Имперская религиозная политика русификации мусульманских народов Среднего Поволжья (1905–1917 гг.)



Данная статья посвящена анализу состояния отношений между российским государством и мусульманами с опорой на разработанные Особыми межведомственными совещаниями 1905–1914 гг. меры по решению «татаро-мусульманского вопроса» в Волго-Уральском регионе, которые были направлены на выработку мер для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Приволжском крае при МВД и их результатам.

Ключевые слова : особое совещание, татарско-мусульманское влияние, пантюркизм, панисламизм, пантатаризм, «мусульманская угроза», русское просвещение.

В период 1905–1914 гг. произошли значительные изменения в политической сфере. Министерство внутренних дел провело несколько важных мероприятий, таких как: «Особое вневедомственное Совещание по делам веры под председательством генерал-адъютанта графа А. П. Игнатьева. 29 ноября 1905 года — 28 мая 1906 года», «Особое Совещание 12–29 января 1910 года по выработке мер для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Приволжском крае при МВД», «Особое Совещание по мусульманским делам при Министерстве внутренних дел. 29 апреля — 16 мая 1914 года». По итогам данных совещаний имперская власть взяла курс на политизацию и русификацию мусульманских народов [9].

Участники собраний могли меняться, но их позиции в основном определялись влиятельными представителями политической элиты того времени — высокопоставленными чиновниками (С. Ю. Витте, П. А. Столыпин и другими). Все собрания направлялись идеей укрепления государственной власти и обеспечения безопасности единой империи.

Первое «Особое совещание по вопросам веры под руководством члена Государственного совета графа А. П. Игнатьева» было призвано проанализировать проблемы мусульманского населения и разработать конкретные меры для их разрешения, учитывая ходатайства самих мусульман.

На основании Указа от 17 апреля 1905 г. на Совещание было возложено рассмотрение следующих вопросов: 1) о строительстве храмов для иноверцев; 2) об избрании и назначении мусульманских должностных лиц, приходских и высших; 3) об освобождении от призыва на военную службу из запаса некоторых лиц мусульманского духовенства; 4) об открытии мектебе и медресе; 5) организации духовного руководства для казахов Акмолинской, Семипалатинской, Уральской и Тургайской областей, а также для мусульманских общин на Северном Кавказе, в Ставропольской губернии, Туркестанском крае и Закаспийской области; 6) о возможности воспитания приемных детей в религии их приемных семей.

По мнению Д. Ю. Арапова, хотя заседание Особого совещания 1906 г. по делам веры не имело официальных последствий, оно имеет большое познавательное значение. Отчетливо видно, что царские чиновники никак не собирались вступать в диалог с мусульманами. Их основная цель заключалась в децентрализации существующих мусульманских духовных управлений, что привело к прямо противоположным направлениям для мусульманского общества и царской администрации.

В следующие несколько лет усугубили отношения администрации мусульманского духовенства внутриполитическая ситуация на окраинах, положение дел в мусульманских странах, систематические сигналы РПЦ о мусульманской угрозе, доносы кадимистов, политизация татаро-мусульманского движения подтолкнули чиновников к межведомственному анализу происходящего. Вопросы управления жизнью мусульман России в данный момент находятся под ответственностью двух центральных подразделений МВД — Департамента духовных дел иностранных исповеданий и Департамента полиции.

П. А. Столыпин, который возглавлял Министерство внутренних дел в 1909 году, направил письмо в Святейший Синод, подтверждая свою «непоколебимую уверенность» в необходимости противостоять «особо серьезной» «исламской угрозе» для «русского» трона [7]. Он выделил решение «мусульманского вопроса» как одно из ключевых направлений внутренней и внешней политики монархии. Беспокойство главы правительства Российской империи было усилено развертыванием революционных событий в Иране в 1907–1911 гг. и в Турции в 1908–1909 гг.

Особое внимание министерства внутренних дел привлекла ситуация в Поволжье, где, согласно его докладу, действовали крайне активные «панисламистские агитаторы». Чтобы более эффективно противостоять этой угрозе для государственных интересов, в январе 1910 г. по указанию главы правительства империи было проведено «Особое совещание по разработке мер по сдерживанию татарско-мусульманского влияния в Приволжском крае».

Представитель власти внутренних дел Российской империи отмечал конкретные проявления этого явления в следующих сферах: в отделении в 1905 году значительного числа крещенных инородцев (частично тюркского, частично финского происхождения), в распространении и пропаганде мусульманства среди крещеных инородцев Поволжья и полуязычных племен северо-восточной России, в укреплении влияния татарского духовенства на духовную и культурную сферу мусульман восточных и среднеазиатских областей; в развитии сети общеобразовательных инородческих учебных заведений с татарским акцентом; в создании мусульманско-татарских духовно- и культурно-просветительных учреждений, издательств, периодических изданий и других начинаний с целью распространения татарско-мусульманской культуры; в недоброжелательном и враждебном отношении татарской интеллигенции и печати к государственности и русской народности; в усиливающемся воздействии зарубежного мусульманства, в установлении связей с Турцией и Египтом, в образовании молодежи в турецких учебных заведениях и т. д.

Главное значение в имперской политике России было уделено роли в «мусульманском вопросе» организации «русского просвещения». Основной упор должен был делаться на начальном этапе образования, пропаганде русского языка среди детей из мусульманских семей и их объединении на основе «любви к общему Отечеству» [8].

Описывая круг мер, запланированных Особым совещанием 1910 года для предотвращения подобной «угрозы», министерство подчеркивало их острую «политическую важность» и надеялось, что их реализация сможет в значительной степени предотвратить разрушительные «успехи панисламистской и пантуранской пропаганды, чрезвычайно опасной не только для интересов русской культуры, но и для целостности государства».

После ухода министра П. А. Столыпина в сентябре 1911 года, некоторые предложения особого совещания 1910 года не были воплощены в жизнь. Тем не менее, они послужили отправной точкой для последующей политики русификации мусульманских народов.

Из-за политизации татарско-мусульманского вопроса в период 1908–1912 гг. Министерство внутренних дел проводило проверки и обследования мусульманских религиозных учреждений и школ, результаты которых показали «полную неудовлетворительность» с точки зрения государственных интересов. В рамках подготовки к совещанию оно запрашивало мнения начальников губерний и областей о перспективах реформирования управления духовными делами мусульман в соответствии с действующим порядком для принятия решений [10].

Также обсуждалась возможность создания новых религиозных управлений на северном Кавказе. На третьем Особом совещании по мусульманским делам 1914 года, власти признали, что «панисламистское» и «пантюркистское» движения не прижились среди мусульман. Татаро-мусульманской активности было дано новое название — пантатаризм, а идеалом пантатаристов было объединение русских мусульман под руководством татар, независимо от национальности, не только на основе единства религии, но и на основе мнимого племенного единства (тюркского) и искусственного тюрко-татарского языка. Однако не все были согласны с этим, и департамент 31 марта 1914 года пригласил столичные учреждения и начальников губерний на совещание, выслав для «конфиденциального ознакомления» программу совещания — перечень вопросов, предстоящих к обсуждению. МВД связывало с этим мероприятием большие надежды по решению накопившихся проблем в сфере управления духовными делами мусульман. Сообщалось, что программа заседаний не должна ограничиваться лишь рассмотрением только указанных вопросов. Основной задачей является «живой обмен мнениями вообще о современном состоянии русского мусульманства, с точки зрения религиозного его быта и общественных течений, и в связи с тем о необходимых при таких условиях правительственных мероприятиях, обеспечивающих как интересы Русского государства, так и удовлетворение справедливых нужд и потребностей многомиллионного мусульманского населения, вытекающих из своеобразного уклада, его нужд и быта» [3].

Совещание 1914 г. поддержало некоторые меры, предложенные на специальном совещании 1910 г., включая укрепление позиций русской школы в районах с коренным населением, обеспечение достаточного числа учителей в правительственных школах для «инородцев» и привлечение высших учебных заведений к более широкому распространению знаний о мусульманстве.

В целях укрепления положения православной церкви в регионах с мусульманским и языческим населением и с целью противодействия исламизации и татаризации иноязычных жителей, чиновники также поддержали решения специального совещания 1910 г.

Кроме того, на совещании было предложено увеличить финансирование православного храмостроительства в Среднем Поволжье, разработав план подобный школьной сети, а также улучшить материальное положение православных священников: увеличить их содержание до уровня, установленного в холмской и западных губерниях; предоставлять дополнительные выплаты за работу в неблагополучных приходах и распределять выделенные средства между наиболее нуждающимися причтами. Также было рекомендовано создать особые пастырские курсы для подготовки новых священников, усовершенствовать подготовку духовенства к миссионерской работе, а также создать женские монастыри «миссионерского типа» по образцу существующих в холмской и западных губерниях.

С началом Первой мировой войны реализация большинства решений особого межведомственного совещания по делам мусульман 1914 г., вместе с другими актуальными общественными проблемами, была отложена на неопределенное время. Однако после установления власти СССР началась широкомасштабная исламофобская политика.

Литература:

1. Анохина, И. А. Государственная политика в деле просвещения нерусских народов Поволжья (вторая половина XIX — начало XX века) / И. А. Анохина // Известия Пензенского государственного педагогического университета им. В. Г. Белинского. — 2007. — № 7. — С. 85–89.
2. Арапов Д. Ю. Записки П. А. Столыпина по «мусульманскому вопросу», 1911 г. / Д. Ю. Арапов // Императорская Россия и мусульманский мир. — М., 2006.
3. Арапов Д. Ю. Императорская Россия и мусульманский мир (конец XVIII — начало ХХ в.): сб. материалов / сост. Д. Ю. Арапов. — М.: Наталис, 2006. — 480 с.
4. Арапов Д. Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи: Последняя треть XVIII — начало XX в в. /дис.... д — р а ист. наук / Д. Ю. Арапов. — М.: РГБ, 2006. — 394 с.
5. Воробьева Е. И. Мусульманский вопрос в имперской политике российского самодержавия: вторая половина XIX века — 1917 г.: дис.... канд.ист. наук. — Спб.: 1999. — 195 с.
6. Гусева Ю. Н. Информация об информаторах: как и кем собирались данные о мусульманах Российской империи в начале XX века / Ю. Н. Гусева // Народы Поволжья и Приуралья между революциями (1905–1917 гг.): сб. статей. — Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2017. — С. 476–493.
7. Дорская, А. А. Свобода совести в России: судьба законопроектов начала ХХ века: монография / А. А. Дорская. — СПб.: Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2001. — 143 с.
8. Махмутова А. Х. П.А. Столыпин: направить «серьезные усилия к пресечению национально-татарского натиска» // Гасырлар авазы — Эхо веков. 1998. № 3/4. — С. 73–87.
9. Хасаншин Г. Р. Особые межведомственные совещания 1905–1914 гг. Как центры обсуждения «татаро-мусульманского вопроса» в Волго-Уральском регионе / дис... канд.ист. наук: / Г. Р. Хасаншин. — Казань: 2020. — 291 с.
10. Загидуллин И.К. Особое межведомственное совещание по делам мусульман 1914 г.: подготовка, проведение и решения. / И.К. Загидуллин. // Научный Татарстан. - 2010, №3. – С. 118.