Ключевые слова: Винниченко, антиутопия, общественная жизнь, подсознание, моральные установки, поведение человека, советская власть
Владимир Кириллович Винниченко (1880–1951) вошел в историю как один из активных политических деятелей Украины и как писатель-натуралист, проявлявший интерес к темному стихийному началу в человеке, в том числе к проблемам пола. Винниченко принял активное участие в революции, но затем вынужден был покинуть страну, а его книги были изъяты из библиотек и уничтожены. «Такое отношение советской власти к Винниченко было вполне оправданно. <…> Винниченко действительно был заклятым врагом советской власти, о чем сам неоднократно писал» [1, с. 281].
В эмиграции Винниченко создал самое известное свое произведение, буквально бестселлер 1920-х годов — роман «Солнечная машина» (1921–1924). Винниченко рассуждал о том, к каким последствиям может привести воплощение в жизнь утопических идей. В центре сюжета — гениальное изобретение ученого-химика: солнечная машина, способная любой растительный органический материал переработать в еду для человека. Писатель был убежден, что машинный прогресс, оторванный от прогресса духовного, может привести к хаосу. Л. Г. Павлишин в статье «Антиутопия как способ отражения общества будущего в философских взглядах В. Винниченко» подробно проанализировал особенности мировоззрения этого писателя. С одной стороны, Винниченко видел, что необходимо сначала обеспечить человеку возможность удовлетворения базовых естественных потребностей (накормить, защитить от посягательств со стороны власть имущих) и лишь затем требовать от него высоких духовных запросов. «Однако вопреки ожиданиям на помощь чудо-машины, люди получили отрицательные результаты от этого изобретения, они забыли, что могут действовать, думать, творить» [5]. Павлишин утверждал, что Винниченко искренне верил в научно-технический прогресс, но при этом всячески противился тому, чтобы машина заменила человека и стала использоваться во вред. Духовное начало, любовь к миру и людям, должны направлять творческую мощь человеческой мысли. Но в будущем, которое обрисовано в «Солнечной машине», люди разрозненны, обособлены, потеряли необходимую духовную связь. Аналогичную мысль высказывал Горький в «Несвоевременных мыслях» (1918), который также полагал, что для революции социальной человек сначала должен созреть внутренне. Павлишин писал, что Винниченко не отрицал возможности достижения счастливого будущего, что отличает антиутопию «Солнечная машина» от других произведений этого жанра.
Актуальность творчества Винниченко состоит в том, что он жил в особый переломный момент ценностного хаоса. И. М. Констанкевич в статье «Честность с собой и автобиографическое письмо в прозе Владимира Винниченко» рассуждала об особом моральном эксперименте данного писателя над самим собой и его теории «честности с собой». Винниченко сформулировал некоторые «нормы поведения», а затем, в своих произведениях и в реальной жизни, проверял их на практике. Эта проверка практикой давала ясно понять, что низменные плотские инстинкты, бессознательное начало и связанная с ним проблема пола — играют значительную роль в поведении человека, каких бы высоких моральных правил он ни придерживался в теории. Создание дневников помогало Винниченко провести подробный анализ собственных поступков, выявить их истинные, не сразу осознаваемые причины. Констанкевич подчеркивала, что дневниковые эпизоды, в переработанной форме, не раз переносились Винниченко на страницы его произведений. «Среди повторяющихся, сквозных мотивов — нежелательное отцовство, поиски возможностей овладеть сильными страстями, волевым усилием сделать независимым себя от диктата телесных потребностей (до способности вопреки “биологии” и медицине преодолеть или хотя затормозить смертельную болезнь) и неосознанных желаний, борьба с собственническим инстинктом в традиционном супружестве и проблемы новой семьи, основанной на абсолютном доверии».
З. Фрейд выделял три уровня психики: «Оно», «Я» («Эго»), «Сверх-Я» («Супер-Эго»). Винниченко изучал влияние на поведение человека не только плотских бессознательных мотивов, но и влияние «Сверх-Я», которое тоже в некоторых случаях может быть «отрицательным»: Винниченко исследовал проблему «неумения освободиться от страха перед общественным мнением, перед законами старой буржуазной, филистерской морали» [4]. Констанкевич привела примеры того, как Винниченко разрабатывал некие ситуации сначала в реальной жизни (вступал в спор со знакомыми людьми, комментировал свое поведение и поведение близких) а затем переносил эти обработанные на практике сюжеты в свои произведения. «“Честность с собой” означала перенос акцента на индивидуальный выбор, продиктованный конкретикой обстоятельств, того, что происходит здесь и сейчас, — а не на пассивное присоединение к заранее заданным конвенциям и авторитетным, освященным традицией ценностным иерархиям» [4].
Е. В. Байдалова отметила, что творчество Винниченко и его жизненный путь еще находятся в процессе исследования, поэтому теория «честности с собой» по-прежнему остается дискуссионным вопросом, и в работах некоторых авторов подверглась упрощению. Констанкевич справедливо подчеркнула, что в результате переоценки ценностей, отречения от формул и заранее заданных матриц поведения воцарятся анархия, хаос и разрушение — действительно, такой ход развития событий тоже возможен, но цель Винниченко иная.
А. В. Дергачев писал о том, что Винниченко создал «свою историософскую схему формирования будущего нового мирового порядка и идеального общества. В его основу он вложил принцип строительства счастья — душевного равновесия и физической гармонии во всех сферах общественной жизни как альтернативы преодоления регресса» [3, с.75]. В первой половине XX в. Винниченко видел начало движения человечества к регрессу, поэтому, по его мысли, возникла необходимость задуматься о новой концепции личности, об ином отношении к моральной традиции. Основной способ движения к прогрессу — согласование противоположностей: физического, духовного, творческого, природного, рационального, чувственного. Винниченко придерживался конкордистской морали (от лат. concordia — согласие), т. е. уверенности в том, что научная и библейская истины должны и могут быть совмещены. По Винниченко, социально-экономический прогресс должен стать следствием добровольного и мирного установления в обществе универсальной конкордистской морали. Но, как справедливо отметил Дергачев, процесс реализации подобного глобального проекта — крайне длительный и труднореализуемый.
Сложно увидеть в Винниченко противника любых строгих моральных устоев. Скорее, он выступал против безжизненного теоретизирования по поводу морального и аморального, против формального следования «нравственному канону», за которым скрываются страх, злость или механическая привычка. По утверждению Е. Байдаловой, Винниченко отрицательно относился к Советскому Союзу потому, что был убежден: подлинно советской власти там никогда не было — в стране, где формально декларировалась идея советской власти, в действительности установилось господство бюрократии и физического насилия.
Этот процесс, по мысли Винниченко, был характерен не только для СССР, но и для всего мирового пространства. «Человечество, которое страдает от этой тысячелетней хронической болезни, перестало учитывать духовность, значение чувств в жизни человека как носителя культурных ценностей» [6, c. 2]. Отсутствие подлинного чувства при выполнении «нравственных предписаний» связано с обесцениванием личности и дегуманизацией человеческих отношений, которые выступают катализатором непредвиденных разрушений и катастроф в самых разных сферах общественной жизни: частной, политической, экономической, духовной.
Литература:
- Байдалова, Е. В. Политика и поэтика, или о роли сюжетных мотивов в романах В. К. Винниченко 1910-х гг. («По местам!», «Божки», «Хочу!») // Славянский альманах. 2014, вып. 18. С. 281–290.
- Байдалова, Е. В. Современный взгляд на личность и творчество В. К. Винниченко в украинском литературоведении // Славянский альманах. 2018. № 1–2. С. 327–337.
- Дергачев, А. В. Новый мировой порядок во взглядах Владимира Винниченко // Труды БГТУ. Серия 6: История, философия. 2015. № 5. (178). С. 75–79.
- Констанкевич, И. М. Честность с собой и автобиографическое письмо в прозе Владимира Винниченко // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии. 2014. Текст: электронный // Научная электронная библиотека КиберЛенинка [сайт]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/chestnost-s-soboy-i-avtobiograficheskoe-pismo-v-proze-vladimira-vinnichenko.
- Павлишин, Л. Г. Антиутопия как способ отражения общества будущего в философских взглядах В. Винниченко // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2012. Текст: электронный. Научная электронная библиотека КиберЛенинка [сайт]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/antiutopiya-kak-sposob-otrazheniya-obschestva-buduschego-v-filosofskih-vzglyadah-v-vinnichenko.
- Павлишин, Л. Г. Владимир Винниченко и Фридрих Ницше о роли инстинктов в жизни человека // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2013. Текст: электронный // Научная электронная библиотека КиберЛенинка [сайт]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vladimir-vinnichenko-i-fridrih-nitsshe-o-roli-instinktov-v-zhizni-cheloveka.
