Астрахань может гордиться тремя известными поэтами, оказавших значительное влияние на русскую литературу, — это И. И. Хемницер, В. К. Тредиаковский и В. Хлебников.
К числу поэтов, оказавших заметное влияние на литературу второй половины XVIII века, относится Иван Иванович Хемницер (1745–1784), по праву считающийся предшественником великого баснописца И. А. Крылова.
Басенное творчество, сатира и лирика Ивана Ивановича Хемницера дают представление о широте и многообразии его творческой деятельности. В. Г. Белинский очень точно определил место Хемницера в истории русской литературы: «Хемницер, Богданович и Капнист принадлежат ко второму периоду русской литературы... Хемницер важнее остальных двух в истории русской литературы: он был первым баснописцем русским, между его баснями есть несколько истинно прекрасных и по языку, и по стиху, и по наивному остроумию» [7, c. 5].
Творчество И. И. Хемницера очень разнообразно. Но в историю русской литературы он вошёл прежде всего как баснописец, как непосредственный предшественник И. А. Крылова. В создании русской басни Хемницеру принадлежит видная и почётная роль.
Жанр басни имел огромную популярность в России в XVIII–XIX веках. И. И. Хемницер выступил со своими баснями в то время, когда этот жанр в русской литературе получил широкое признание и имел уже богатую традицию [7, c. 36].
Критик и поэт начала XIX века А. Ф. Мерзляков следующим образом определил место И. И. Хемницера в развитии жанра басни в русской поэзии: « Сумароков нашёл их среди простого, низкого народа; Хемницер привёл их в город; Дмитриев отворил им дверь в просвещённое, образованное общество, отличающееся вкусом и языком» [8, c. 33].
Подавляющее число басен Хемницера написано им во второй половине 1770-х годов. При их создании поэт следовал традициям литературы XVIII века. В них сказались основные идеи Просвещения: о справедливом общественном устройстве, о естественном равенстве людей, о моральной ответственности человека [8, c. 24].
Басенные сюжеты Хемницер, как и другие поэты, в основном заимствовал у французских баснописцев Ж.Лафонена, Ж.-Л.Обера, немецкого поэта Х.Геллерта. Но были у него и вполне оригинальные сюжеты.
У Жана Лафонтена Хемницер заимствовал лишь сюжет, основной мотив («Лошадь и Осёл», «Стрекоза», «Делёж львиный», «Воля и неволя» и др.). Различие между баснями Хемницера и Лафонтена в том, что у Хемницера чувствуется рассудочность, моралистический нажим, в отличие от живости и лукавств сценок Лафонтена. А сближает двух баснописцев то, что они не относятся к басенным героям как героям низким. Звериные обличья — это маски людей, психологическую характеристику которых, вслед за Лафонтеном, пытается дать Хемницер. К Ж.Лафонтену близок и способ построения аллегорической, иносказательной политической басни, построенной по методу «зацепки мимоходом» , как определил своеобразие метода Хемницера Н.Полевой. Этот метод объясняет частое отсутствие нравоучения у Хемницера [3, c. 481–482]. «Хемницер, — пишет Н.Полевой, — превосходит даже самого Крылова в том злом простодушии, в той зацепки мимоходом, которую он бросает так легко, нечаянно, добродушно, что невозможно не подивиться чудному искусству поэта» [5, c. 299]. Примеры этого находим почти в каждой басне:
«И впрямь, — орлы потом сказали. —
Его полёт!..
А сверх того сокол куда нейдёт...
(«Орлы»)
От смерти их избавить —
Ведь тяжко умирать, когда есть кому чем жить.
(«Стряпчий и воры»)
Без денег, как на торг, в суд не за чем ходить.
(«Два богача»)
Ведь занимаются любовными делами,
Не только меж людей, но также меж скотами.
(«Лев-сват») [5, c. 299–301].
Басни Хемницера отражают самые разнообразные стороны жизни XVIII века. По тематике их можно разделить на четыре основные группы: социально-политические, морально-бытовые (нравственные), нравственно-философские, литературные.
- Социально-политические басни. Большую часть составляют басни о царе, его дворе и придворных («Осёл в уборе», «Добрый царь», «Два Волка», «Пёс и Львы», «Путешествие Льва», «Имение и ссора», «Побор львиный», «Делёж львиный»). Часть басен посвящена теме свободы («Западня и птичка», «Воля и неволя», «Привязанная собака»); социальному неравенству, угнетению народа («Богач и бедняк», «Конь верховой», «Волчье рассужденье»); обличению таких социальных пороков, как взяточничество («Два соседа», «Два богача»), казнокрадство («Паук и Мухи»).
Среди этих басен Хемницера выделяется своеобразный цикл, главными героями которых выступают Львы. В этих баснях Хемницер выступает как самобытный и смелый критик, затронувший такие стороны общественной жизни России своего времени, которых другой крупный поэт-сатирик XVIII века А. П. Сумароков в своих притчах почти не касался [6, c. 190].
В социально-политических баснях Хемницера отразились его политические мировоззрения, сложившиеся в русле просветительской идеологии. Одной их популярных идей Просвещения была теория естественного права, направленная против феодального законодательства за равенство граждан перед законом. Оно, по мысли просветителей, даётся всем людям самой природой, независимо от их сословной принадлежности. Это право на свободу, на жильё, на свободное выражение своего мнения, на самозащиту. С теорией естественного права была связана ещё одна просветительская мысль — о внесословной ценности человеческой личности. Просветители определяли достоинство человека не социальной принадлежностью, а его личными качествами — умом, чувствами, пользой, которую он приносит обществу [4, c. 89].
Хемницер восставал против несправедливости социального уклада, отвергал произвол самодержавия, критиковал недостатки современного общества. Он видел выход из всех бед в просвещении и моральном перевоспитании. Он верил, что социальное зло может быть исправлено при помощи закона и «добродетельного» монарха, стоящего над интересами отдельных групп. Поэтому, критикуя царя, Хемницер отнюдь не посягает на самый институт самодержавия. Эту мысль пот выразил в басне «Добрый царь», где высказал убеждение в том, что не резкие перемены, а постепенное распространение «просвещения» приведёт к порядку и справедливости [7, c. 25].
- Морально-бытовые (нравственные) басни. В них осуждаются различные общечеловеческие пороки: лень и праздность («Стрекоза»), жадность («Желание Кощея», «Два купца»), хвастовство («Скворец и Кукушка»), неблагодарность («Заслуженный конь»), ханжество («Смирена») и др. Некоторые басни разоблачают гонителей науки и просвещения («Медведь-плясун», «Попугай»), другие посвящены судьбе умных и способных людей, которым не удается достичь заслуженных наград («Соловей и Чиж», «Пожилой гадатель»).
- Нравственно-философские басни. В них рассматриваются такие вопросы, как: смирение, умение принимать всё как благо («Деревенский праздник», «Крестьянин с ношею»); нравственное превосходство человека с чистым сердцем («Остяк и проезжий»); борьба со своими страстями и заблуждениями («Народ и идолы»); происхождение Вселенной («Муха и Паук»).
- Литературные басни. Посвящены проблемам литературы, роли и долгу писателя в обществе («Боярин Афинский», «Соловей и Вороны», «Писатель», «Хулитель стихотворства»).
Басни И.Хемницера разнообразны не только в тематическом отношении, но и во внутрижанровом. У него встречаются различные виды басен — от лаконичной и метко бьющей басни-эпиграммы в несколько строк («Обоз», «Собака и Мухи», «Лошадь с возом», «Строитель») до обширной басни-повести («Воля и неволя», «Орлы») [2, c. 444].
В творчестве Хемницера встречаются басни с «вечным» сюжетом, к которому обращались и по-своему разрабатывали многие поэты баснописцы. Таковы его басни «Стрекоза», «Дерево», «Делёж львиный», «Стрелка часовая» и др.
Интересна в этом отношении басня «Стрекоза». Эта история о праздной Стрекозе и трудолюбивом Муравье, заимствованная у Ж.Лафонтена, встречается также у А. П. Сумарокова («Стрекоза»), Ю. А. Нелединского-Мелецкого («Стрекоза»), И. А. Крылова («Стрекоза и Муравей»), В. А. Озерова («Кузнечик»), И. А. Крылова («Стрекоза и Муравей»). Интересны интерпретация образов главных героев этих басен.
У А. П. Сумарокова Стрекоза изображена жалкой, страдающей от холода и голода и решившей попросить «в зимнее время поданья» у Муравья. В описании «страданий» Стрекозы Сумароков использует слова высокого стиля ( «люту горесть извещает», «стражду», «утоли мой алч и жажду» ), и это усиливает впечатление о тяжком положении Стрекозы. Муравей в басне безжалостен к мольбам просительницы и прогоняет её прочь.
У Ю. А. Нелединского-Мелецкого Стрекоза, оставшись без запасов на зиму, «вздумала» идти к Муравью. Она, «как должно, с умиленьем» просит у него взаймы, при этом даже божится совестью, что всё возвратит летом. Муравей не даёт Стрекозе в долг, так как «скупость в нем порок природный» .
У В. А. Озерова Стрекоза заменена Кузнечиком (более русским образом). Ветреный Кузнечик, оставшись зимой голодным, просит взаймы у Муравья. Обращение Кузнечика к Муравью подчёркнуто заискивающее, льстивое ( «Почтенный Муравей, премудрый сын земли» ). У Озерова Муравей — «великий скопидом», «капиталист нечивый», «охотник собирать, а раздавать не любит», «ни зёрнышка он даром не погубит».
В басне И. А. Крылова Стрекоза легкомысленна, ветрена; её беззаботность подчёркивается определением «попрыгунья». Но оставшись зимой без запасов, всё её веселье мигом проходит ( «И кто же в ум придет// На желудок петь голодный» ). «Злой тоской удручена» , Стрекоза идёт к Муравью. За вежливостью, использованием ласковых обращений скрывается лесть Стрекозы, её попытка умилостивить Муравья ( «кум милый», «голубчик» ). Муравей, называя Стрекозу «кумушкой» , полон иронии, лукавства. В басне Крылова даётся краткая картина природных изменений, чтобы подчеркнуть праздность, легкомыслие, беззаботность Стрекозы.
А вот в басне Хемницера есть совершенно значимые отличия. Стрекоза, пропев всё лето, ничем не запаслась на зиму. Она просит помощи у Муравья, обещая расплатиться с ним летом. Стрекоза обращается к Муравью с такими словами — «помилуй», «не дай пропасть», «я, право, обещаю». Образ Муравья полностью изменён у Хемницера. В отличие от традиционного образа он говорит последнюю фразу ( «Пропела? Хорошо! Поди ж теперь свищи» ) лишь в поученье Стрекозе и из жалости даёт ей хлеба.
Всё лето стрекоза в то только и жила,
Что пела;
А как зима пришла,
Так хлеба ничего в запасе не имела.
И просит муравья: «Помилуй, муравей,
Не дай пропасть мне в крайности моей:
Нет хлеба ни зерна, и как мне быть, не знаю.
Не можешь ли меня хоть чем-нибудь ссудить,
Чтоб уж хоть кое-как до лета мне дожить?
А лето как придет, я, право, обещаю
Тебе всё вдвое заплатить».
— «Да как же целое ты лето
Ничем не запаслась?» — ей муравей на это.
— «Так, виновата в том; да что уж, не взыщи
Я запастися всё хотела,
Да лето целое пропела».
— «Пропела? Хорошо! поди ж теперь свищи».
Но это только в поученье
Ей муравей сказал,
А сам на прокормленье
Из жалости ей хлеба дал.
Анализ этих басен показывает, что образ Стрекозы у данных баснописцев сближается с традиционным: Стрекоза прежде всего ветреная, праздная, легкомысленная. А образ Муравья наделён у каждого автора дополнительным оттенком (у А. П. Сумарокова — жестокостью, бессердечием; у Ю. А. Нелединского-Мелецкого и В. А. Озерова — скупостью, чрезмерным чувством бережливости; у И. А. Крылова — мудростью, ироничностью). Особенно это отличает басню Хемницера, который наделяет своего Муравья такой чертой характера как жалость. Именно эта характерная черта образа Муравья позволяет Хемницеру изменить финал басни. У других баснописцев история Стрекозы и Муравья резко обрывается отказом Муравья в помощи своей просительницы, и неизвестно, что случилось дальше со Стрекозой. У Хемницера эта история полностью завершена.
Стиль и язык басен Хемницера отличается от басен главного его предшественника — А. П. Сумарокова. Для Сумарокова басня была «низким» жанром. Поэтому он и считал возможным прибегать в ней к грубому слогу. Во «Второй эпистоле о стихотворстве» Сумароков так определил особенности басенного жанра:
Склад басен должен быть шутлив, но благороден,
И низкий в оном дух к простым словам пригоден [9, c. 122].
И. И. Хемницер полностью отказался от метода А. П. Сумарокова, от его сатирической резкости, гротескности и натуралистической грубости. Главная особенность басен Хемницера — их моралистическая поучительность. Для него важнее точность выражения мысли, логическая основа басни, чем её жизненные бытовые краски.
«Приглушённость, камерность, уравновешенность отрицания, — писал о баснях Хемницера Г. А. Гуковский, — выродившегося в общее недовольство устройством мира и человека, определяет и стилистическую позицию Хемницера. Его басни — не обвинение озлобленного сатирика, как у Сумарокова, а ряд отчеканенных коротких новелл, ясных и законченных по изложению... Хемницер пишет разговорным, лёгким языком; но его «просторечие» — сглаженное, смягчённое, очищенное дворянским вкусом; его «народность» условна, хотя всё же и просторечие и использование пословиц и т. п. открывали пути хотя бы ограниченному языковому реализму» [7, c. 38–39].
А. А. Бестужев так писал о стиле Хемницера: «Басни Хемницера не писаны, а рассказаны с непритворным добродушием, и сия-то гениальная небрежность составляет прелесть, которой нельзя подражать и которой не должно в нем исправлять» [1, c. 88].
И. И. Хемницер пишет свои басни лёгким разговорным языком. Он стремится создавать их на основе «среднего» стиля. Хемницер вводит в басню просторечия и идиоматические обороты языка. Но поэт всё же избегает нарочито грубых слов крестьянского обихода, которые так любил вводить в свои басни А. П. Сумароков. Избегает также Хемницер и славянизмов, он использует их большей частью в авторской речи, посвящённой выводам из рассказа басни [3, c. 480].
И. И. Хемницер охотно насыщает свои басни словами с уменьшительными, ласкательными и увеличительными суффиксами, столь характерными для народной речи («возище», «батюшка», «дитятко», «дружок», «молодчик», «сынок» и т. п.). Нередко он прибегает к народному словечку «свет», которое так полюбит затем И. А. Крылов ( «Ну, говорит, узнай, мой свет!», «Ты ошибаешься, мой свет!» ).
Народный характер придают языку басен и характерные фразеологические обороты ( «На ту беду…», «Жить домом, говорят, нельзя без кошки быть», «Челнок вам на беду, поверьте мне, я знаю» и др.). В своих баснях Хемницер использует пословицы, поговорки и шутливые народные выражения ( «Худой мир лучше доброй ссоры», «Святое место пусто не бывает» и др.).
В свою очередь, многие стихи Хемницера по своему складу напоминают народные пословицы и поговорки ( «Кто ползать родился, тому уже не встать», «Чужого не замай, а береги свое», «Иному и в делах лужайка — океан» и др.).
Таким образом, большой заслугой Хемницера было то, что он преодолел архаическую тяжеловесность басенного слога своих предшественников, а также грубоватое «просторечие» сумароковских басен. Также он разрабатывал вольный стих, который позже был доведен до совершенства И. А. Крыловым и А. С. Грибоедовым.
Басня Хемницера завершала развитие русской басни в XVIII веке. Она уже намечала переход к басне И. А. Крылова и в то же время была ещё дидактична, сохраняла рационалистическое начало в своей структуре, свойственное литературе Просвещения. Те новые черты, которые внёс в басню Хемницер, разовьют в различных, подчас прямо противоположных направлениях, с одной стороны — И. И. Дмитриев, с другой — И. А. Крылов.
В баснях Хемницера сквозь традиционную дидактическую форму пробивалась «чувствительность», свойственная произведениям литературы конца XVIII века. Тем самым Хемницер подготовил почву для басенной реформы И. И. Дмитриева, который придал басне лирическую эмоциональность, стилистическое изящество.
Прогрессивные стороны творчества Хемницера усвоил и И. А. Крылов. Он унаследовал метод «зацепки мимоходом», иносказание и многоплановость басен Хемницера, развил и усилил тенденцию к народности языка. Крылов достиг реалистической полноты, создал басню глубоко народную по содержанию и форме.
Заслугой Хемницера было и то, что он вывел русскую басню на плодотворный путь изображения истины в жизни и человеке.
Начиная с 1799 года имя Хемницера становится весьма популярным в широких читательских кругах. Всего до 1855 года вышло 36 изданий басен И. И. Хемницера — число, которого не имело ни одно издание русского писателя XVIII века.
Литература:
- Бестужев А. А. Взгляд на старую и новую словесность в России// Декабристы: Эстетика и критика. — М., 1991. С. 88.
- Благой Д. И. История русской литературы XVIII века. — М., 1960. С. 444.
- Ермакова-Битнер Г. В. Хемницер// История русской литературы. Т. IV, Ч. 2. — Л.-М., 1947. С. 480–482.
- Орлов П. А. История русской литературы XVIII века. — М., 1991. С. 89.
- Полевой Н., Полевой К. Литературная критика: Статьи, рецензии 1825–1842. — Л., 1990. С. 299–301.
- Стенник Ю. В. Русская сатира XVIII века. — М., 1985. С. 190.
- Степанов Н. Л. Иван Хемницер// Хемницер И. И. Полное собрание стихотворений. — М.-Л., 1963. С. 5, 25, 36, 38–39.
- Степанов Н. Л. Русская басня// Русская басня XVIII-XIX веков. — Л., 1977. С. 24, 33.
- Сумароков А. П. Избранные произведения. — Л., 1957. С. 122.
