The following article explores the features of ideal women and the character of ideal women in the novels of Charles Dickens.
Ключевые слова: идеальные женщины, Диккенс, произведения, образ, диккенсовед.
На протяжении двух веков творчество Чарльза Диккенса, деятеля, внесшего своеобразный вклад в развитие мировой литературы, привлекает внимание последователей и литературоведов. Реалист английской литературы Чарльз Диккенс творил и жил в период критического реализма ХIХ века. Произведения, созданные английским писателем, вобрали в себя разные темы. В английской литературе Чарльз Диккенс стал основоположником нового жанра – социального романа. В созданных Чарльзом Диккенсом произведениях мы можем увидеть разные облики женского образа. Следует подчеркнуть, что время, в которое жил писатель, и воображаемый им мир был тесно взаимно связан, в особенности автор не оставил без внимания викторианских женщинами. По описаниям писателя, Викторианская женщина, вобравшая в себя индивидуальные свойства, выражает острые углы Викторианизма. Ученые, изучающие творчество Диккенса, подчеркивают, что в его произведениях есть борьба двух противоположных слоев населения. Это борьба – конфликт богатых и бедных Англии ХIХ века. В процессе описания этого конфликта в своих произведениях писатель создал женские образы разных характеров.
Знаменитый западный диккенсовед-ученый Майкл Слейтр отмечает, что из 280 образ, созданных Чарльзам Диккенсом в его шести ранних произведениях, 85% составляют женские образы. Кроме этого, в следующих пяти романах «Домби и сын», «Дэвид Копперфильд», «Тяжелые времена», «Холодный дом», «Крошка Доррит» описаны 214 образа, из них 99 женские образы, указывает Майкл Слейтр.
Верно то, что при изучении творчества Чарльза Диккенса западные и русские ученые делили его на четыре периода. Мы можем увидеть глубокое знание внутреннего мира женщины Чарльзам Диккенсом в третьем периоде его творчества. Западный диккенсовед Жени Хартли выражает мнение о том, что Чарльз Диккенс реалистично создал английскую женщину викторианской Англии. И в дополнении к этому дает сведение об организованном со стороны писателя тайном учреждении «Убежище бездомных женщин». Данное учреждение было секретным местом в Англии ХIХ века, приютом бездомных женщин! Это место по инициативе Чарльза Диккенса при содействии госпожи Анжелы Котс было организованно в 1847 году. Именно в этот период в Англии увеличилось число бездомных и безработных женщин. Чарльз Диккенс в своих документах называл таких женщин как «нужда» и «безработица».
Известный западный писатель и литературовед Маргарет Дрэббл оценивает время, в котором жил писатель как «век слуги». Действительно, Чарльз Диккенс был свидетелем того, как его страна шла не в сторону развития, а наоборот, в сторону упадка. Жестокую и тяжелую жизнь безработных и бездомных женщин искусно описал писатель в произведении «Крошка Доррит», написанном в третий период творчества писателя и посвященном острым социальным проблемам. Главный образ произведения Эмми Доррит определяется в качестве идеального женского образа, созданного автором, отец Уиллям Доррит работающий с раннего утра до поздней ночи в тюрьме «Маршальси» не беспокоился о своей дочери. Живущая только ради своего отца и семьи крошка Доррит в глубоком смысле великодушный и добрейшей души человек.
Она делилась с окружающими со всем, что имеет, и, никого не обделяла своей добротой. Несмотря на то, что выросла в тьме тюрьмы, она не уставая трудилась всегда, даже став богатой госпожой, не могла забыть жизнь в тюрьме.
Женщин типа крошки Доррит М. Котзин причисляет к типу сказочной «Синдрелы». В монографии «Диккенс и Сказка», переведенной М. Швачко в 1994 году, образ крошки Доррит был переведен как символ женского образа типа Золушки. Для нас крошка Доррит относится к типу ангелоподобных девушек. Наряду с этим мы можем привести ряд женских образов, похожих на крошку Доррит, созданных Чарльзом Диккенсом.
Произведения «Лавка древности» главной героини образ маленькой Нелли частично похож на образ крошки Доррит. В отличии от маленькой Нелли, выросшей среди лесов и кустарников, крошка Доррит выросла в неуютной тюрьме, где блуждает призрак смерти. Маленькая Нелли окружена романтическими игрушками – путешественниками, ручными животными, в то время как окружение крошки Доррит состоит из холодных, осужденных за долги, потерявших интерес к жизни людей. Следует отметить, что в данном произведении один из образов, похожих на образ маленькой Нелли, описанный автором – служанка маркиза. Западный литературовед К. Диккинсон подтверждает, что образ маркизы выражает характер идеальной женщины, созданный автором.
Чарльз Диккенс в произведении «Крошка Доррит» смог реально описать два понятия счастья и великодушия, присущие настоящему человеку, и наравне с этим «богатство счастья» или «счастье богатства». Деньги и несчастье в произведении нашли настоящее значение, писатель на примере образа крошка Доррит выразил в ярких красках образ идеальной женщины.
Хотя на то, что особенности образов крошки Доррит и маленькой Нелли похожи друг на друга, в конце произведения крошка Доррит находит свое счастье, тогда как произведение «Лавка древности» заканчивается смертью маленькой Нелли. Несмотря на множество просьб со стороны многих читателей, автор заканчивает произведение трагедией.
Автору было сделано несколько критических замечаний по образу маленькой Нелли, но автор с решительностью сказал следующее: «Я не поклонник Самуэла Ричардсона, и мне кажется, он всегда считает себя величественнее всех. Смерть моей героини потрясла не только молодежь, но и старших». Значимость покидания этого мира невиновных людей в том, что доброта сердца излагает свет из неживых тел.
Данное произведение было задумано автором в виде сказки. Да, это сказка, не перестает повторять автор, и ее «волшебный клубок» катится все медленнее – сказке о доброй девочке-фее Нелли и злом волшебнике Квилпе приходит конец. Описаны в произведении главы семьи, солидный отец Кристофер Набблс рассказывает детям о доброй мисс Нелли, но все прошедшее ему кажется сказкой. Может быть, потому, что лавки древностей давно не существует и даже сам Кит не может точно указать место, где она стояла. Хотя, надо сказать, в современном Лондоне существует старинный дом, который и есть «та самая лавка древностей», и доверчивые туристы увозят с собой сувениры с ее изображением, как это было с автором этих строк.
Сказка эта, однако вместила в себя немало самой настоящей, повседневной жизни Англии того времени. Да иначе и быть не могло. В стране было неспокойно. Парламент, как всегда, занимался, по словам Диккенса, «болтовней» и по-прежнему оставался глух к требованиям рабочих. В городах вспыхивают стихийные митинги: рабочие протестуют. Они живут в невозможных, невероятных условиях.
То, что это произведение похоже по стилю написания на сказку, указывает на ощутимое влияние сказок, на творчество автора. Творчество автора демонстрирует на мастерское использование не только шотландских и английских, но также восточных сказок. Сюжет и образы в произведении «Лавка древности» похожи на события жемчужины восточных сказок произведения «Тысяча и одна ночь». Данное произведение своим направлением открывает абсолютно новую страницу в творчестве автора.
Известный западный литературовед Сара Кольридж выразила следующее мнение об образе маленькой Нелли. Она писала: «Я восхищаюсь Нелли из «Лавки древностей». Нет сомнения, что все произведение в целом в значительной степени обязано своим происхождением «Вильгельему Мейстеру». Однако маленькая Нелли представляется мне более чистым, нежным, более английским созданием, чем Миньона…. Нет сомнения, что она создана под влиянием Миньоны »[1].
Именно так раскрывал похожие мысли Ф. Перкинс в своей книге о Чарльзе Диккенсе, написанной в 1870 году. «В «Лавке древностей», – пишет он, – был создан характер «маленькой Нелли», лучшее из патетических созданий автора, может быть, одно из самых прекрасных в литературе – не менее прекрасно, чем Миньона Гете, существо столь же чистое и доброе, как Нелли, но настолько же пылкое и страстное, насколько английское дитя холодно»[2].
Кроме этого Флоренс в «Домби и сын», Нэнси в «Оливер Твист», Кэт Никльби в «Николс Никльби» входят в ряд образов вобравших в себя все стороны характера идеальной женщины. Образ девушки Флоренс в произведении писателя «Домби и сын» выступает в качестве чистосердечной по природе девушки через этот образ писатель хочет описать девушек ХIХ века, оставшихся на улице и почти забытых. Если дом ее отца Домби капиталическая Англия, то Флоренс – безобидный ангел, живущий в этом доме. Диккенс описывает одиночество Флоренс в доме собственного отца, отчужденность ребенка от отца в лирическом ключе. Уходящая из дома Флоренс молится богу за отца: «Он теперь может спать. Пусть бог поможет ему найти саженцы возле себя, когда проснется. Диккенс не просто описывает грустные и печальные образы, но также выражает свои внутренние переживания».
Образ Нэнси в «Оливер Твист» хоть и является второстепенным образом, он в глубоком смысле ангел доброты спасений жизни Оливера. Автор писал, когда создавал произведение: «Я читал десятки книг о ворах: славные ребята (большей частью любезные), одеты безукоризненно, кошелё к туго набит, знатоки лошадей, держат себя весьма самоуверенно, преуспевают в галантных интригах, мастера петь песни, распить бутылку, сыграть в карты или кости – прекрасное общество для самых достойных. Но я никогда не встречался (исключая Хогарт) с жалкой действительно» [3].
Мысль, выраженная автором, была правдой. Мы не будем подробно останавливаться на самом произведении, но остановимся на женском образе. Когда критики возразили автору об образе Нэнси, живущей в логове воров и подчиняющейся во всем их главарю, писатель так объяснил: «Бесполезно спорить о том, естественны или неестественны поведение и характер девушки, возможны или немыслимы, правильны или нет. Они – сама, правда. Всякий, кто наблюдал эти печальные тени жизни, должен это знать. Начиная с первого появления этой жалкой несчастной девушки и кончая тем, как она опускает свою окровавленную голову на грудь грабителя, здесь нет ни малейшего преувеличения или натяжки. Эта святая правда, ибо эту правду бог оставляет в душах развращенных и несчастных, надежда еще тлеет в них, последняя чистая капля воды на дне заросшего тиной колодца».
Нэнси действительно девушка чистой души, как описывал автор, она в детстве попадает в руки главаря логова воров Фейджину. Первоначально Нэнси думала о нем как о хорошем человеке, но потом понимает его истинную суть. Но она никогда открыто не говорила о своих мыслях Фейджину. Нашедшая кров в логове воров Нэнси в Оливере увидела пришедшим в логово, хотя ничего о нем не знала, абсолютно другое свойство. Несмотря на то, что получившего уроки воров Оливера вынуждали воровать, он никогда этого не делал. Увидевшая эту чистую душу Нэнси хотела, чтобы Оливер покинул воров. Нэнси не только освобождает Оливера из этой сети, но также ставит точку деятельности кучки воров. Только жертвуя собой, она создает основу для коренного изменения судьбы Оливера. Живущая в логове воров Нэнси показала, что ее душе не чужды чистота и великодушие.
Она не хотела, чтобы хоть один ребенок жил, как и она, в этом месте, но беспрекословно выполняла приказы Фейджина. Потому что Нэнси знала, на что главарь воров Фейджин способен. Несмотря на постоянное преследование со стороны полиции кучка воров хорошо преуспевала, Фейджин получал приличный доход этим путем. Душа девушки не потеряла чистоты, несмотря на отвратительную среду обитания. Нэнси, испытывающая чистые, настоящие чувства к Сайксу сохранила преданность ему. На критику о любви Нэнси автор ответил следующее: «О Нэнси говорили, что ее преданная любовь к свирепому грабителю кажется неестественной. И в то же время возражали против Сайкса, – довольно непоследовательно, как смею я думать, – утверждая, будто краски сгущены, ибо в нем нет и следа тех искупающих качеств, против которых возражали, находя их неестественными в его любовнице. В ответ на последнее возражение замечу только, что, как я опасаюсь, на свете все же есть такие бесчувственные и бессердечные натуры, которые окончательно и безнадежно испорчены».
Чарльз Диккенс не зря сказал эти слова. Он верил, что человек с чистой душой даже живя в отвратительной обстановке когда-нибудь покажет себя. В душе Нэнси жили все чувства, сказанные автором. Этот вулкан проснулся с приходом Оливера. Она не осталась в стороне от этого взрыва, Нэнси даже знала, что так и будет, но она не сменила намерение. Последняя мера оказалась фатальной не только для Нэнси, но и для всей кучки воров. Известный американский диккенсовед ученый Майкл Слейтр в 2009 году написал в книге «Чарльз Диккенс»: «Женщины в произведениях Чарльза Диккенса отражены как спасательные ангелы, они пожертвованием собой показали свою истинность».
Один из эрудированных диккенсовед-исследователей Стефан Цвейг остановился именно на женских образах: «“Даже в его самых печальных и даже скучных романах, трагических неровностях то там, то тут сверкают подобно прелестным цветкам нежные образы. Как и раскрытие фиалок в бескрайних равнинах книги автора, очаровательные, незабываемые образы не сразу бросаются в глаза».
Образ Нэнси можно без сомнения включить в ряд этих образов. При первой же встрече с Оливером она увидела не только непосредственность в его глазах, но также его безобидную душу, то есть его происхождение из чистых кровей. Так описывает беседу Нэнси и Роз при тайной встрече, чтобы спасти жизнь Оливера: « – Повторяю, я этому твердо верю. В доказательство того, что я склонен вам доверять, скажу вам без всяких недомолвок, что мы предполагаем, выпытать тайну, какова она ни была, припугнув этого Монкса. Но если … если, – продолжал джентльмен, – не удастся воздействовать на него так, как мы хотим, вы должны выдать еврея.
– Фейджина! – вскрикнула девушка, отшатнувшись.
– Этого человека вы должны выдать, – сказал джентльмен.
- Я этого не сделаю! Я никогда не сделаю! – воскликнула девушка. – Хоть он ни черт, а для меня был хуже черта, этого я никогда не сделаю.
- Не сделаете? – переспросил джентльмен, который, казалось, был вполне подготовлен к такому ответу.
– Никогда, – повторила девушка.
- Объясните мне – почему.
- По одной причине, – твердо ответила девушка, – по одной причине, которая известна этой леди, и леди будет на моей стороне, я это знаю, потому, что я заручилась ее обещанием. Есть и другая причина: какой бы дурной ни была его жизнь, моя жизнь тоже была дурной; многие из нас шли вместе одной дорогой, и я не предам тех, которые могли бы – любой из них – предать меня, но не предали, какими бы ни были они дурными людьми».
Такой ответ Нэнси показывает ее решение не предавать не только главу воров, который привел ее в грязный мир, но и его шайку, с одной стороны как благородство, и милосердие с другой. Сама тайная встреча с большим риском для жизни подтверждает героизм девушки. Автор с мастерством описал картину готовности девушки жертвовать собой.
Женские образы, описанные в романе «Николс Никльби», принадлежащем Чарльзу Диккенсу все второстепенные, один из них Кэт Никльби. По сравнению с положительным образом Роз Мэйли, в романе «Приключения Оливера Твиста» описан более живо этот образ. Этот образ тоже прототип Мэри Хогарт. При создании в своих произведениях характера женских образов он отражал портреты реальных окружающих женщин его времени. Образ Кэт вобрал в себя не только облик Мэри, но и спокойствие, при этом гордость тоже не чужда ей. Она нашла силы в себе обвинить Ральфа в неуважении родственных связей, в двуличности миссис Уититерли. Действительно, природная вспыльчивость Кэт, была одной из привычек жены автора. Миссис Никльби – удивительно комический образ в произведении, ее нескончаемые проблемы всегда видны на ее расстроенном лице. Этот открытый автором образ был редкой находкой. Выражения, использованные в виде: « – Я всегда бываю, больна после Шекспира, – сказала миссис Уититерли. – На следущий день я чуть живая: реакция так велика после трагедии, милорд, а Шекспир такое восхитительное создание…
– О да-а! – ответил лорд Фредерик. – Он был способный человек.
- Знаете ли, милорд , – сказала миссис Уититерли после долгого молчания, – я замечаю, что начала особенно интересоваться его пьесами после того, как побывала в этом милом жалком домике, где он родился. Вы бывали там, когда нибудь, милорд? – Нет, никогда, – ответил милорд.
– В таком случае вы непременно должны туда поехать, – заявила миссис Уититерли, томно растягивая слова. – Не знаю, почему так, но, когда вы увидите это место и запишите свою фамилию в небольшой книге, вы почувствуете себя каким-то образом вдохновленным. Это как бы возжигает в вас пламя! – Ну у! – ответил лорд Фредерик. – Я непременно там побываю.
– Джулия, жизнь моя, – вмешался мистер Уититерли, – ты вводишь в заблуждение. Это твой поэтический темперамент, дорогая, дорогая моя… твоя эфирная душа… твое пылкое воображение возжигают в тебе огонь гениальности и чувствительности. Ничего особенного там нет в тех местах, дорогая моя… ничего, ровно ничего.
Я думаю, что-то там должно быть, – сказала миссис Никльби, которая слушала, молча, – потому что вскоре после моего замужества я с моим бедным дорогим мистером Никльби поехала в Стрэтфорд в бирмингемской почтовой карете… а впрочем, почтовая ли это была карета? – призадумавшись, сказала миссис Никльби. – Да, должно быть, что была почтовая карета, потому что, помню, я тогда заметила, что у кучера на левый глаз надвинут зеленый козырек… так вот, в почтовой карете из Бирмингема, и после того, как мы осмотрели могилу и место рождения Шекспира, мы вернулись в гостиницу, где переночевали, и, помню, всю ночь напролет мне снился черный джентльмен из гипса, выпрямившийся во весь рост, в отложном воротнике, завязанном шнурком с двумя кисточками, он прислонился к столбу и о чем-то размышлял. А утром, когда я проснулась и описала его мистеру Никльби, он сказал, что это был Шекспир, точь-в точь такой, как при жизни, и это, конечно, замечательно! Стрэтфорд… Стрэтфорд, – задумчиво продолжала миссис Никльби. – Да, в этом я не сомневаюсь, потому что, помню, я была тогда беременна моим сыном Николсом, и в то самое утро меня очень испугал итальянский мальчик, продававший статуэтки. Знаете ли, это счастье, сударыня, – шепотом добавила миссис Никльби, обращаясь к миссис Уититерли, – что из моего сына не вышло Шекспира. Как бы это было ужасно!».
После объявления произведения в скором времени начал появляться интерес читателей. Может быть, основные причины – рассматриваемые вопросы воспитания и богатство комических выражений. Критики безошибочно угадали в образе госпожи Никльби Элизабет Диккенс. Действительно, Элизабет Диккенс много переживала, пока его сын Чарли превратился в «Нового Шекспира» знаменитого писателя – Чарльза Диккенса. Но самое главное, она смогла передать свою природную склонность к юмору, смеху своему сыну Чарльзу. В самые тяжелые времена женщина, переносившая невзгоды с юмором, веселостью, спокойно держалась даже в тюрьме «Маршальси». Она всегда поднимала настроение окружающих людей, подобно ангелу веры, вселяющей надежду.
В 2012 году Великобритания стоит на пороге празднования 200 летного юбилея английского народного писателя Чарльза Диккенса. Празднование этого юбилея включено в план 2012 года посольства Англии и Британского Совета в Узбекистане. Творческое наследие английского писателя не потеряло своей ценности и на сегодняшний день. Хотим подчеркнуть, что произведения Чарльза Диккенса до сих пор завоевывают сердца читателей.
Литература:
- Coleridge S. “Memoirs and Letters”, New York, 1849, p 566
- Perkins B.F. “Charles Dickens” London 1870 p 422.
- Диккенс Ч. «Приключения Оливера Твиста» Москва 1958, стр. 500
- Диккенс Ч. «Жизнь и приключения Николаса Никльби» Москва 1958 стр. 499
- Slater M. “Charles Dickens” Yale University Press, 2009, p 700
- Hartley J. “Charles Dickens and the House of Fallen Woman” Great Britain, Methuen 2009, p 287
1
[1] Coleridge Sara. “Memoirs and Letters”, 1849, New York, p 566
[2]
[3]
