В данной статье рассмотрены вопросы реализации международно-правовых стандартов в судебной системе Российской Федерации
Ключевые слова: судебная система, судебная власть, международно-правовые стандарты.
Создание новых и укрепление уже существующих судебных практик международных органов по урегулированию споров является одним из самых ярких и значимых событий в развитии международного права за последние два десятилетия. Этот рост сопровождался и качественным изменением: международные суды сегодня не только улаживают спорные вопросы в конкретных случаях, но и работают стратегически над дальнейшим развитием и совершенствованием права [2]. Их деятельность нуждается по этой причине в автономном, обособленном обосновании легитимации. Это касается, в первую очередь, ее оправдания с точки зрения действующих принципов демократии. В настоящей статье рассматривается специфическая деятельность органов международного правосудия. В последующем в статье излагаются различные стратегии разрешения возникающих здесь проблем.
В силу правовой природы рассмотрение дел, связанных с реализацией международных норм (стандартов), имеет приоритетное значение для конституционного судопроизводства, правовые позиции Конституционного Суда РФ в этой сфере обязательны для судов общей юрисдикции. Его решения оказывают большое влияние на практику других судов Российской Федерации.
Характерным примером использования в национальной судебной практике международных норм и решений Европейского суда по правам человека является правовая позиция Конституционного Суда РФ, выраженная в Постановлении от 30 октября 2003 г. № 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С. А. Бунтмана, К. А. Катаняна и К. С. Рожкова» [7].
В п. 3 указанного Постановления Конституционный Суд РФ отметил, «что пользование свободой массовой информации — по смыслу статьи 29 Конституции Российской Федерации, пункта 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и пункта 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах — налагает на организации, осуществляющие выпуск средств массовой информации, особые обязанности и особую ответственность» и далее, касаясь вопроса ограничения конституционных прав, подчеркнул, что публичные интересы, «перечисленные в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц, не имеют обратной силы и не затрагивают само существо конституционного права, т. е. не ограничивают пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм; чтобы исключить возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина в конкретной правоприменительной ситуации, норма должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произвольного их применения». Изложенные правовые позиции Конституционного Суда РФ корреспондируют с правовыми позициями Европейского суда по правам человека в делах, связанных с определением границ свободы выражения мнений и права на информацию в период избирательной кампании.
В Определении Конституционного Суда РФ от 13 июня 2006 г. № 272-О отражены элементы права на эффективный суд в интерпретации Европейского суда по правам человека [8]. Так, в п. 2.1 указанного Определения сказано: «Согласно статье 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на разбирательство его дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Закрепляемое этим положением так называемое право на суд в интерпретации Европейского суда по правам человека включает три элемента. Во-первых, необходимость наличия суда, созданного на основании закона и отвечающего критериям независимости и беспристрастности, во-вторых, суд должен иметь достаточно широкие полномочия, чтобы принимать решения по всем аспектам спора или обвинения, к которым может применяться статья 6 Конвенции. Третьим элементом права является право доступа к суду в том смысле, что заинтересованное лицо должно иметь возможность добиться рассмотрения своего дела в суде и ему не должны помешать чрезмерные правовые или практические препятствия... Конвенция имеет целью защиту не теоретических или иллюзорных прав, а конкретных и действительных прав (Постановление от 29 июля 1998 года по делу «Омар против Франции»)».
Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что Российская Федерация и ее органы правосудия строго придерживаются своих обязательств по интеграции в международное правовое пространство, включая европейское, уважают и укрепляют демократические ценности, принципы, права и свободы человека и гражданина, которые находятся под судебной защитой. Вопросы реализации общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации в правоприменительной практике судов, являясь предметом теоретических дискуссий (рассуждений), критических замечаний и высказываний ученых и практических работников, тем не менее достаточно динамично отражаются в судебных актах, прежде всего в решениях Конституционного Суда РФ, постановлениях Пленумов и обзоров высших судов Российской Федерации по вопросам абстрактного разъяснения судебной практики, и реже в конкретных делах. На мой взгляд, с учетом развития международного и национального права, правовых позиций Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека, постановлений Международного Суда ООН указанные вопросы требуют дальнейшей конкретизации и комплексности подхода в правотворческой и правоприменительной практике. В этой связи рекомендуется в целях обеспечения единства судебной практики по сложившейся традиции дать разъяснения в указанной области (или конкретизировать данные ранее разъяснения) на уровне совместных постановлений пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. В частности, судебная практика нуждается в определении иерархии (соотношения) международных договоров и федеральных конституционных законов при разрешении конкретных судебных дел, в перечне общепризнанных принципов и норм международного права применительно к реализации ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, а также в определении иерархии при разрешении правовой коллизии между общепризнанными нормами и принципами международного права и национальным законодательством Российской Федерации. Также необходимо систематически изучать и обобщать судебную практику Европейского суда по правам человека и доводить ее до всех судей судов Российской Федерации, максимально использовать положительный опыт работы судов других государств; совершенствовать систему повышения квалификации судей и работников аппаратов судов [4]. Все вышесказанное — залог соответствия Российской судебной системы международно-правовым стандартам.
Литература:
- Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 года
- von Bogdandy/Venzke: Zur Herrschaft internationaler Gerichte: Eine Untersuchung internationaler öffentlicher Gewalt und ihrer demokratischen Rechtfertigung, in: Zeitschrift für ausländisches öffentliches Recht und Völkerrecht (2010).
- Постановление от 29 июля 1998 года по делу «Омар против Франции»
- Лыгин Н. Я., Ткачев В. Н. Международно-правовые стандарты и конституционная законность в российской судебной практике: Научно-практическое пособие. — М.: Статут, 2012. С.31–33
- Определение Конституционного Суда РФ от 13 июня 2006 г. № 272-О
- Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. № 15-П
- СЗ РФ. 2003. N 44. Ст. 4358.
- СЗ РФ. 2006. N 45. Ст. 4738.
