Современная цивилизация выделяет свои приоритеты и систему стандартов, которые порождают новую культуру мышления, позволяющую формализовать отношение к реальности.
Технократы считают, что понятие ценности только вносит субъективный хаос в человеческую деятельность. Бытие становится иррациональным, неупорядоченным и неуправляемым. Выявление четких законов общественного развития и человеческого поведения, истинное их познание может, по их мнению, больше принести пользы, чем туманные рассуждения о неких ценностях, истинность которых, в силу их субъективности, установить практически невозможно. Социально-историческое время является тем критерием, который устанавливает жизненность тех или иных ценностей, производит их «естественный» отбор. Такие ценности закрепляются в общественном и индивидуальном сознании как «правда жизни» или, иными словами, как социальная истина.
Утеря ценностных ориентиров, случившаяся в результате кризиса христианства Нового времени, считает Г.С. Киселев, в итоге привела к образованию массового общества. Для него характерно, в первую очередь, господство масскультуры, т.е. вытеснение подлинной культуры на периферию жизни и предпочтение технических достижений цивилизации. «Безрелигиозные системы ценностей для человека не абсолютны, а относительны и потому в лучшем случае недейственны. Сегодня происходит вытеснение высокой культуры массовой или псевдокультурой, которая фактически вообще не признает необходимость ценностной системы, в результате чего нравственный релятивизм легко переходит в нигилизм» [1]. Именно псевдокультура играет основную роль, как в социализации человека, так и в дальнейшем формировании личности. Семья, школа в наше время не вполне реализуют функцию воспитания настоящей культуры, они не в силах конкурировать с масскультурой по целому ряду причин. Современная массовая культура является основным источником ценностей современной молодежи. Отсутствие нацеленности социальных институтов на нравственное воспитание дает свои результаты – духовную пустоту человека. Нравственная дезориентация формирует человека, открытого злу. Такого человека можно повернуть в любом направлении, в том числе и на преступления против жизни. Человек масскультуры – стихийный материалист–сенсуалист. Поскольку он живёт преимущественно материальными заботами, то и вопрос о смысле жизни, если он возникает, решается им в прозаическом ключе: вырастить сына, посадить дерево, построить дом, больше иметь денег, чтобы полнее удовлетворять чувственные запросы плоти.
Массовая культура имеет еще одно определение – «потребительская». Одной из основных ценностей является культ потребления, подаваемый как единственно возможный стиль жизни. Культ вещизма, получение удовольствия, желание «обладания» превратились для массы людей в смысл жизни. По мере научно-технического и информационного прогресса происходит обездушивание человека, и, следовательно, образуется философско-антропологический кризис. Человек созидающий превращается в человека потребляющего, а бытие, как творческое существование, становится сферой потребления. Жизнь человека приобретает четко ориентированный вещественный статус. Люди не только изобретают новые способы удовлетворения своих реально физических нужд, они также изобретают новые «нужды» - вещи несущественно важные для физического выживания, но сильно желаемые. Они убеждены, что не могут без них прожить. Автомобили и телевизоры стали для многих важны также как пища, одежда и кров - вещи, удовлетворяющие их реальные потребности. Люди заразились материальной жизнью. Сегодня процветают вещизм, утилитаризм, отрицание морали, жестокость, бездуховность.
Сегодня существует риск культурной унификации, «американизации» и «вестернизации», т. е. утверждения в качестве всеобщих культурных универсалий системы ценностей американской и западноевропейской культуры, активно внедряющихся посредством широкого распространения СМИ. Телевидение колонизирует разум людей и насаждает ложные ценности, такие, как гедонизм и вседозволенность. Вся структура рекламы основывается на обманчивой доступности предлагаемых товаров и услуг, что неосознанно приводит людей к представлению о жизни как о фантастическом мире, где все можно получить без особых усилий. Миллионы людей-роботов покупают определенные товары, повинуясь подсознательной информации, введенной рекламой в их мозг. Многие полностью теряют мораль, становятся преступниками, подражая героям кино и телевидения, повторяя преступления, смакуемые прессой. Часто в фильмах и телепередачах наглядно показывают, как лучше украсть, обмануть, ограбить. Люди утрачивают понимание того, каким должен быть человек. Внимание уделяется только имиджу, внешности и наличию материальных благ. Происходит подмена ценностей, когда о людях судят по тому, что у них есть, а не по тому, кем они являются. Люди все больше приобретают качество «иметь», утрачивая при этом свойство «быть» людьми с большой буквы. Опасность оглядки на Запад заключается не только в том, что россиянам навязываются новые жизненные и моральные образцы, а также в том, что искусственно разрушается историческая социокультурная система России, складывавшаяся веками. Вместо родной речи, богатой пословицами и поговорками наш язык засорен иноземными словами и блатным жаргоном.
Под угрозой разрушения находится то, что столетиями создавали интеллект, дух и талант нации — разрушаются старинные города, гибнут книги, архивы, произведения искусства, утрачиваются народные традиции мастерства. Мы живем в обществе ценностей, где принцип «культурного» нигилизма и отрицания культуры выдается чуть ли не за идеал.
Современное общество также ознаменовано активным процессом стилеобразования, характеризующимся, с одной стороны, появление новых для россиян культурных стилей, проникающих как с Запада, так и с Востока, а с другой стороны, стремлением современного человека идентифицировать себя с те или иным стилем жизни. Сегодня можно наблюдать такой феномен, как имитация стилей жизни иерархически других социальных групп. Особенности стилеобразований внутри русской культуры идентифицируются россиянами, заставляют пересматривать свои установки, нормы, традиции, что в целом приводит к появлению новых ценностей, способов и стилей жизни, языка искусства, моды, языка «говорения». Речевые проявления в повседневности сегодня - символ, знак, своеобразный имидж человека в массовом обществе. Сильные интонации, определенная вульгарность, простонародные выражения и инвективы составляют суть и смыслы бытового устного разговора, который, безусловно, отличается от письменного языка и от требований персонально сложившейся терминологии повседневно практической деятельности.
Так, Э. Тоффлер утверждает, что средства коммуникаций индустриального общества создали большое количество образцов – имиджей. Индивиду остается одна главная функция – выбирать из имеющихся образцов. Небывалый темп инноваций, породивший трактовку информационного общества как инновационного, настолько велик, что не оставляет человеку шансов осилить поставляемую информацию. Он теряет ориентацию и не может сделать выбор, в связи с чем останавливается на разовых предметах потребления, начиная с образцов одежды и заканчивая предметами искусства [2].
Сегодня рождается новый зритель, читатель, который, подвергаясь влиянию массовой культуры, требует другого искусства, которое должно вызывать у него не эстетические, а социальные эмоции. «Феномен моды в условиях массовой культуры становится «своеобразным орудием насилия, заставляя вместе с рекламой следовать ей независимо от желаний и финансовых возможностей» [3]. Нельзя не согласиться с У. Беком, что в классовых обществах бытие определяет сознание, в то время как в обществе риска сознание определяет бытие. [4].
На ценностные ориентации современного человека также
влияют инновации. Радикальные инновации, преобразующие современную
действительность, связаны с последней информационно-технологической
революцией. К их числу следует отнести мобильную телефонную связь,
электронную почту, глобальную информационно-коммуникативную сеть
Интернет, различные реформы в политике, образовании, производство
новых товаров, услуг и т.д. И человек приспосабливается к ним. Это
весьма нетривиальная трансформация социальной реальности. Она влечет
за собой изменения в различных сферах
человеческой жизни. Многие
исследователи, в том числе Т.А. Бондаренко, уверены, что, например,
«в условиях все нарастающей виртуализации общества формируется
личность с принципиально новыми социальными чертами и поведенческими
проявлениями» [5]. Культура и искусство приобретают черты
дегуманизации и демонизации. Нарушается
исторический процесс
культурной преемственности. Конфликт поколений трансформируется в их
разобщенность и утрату национальных традиций. Молодежь ежедневно
сталкивается с огромным потоком массовой пропаганды, впитывая далеко
не гуманную информацию. По большей части эта негативная информация
зомбирует личность, вырабатывает конкретные отрицательные установки,
не развивает у нее позитивного мышления, что впоследствии влияет на
ее действия и поступки.
Все это приводит к апокалипсическому настроению, ощущению завершенности истории, затерянности в мире, который воспринимается как чужой и враждебный. Современный человек, запутавшись в ценностях или не найдя их, оказывается в экзистенциональном вакууме. Это состояние особенно характерно для современной молодежи. Традиционные и укоренившиеся ценности разрушаются, а новые не каждый индивид способен распознать: положительное или отрицательное они несут в общество. Экзистенциональный вакуум связан со смыслообразующими ценностями: смыслом жизни, самореализацией и нравственным становлением жизни. Новое поколение сталкивается с обновлением культурных смыслов, с нормотворчеством. Потеря ценностей ведет к поиску нового, а чаще – к бегству от действительности. Молодежи, как впрочем, и всему обществу присуща растерянность, непонимание происходящего. Часто молодому поколению приписывают такие черты, как жесткий прагматизм, социальную незрелость, инфантилизм, агрессию. Доминантой их жизненных ценностей и поведенческих приоритетов является материальное благополучие. Жизненный успех связывается с предприимчивостью, умением заработать деньги, а не с талантом, знанием и трудолюбием. Переход общества к рыночным отношениям требует новых моделей поведения. Такие жизненные принципы, как «лучше быть честным, но бедным», «чистая совесть – важнее благополучия» заменились на «ты – мне, я – тебе», «время – деньги», «успех – любой ценой» и др.
Что касается семейных ценностей, то на первое место ставится независимость, карьера, положение в обществе. Семья же отодвигается в далекую перспективу, после создания успешной карьеры. По мере взросления меняются и коммуникативные ценности. Отношение к близким приобретает все более корыстный, коммерческий характер. Эгоистичный индивидуалистический настрой (сам за себя) ставится выше гуманных отношений, взаимопонимания, и взаимопомощи. Ориентация молодежи направлена на индивидуальное искусство жизни, в котором не предполагается заботы о родине, родителях, детях.
Западная культура по своей сути дегуманистична. Она формирует базовые ценности неолиберализма: бездуховность, эгоизм, успех и наживу любой ценой, жестокость и агрессивность в отношениях между людьми и социальными общностями. Эта культура также разрушает национальное общественное сознание. Очевидно, что эту культуру вытеснить из общекультурного поля сегодня невозможно. Наиболее целесообразно – использовать ее достижения в конструктивном направлении, развивать национальную развлекательную индустрию с ее гуманной духовной направленностью, минимизировать ущерб национальных духовных ценностей со стороны американской экспансии.
В современных условиях становится ясным, что человечество способно выжить, лишь воссоздав и поставив в центр своего существования систему абсолютных ценностей.
Литература:
Киселев Г.С. Смыслы и ценности нового века.//Вопросы философии № 4. – 2006. – C. 3-12.
Тоффлер Э. Метаморфозы власти: пер. с англ. / Э. Тоффлер. – М.: ООО «Изд-во АСТ», 2002. – 669 с.
Мотрошилова Н.В. Идеи единой Европы: традиции и современность. //Вопросы философии № 11, 12. – 2004. – С. 3-18.
Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. /Пер. с нем. - М.: Прогресс - Традиция, 2000. - 384 с.
Бондаренко Т. А. Трансформация личности в условиях виртуальной реальности. – Ростов н/Д: Издательский центр ДГТУ, 2006. – 51 с.
