Многие исследователи характеризуют современный мир постепенной утратой многих основополагающих нравственных принципов, которые веками являлись фундаментальной основой человеческого общежития и сосуществования. К одним из таких принципов смело можно отнести такое историческое и социокультурное явления как – благотворительность. Сегодня существует неоднозначное представление об исторических формах отечественной практики социальной помощи и поддержки
На протяжении многих веков в России складывались традиции милосердия и благотворительности, основывавшие гуманистические парадигмы помощи наиболее нуждающимся слоям общества. Во многом это было продиктовано порывом одной из фундаментальных черт русского национального самосознания – помощи и сострадания, стремления принять непосредственное участие в беде ближнего.
Современные модели помощи и поддержки имею давние исторические традиции, которые складывались на различных этапах развития истории предков современного русского народа.
Система социальной поддержки у восточных славян зарождалась на самых ранних стадиях становления и развития славянского этноса. Как отмечает профессор Е.И. Холостова: «Гуманистические национальные традиции славян складывались под влиянием многих факторов, среди которых были их условия жизни и быта»[1]. Безусловно, условия быта и жизнедеятельности оказывали огромное влияние на становление нравственности, обычаев и традиций, ставшие основой национального характера и самосознания. Многие исследователи указывают на особый климат в системе взаимоотношений в восточнославянских племенах, так и во внешних социально-культурных сношениях. По мнению И.Д. Пироговой «славянские племена характеризовались умеренностью в агрессивности, в чьих отношениях наблюдалось внешнее спокойствие»[2]. Так, например, у германских племен имел место обычай убивать престарелых и немощных родителей во имя сострадания к последним. Как отмечает один из крупнейших русских ученых-историков С.М. Соловьев: «Эти обычаи имели место у племен воинственных, которые не терпели среди себя людей лишних, слабых, увеченных, не могших оказать помощь на войне, защитить родичей, мстить за их обиды; у племен в стране скудной, стремление предохранить от голодной смерти взрослых заставляло жертвовать младенцами»[3]. Как мы видим, такой обычай служил не только чувством сострадания, но и решением определенного рода социально-экономических «проблем», которые требовали таких порою неопределенных действий.
Формированию высоконравственных черт у восточных славян таких, как человеколюбие, сострадание, милосердие и т.п. способствовали не только уклад жизни и специфические черты быта, но и среда их обитания, географические и климатические особенности системы их расселения и проживания. Как отмечал классик русской истории В.О. Ключевский: «В ходе двусторонней борьбы человека с самим собой и с природой вырабатывает свою сообразительность и свой характер, энергию, понятия, чувства и стремления, а частично и свое отношение к другим людям»[4].
С формированием Киевской Руси все более четко складываются внутригосударственные связи, служившие огромным стимулом для развития славянской самобытной культуры, налаживания внешних торгово-экономических отношений.
Огромным прорывом в развитии благотворительности стало принятие при князе Владимире I христианства (988 г.) его восточной (византийской) формы. Православие оказало огромное влияние на формирование нравственных основ характера русского человека. Оно стало своего рода дополнением к богатой духовности русского мироощущения, черты которого, несомненно, вписывались в расширявшееся в этот период христианское вероучение.
В русском народном сознании одно из ведущих мест занимали представления о человеческой душе, что, несомненно, говорило о влиянии догматического христианского учения о спасении грешной души. Как отмечает О. Платонов: «Самое большое место в народном сознании занимали представления о душе, стыде, совести, грехе, доброте, справедливости, правде»[5]. Это можно проследить и в содержании русского национального фольклора, в котором пословицы и поговорки, посвященные теме души раскрывают образ и содержание таких понятий, как «душа», «душевное пространство» и т.д.. Имея такого рода духовную почву, православие без каких либо противоречий закреплялось в душе славянина, становясь основой миропонимания.
Среди множества евангельских заповедей Христа особое внимание к себе обращают две – «возлюби ближнего своего как самого себя», «просящему дай», означавшие не только подаяние, милостынь, но и целый ряд социально ориентированных поступков: помощь в беде, внимание к больному и немощному, кормление голодного, да и просто, здоровое отношение к ближнему. Творить благо означало делать добрые дела, быть готовым помочь находящемуся в помощи, любить человека (с греческого philanthropia – человеколюбие). Как отмечает И.О. Ильина: «Благо могло выражаться не только в виде натуральной помощи, но и в простом человеческом отношении к ближнему, его трудным жизненным ситуациям»[6]. В этой связи благотворительную деятельность можно определить как определенный уровень богатого нравственного пространства в общественном сознании. По многочисленным этнографическим данным в древнейших славянских обществах существовала налаженная система помощи старикам, вдовам, сиротам, нищим, калекам и т.д. Одно из ведущих мест в системе общественной поддержки занимали пиры и массовые гуляния при княжеском дворе, на котором помимо знати и воинов-дружинников всегда присутствовали нищие и калеки, находившие пропитание и щедрую княжескую милостыню. Как отмечает Е.В. Аничков: «Среди медопития складывались высокие христианские добродетели: милость, нищелюбие и страннолюбие»[7]. У восточных славян благотворительность могла проявляться не только как человеколюбие в широком понимании этого явления, но и в хозяйственно-бытовой помощи, которая заключалась в совместных работах: посев и уборка урожая, сбор сена, возделывание земли, помощь при различных природных бедствиях и во многом другом.
Таким образом, в культуре восточных славян с древнейших времен складывалась система взаимопомощи и поддержки, носившая определенного рода благотворительный характер, послужившая фундаментом для христианского понимания помощи и поддержки нуждающимся.
Постепенно с разрушением родоплеменных отношений на Руси начинают складываться новые формы поддержки и защиты.
Главной моделью помощи в этот период являлось княжеское попечение. По мнению М.В. Фирсова развитие системы попечения того периода условно можно разделить на два периода.
Первый период соотносится с моментом крещения Руси до второй половины XII в. – образования удельных княжеств и распространения христианства на окраинах восточнославянских земель.
И второй период – со второй половины XII по XIII в. включительно, когда благотворительные функции князя постепенно сливаются с монастырско-церковными формами призрения[8].
Возрастание роли христианства не только в церковных делах, но и в его социальной деятельности придавало его общему служению огромную социально-политическую роль и общественный авторитет, что, безусловно, укрепляло позиции христианского вероучения на Руси.
Формы социального служения того периода нельзя назвать даже самой простой системой, скорее всего это явление можно охарактеризовать как внесистемную благотворительную деятельность, носителями которой являлись князья, представители высшего православного духовенства и люди с добрыми христианскими порывами милосердия.
Как отмечает Е. Максимов, самыми простейшими видами благотворительной деятельности первоначально было кормление нищих[9]. По мнению Е.И. Холостовой: «Исходя из таких побуждений и выражаясь в жизни в таких формах, благотворительность была, по единогласному утверждению исследователей, не так вспомогательным средством общественного благоустройства, как необходимым условием личного нравственного здоровья: она больше была нужна самому нищелюбцу, чем нищему»[10].
Выше приведенное высказывание является прямым подтверждением того, что благотворительность воспринималась не только как социальная деятельность, но и сфера духовных интересов отдельных лиц, которые старались выглядеть в духе того пронизанного православием времени.
Таким же образом смотрели на благотворительность и русские князья, которые часто становились героями летописей и сказаний за свою душевную щедрость и человеколюбие. В русской истории огромное количество примеров связанных с благотворительной деятельностью князей. Так Владимир I позволял всякому «нищему и убогому» приходить на княжеский двор кормиться, а для больных и немощных специально отправлял повозки полные продуктов первой необходимости. В Повести временных лет указывается на особое почитание князем некоторых заповедей Евангелия, особенно из которых он выделял: «Блажени милостивии, яко ти помилованы будут»,… «Продайте именья ваша и дадите нищим»,… «Не скрывайте себе сокровищ на земли, идеже тля тлит и татье подкапывают, но скрывайте себе сокровище на небесех, идеже ни тля тлит, ни татье крадут»[11]. Так же Владимиром почиталась заповедь царя Давида «Блажен муж милуя и дая». Владимир питал особую людскую любовь и за свое служение народу был прозван Ясным Солнышком. Для многих исследователей характерно утверждение, что именно при князе Владимире на Руси появились первые медицинские учреждения. Тем самым можно утверждать, что при нем развивалось не только социальное служение, но и система медицинских услуг для разных категорий нуждающихся. Уставом князя Владимира от 996 г. в ведение церкви отошло общественное призрение. В уставе определены основные субъекты и объекты княжеской социальной помощи и поддержки: «Бабы и вдовицы, задушные человецы, прикладницы, нищие, монастыри и бани их, и врачи их, больницы и врачи их, пустынницы и странноприимницы… даны Патриарху, или Митрополиту, или Епископу, в коемждо пределе будут, да ведает их той и управу дает и рассуждает»[12]. Также на содержание социальных учреждений был определен налог-десятина (церковная десятина). В уставе о церковных судах и десятинах говорится: «Устав, бывший прежде нас Руси от прадед и от дед наших, имати епископам десятину от Дании, и от вир, и от продаж, и от лова княжа, что входит в двор княж от всего»[13].
Большим событием в жизни Русской православной церкви стало причисление князя Владимира за свои добрые дела и человеколюбие к лику святых. Таким образом, церковь не только отметила заслуги Владимира в области заботы и попечения о людях, но и принятие им христианства как основного вероучения Киевской Руси.
Помимо Владимира огромную память о себе в деле попечения нуждающихся оставил князь Владимир Мономах Ярослав Владимирович, прозванный в народе Мудрым, при котором в Новгороде было открыто училище для трехсот юношей. Также нищелюбием прославился киевский князь Владимир Мономах, по свидетельству современников раздававший деньги и предметы первой необходимости обеими руками, тем самым, показывая свою душевную и мирскую близость к чужим заботам и страданиям. В Поучении князя говориться: «Страх имейте Божий в сердце своем и милостыню творите неоскудную, то бо есть начаток всякому добру… Всего же больше убогих не забывайте. Но сколько можете, по силе кормите, и подавайте сироте, и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным погубить человека… Когда едете по своим землям, не позволяйте отрокам зло делать ни своим, ни чужим, ни в селах, ни в полях, чтобы не начали вас проклинать. Старых чтите, как отцов, младших, как братьев…»[14].
Александр Ярославович, прозванный в народе Невским, в честь победы над шведами на Чудском озере в 1242 году выделял огромные денежные средства для выкупа русских пленных из татарского плена. Огромное историческое значение имеет его завещание, в котором он обращается к своим детям: «Всего ж паче убогих не забывайте, поскольку вам возможно по силе своей кормите». Несомненно, содержание Завещания говорит об огромной ответственности, которую князь видит не только за собой, но и за теми, кто будет продолжать его дело в духе православного нищелюбия и княжеского попечительства. Московский князь Иван Данилович был прозван в народе Калитой за маленький запазушный мешок (кошель), из которого он всегда раздавал щедрую княжескую милостыню нуждающимся. Московский князь Дмитрий, прозванный в народе Донским за победу над ханом Мамаем на Куликовом поле в 1380 году, прославился кормлением бедных и страждущих из собственных рук.
К началу укрепления позиций Московского государства на рубеже XIV-XV веков на Руси сложилась достаточно налаженная модель социальной помощи и поддержки нуждающихся. К основным видам социальной поддержки можно отнести церковно-монастырское призрение и княжеское попечительство, хотя полным ходом наблюдалось формирование и иных моделей социальной помощи.
В той или иной степени вопросы становления и развития отечественной парадигмы социальной помощи и поддержки нуждающихся, рассматривались в работах таких известных авторов, как И.Д. Пирогова, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, Л. Бадя, И.О. Ильин, Е.В. Аничкова, М.В. Фирсова, Е. Максимова, В.П. Мельникова и многих других. Это в свою очередь помогло нам сделать основные теоретические выводы нашего исследования.
Система благотворительности, сложившаяся на самых ранних этапах становления и развития восточнославянского общества, стала основой для дальнейшего развития идей попечения и призрения нуждающихся. Несомненно, высокие нравственные идеи сформировали принципы оказания помощи и поддержки, в определенной степени став механизмом институционализации древнерусской системы общественного призрения.
Исторический опыт человеколюбия и социальной поддержки нуждающихся того периода заложил нравственные принципы современной системы социальной защиты населения. Думается, что для сохранения высоких нравственных идеалов необходимо учитывать исторический опыт, который выражается в сложившейся отечественной модели социальной помощи.
Литература
[1]Холостова Е.И. Генезис социальной работы в России: Учебное пособие. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков-К», 2006. – С. 6.
[2]Пирогова И.Д. Социально-экономические и политико-культурные взаимоотношения восточнославянских племен. – СПб., 1995. – С. 69.
[3]Соловьев С.М. Собран. соч. в 18-ти книгах. – М., 1988. – К. 1. – Т. 1-2. – С. 90.
[4]Ключевский В.О. Собран. соч. в 9-ти томах. – Т. 1: Курс русской истории. – М., 1987. – Ч. 1. – С. 79.
[5]Платонов О. Святая Русь // Россияне. – 1992. – № 12. – С. 57.
[6]Ильина И.О. Высокие идеи благотворительности: история русского нищелюбия. Издательский дом «Проект». – Екатеринбург, 1999. – С. 59.
[7]Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. – СПб., 1914. – С.178.
[8]Фирсов М.В. Социальная работа в России: теория, история, общественная практика. – М., 1996. – С. 73.
[9]См: Максимов Е. историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России. – СПБ., 1894.
[10]Мельников В.П., Холостова Е.И. История социальной работы в России: Учебное пособие. – М.: Издательско-книготорговый цент «Маркетинг», 2001. – С. 28-29.
[11]Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему повелению Археографической комиссией. – Т. 1. Лаврентьевская и Троицкая летописи. – СПб., 1846. – С. 54.
[12]Об общественном призрении в России. – СПб., 1818. – С. 3.
[13]Устав Святого Великого Князя Владимира о церковных судах и десятинах. – СПб., 1915. – С. 24.
[14]Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему повелению Археографической комиссией. – Т. 1. Лаврентьевская и Троицкая летописи. – СПб., 1846. – С. 102.
