Статья посвящена анализу последних изменений, внесенных в институт крупных сделок акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью, с точки зрения защиты интересов, как самого общества, так и второй стороны сделки-контрагента.
Ключевые слова: крупная сделка, корпоративные организации, обычная хозяйственная деятельность, контрагент, баланс интересов, доказывание, ущерб.
The article is devoted to analysis of recent changes in the institution of major transactions of joint-stock and limited liability companies, from the point of view of protecting the interests of the interests of the organization and the second side — the counterparty.
Key words: major transaction; business companies; normal business activity; counterparty; balance of interests; proof; damage.
Институт особого регулирования крупных сделок былсформирован для защиты прав и охраняемых законом интересов корпораций и их участников в связи с потенциальной способностью приводить к существенным (критическим) рискам. Изначально правовые нормы, регулирующие данный институт, были направлены в основном в соответствии с целью его создания на обеспечение имущественных интересов самой корпорации и ее участников, что приводило к тому, что контрагенту необходимо было тщательно изучать и анализировать учредительные документы участника, знакомиться с балансом корпорации и при необходимости требовать соответствующего одобрения, поскольку существовал риск признания сделки недействительной, что могло привести к высоким издержкам. Данное положение осложняло нормальный имущественный оборот.
На существовавшую проблему обращали внимание многие авторы. Ломакин Д. В., например, считал, что в целях стабильности гражданского оборота, необходимо жестко ограничить риск добросовестного контрагента, который заключался в признании крупной сделки недействительной в случае несоблюдения процедуры ее заключения, поскольку это приводило к тому, что интересы одних участников гражданского оборота приносились в жертву интересам других [5].
Данное смещение баланса интересов являлось существенным недостатком и по сути, означало возложение обязанности по контролю за соблюдением корпоративных процедур по согласованию сделки внутри общества на третье лицо. Существовал риск подачи акционером (участником) косвенного иска о признании сделки недействительной по причине нарушения норм корпоративного законодательства, что усложняло оборот, повышало транзакционные издержки контрагентов на проверку соблюдения соответствующих процедур согласования.
Анализируя результаты реформирования института крупных сделок, прослеживается тенденция к смещению баланса интересов в пользу контрагентов, снижается возможность по оспариванию сделок корпораций, актуальным способом защиты прав участников корпорации становится иск о взыскании убытков с лиц, входящих в состав органов управления корпорации.
На смещение баланса интересов, в том числе указывает и распределение бремени доказывания обстоятельств, подлежащих доказыванию. Так, при подаче соответствующего искового заявления, истец должен доказать факт нарушения порядка совершения оспариваемой сделки, подтвердить крупный характер сделки. В силу закрепленного правила, что сделка является совершенной в пределах обычной хозяйственной деятельности организации, пока не доказано обратное, истцу необходимо собрать доказательственную базу, включающую предоставление документов отражающих бухгалтерскую (финансовую) отчетность, а также документы относительно состоявшейся сделки, то есть подтверждающие экстраординарность оспариваемой сделки (совершение ее за пределами обычной хозяйственной деятельности), но зачастую юридическое лицо в лице органа управления не заинтересовано в предоставлении соответствующей документации, что осложняет процесс оспаривания [3]. На данной проблеме акцентирует внимание Сафаева Н. Р., председатель Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда, указывая на то, что общество в лице руководителя, чьими действиями причинены убытки, заинтересовано в сокрытии информации и всячески будет препятствовать в ее получении [6].
Следующей проблемой, с которой сталкивается истец, является обязанность по доказыванию недобросовестности контрагента и его осведомленности о крупности сделки. Поскольку согласно нормам корпоративного законодательства, а также Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 26.06.2018 N 27 «Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность» (Далее по тексту — Постановление № 27) на заявителя возлагается подобное бремя доказывания, а также презюмируется добросовестность контрагента. О сокращении рисков для контрагентов указывает абз. 3 п. 18 Постановления № 27, согласно которому у третьего лица отсутствует обязанность по проверке необходимости одобрения сделки, его наличии, проверки документации, влиянии сделки на деятельность общества, контрагент вправе исходить из сведений, указанных в едином государственном реестре юридических лиц о наличии полномочий на совершение сделки у лиц, указанных в реестре.
Профессор МГУ им. М. В. Ломоносова Губин Е. П., который входил в рабочую группу, готовившую Постановление № 27, отметил, что закрепление презумпции добросовестности контрагента, освобождает бизнес от лишней нагрузки, подобные нормы дают бизнесу возможность развиваться, предоставляют предпринимателям совершать сделки, не опасаясь последствий их оспаривания [7].
На основе вышесказанного, можно прийти к очевидному выводу о том, что проведенное реформирование рассматриваемого института сделало огромный шаг в сторону защиты интересов контрагентов. Таким образом, законодатель ушел от ранее существовавшей позиции, согласно которой третьему лицу вменялась обязанность по проверке сделки, ее влиянии на общество, в силу того, что при оспаривании сделки презюмировалась его осведомленность о том, что сделка совершена без соблюдения установленных законом корпоративных процедур по ее одобрению.
Косвенно в защиту интересов контрагента также действует установленное правило исчисления срока исковой давности. Ранее предлагалось исчислять срок с момента, когда лицо, оспаривающее сделку, узнало или должно было узнать о том, что указанная сделка совершена без необходимого на то одобрения, поэтому истец после общего собрания участников (акционеров) по итогам года имел возможность и время собрать необходимые документы и оспорить сделку. Но регулирование срока исковой давности поменяло свое направление и теперь срок определяется по директору, то есть теперь срок следует исчислять со дня, когда единоличный исполнительный орган узнал или должен был узнать о том, что сделка совершена без необходимого одобрения, в том числе если оно непосредственно совершало данную сделку, а в случае если имеет место сговор директора, то со дня, когда о соответствующих обстоятельствах узнало или должно было узнать лицо, которое самостоятельно или совместно с иными лицами осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа, иное, чем лицо, которое совершило сделку, в случае отсутствия такого лица срок давности исчисляется со дня, когда об указанных обстоятельствах узнал или должен был узнать истец. Не все эксперты, высказавшиеся относительно данного нововведения, отнеслись положительно к установленным правилам исчисления давности, так Сергеев А. П. и Терещенко Т. А., выразили позицию о том, что положения об исковой давности еще больше ужесточили процедуру оспаривания крупных сделок, а существовавшее ранее правило исчисления срока по времени осведомлённости истца было более сбалансировано [9]. Новые правила фактически ограничивают участника (акционера) в праве на оспаривание сделки, поскольку предоставляемого законодателем времени недостаточно для реализации своих прав.
О смещении чаши весов в сторону добросовестных контрагентов говорят и обсуждают многие юристы. Имеются сторонники данного направления развития, которые отмечают положительные моменты в максимальном снижении возможностей по оспариванию сделок. Однако далеко не все юристы считают данный подход разумным. Полагаем, следует присоединиться ко второй группе, поскольку, если вспомнить цели, ради которых изначально законодатель создавал институт крупных сделок, а также цели, которые были заявлены в распоряжении от 25.06.2016 № 1315-р, которым был утвержден план мероприятий («дорожная карта») «Совершенствование корпоративного управления», а именно повышение уровня защиты миноритарных инвесторов при совершении экстраординарных сделок и качества корпоративного управления обществом, создании Международного финансового центра, то становиться очевидным, что поменяв направление развития, законодатель, а соответственно и судебная практика отдалились от поставленных целей.
Подобное смещение внимания на защиту интересов контрагента, приводят к уменьшению инструментов защиты законных интересов, как самого общества, так и участников (акционеров), особенно миноритарных участников общества. Таким образом, законодатель, преследуя цель по защите и стабилизации имущественного оборота, позабыл о главной цели защиты баланса интересов сторон по сделке, который в некоторой степени был утерян.
Иски об оспаривании крупных сделок являются эффективным инструментом участников (акционеров) для защиты законных интересов общества, однако законодатель предлагает использовать его в крайних случаях, когда речь идет о «квазиликвидациии» и «квазиреорганизации» общества, в иных случаях негативные последствия должны наступать для той стороны, которая не соблюдала установленные нормы и действовала недобросовестно, то есть должны иметь место иски о взыскании убытков с менеджмента [9].
Учитывая сказанное, представляется, что нельзя полностью освобождать контрагента от обязанности проверять сделку и полномочия на ее совершение, поскольку сторонами по таким сделкам являются профессиональные участники оборота и имеют такую возможность, а ссылка контрагента на то что, он не был обязан проверять внутрикорпоративную документацию и совершил ее, полагаясь на добросовестность общества, не должна являться доказательством добросовестности его самого.
Литература:
- Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ (ред. от 15.04.2019) «Об акционерных обществах» // СПС «КонсультантПлюс»;
- Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ (ред. от 23.04.2018) «Об обществах с ограниченной ответственностью» // СПС «КонсультантПлюс»;
- Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.06.2018 N 27 «Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность» // СПС «КонсультантПлюс»;
- Габов А. В. Институт крупной сделки в российском праве: основные этапы, тенденции и перспективы развития // СПС «КонсультантПлюс»;
- Ломакин Д. В. Крупные сделки в гражданском обороте // СПС «КонсультантПлюс»;
- Сафаева Н. Р. Косвенные иски по корпоративным спорам. Особенности доказывания // СПС «КонсультантПлюс»
- Румак В. Важно не ставить во главу угла правовые традиции, а решать экономическую задачу [Интервью с Е. П. Губиным] // СПС «КонсультантПлюс»;
- Филиппова О. С. Эффективность реформирования института крупных сделок корпораций // СПС «КонсультантПлюс»;
- Шиткина И., Губин Е., Степанов Д., Кузнецов А., Чеховская С., Сергеев А., Терещенко Т., Громов А., Каплоухий М., Карнаков Я., Казакова М., Чупрунов И. Оспаривание экстраординарных сделок: новые разъяснения Верховного Суда // СПС «КонсультантПлюс».
