В данной статье рассматриваются и подвергаются сравнительному анализу основные стереотипы образов молодого и старшего поколения по отношению друг к другу.
Ключевые слова: молодежь, пожилые люди, стереотип, возрастной стереотип, эйджизм.
В настоящее время в период научно-технического прогресса дистанция между молодыми и пожилыми людьми не перестает расти, тем самым, отдаляя их друг от друга. Это проявляется в таких аспектах, как разный уровень освоения инноваций и нововведений, отношения к достижениям современных технологий, принятия изменяющихся морально-нравственных норм этими возрастными группами.
В связи с этими и многими другими факторами изучение представлений молодежи и пожилых людей друг о друге особенно актуально и важно.
Для более полного понимания темы необходимо дать определения таким основным понятиям, как молодежь, пожилые люди, социальные стереотипы, эйджизм.
Молодежь — это социально-демографическая группа, выделяемая на основе совокупности возрастных характеристик (приблизительно от 16 до 30 лет), особенностей социального положения и определенных социально-психологических качеств [1, c. 359].
Пожилые люди — это один из наиболее многочисленных социально-демографических слоев населения, как правило, отошедший от активного участия в трудовой деятельности или достигший пенсионного возраста [2, c. 22].
Социальный стереотип — это явление, которое обладает рядом различных свойств, упрощающее понимание большого потока информации, в условии поверхностного представления о чем-либо без углубления в детали, и, в то же время, накладывающее определенные шаблоны [3, c. 266].
В рамках изучения представлений молодежи и пожилых людей друг о друге имеет место рассмотрение возрастных стереотипов, которые отражают устойчивые содержательные и оценочные характеристики восприятия возрастными группами собственной и других демографических слоев населения [7, c. 317]. Крайней степенью проявления таких возрастных стереотипов является эйджизм.
Эйджизм представляет собой крайнюю форму дискриминации, пренебрежительного отношения или практик, унижающих достоинство человека, основывающихся на негативной возрастной стереотипизации, а также сами негативные возрастные стереотипы в отношении представителей той или иной возрастной группы [4, c. 145].
Начнем рассмотрение темы данной статьи с описания образа пожилых людей в сознании молодежи.
Молодое поколение обычно видит пожилого человека как субъект недовольный не только собственной жизнью, но и окружающей социальной реальностью. Он безосновательно и беспочвенно критикует большинство происходящих явлений и событий, стремится навязать знания и идеалы, усвоенные и приобретенные им в течение жизни, а также пользующийся расхожей фразой «раньше было лучше».
У многих молодых людей сформировался достаточно устойчивый стереотип о пожилом человеке, который всегда стремится создать конфликт, для чего специально посещают многолюдные места, например, медицинские учреждения, общественный транспорт, почты, банки и так далее. А также, по мнению молодежи, они не стесняются высказать свое критическую позицию о преимущественно молодых жильцах дома, проходящих мимо лавочек, на которых пожилые люди предпочитают проводить свой досуг [5, c. 56].
Стоит отметить, что эйджизм, как правило, проявляется в форме негативного отношения к людям пожилого возраста. С точки зрения молодежи, это обусловлено следующими причинами:
1) физиологические (медленное восприятие информации, затруднения в передвижении, проблемы с памятью);
2) психические (слабоумие, отсутствие гибкого мышления, заторможенность мыслительных процессов);
3) поведенческие (ворчание, иждивенчество, мнительность, погоня за дешевизной, просмотр ток-шоу, низкосортных или долгоиграющих сериалов) [6, c. 52].
Обратимся теперь к представлению пожилых людей о молодежи, которая видится им как несерьезная и неответственная часть населения. Старшее поколение считает, что молодые люди:
1) невежливы (часто грубят, не уступают место в общественном транспорте, не обращают внимания на замечания);
2) безнравственны (пренебрегают институтом брака, откровенно и вульгарно одеваются, используют нецензурную лексику, курят, чрезмерно употребляют алкогольные напитки и наркотические вещества, ведут беспорядочную половую жизнь);
3) зависимы от гаджетов (большую часть времени поводят за компьютером или с мобильным телефоном, подвергают свою жизнь публичности посредством социальных сетей, выкладывают откровенные фотографии);
4) нивелируют традиции (не отмечают праздники в кругу семьи);
5) не патриотичны (не интересуются судьбой государства, предпочитают зарубежную культуру, мечтают уехать из страны);
6) не целеустремлены (не хотят учиться, не читают книги, не стремятся к материальной независимости от семьи);
7) не религиозны [5, c. 84].
Таким образом, следует подвести итог всему вышесказанному. Очевидно, что данные возрастные группы зачастую придерживаются упрощенных, ложных и схематичных предубеждений, предрассудков и стереотипов друг о друге. При этом важно понимать, что каждый человек уникален, и такое негативное мышление неправильно и ведет к еще большему увеличению социальной дистанции.
Литература:
- Осипов Г. В. Российская социологическая энциклопедия. — М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1998. — С. 359.
- Лемиш В. В.. Геронтокультура как социально-психологический феномен // Известия Рос. гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена.. — 2012. — № 148. — С. 21–25.
- Бердникова А. Ю., Лаенко Е. В., Шакалова В. Н. Средства массовой информации как средство формирования стереотипов в обществе // Молодой ученый. — 2018. — № 16. — С. 265–267. — URL https://moluch.ru/archive/202/49668/ (дата обращения: 16.05.2019).
- Шакалова В. Н. Влияние эйджизма как социальной проблемы на людей старших возрастных групп // Молодой ученый. — 2019. — № 4. — С. 145–146. — URL https://moluch.ru/archive/242/55984/ (дата обращения: 16.05.2019).
- Микляева А. В. Возрастная дискриминация как социально-психологический феномен. — СПб.: Речь, 2009. — 160 с.
- Смирнова Т. В. Пожилые люди: стереотипный образ и социальная дистанция // Социологические исследования. — 2008. — № 8. — С. 49–55.
- Гончарова Г. Н. Словарь-справочник по социальной геронтологии. — Красноярск: Мысль, 2013. — 526 с.
