Статья посвящена уголовно-правовым аспектам борьбы с коррупцией в современной России. Автор выступает за устранение дисбаланса в размерах наказаний, предусмотренных за разные виды коррупционных преступлений, и поддерживает идею ужесточения ответственности за некоторые из них.
Ключевые слова: борьба с коррупцией, размер наказания, оперативный эксперимент, подследственность, заключение под стражу.
Опасность коррупции для современного миропорядка выходит далеко за рамки общественной опасности преступления, которое представляет собой, говоря словами классиков, всегда единичное, направленное против общества покушение, субъектом которого является отдельный, изолированный индивид. Реакция государства на совершенное преступление может быть только одна — его выявление, уголовное преследование виновного, в том числе с применением тайных методов, и наложение уголовного наказания.
Коррупция давно и заслуженно признана мировым сообществом серьезнейшим злом, превратившимся из локальной проблемы в транснациональное явление, которое затрагивает общество и экономику всех стран, порождает проблемы и угрозы для стабильности и безопасности нашей жизни, подрывает демократические институты и ценности, этические ценности и справедливость и наносит ущерб устойчивому развитию и правопорядку. Предупреждение и искоренение коррупции отнесены к числу обязанностей всех государств.
Масштабная борьба с коррупцией названа приоритетом государственной политики и в Российской Федерации. Регулярно на самом высоком уровне звучат призывы «бороться с коррупционной ржавчиной, размывающей устойчивое развитие страны», а правоприменители докладывают об очередном выявленном и пресеченном преступлении коррупционного характера. И все же, несмотря на отдельные успехи, говорить о значительной победе над коррупцией в нашей стране пока преждевременно. Ее достижению, в числе прочих факторов, мешают нерешенные вопросы, относящиеся к области уголовного права.
Само понятия коррупционной преступности, с точки зрения конкретных норм УК РФ, в числе наиболее интенсивных коррупционных преступлений можно назвать получение взятки, злоупотребление должностными полномочиями, растрату бюджетных денежных средств. Именно взяточничество, хищения чиновниками вверенного имущества, а также извлечение различных незаконных выгод из должностного положения обычно и ассоциируются с коррупцией [3, с.2].
В поисках ответа обратимся к санкциям ст. ст. 160, 285 и 290 УК РФ. Первое, что бросается в глаза: ими предусмотрено назначение достаточно сурового наказания. В то же время нетрудно заметить имеющийся дисбаланс в мерах ответственности, полагающихся за совершение различных коррупционных преступлений. Так, если чиновник возьмет взятку больше 150 тыс. рублей, он рискует лишиться свободы на срок от 7 до 12 лет, заплатив, кроме того, 9 млн рублей в качестве штрафа. Если же сумма взятки превысит 1 млн рублей, то наказание вообще может составить от 8 до 15 лет лишения свободы (это больше, чем санкция за неквалифицированное убийство, составляющая «всего» от 6 до 15 лет!) со штрафом до 70-кратной суммы взятки. Однако, если тот же чиновник, используя свое служебное положение, присвоит или растратит вверенное ему имущество на сумму до 1 млн рублей, максимальное наказание для него составит от 2 месяцев до 6 лет лишения свободы со штрафом до 10 тыс. рублей; если же размер похищенного превысит 1 млн рублей (а зачастую похищаются не единицы, а десятки и сотни млн рублей), то виновный может быть приговорен к лишению свободы на срок от 2 месяцев до 10 лет со штрафом до 1 млн рублей (даже посредник в крупной взятке рискует больше — там срок лишения свободы составляет от 5 до 10 лет). Этот пример демонстрирует отсутствие у законодателя единого и взвешенного подхода при установлении уголовной ответственности за коррупционные преступления. Такой дисбаланс должен быть устранен; при этом следует помнить, что основной превентивный эффект наказания заключается не столько в его суровости, сколько в неотвратимости.
Из-за несовершенства отдельных уголовно-правовых норм злоумышленники получают возможность маскировать преступления коррупционного характера под обычные корыстные преступления. Речь идет, в частности, о норме, содержавшейся в ст. 159.4 УК РФ и предусматривавшей чрезмерно «гуманное» наказание за совершение мошенничества в сфере предпринимательской деятельности: максимальное наказание лицу за такое преступление при хищении суммы свыше 6 млн рублей ограничивалось 5 годами лишения свободы; если же была похищена меньшая сумма (в диапазоне от 1,5 до 6 млн рублей), то максимальное наказание вообще не могло превышать 3 лет лишения свободы. В результате предприниматель, получивший по государственному контракту денежные средства в счет выполнения работ или поставки товаров и вместо этого выплативший чиновнику так называемый «откат», т. е. вернув значительную часть похищенного в наличной форме, оказывался перед непростым выбором: рассказать следователю всю правду, т. е. сообщить о сговоре с чиновником на совместное хищение вверенных тому денежных средств и быть наказанным за пособничество в растрате, или, «взяв всю вину на себя», заявлять, что сам похитил всю перечисленную сумму, что влекло осуждение по ст. 159.4 УК РФ. Конечно, многие выбирали второй вариант, вообще избавляя чиновника от ответственности. Потребовалось вмешательство Конституционного Суда РФ, чтобы признать положения указанной статьи не соответствующими Конституции РФ [1], однако до сих пор, обнаруживая признаки хищений, совершенных в период ее действия, правоприменители испытывают серьезные трудности в попытках доказать сговор недобросовестного предпринимателя с чиновником и изобличить последнего в растрате. Сказанное свидетельствует о необходимости более глубокого анализа законодателем предлагаемых изменений в УК РФ еще до того, как они станут законом [6, с.17].
Изучение судебной практики позволяет утверждать, что зачастую у судей есть соблазн назначать наказания, не связанные с реальным лишением свободы, поскольку коррупционные деяния не носят насильственного характера. Результат: преимущественно условные сроки лишения свободы, дополняемые штрафами. Однако нельзя забывать о чрезвычайной опасности коррупции, влекущей в том числе создание и сохранение благоприятных условий для терроризма, наркобизнеса и приводящей к масштабным хищениям бюджетных средств. И если наказание в виде содержания в колонии всегда индивидуально, то при штрафе возможна «коллективная ответственность» за счет заблаговременного формирования коррупционерами «фонда взаимопомощи». В подобном случае наказание за коррупционное преступление в виде штрафа (даже крупного) едва ли способно удержать потенциального преступника от реализации задуманного. Причем назначение крупного штрафа вовсе не гарантирует того, что этот штраф будет уплачен.
Кроме того, вновь обращает на себя внимание разбалансированность установленных штрафов в зависимости от вида коррупционного преступления. Так, за получение взятки в особо крупном размере (свыше 1 млн рублей) осужденный может быть подвергнут широкому спектру наказаний, многие из которых влекут существенные имущественные потери, в том числе штрафу в размере от 3 до 5 млн рублей либо в размере от 80-кратной до 100-кратной суммы взятки (т. е. не менее 80 млн рублей). На этом фоне возможные имущественные потери за совершение присвоения или растраты вверенного имущества в особо крупном размере (так же как и взятка — свыше 1 млн рублей) выглядят крайне «бледно»: максимальный штраф, если судья решится его назначить, составит 1 млн рублей.
Неудивительно, что приговоры лицам, совершившим растрату бюджетных денежных средств в особо крупном размере (ограничивающиеся, как правило, наказанием в виде 3–5 лет лишения свободы условно и штрафом в несколько сотен тысяч рублей), вызывают широкий общественный резонанс и воспринимаются общественным сознанием как нежелание власти бороться с коррупцией [9, с.55].
В этой связи депутатами Государственной Думы неоднократно вносились предложения усилить уголовную ответственность за присвоение и растрату бюджетных денежных средств. Так, еще в 2015 г. депутаты А. А. Ищенко, С. Г. Каргинов и И. К. Сухарев предлагали дополнить УК РФ ст. 285.4 «Хищение бюджетных средств», установив за такое преступление крайне суровое наказание: в частности, за хищение бюджетных средств в размере более 30 млн рублей предлагалось назначать наказание в виде лишения свободы на срок от 10 до 20 лет или пожизненного лишения свободы.
Более взвешенным и обоснованным выглядит предложение депутатов И. А. Яровой и М. Е. Старшинова о дополнении УК РФ ст. 164.1 «Хищение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд», по которой в случае особо квалифицированного хищения (когда предметом преступления являются денежные средства, выделенные на нужды гособоронзаказа, либо в особо крупном размере, т. е., по мысли авторов, свыше 6 млн рублей) наказание будет составлять от 7 до 20 лет лишения свободы со штрафом в размере от 3 до 5 млн рублей.
Правительство РФ в своем официальном отзыве отметило обоснованность поправки об усилении ответственности за преступления, связанные с размещением и выполнением гособоронзаказа, но указало на необходимость дополнительной оценки предложения об усилении наказания за хищение государственной (муниципальной) собственности на предмет соответствия конституционному принципу равенства всех форм собственности.
По этому поводу И. А. Яровая разъяснила, что названный конституционный принцип подразумевает, на ее взгляд, лишь равные способы защиты — уголовно-правовые, а не идентичные санкции за указанные деяния. Помимо этого, нужно учитывать, что усиление уголовной ответственности предлагается за хищение не любого государственного имущества, а именно денежных средств, требующихся для обеспечения государственных (муниципальных) нужд; т. е. в данном случае под угрозой оказывается обороноспособность страны и/или выполнение государством социальных обязательств, что резко увеличивает общественную опасность совершаемых деяний.
Одним из существенных факторов, способствующих коррупции в современном российской обществе, по мнению ряда ученых, является «наличие в действующем законодательстве определенных дефектов (расплывчатых формулировок, ошибок, коллизий, пробелов и проч.)» [4, с. 330].
Устранение этих недостатков, повышение эффективности уже имеющихся уголовно-правовых запретов путем детализации механизма их реализации, а также криминализации или декриминализации отдельных норм, представляется более перспективным и полезным направлением усилий представителей уголовно-правовой теории и судебно-следственной практики в борьбе с коррупционной преступностью.
Для более качественной работы по выявлению, пресечению коррупционных преступлений и расследованию их обстоятельств необходимо больше внимания уделить кадровой работе, в частности, формированию и укреплению экспертного корпуса, поскольку сегодня зачастую правоприменители испытывают серьезные сложности при назначении строительно-технических и бухгалтерско-экономических экспертиз из-за нехватки квалифицированных экспертов (в том числе по причине отсутствия необходимого количества должностей). Из-за больших очередей на производство соответствующих экспертиз в государственных экспертных учреждениях срок их начала может быть отодвинут на несколько месяцев и даже лет вперед.
Для повышения эффективности борьбы с коррупцией необходима активизация комплекса мер политического, правового и нравственного порядка и содержания и активная жизненная и политическая воля, как руководства государства, так и всего народа Российской Федерации в целом.
В завершении подчеркнем, что имеющиеся недостатки российского законодательства и правоприменения, некоторые из которых были рассмотрены выше, серьезно затрудняют эффективную борьбу с коррупцией. Устранение этих недостатков — важнейшая задача ближайшего времени, от успешного решения которой напрямую зависит будущее нашей страны.
Литература:
- Конституция Российской Федерации принята всенародным голосованием 12.12.1993 г. // в Собрании законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398.
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954.
- Авдеев В. А. Новые тенденции уголовно-правовой политики РФ в сфере противодействия преступлениям коррупционной направленности / В. А. Авдеев, О. А. Авдеева // Российская юстиция. 2017. № 5.
- Александров А. И. Философия зла и философия преступности (вопросы философии права, уголовной политики и уголовного процесса). СПб.: Издательство СПбГУ, 2013.
- Ануфриева Е. А. Проблемы проведения тактической операции «задержание с поличным» по делам о коррупционных преступлениях / Е. А. Ануфриева, М. В. Куценко // Российский следователь. 2016. № 23.
- Джинджолия Р. С. Уголовно-правовая норма как фактор противодействия коррупции / Р. С. Джинджолия, А. В. Криеренко // Российский следователь. 2017. № 3.
- Новиков С. А. Материалы доследственной проверки в доказывании по уголовным делам: актуальные проблемы и новые подходы // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2013. № 3.
- Новиков С. А. Расследование криминальных банкротств: актуальные вопросы доследственной проверки, получения показаний и применения мер принуждения / С. А. Новиков, А. А. Шматенко // Юридическая мысль. 2013. № 2 (76).
- Цалиев А. М. О роли и месте судов общей юрисдикции в механизме противодействия коррупции // Российский судья. 2017. № 2.
