Данная статья посвящена творческой деятельности знаменитых ташкентских художников-монументалистов — братьев Жарских. В статье рассматривается вклад братьев Жарских в создание художественного образа фасадов (мозаика, рельеф, солнцезащитная решетка) советской жилищной архитектуры крупнопанельных домов 1970–90 гг.
Given article is dedicated to creative activity of famous Tashkent artists-monumentalists — of brothers Zharskiyes, in which is broadly illuminated their deep contribution to making the artistic image facade (mosaic, relief, solar protectioner lattice) of the Soviet housing architecture of large-panel apartments of 1970–1990 years.
Иными словами, не только возможно, но даже нужно рассматривать декор, прежде всего как орнаментальный, как верную служанку архитектуры.
Архитектор Олег Грабар
Землетрясение 1966 года и последовавшая за этим братская помощь всех союзных республик, городов Москвы и Ленинграда, областей Узбекистана, военных строителей во многом способствовали началу коренной реконструкции и застройки, формированию архитектурно-художественного облика нашей страны.
В г.Ташкенте начинают действовать пять домостроительных комбинатов, выпускающих серии 7 и 9-этажных жилых домов, и наращивается база крупнопанельных домов. Новые задачи встают перед творческим коллективом «Ташгипрогор»: кроме кирпичных 4 и 5-этажных и панельных жилых домов, проектируются 9-, 16-этажные здания различных конструкций: каркасные, методом подъёма перекрытий, монолитные, смешанные и другие.
В 1970–80-е годы активно развивается жилищное строительство. Строительные организации «Главташкентстроя» принимают меры для укрепления своей индустриальной базы. В связи с переходом на индустриальные рельсы и поточное строительство усложняются архитектурно-градостроительные проблемы. По проектам института Ташгипрогор построены жилые массивы «Юнусабад», «ТТЗ», «Куйлюк», «Ц17–18–26», «Чиланзар», «Алгоритм» и многие другие объекты. Большой вклад в дело жилищной застройки в этот период времени внесли архитекторы: Г Коробовцев, А.Косинский, А.Хуршудов, Е.Маличенко, Н.Абдурахимов, Э.Исхакбаев, Н.Пушкарёва, С.Шуваева и художники — Жарские.
Известно, что высокохудожественные декоративные украшения — наряд города и зданий. Архитектурный облик новых улиц определяет и многоэтажные застройки. Традицию украшать мозаичными и рельефными панно торцы и фасады зданий заложили художники – братья Пётр, Николай и Александр Жарские. Пётр поступил в Ленинградское Высшее художественно-промышленное училище им. В. И. Мухиной, Александр в Казанское художественное училище, а Николай поступил в Ленинградскую Академию художеств. Таким образом, все три сына, братья Жарские — Пётр, Николай и Александр Васильевичи — сыновья художника Василия Жарского, богом благословлённого родителя, получили художественное образование.
В Ташкент братья Жарские приехали в 70-е годы, на восстановление города после сильного землетрясения 1966 года. Устроились работать на завод железобетонных изделий художниками. В Узбекистане, с использованием древнейших стилистических традиций, ими созданы значительные произведения. Работали братья в ДСК № 2 более 20 лет. На их счету не менее 400 декорированных многоэтажных жилых домов. Начал эту работу старший из братьев Пётр — монументалист по образованию и специалист по призванию. Он увидел на серых стенах, то есть «в серых бетонных холстах» большое поле деятельности. Его первое панно для 9-этажного жилого дома по ул. Мукими вызвало «легкий шок» среди архитекторов.
На торцах пятиэтажек и девятиэтажек из стеклоплитки по эскизам, под авторским наблюдением Жарских, создавались мозаичные панно. В результате Ташкент при начальной типовой застройке, благодаря разнообразию цвета и восточной орнаментике, приобретал особую неповторимость. В 1970–1990 годы именно творческое содружество братьев Жарских с известными тогда архитекторами дало замечательные результаты и позволило говорить о «ташкентском стиле» строительства, своеобразном, не похожем на другие. Характерная особенность узбекской мозаики — восточные узоры. Они образуют самостоятельные орнаменты либо обрамляют законченные сюжеты, посвященные великим достижениям, дружбе народов, героям труда и отдельным профессиям. Столица Узбекистана Ташкент становится“Звездой востока”:
«Есть на Востоке добрый город, в кольце садов, в кольце огней.
Он по-особенному дорог, бескрайней Родине моей.
Когда угрюмая стихия под ним сломала пол-Земли,
Была с ним рядом вся Россия и все республики мои.
Глядит сто тысячами окон, вершит высокие дела.
Сияй Ташкент — звезда Востока, столица дружбы и тепла!»
Домиан Барма, администратор Facebook-группы «Ташкент строится» (Tashkent is under construction) вспоминает: «В СССР это было распространённое явление — мозаичное панно. Это явление было повсеместным, но прекратилось, сейчас это непозволительная роскошь для застройщика — художественное украшательство здания». Архитекторы старались придавать индивидуальность каждому зданию, на этот вид искусства не жалели средств. Кроме монументальных торцевых мозаик, украшения делали на карнизах фасадов, в межоконных пространствах, на стенах над подъездом и возле него, на автобусных остановках, станциях метро, лестницах, фонтанах, фасадах детских садов и ведомственных учреждений.
Небольшие панно размещали у подъездов типовых девятиэтажек. Часто это были геометрические или растительные восточные узоры, абстрактные или анималистические сюжеты. Настенные панно служили не только украшением, но и инструментом пропаганды. Часто встречались символы той эпохи, сюжеты на тему пионерии, всеобщего равенства и братства, дружбы. Сегодня многие из них заклеены объявлениями или покрыты краской в ходе ремонта.
Вот что говорит Виктория, студентка ТАСИ: «Мне нравится, что в Ташкенте мозаику так интересно и разнообразно применяли. Я люблю гулять и рассматривать стены домов, находить неожиданное в глубине спальных кварталов. Многие из этих произведений сейчас утрачены: разрушены или закрашены. Мозаика — материал с тысячелетней историей, и мне жаль, что сейчас стало проще напечатать баннер, чем выложить стену узором, который будет радовать десятилетиями».
Архитектор Юрий Георгиевич Мирошниченко, один из близких друзей Жарских, так вспоминал об этом: «Работы Жарских мне показались не свойственными Средней Азии и Узбекистану, не традиционными. Часто в работах применялись классические русские мотивы в духе художника Билибина, как иллюстрации к русским сказкам. Но в то же время, работы были свежими, не соответствующие сложившимся общепринятым представлениям. В то время в Союзе архитекторов, в Махачкале, шли острые споры, в результате которых высказывалось мнение о работах Жарских, как о декоративной подделке под национальное искусство.
В этом была доля правды, потому что зачастую мы вместо решения настоящих архитектурно-творческих задач, так сказать, прятались за «декорированием». Вместо планировочных работ решали задачи по архитектурной выразительности, пластике главных элементов дома. Короче говоря, работа над самим жильём, включая и работы с территорией и с обслуживающей группой магазинов, школ, детсадов также оставалась за пределами этого творчества. Подобные грехи архитекторов пытались приписать художникам».
Братья Жарские представляют собой не только единый творческий коллектив, но и образец человеческого характера, доброжелательности к людям. У них совершенно отсутствуют такие чувства, как злость, ненависть, стремление к лидерству, власти.
Их творчество развивалось циклично. Были у Жарских времена триумфа и простоя, надежды и разочарования, но они всегда умели отстаивать свои права.
Расцвет эпохи крупнопанельной мозаики пришелся на 1960–1980 годы. Сам процесс изготовления был довольно долгим и трудоемким. На подготовленный художником шаблон рисунка вручную выкладывались кусочки мозаики. Лицевая (глазурованная) часть плитки заклеивалась бумагой, и панель укладывалась “лицом” вниз на дно формы. Из отдельных панелей составлялись керамические ковры согласно картам фрагментов рисунков. Уложенные панели армировали, заливали бетоном и отправляли на просушку в тепловую камеру. Технология сбора мозаичных плит выглядит следующим образом:
‒ внатуральную величину на бумаге наносится рисунок, указывается название цвета, куда затем набираются куски разноцветных мозаик;
‒ набранный «ковёр» наматывают на барабан, перевозят в цех, укладывают в кассету и бетонируют;
‒ после обычных технологических циклов, панель разопалубляют и струящей водой удаляют остатки бумаги.
Произведения монументального жанра мозаики довольно специфические и покоряются далеко не всем. Жарских не пугали законы и тайны монументалистики. Основная трудность заключалась в том, что они постоянно должны были чувствовать пульс своих коллег — архитекторов и строителей, приводить свою фантазию в соответствии с их требованиями и возможностями. Полная покорность, зависимость от архитекторов и строителей, заведомо ведущая к однообразию художественных решений, не устраивала Жарских, поэтому каждое «нельзя» они подвергали критическому переосмыслению: месяцами не выходили из цехов комбината и архитектурных мастерских, нащупывая решения, которые, как правило, находили. Пётр Жарский говорил: «Мы едем по городу и каждый день видим свой, созданный нашими руками, дом, и мы не можем принять то, что где-то мы схалтурили. Нам нельзя ошибаться».
За более чем двадцатилетнюю деятельность художников Жарских их авторитет стал признанным, неоспоримым. Об их творчестве говорят сегодня как о художественной школе. Архитектор Георгий Минасович Саркисов в 1990 году вспоминал: «Практически, братья Жарские в деле декорирования домов 70-х годов были первопроходцами, пионерами, по Союзу ещё не было распространено такое явление, как оформление жилого дома. Мы нигде ничего подобного, кроме Ташкента, не видели. Мне приходилось бывать на крупнопанельных заводах в Киеве, Москве. И я нигде не видел таких самоотверженных мастеров высшего класса, художников, которые отдавали бы все свои знания и силы, а самое главное, свой талант и умение, так, как это делают братья ЖАРСКИЕ. Я должен сказать, что там, где семья Жарских приложила руку к оформлению жилых зданий, нет повторений. Вы не найдёте ни одного жилого дома в Ташкенте, который бы по своему внешнему оформлению был похож на другие. И я помню, как один из руководителей Госстроя, приехав в Ташкент, сказал: «Не много ли для Ташкента таких красивых домов?» Я ответил, что красоты не бывает много. «Красивое» — всегда и везде и в больших объёмах остаётся красивым!».
Безусловно, дома Жарских красивые и поэтичные. Палитра – яркая, жизнерадостная, как и их фамилия. Если все панно поставить в один ряд, то глазам предстанет ленточное узорно-орнаментальное великолепие. Восточные мотивы города дружбы и братства звенят, играют, цветы блистают гранями, летают причудливые жар-птицы. Узоры своим ритмом стройнят и дом.
Общая семейная работа, монументальная композиция «Бар для дегустации вин», особенно впечатляет. А работа Николая Жарского «Театр и кино» украшает одно из зданий города Душанбе. Ташкентское метро Чиланзарской линии по художественному оформлению является достоянием культуры мира. Тему станции метро Пахтакор Н. Жарский представил хлопковым полем на фоне голубого неба, как память о труде гениальных людей. Кстати, по стилизованному рисунку и выбранному колориту можно проследить, что автор – не местный. Пахтакор действительно отличается от других станций (единственная станция, где стены украшены мозаичным рисунком), в ней есть какой-то национальный оттенок в названии, нет восточной вычурности, аляповатости, но при всей «нагруженности» рисунком интерьер стен не раздражает — все достаточно сдержанно.
Но бывало и такое в практике монументалистов Жарских, когда любая необычность встречала сопротивление. Некоторые проекты оформления фасадов, например, мозаика на здании института Гидрометерологии и здание Управления железной дороги не были осуществлены. Об этом вспоминал П. Жарский: «Бывает, что кому-то не понравился какой-то пустяк, и вдруг отвергается целиком объект. Вот, допустим, я недавно защищал один проект. Интересная стена, более 20 метров, на тему Октябрьской революции. Проект был одобрен, и мэр города согласен. Но в последнюю минуту новый секретарь Горкома, увидев эскизы, сказал, что стране не нужны яркие, зелёные, жёлтые и красные цвета, поэтому вся работа была отвергнута (1989г.). Или вот не воплощён ещё один замысел — здание управления железной дороги. Управление было против, и в конечном счёте эта работа также была «похоронена». Жаль, потому что эта такая особая точка в городе, образно говоря, Пизанская башня в Ташкенте, и как художественный акцент, наш проект обогатил бы город».
Критика была: кому-то не нравилась нетрадиционность орнаментов, кто-то обвинял художников в подражательстве и критиковал за купеческий перебор и пресыщенность художественных средств. Например, три 9-этажных жилых дома на Дархане, щедро задекорированные П. Жарским синим орнаментом, многим показались аляповатыми, не позволительно роскошными, несмотря на мастерски выполненную работу.
Конечно, монументальной графикой не прикроешь бедность архитектуры. Жарские не хуже своих коллег понимали это. Потому и экспериментировали, создавая панно не только на торцах, но и на дворовых фасадах, пытаясь укрыть нудные вереницы оконных проёмов, оживляя балконы и подъезды весёлыми мозаиками. Но Жарские не стояли на месте, постоянно решая новые архитектурные задачи. Младший брат Александр был инициатором внедрения рельефных декоративных элементов в оформлении архитектурных построек Ташкента. Позже страсть к декоративному рельефу привела художника к выполнению крупных скульптурных форм для городов Ижевска и Орджоникидзе. Поиски привели Александра к давнему прекрасному национальному искусству узбекских мастеров — резьбе по ганчу. Это традиционно интерьерный вид отделки декоративно-прикладного искусства. Но что, если украсить такой резьбой дом снаружи, с поправкой на размеры панелей, на расстояние, с которого будет смотреться 9-этажное здание?
Много труда потратили Жарские, чтобы вписать новый декоративный рельеф по точной технологии завода, чтобы угадать технологию орнамента, толщины стенок, протяжённость линий. Усилия художников обернулись успехом. Дом красив, кружевные панели придают ему воздушность, но это только вставки. Пришла мысль сделать полностью рельефный торец. Её А. Жарский воплотил в одном из своих последних домов по улице Юсупова. Любовь к рельефу Александр направил на создание эстетической среды, окружающей человека. Совмещая принципы рельефа и декоративности, он создаёт небольшие бетонные композиции (фонтаны, малые архитектурные формы) для украшения двора, сквера, улиц. Примером могут служить фонтаны и мозаичные бассейны, малые формы кафе “Голубые купола”, построенного 1970 году по проекту Виля Муратова и строителя Павла Саркисова в сквере в центре столицы”.
Большой этап в архитектурной деятельности Жарских наступил, когда Николай Васильевич увидел большие возможности в элементах солнцезащиты (панджары), как украшения дома. Но в арсенале уже было несколько разработанных и воплощённых элементов оригинальной солнцезащиты. Набор средств «одежды» дома, умело найденный братьями Жарскими, умение их сочетать, позволяет обычным серийным 9-этажкам выглядеть выразительными и индивидуальными.
Всё новое рождается в мастерской. Рядом с художниками работали их близкие. Первым критиком и помощником Петра Васильевича была его жена. А Александр Васильевич доверял свою проработку только члену своей семьи Т. В. Колобовой. Супруга Н. Жарского работает инженером в Ташгипрогоре и поныне.
Наступает момент, когда душа требует забыть про сроки и расчёты, требования и правила, запреты и разрешения. Тогда братья садились за мольберт. Здесь самое время рассказать об их первом учителе. Это был отец — Василий Жарский, прекрасный художник, чьи полотна хранят Ижевский, Псковский, Кировский музеи, а также многочисленные частные коллекции. Известен он и во Франции, где прожил без малого 18 лет и где родились сыновья Николай и Александр. Отец стремился, чтобы сыновья стали профессионалами своего дела. Он успел помочь им в этом и остался в памяти сыновей первым учителем и непререкаемым авторитетом.
Старший из братьев, Пётр Жарский, обладает огромным потенциалом, весёлой энергией, которую он способен передать окружающим. Окончив школу изящных искусств в Тулузе, проникся особенностями французской художественной культуры. Любит мастеров эпохи Возрождения. Пластика фигур и линий, как правило, полна внутреннего напряжения. Будь то изображения человека или стремительность птичьего полёта, или грозная сила скакунов в былинных конях. Очень любит акварель, сангину, бистр, перо. Материалы трудные, требующие точности руки. Петр Жарский как-то в интервью для телефильма сказал: «Мы — как люди друг другу противоположны по характеру. Я учился у «старой гвардии», которая тяготела к классической школе, где перекликались французские и итальянские школы. Поэтому такого резкого различия не было. В конечном счёте, я считаю, что самое красивое, что есть на этом свете, это — человек. Потом есть такое красивое создание – лошадь. У меня это создание всегда было камертоном, но всё-таки человек, есть человек. Мы должны писать его как он есть — красивым».
В построении орнамента или разработке декора здания, Николай, как суховатый точный архитектор, придерживается четкости в выстраивании художественных мотивов. Он с ранних лет полюбил пейзаж и до сих пор верен своему выбору, как человек, художник остроумен и ироничен. На первый взгляд, скептик, но его лирические и светлые картины опровергают эту догадку. Он любит пейзаж и ловит мгновения — «Первый снег», «Уголок лесной прохлады», «Жизнь рыбачьего посёлка на юге Франции» и другие. Независимо от сюжета, живопись его вызывает мечту о покое, мысли о вечной, не меркнувшей красоте природы. Александр создавал свои шедевры, предварительно нанеся рисунок на картон: он брал чистый лист и свободными штрихами наносил эскизы, его движения были не четко выверенными, а свободными и легкими. Его творчество раскованно, оптимистично, художник любит дать волю воображению, его влекут ассоциации. Он создаёт фантастические композиции и лица. Экспериментатор по натуре, он смело увлекается новым, неизведанным. В тандеме с необычными фантазиями идут пейзажные зарисовки, где природа красива, но немного тревожна или таинственна.
Ф.Абдурахманова, администратор группы «Мозаики Узбекистана» в социальной сети, пишет: «Мое мнение — это мнение обывателя, наблюдательного человека (немногие обращают внимание на мозаичные панно на торцах жилых домов, административных зданий и организаций), а также человека, который неравнодушен к такому виду искусства, как мозаика. К сожалению, в настоящее время мозаика в динамично застраивающемся Ташкенте не предусмотрена. За последние десятилетия мозаика не только не появилась на новых застройках, а наоборот, она была безжалостно уничтожена или закрашена.
В этом направлении работали следующие художники: братья Жарские, Арнольд Ган, Владимир Чуб и многие другие. Возрождение создания мозаичных панно на современных архитектурных сооружениях придает городу дополнительную привлекательность, особый неповторимый шарм в сочетании с национальным колоритом».
В 2017 году, в связи с 80-летним юбилеем института Ташгипрогор, организовалась коллективная творческая выставка из более 50 работ художников и архитекторов — Пётра и Николая Жарских, братьев Ган, С.Сутягина, В.Березина, В.Спивака, Р.Хайрутдинова, А.Каширина и А.Калисламова. Ташкент — “Звезда востока”, город которой своей неповторимостью и где-то традиционнойипороюинтернациональной красотой советского периода обязан в немалой степени этим трём художникам — братьям Жарским. Не только столица, но и фасады жилых домов других городов (Самарканд, Джизак, Гулистан, Чирчик, Навои и др.) были оформлены в похожем художественном стиле — мозаикой, рельефом и панджарой.
К сожалению, в последнее время пристройки и наружная реклама, расположенная рядом со зданиями, закрывают обзор на панно. Есть надежда, что администрация урегулирует сферу наружной рекламы, внеся запрет на аморальную рекламу, введение штрафов за незаконное размещение рекламы и создание «зон, свободных от рекламы». Предусматривается разработка законопроекта о введении административной ответственности за незаконное размещение объектов наружной рекламы (рекламных конструкций). Хотелось бы привлечь внимание современных художников, архитекторов, застройщиков к возрождению мозаики в нашем прекрасном городе. Надо вспомнить, как гармонично могли сочетать национальный колорит с современным стилем. Развитие художественной выразительности этих изобразительных средств способствует как совершенствованию, так и воссозданию этих средств «ручного труда», располагает к формированию практики взаимодействия профессиональных кадров для развития этой сферы. Для продолжения традиции Жарских наше государство должно создавать условия для эффективного диалога между архитектором и художником, для общения и успешной коммуникации внутри профессионального сообщества.
Литература:
- Мирзиёев Ш. М. Стратегия действий 2017–2021 годах. Т.: Узбекистан, 2017.
- Мирзиёев Ш. М. Мы все вместе построим свободное, демократическое и процветающее государство Узбекистан. Т.: Узбекистан, 2016.
- Ташгипрогору 80 лет /Архитектура и строительство Узбекистана /Журнал Т. 2017.
- Султанова Д. Н. Ўзбекистон меъморчилигида тасвирий ва бадиий воситаларни уйғунлаштириш Илмий монография /Т. 2010.
- Султанова Д. Н. Стенограмма из телефильма «Палитра Жарских». Т.-1990.
- http://www.uzinform.com/ru/news/2009/08/09/0001740.htm.
- Энциклопедия «Ташкент» — стр.249.
- www. /arch-heritage.livejournal.com/915365.html.
- www. http://gazeta.zn.ua/CULTURE/grafik, mechtavshiy byt zhivopistsem.html.
- www. http://art16.ru/reportage/2011/11/20/shestidesyatniki.
- www. http://socrealizm.com.ua.
- Ш. Шоабдурахимов «Подземное чудо Ташкента».
