Высочайше утвержденный 1 января 1874 года Устав о воинской повинности, кроме того, что устанавливал порядок исполнения населением этой личной повинности, предполагал призрение семейств чинов запаса и ратников ополчения, призванных в военное время на действительную службу. Воинским Уставом призрение возлагалось на земство, городские и сельские общества. В статье автором предпринимается попытка рассмотреть то, в какой форме и каким образом оказывалось призрение нуждавшимся семьям призванных нижних чинов. Анализ предмета исследования статьи тем более востребован, если учесть, что интерес историков к обозначенной проблеме стал проявляться совсем недавно, а потому она в недостаточной мере изучена [1].
Последовавшими в развитие 35 и 41 статей Устава о воинской повинности (изд. 1874 г.) Правилами о призрении семейств чинов запаса и ратников государственного ополчения, призванных в военное время на службу [2], семейства нижних чинов, выступивших в поход, а также семейства чинов запаса и ратников государственного ополчения, призванных в военное время на действительную службу, призревались земством, совместно с городскими и сельскими обществами. Правом на призрение от земства, городских и сельских обществ, при отсутствии достаточных собственных средств к существованию, пользовались жена и дети призванного на службу (к какому бы обществу, сословию или состоянию они не принадлежали), которые могли рассчитывать на получение:
1) от города или селения, в зависимости от места жительства, – бесплатного помещения, с отоплением, если не было собственного жилища или дарового приюта;
2) от земства, в пределах которого находились на жительстве, – продовольствия натурой или деньгами, из расчета на каждое призреваемое лицо, безотносительно к возрасту, не менее 1 пуда 28 фунтов муки, 10 фунтов крупы и 4 фунтов соли в месяц.
Тем обществам, которые не в состоянии были своими средствами обеспечить нуждавшиеся семейства, выдавалось необходимое пособие из казны.
В дополнение к довольствию, земство и общества, по лежавшей на них обязанности, могли принимать и другие, возможные по обстоятельствам и средствам, меры для лучшего обеспечения этих семейств [3]. Определение таких мер предоставлялось ближайшему усмотрению Земских Собраний, Городских Дум, волостных и сельских обществ по принадлежности.
Призрение отца, матери, деда, бабки, братьев и сестер (круглых сирот) призванного, если лица эти содержались его трудом, возлагалось на городское и сельское общество, к которому они принадлежали. Общество обязывалось иметь о названных лицах попечение в порядке, определенном действовавшими законами об общественном призрении.
Призрение определенных указанными Правилами лиц, если они были дворянского происхождения, возлагалось на попечение того дворянства, к которому они принадлежали [4].
Жена и дети призванного на действительную службу, нуждавшиеся в призрении, должны были заявлять о том словесно или письменно: проживавшие в городских поселениях – Уездной Земской либо Городской Управам или Полицейскому Управлению, а проживавшие в уезде: принадлежавшие к волости или сельскому обществу – своему волостному старшине, все остальные – Уездной Земской Управе или Становому Приставу. За больных, увечных и малолетних, не имевших возможности сделать о себе заявление лично или через родственников, заявляли владельцы домов, в которых они проживали, а в селениях, кроме того, и сельские старосты. Полицейские Управления и волостные старшины вносили поступавшие заявления в особую шнуровую книгу и передавали их, не позже 3 дней со времени поступления, в Уездную Земскую или Городскую Управу, с приложением своих удостоверений о семейном и имущественном положении заявителей, при этом уведомляя о том Губернатора [5].
Запасные нижние чины и по собственному почину могли подавать ходатайства Губернатору о выдаче их семействам пособия, по содержанию которых Уездными Земскими Управами собирались необходимые сведения [6]. Через Командиров частей войск гражданские власти объявляли призванным чинам о решениях, принятых по их ходатайствам [7].
Кроме того, большинство местных учреждений шло в этом деле навстречу населению, производя по собственной инициативе поголовное обследование семейств запасных, взятых на службу [8], так что фактически заявления их о своей нужде становились излишними [9].
Об отводе помещений лицам, имевшим на них право в селениях, распоряжался волостной старшина. Земские и Городские Управы, получив непосредственно или через полицию ходатайства нуждавшихся в призрении лиц и удостоверившись, при необходимости, в их основательности, не позже семи дней распоряжались об оказании надлежащего призрения. Нужные о просителях сведения Управа собирала чрез своих членов или же чрез полицию, которая оказывала в данном отношении все необходимое содействие. Заявления могли передаваться на распоряжение в Уездные по крестьянским делам Присутствия для определения прав неимущих на пособие [10]. При недостаточности денежных сумм для производства призреваемым продовольствия, земство могло прибегать к заимствованиям как из продовольственного капитала, так и из городских и сельских запасных магазинов [11].
Вместе с тем, всем заявлениям, поступавшим от самих заинтересованных лиц, от владельцев домов, в которых проживали нуждавшиеся в призрении, и от сельских и волостных властей, велась точная регистрация, а в МВД представлялись подробные данные о положении на местах дела призрения семейств нижних воинских чинов. Исправное ведение Волостными Правлениями особой шнуровой книги для записи поступавших заявлений о призрении проверялось местными Земскими Начальниками [12]. Ежемесячно Уездной Земской Управе представлялись подробные сведения о положении дела призрения на местах, которые, после дополнения их сведениями о призрении от земства, представлялись Губернатору также ежемесячно [13]. Полицейское Управление представляло Губернатору, выписки из книги записи заявлений по призрению семейств чинов запаса и ратников Государственного ополчения [14].
Призрение продолжалось до возвращения призванных к своим семействам и было обязательным не долее истечения годичного срока со дня объявления Высочайшего повеления о приведении армии на мирное положение.
За отсутствием, после окончания военных действий, особого Высочайшего повеления о приведении всех частей армии на мирное положение, - демобилизации армии на общих основаниях, сроком, для определения времени прекращения пособий, считалось либо время расформирования или приведения в состав мирного времени той части войск, к которой принадлежал призванный из запаса нижний чин или ратник [15], либо ратификация мирного договора [16].
Войска должны были предоставлять в городские и земские учреждения именные списки призванных семейных нижних чинов, оставшихся по окончании войны на службе, с пояснением: когда именно части, в которых состояли эти нижние чины, были приведены в состав мирного времени [17]. Однако, многие части войск вышеупомянутых сведений не доставили в общественные управления и к 1881 году, вследствие чего последние были поставлены в крайне затруднительное положение в отношении продолжения выдачи пособий призреваемым ими семействам нижних чинов, так как со времени приведения армии на мирное положение прошло уже более года [18].
Призрение со стороны земства, городских и сельских обществ прекращалось с момента увольнения из войск (в отпуск или отставку) призванных на службу нижних чинов и ратников Государственного ополчения или со времени получения земством, или Городскими Общественными Управлениями официальных извещений о ссылке нижних чинов в арестантские роты, или об исключении их из войск за преступления, совершенные на службе [19].
Между тем, закон, ограничивая меры призрения семейств воинских чинов временем возвращения последних на родину, имел в виду лишь тех из них, которые после военных действий сохранили свое здоровье и трудоспособность и не предполагал преждевременно лишать помощи семейства воинских чинов, нередко увольняемых в войну на родину, вследствие ран или расстроенного здоровья, до привидения армии на мирное положение. Выдача пособий семействам больных и раненых нижних чинов, возвращенных на родину в виду их временной или совершенной неспособности к дальнейшей военной службе, продолжалась до демобилизации армии, впредь до получения этими чинами пособий из казны или Александровского Комитета о раненых [20]. Что касалось тех семейств, мужья и отцы которых, по увольнении из войск, не возвратились домой, то они пользовались призрением земства, или обществ, в течение годичного срока со времени приведения в мирный состав той части войск, к которой принадлежал уволенный [21]. По истечении года, со времени приведения армии на мирное положение, выдача пособий продолжалась тем семействам чинов запаса и ратников ополчения, которые, по отзывам полковых командиров, были отправлены для лечения в госпитали и в свои части не возвратились, а местонахождение их оставалось неизвестным. Призрение этих семейств продолжалось до сообщения Начальниками воинских частей земским и городским общественным управлениям сведений об этих нижних чинах [22].
Семейства выступивших в поход нижних чинов, которых приведение войск на военное положение застало на действительной службе, если семейства эти проживали в месте служения нижних чинов, или, проживая и в другом месте, получали от них средства к жизни, также пользовались, до возвращения с похода, призрением на основании Высочайше утвержденных, 25 июня 1877 года, Временных Правил о призрении семейств чинов запаса и ратников Государственного ополчения [23].
Все изложенное в полной мере относилось и к семействам воинских чинов, убитых, или без вести пропавших на войне; умерших от болезней и ран, полученных в сражениях [24], впредь до получения этими семьями особых пенсий из сумм Александровского Комитета о раненых [25].
Войска уведомляли Городские и Земские Общественные Управления о запасных нижних чинах и ратниках Государственного ополчения первого разряда, призванных в войска, которые во время войны умерли от ран, болезней, пропали без вести [26], или были эвакуированы во время войны во врачебные заведения внутри Империи, и не возвратились к своим частям [27].
Жалобы на Уездные Земские Управы на невыдачу пособий рассматривались Губернской Земской Управой. На Губернатора возлагалась обязанность наблюдения за своевременным и должным призрением семейств лиц призванных на службе. В случае значительной задержки или отказа со стороны земства удовлетворить законное требование лиц, часто нуждавшихся в немедленной выдаче им пособий, Губернатор мог приступить к непосредственным исполнительным распоряжениям на счет земства [28].
На МВД возлагалось рассмотрение прошений отставных нижних чинов, их жен или вдов, о назначении им, в изъятие закона, ежемесячных от казны пособий, и те из них, которые, согласно полученным от губернских начальств данным полицейских дознаний о семейном и имущественном положении просителей, оказывались заслуживающими представления на благовоззрение Императора, сообщались на заключение Министерства Финансов. Поскольку производство 3 и 6-ти рублевых ежемесячных пособий, назначенных Монаршим милосердием, требовало ежегодно крупных ассигнований из средств казны, полицейским чинам предписывалось проводить в каждом отдельном случае всестороннее, весьма тщательное обследование семейного и материального положения лиц, возбудивших ходатайства о назначении им казенного пособия [29].
Временные Правила, Высочайше утвержденные 25 июня и 12 ноября 1877 года, о призрении семейств чинов запаса и ратников государственного ополчения, призванных в военное время на службу, а также нижних чинов, выступивших в поход, на практике встречали много недоразумений [30].
К тому же, как отмечают С.А. Есиков, Л.Т. Мягкоход, П.П. Щербинин в статье «Оказание помощи солдатским семьям в Тамбовской губернии в период Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг.», благие начинания властей, как это обычно бывало в России, тонули в бюрократических препонах и безответственности конкретных исполнителей. Многие солдатские жены так и не дождались выплаты обещанных им пособий. По утверждению авторов упомянутой статьи, выплата пособий нередко задерживалась, либо они выплачивались не полностью. Имели место случаи, когда несмотря на поданные солдатками заявления, пособия им не выдавались «за непоступлением земских сборов». Чаще всего солдатке отказывалось в пособии на тех основаниях, что она жила среди родственников, которые могли ее содержать; либо жила отдельно, но имела средства к содержанию своей семьи; либо находилась в услужении, имела другую работу, на которую и могла бы рассчитывать; либо имела свой дом или взрослых сыновей. Очевидно желание властей свести к минимуму число тех, кому надо было обязательно помогать [31].
Смысл закона подвергался постоянному извращению, и не только со стороны запасных, возвращавшихся на родину с предвзятыми идеями о своих правах на разные податные и имущественные льготы. В свою очередь, Временные Правила 25 июня 1877 года не задавались целью поддержания хозяйственной состоятельности населения, отвлеченного войной от обычных занятий, и не создавали ни для кого определенного права на пособие, а заключались исключительно в призрении, стремясь предоставить необходимую помощь семьям запасных в минуту острой нужды, вызванной призывом главы семьи на защиту родины. Предоставляя местным учреждениям, в дополнение к указанному довольствию принимать и другие, возможные по обстоятельствам и средствам меры к улучшению быта нуждавшихся семейств запасных, закон не препятствовал им возмещать также и ущерб, образовавшийся в хозяйстве призреваемых семейств, но эти меры представляли задачу уже существенно отличавшуюся от призрения и к обязательной повинности местных учреждений не относились [32].
Возвратившиеся на родину нижние чины, хозяйства которых пришли в расстройство, могли обращаться с ходатайствами о выдаче им пособий непосредственно в одно из благотворительных учреждений: в состоявшее под Августейшим покровительством Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны Попечительство о семействах воинов, призванных в ряды армии на Дальнем Востоке; в состоявший под Августейшим покровительством Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны и почетным председательством Ее Императорского Высочества Принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской Порт-Артурский Комитет (для нижних чинов, находившихся в рядах защитников Порт-Артура); в Московский Комитет Ее императорского Высочества Великой Княгини Елизаветы Федоровны для оказания помощи нижним чинам, прибывавшим в пределы Московского, Казанского, Киевского и Одесского военных округов и др. [33].
Все распоряжения по призрению семейств воинских чинов относились к обязанности земства, городских и сельских обществ, а потому к Земским и Городским Управам, через МВД, обращались с ходатайствами различные, состоявшие под Августейшим покровительством попечительства и Комитеты как относительно доставления сведений о раненых и больных воинах и их семействах, для определения размеров и способов предстоявшей им деятельности, поскольку эти данные не всегда могли быть предоставлены Военным Министерством или Управлением Красного Креста, так и относительно передачи пособия по принадлежности [34]. Сведения об опекаемых лицах, о семейном и имущественном положении нижних чинов собирались на местах и через Полицмейстеров, Уездных Исправников [35], а также Земских Начальников [36]. К такому же способу прибегали и для оказания адресной помощи от частных благотворителей [37].
Согласно Временным Правилам об учреждении попечительств для пособия нуждавшимся семействам воинов (1876) на местах создавались особые попечительства, действовавшие в пределах уезда (уездные) или города (городские), или ограничивавшие свою деятельность какой-либо частью уезда (волостные) или города (приходские). Они учреждались для пособия семействам и лицам, которые, вследствие призыва на военную службу родственников, доставлявших им средства к жизни, нуждались в посторонней помощи. При возможности, пособия выдавались также лицам и семействам, которые оказывались в крайней нужде вследствие влияния войны. Местные попечительства составляли проживавшие в той или иной конкретной местности лица, изъявившие готовность содействовать цели учреждения попечительств. По заявленному несколькими лицами желанию Губернатор разрешал учреждение попечительства, о чем и объявлялось в соответствующей местности. Круг деятельности местных попечительств заключался: в обследовании положения каждого из просивших пособия семейств, к которому, в пределах деятельности попечительства, принадлежали лица, находившиеся в рядах армии и в определении, какие из семейств действительно нуждались в пособии; в обследовании заявлений тех лиц и семейств, которые лишились средств к существованию, вследствие военных обстоятельств; в определении вида и размера пособия, наиболее соответствовавшего потребностям нуждавшегося семейства или лица; в поиске местных средств, состоявших из приношений или добровольных взносов деньгами, припасами, вещами; в обращении, при недостаточности местных средств, к помощи земства и городского общественного управления, а также тех учреждений, в которых сосредотачивались общие средства для пособия семействам призванных на службу воинов; в действительном производстве пособия. Кроме местных попечительств в уездах и городах открывались и губернские попечительства, действовавшие в пределах целой губернии [38]. По истечении каждого года, местные Попечительства доставляли Главному Попечительству сведения о своей деятельности, для более полного, за каждый год, обозрения деятельности всех местных Попечительств [39].
Законом 26 апреля 1906 года «Об обеспечении участи вдов нижних чинов, погибших на войне …» [40], вдовам нижних чинов армии, флота, а также ратников Государственного ополчения, погибших в войну с Японией, предоставлялось право на пенсию из казны в размере 36 рублей в год. Правом на пенсию наделялись вдовы указанных воинских чинов, как убитых на войне, так и пропавших без вести, а также умерших от ран, болезней, вызванных условиями военного времени, хотя бы смерть последовала и не от неприятельского оружия и после эвакуации, вне района военных действий, но до истечения года со дня приведения армии на мирное положение. Вдовы, обеспечиваемые из казны за службу мужей на особых основаниях и притом в размере не менее 36 рублей в год, не могли претендовать на получение указанной пенсии. Вдовы нижних чинов, находившиеся под покровительством Александровского Комитета о раненых, получали пенсии независимо от пенсий и пособий из инвалидного капитала. Назначение пособий возлагалось на Казенные Палаты. Заявление о пенсии могло делаться вдовой в письменной или словесной форме Казенной Палате, Уездной Земской или Городской Управам, Участковому Земскому Начальнику, Уездному или Городскому Полицейским Управлениям, Воинскому Начальнику или Волостному Правлению. Упомянутые учреждения и должностные лица, после получения словесного заявления, составляли краткий протокол, который направляли, также как и поступившее в письменной форме заявление, в трехдневный срок, в Казенную Палату, по месту жительства вдовы нижнего чина. К ходатайствам о пенсиях должны были прилагаться документы, удостоверявшие: а) состояние просительницы в браке и б) смерть или пропажу без вести мужа просительницы.
Однако, о судьбе весьма многих из участвовавших в войне нижних чинах не имелось никаких сведений, в виду чего Воинские Начальники были лишены возможности выдавать женам этих лиц, указанные документы, а Казенные Палаты, не считали себя в праве разрешать, при отсутствии этих документов, выдачу пенсий. Материальное положение жен пропавших без вести, по сравнению с вдовами убитых, представлялось тем более затруднительным после повсеместного прекращения выдачи пособий семьям нижних чинов, не возвратившихся на родину. За отсутствием в законе постановления, определявшего срок, с которого нижние чины считались безвестно отсутствовавшими, если в месте их постоянного проживания не было получено ни официальным, ни частным путем сведений, Казенные Палаты, при разрешении дел о назначении пенсий руководствовались 5 летним сроком, установленным законом для права вступления в новый брак жен безвестно отсутствовавших нижних чинов.
Между прочим, отметим, что жены нижних чинов, совершивших побег со службы, пропавших на войне без вести и взятых неприятелем в плен, могли просить о расторжении брака только по истечении 5 лет с того времени, когда мужья их бежали со службы, пропали без вести или были взяты в плен, если они оставались при этом не разысканными. При просьбах, подаваемых духовному начальству о расторжении брака, должны были представляться свидетельства Городских и Уездных Полицейских Управлений тех мест, откуда мужья их поступили на службу, о времени, когда они совершили побег, пропали на войне без вести или взяты неприятелем в плен, а также о том, что эти лица оставались не разысканными. Свидетельства эти выдавались на основании сведений, доставляемых Полицейским Управлениям Командирами отдельных частей войск. Командиры полков и других отдельных частей войск, со своей стороны, обязывались своевременно и подробно уведомлять о каждом женатом нижнем чине, совершившем побег со службы, без вести пропавшем и взятом неприятелем в плен, и о каждом женатом нижнем чине, вновь зачисленном на службу после поимки из бегов, после возвращения из безвестной отлучки и из неприятельского плена, Городские и Уездные Полицейские Управления тех городов и уездов, из которых эти чины поступили на службу [41].
Отсрочка выдачи пенсии на столь долгий срок неблагоприятно отражалась на материальном положении жен пропавших. Во избежание злоупотреблений со стороны нижних чинов, сохранивших здоровье и уклонявшихся от возвращения к своим семьям, прежде всего устанавливалось, что жены нижних чинов, уволенных из войсковых частей и отправленных на родину, не имели права на пенсионное обеспечение, хотя бы уволенные в действительности и не возвратились домой по каким-либо, зависевшим исключительно от их воли, причинам. Таким образом, пенсия жене без вести пропавшего выдавалась лишь после получения удостоверения от Воинского Начальника об отсутствии у него сведений, свидетельствовавших, что муж искавшей пенсии был уволен из соответствующей войсковой части. Требование этих сведений составляло обязанность Волостных Правлений (для проживавших в уезде) и Городских Полицейских Управлений, или заменявших их чинов полиции (для проживавших в городах), с возложением на те же учреждения и должностных лиц одновременной выдачи и от них удостоверений, что в месте проживания солдаток, ходатайствующих о пенсии, не имелось сведений о нахождении их мужей. Применение такого облегчения к назначению пенсии вызывало необходимость принятия мер, ограждавших интересы казны от расходов по обеспечению пенсиями лиц, не имевших на то права. В таких целях, местным учреждениям вменялось в обязанность иметь постоянное и неослабное наблюдение за возвращением на родину лиц, считавшихся безвестно отсутствовавшими, о чем доводить до сведения Казенных Палат. Кроме того, ежегодно, по запросам Казенных Палат, проверялось право на дальнейшее получение пенсии. В случае возвращения мужа пенсионерки в течение третного срока, часть пенсии подлежала возвращению в казну [42].
Дела о пенсиях разрешались Казенной Палатой в двухнедельный срок. Одновременно, с назначением пенсии Палата распоряжалась о ее выдаче, а в случае отказа – объявляла о том просительнице в трехдневный срок с объяснением причин. Пенсии выдавались по третям года вперед. Выдача пенсии прекращалась в случаях: а) смерти вдовы, б) вступления ее в брак, в) присуждения к тюремному заключению или более тяжкому наказанию, г) пострижения в монашество и д) пребывания за границей долее разрешенного срока.
Напомним, что до издания закона о мерах обеспечения семейств военных чинов, убитых или без вести пропавших на войне, а также умерших от ран, полученных в сражениях, в отношении к семействам нижних чинов, обеспечение на основании Правил 1877 года продолжалось и после войны в течение года [43].
Законом 25 июня 1912 года «О призрении нижних воинских чинов и их семейств» [44], семействам нижних чинов, находившихся на действительной службе в мобилизованных частях армии и флота, в государственном ополчении или в военных дружинах полагалось продовольственное пособие в денежном эквиваленте. Призрением пользовались: жена и дети нижнего чина, а также его отец, мать, дед, бабка, братья и сестры, если содержались трудом призванного. Продовольственное пособие выражалось в не менее, чем в 1 пуде 28 фунтах муки, 10 фунтах крупы, 4 фунтах соли и 1 фунте постного масла в месяц. Детям, не достигшим 15 лет, продовольственное пособие выдавалось в половинном размере стоимости перечисленных продуктов. Стоимость продуктов, входивших в состав кормовой нормы (пайка), определялась вслед за объявлением войны по каждой местности (уезду, волости) соответствующим Губернским Присутствием, при непременном участии управляющих Казенной и Контрольной Палатами. Ежегодно, в период призрения, к 1 сентября, а также при существенном изменении цен продуктов, стоимость пайка пересматривалась. С объявлением мобилизации, в районах, которых она коснулась, производилось точное обследование на местах личного состава всех семейств призванных: в сельских местностях – избираемыми для этой цели попечительствами под непосредственным наблюдением Земского Участкового Начальника, а в городских поселениях – Городскими Управами. Заключения лиц и учреждений, проводивших обследование, с данными о личном составе семейств призванных, предоставлялись в двухнедельный, со дня объявления мобилизации, срок в Уездный Съезд. На уездный Съезд возлагалось определение и окончательное назначение размеров пособия каждой семье. О числе семейств, нуждавшихся в призрении и о сумме ежемесячных по всему уезду выдач Уездный Съезд сообщал Губернскому Присутствию, которое, в свою очередь, о необходимом размере кредита обращалось к Казенной Палате. Губернское Присутствие, вместе с тем, рассматривало и жалобы на постановления Уездного Съезда, при участии Управляющего Казенной Палатой. Определения Губернского Присутствия по делам такого рода признавались окончательными. К обязанности полицейских чинов и должностных лиц крестьянского общественного управления относилось уведомление попечительств и городских учреждений о всех известных им изменениях, произошедших в составе семейств. Призрение продолжалось: 1) до возвращения к призреваемому семейству со службы нижнего чина; 2) до назначения нижнему чину, возвращенному на родину по неспособности, или вдове/сиротам нижнего чина, убитого, умершего или без вести пропавшего, пенсии от казны и 3) во всех вообще случаях – не долее истечения годового срока со дня объявления Высочайшего повеления о приведении армии на мирное положение или о расформировании соответствующих частей войск, либо о роспуске государственного ополчения или военных дружин. Тем же законоположением увеличивалась пенсия вдов нижних чинов, которая определялась в размере: 84 рублей для вдов нижних чинов высших званий, прослуживших не менее 5 лет на сверхсрочной службе; 60 рублей – для вдов нижних чинов унтер-офицерского и других высших званий, прослуживших в этих званиях не менее года, а также нижних чинов рядового звания, прослуживших не менее 5 лет на сверхсрочной службе и 48 рублей для вдов прочих нижних чинов, как высших, так и рядового званий. Порядок назначения пенсий сохранялся прежний [45].
Для объединения на местах мероприятий по призрению семейств нижних чинов, призванных на службу из запаса и состоявших в рядах действовавших войск, а также ратников Государственного ополчения, в войну с Японией, образовывались Губернские и Уездные Комитеты. Губернский Комитет по призрению семейств состоял под председательством Губернатора из Губернского Предводителя Дворянства, Вице-Губернатора, Управлявшего Казенной Палатой, Председателя и членов Губернской Земской Управы, одного из Непременных членов Губернского Присутствия, по назначению Губернатора, Непременного члена Губернского по земским и городским делам Присутствия, Городского Головы губернского города и губернских земских гласных, пожелавших принять участие в занятиях Комитета. Губернатор мог приглашать в состав Губернского Комитета, на правах членов, и иных лиц, участие которых в занятиях Комитета признавалось им полезным. Делопроизводство Комитета возлагалось на Канцелярию Губернского по земским и городским делам Присутствия. Уездный Комитет по призрению семейств воинских чинов состоял под председательством Уездного Предводителя дворянства из Председателя и членов Уездной Земской Управы, Земских Начальников и податных Инспекторов уезда, Уездного Исправника, Городского Головы уездного города, уполномоченных земства по призрению семейств воинских чинов, если такие были избраны Земским Собранием и уездных земских гласных, пожелавших принять участие в занятиях Комитета. Председатель Уездного Комитета, с одобрения Губернатора, мог приглашать в состав Комитета, на правах членов, и других лиц, участие которых в его занятиях могло оказаться полезным. Делопроизводство Уездного Комитета возлагалось на Уездную земскую Управу. Губернский Комитет имел целью объединение всех распоряжений по призрению семейств воинских чинов в губернии и содействие Губернатору в исполнении обязанностей, возлагавшихся на него в данном отношении Уставом о воинской повинности. Комитет рассматривал передаваемые на его обсуждение Губернатором вопросы и дела, касавшиеся призрения указанных семейств, а также разногласия, возникавшие в среде Уездных Комитетов и представлял отчеты и сведения о мерах по призрению семейств воинских чинов в губернии в МВД. Уездный Комитет согласовывал деятельность Уездных Земских и Городских Управ, а также иных местных учреждений и должностных лиц МВД по призрению семейств воинских чинов, обсуждал вносимые на его рассмотрение Председателем или Уездной Земской или Городской Управами дела и вопросы, относительно призрения в уезде, а также заявления недовольных распоряжениями Управ на данный счет и представлял Губернскому Комитету отчеты и сведения о ходе призрения семейств воинских чинов в уезде. Все учреждения и должностные лица уезда, по запросам Уездного Комитета, сообщали ему справки и сведения, необходимые Комитету для исполнения возложенных на него обязанностей. Губернские и Уездные Комитеты открывались распоряжениями министра внутренних дел, по представлениям Губернаторов, основанным, - в тех губерниях и уездах, в которых земство исполняло возложенные на него обязанности по призрению семейств воинских чинов без обращения к пособиям из государственного казначейства, - на ходатайствах Губернской или Уездных Земских Управ [46].
Таким образом, мы можем видеть, что развитие отечественного законодательства в сфере призрения семей призванных в военное время на войну нижних чинов в обозначенный период, главным образом, шло в русле обеспечения участи избранных категорий граждан, а именно тех лиц, на которых распространялось покровительство Александровского Комитета о раненых [47]. Доказательством тому служит закон 1906 года об обеспечении участи вдов нижних чинов, погибших на войне; включение Александровского Комитета о раненых в состав Военного министерства [48], а также тот факт, что с 1912 года на средства казны стали относиться обязательства по призрению нижних воинских чинов и их семейств, ранее возлагавшиеся на инвалидный капитал [49]. В то же самое время государство отстранялось от попечения о семьях призванных запасных чинов и ратников ополчения; о семьях выступивших в поход нижних чинов, которых приведение войск на военное положение застало на действительной службе, целиком возлагая заботу о таких семействах на земства, городские и сельские общества. Более того несовершенный порядок организации призрения фактически оставался неизменным в течение десятилетий.
Литература:
1. Есиков С. А., Мягкоход Л. Т., Щербинин П. П. Оказание помощи солдатским семьям в Тамбовской губернии в период Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. // Военно-мобилизационная деятельность государства и российское общество в XVIII – XX веках: сб. статей междунар. науч. конф. / Под ред. О.М. Ярцевой. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2008. С. 19 – 21; Пушкарева Н. Л., Щербинин П. П. Организация призрения семей нижних чинов в годы первой мировой войны // Федеральный образовательный портал «Экономика, Социология, Менеджмент».URL: http://www.ecsocman.edu.ru/data/603/945/1223/Organizaciia_prizreniia_semei.N.L.Pushkarevax2cP.P.Shx27erbinin..PDF (дата обращения: 6.07.2010)
2. Полное собрание законов Российской Империи (далее – ПСЗРИ) Собр. II, Т. LII, Отд. I. С. 751 – 755; Государственный архив Ульяновской области (далее ГАУО) Ф. 78 Оп. 2 Д. 1276 Л. 63 – 63 Об
3. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 190 Л. 1
4. ПСЗРИ Собр. II, Т. LIII, Отд. I. С. 388
5. Государственный архив Самарской области (далее - ГАСамО) Ф. 3 Оп. 24 Д. 3 Л 1, 2, 5; ГАУО Ф. 76 Оп. 1 Д. 133 Л. 11 – 11 Об
6. ГАСамО Ф. 3 Оп. 52 Д. 12 Л. 12 – 12 Об
7. ГАСамО Ф. 3 Оп. 198 Д. 72 Л. 45 – 45 Об
8. ГАСамО Ф. 3 Оп. 52 Д. 12 Л. 1
9. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1440 Л. 80 – 80 Об
10. ГАУО Ф. 76 Оп. 1 Д. 133 Л. 48 – 48 Об
11. ГАСамО Ф. 3 Оп. 198 Д. 72 Л 55, 56
12. ГАСамО Ф. 3 Оп. 26 Д. 42 Л 2 – 2 Об
13. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1439 Л. 4 – 6; Ф. 76 Оп. 2 Д. 1440 Л. 1
14. ГАУО Ф. 76 Оп. 1 Д. 133 Л. 8 – 10
15. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1440 Л. 86
16. ГАСамО Ф. 3 Оп. 95 Д. 4 Л. 32 – 32 Об
17. ГАСамО Ф. 3 Оп. 95 Д. 4 Л. 158
18. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 190 Л. 171 – 171 Об
19. ГАСамО Ф. 3 Оп. 95 Д. 4 Л. 150
20. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1473 Л. 2 – 2 Об; Ф. 76 Оп. 2 Д. 1474 Л. 5
21. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 190 Л. 96 – 96 Об
22. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 190 Л. 170
23. ПСЗРИ Собр. II, Т. LII, Отд. II. С. 250; ГАСамО Ф. 3 Оп. 26 Д. 42 Л. 8 – 8 Об; ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1440 Л. 3 – 3 Об
24. ПСЗРИ Собр. II, Т. LIV, Отд. II. С. 2
25. ПСЗРИ Собр. III, Т. VIII. С. 602
26. ГАСамО Ф. 3 Оп. 200 Д. 1 Л. 16
27. ГАСамО Ф. 3 Оп. 200 Д. 1 Л. 17
28. ГАСамО Ф. 3 Оп. 95 Д. 4 Л. 167
29. ГАУО Ф. 76 Оп. 1 Д. 882 Л. 78
30. ГАСамО Ф. 3 Оп. 31 Д. 1 Л. 19 – 19 Об
31. Есиков С. А., Мягкоход Л. Т., Щербинин П. П. Оказание помощи солдатским семьям в Тамбовской губернии в период Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. // Военно-мобилизационная деятельность государства и российское общество в XVIII – XX веках: сб. статей междунар. науч. конф. / Под ред. О.М. Ярцевой. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2008. С. 19 – 21
32. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1440 Л. 80 – 81
33. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1440 Л. 85
34. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 190 Л. 68
35. ГАСамО Ф. 3 Оп. 95 Д. 6 Л. 10, 11
36. ГАСамО Ф. 3 Оп. 51 Д. 10 Л. 1, 4
37. ГАСамО Ф. 3 Оп. 95 Д. 4 Л. 23
38. ПСЗРИ Собр. II, Т. LII, Отд. II. С. 22 – 24
39. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 190 Л. 137
40. ПСЗРИ Собр. III. Т. XXVI, Отд. I. С. 495 – 497
41. ПСЗРИ Собр. III, Т. IV. С. 104 – 105; ГАУО Ф. 76 Оп. 3 Д. 60 Л. 1
42. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1440 Л. 106 – 107 Об
43. ПСЗРИ Собр. II, Т. LIII, Отд. I. С. 136 – 137
44. ПСЗРИ Собр. III. Т. XXXII, Отд. I. C. 935 – 945
45. ПСЗРИ Собр. III. Т. XXXII, Отд. I C. 942
46. ПСЗРИ Собр. III, Т. XXIV. Отд. I. С. 852 – 854
47. ПСЗРИ Собр. III. Т. XVIII. Отд. I. C. 884 – 890
48. ПСЗРИ Собр. III. Т. XXIX. Отд. I. C. 955
49. ПСЗРИ Собр. III. Т. XXXII. Отд. I. С. 936
