Право собственности в практике Европейского суда по правам человека



В статье рассматривается институт права на уважение собственности через призму прецедентной практики ЕСПЧ. Комплексному анализу подвергаются правовые предписания Европейской конвенции и правовые позиции ЕСПЧ, определяющие содержание понятия «имущество», защищаемого в рамках статьи 1 Протокола № 1 к Европейской конвенции. Предлагается авторская классификация критериев относимости ЕСПЧ объектов права собственности к категории «имущество». Обосновывается необходимость совершенствования национального законодательства и имплементации стандартов защиты права собственности, разработанных ЕСПЧ.

Ключевые слова: Европейский суд по правам человека, право собственности, имущество, защита права на уважение собственности, экономическое благосостояние.

Право собственности рассматривается в качестве основных прав человека и находит своё отражение в десятках международных правовых актах, провозглашающих гарантию и защиту частной собственности, недопустимость произвольного лишения имущества.

Вместе с тем определение права на собственность различается в разных правовых актах, в частности в отношении его ограничений, разрешённого баланса интересов и положений, касающихся выплаты компенсации. В этой связи содержание права на собственность в конечном итоге остается вопросом толкования правоприменительными и контролирующими органами.

Одним из таких органов является Европейский суд по правам человека, который путём расширительного толкования положений статьи 1 Протокола № 1 к Европейской конвенции 1950 г. (далее — Конвенция) обеспечивает эксклюзивную защиту нестандартных видов имущества, зачастую не признаваемым таковыми в национальных системах стран-участниц Конвенции (судебное решение, лицензия, акции компании, клиентура, гудвилл, будущие доходы, право на продление договора, выплаты по социальному обеспечению, доменное имя, право на застройку и т. д.).

В решении по делу Saghinadze and Others v. Georgia Европейский суд указал, что категория «possessions» («владение»/«имущество») в первой части статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции имеет автономное значение, которое не ограничивается владением материальными объектами и не зависит от формальных классификаций во внутреннем законодательстве [1]. В постановлении по жалобе Kukalo v. Russia Суд прямо подчеркнул, что по смыслу названной статьи в понятие «имущество» включаются не только вещи, но и другие права и интересы, образующие активы [2].

Как следствие, Европейский суд как наднациональный механизм предоставляет бóльшую защиту правам заявителей по сравнению с национальным. В своей прецедентной практике Европейский суд, устанавливая современное понимание нормативного содержания защищённых Конвенцией прав, в том числе и права собственности, наполняет его новым конвенционным смыслом и обеспечивает развитие экономического и гражданского потенциала института защиты собственности.

Вместе с тем, анализ прецедентной практики Европейского суда продемонстрировал необходимость в выделении чётких критериев для определения объектов, способных формировать имущество субъекта права, а также прав и интересов, подпадающих под юридическую защиту понятия «имущество», «имущественные отношения».

Исследование правовых позиций Суда, содержащих расширительное толкование статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции позволил выделить три критерия, руководствуясь которыми Европейский суд относит объекты права собственности к категории «имущество» и представляет им защиту:

1. Содержательная характеристика. Объект права собственности может представлять собой имущество только в том случае, если такое право имеет экономическую ценность, которая более или менее точно может быть выражена в денежном эквиваленте. Это, пожалуй, самый важный и обязательный признак «имущества» в понимании статьи 1 Протокола № 1. Представляется, что если определенный объект такому требованию не удовлетворяет — он не может считаться имуществом, и поэтому ratione materiae не подпадает под защиту в рамках статьи 1 Протокола № 1.

Так, в рамках дела De La Cierva Osorio De Moscoso, Fernandez De Cordoba, Roca Y Fernandez Miranda and O’Neill Castrillo v. Spain заявители жаловались на то, что государство, лишив их дворянских титулов, нарушило их право на «мирное владение имуществом». Однако Европейский суд признал жалобу неприемлемой, мотивируя свое решение тем, что унаследованный дворянский титул сам по себе не имеет экономической ценности, из-за чего не может быть признан имуществом в понимании статьи 1 Протокола № 1 [3];

2. Отраслевая принадлежность. Исходя из того обстоятельства, что «имущество» — это категория гражданского права, а право на имущество — это субъективное гражданское право, можно сделать вывод о том, что собственно имуществом может быть только такое право, которое является гражданским по своей природе [4].

Анализ решений Европейского суда позволил заключить, что два признака — содержательная характеристика и отраслевая принадлежность — в значительной степени совпадают, поскольку Европейски суд склонен признавать гражданскими те права, которые имеют экономическую ценность.

3. Определённость. Для того, чтобы считаться имуществом и иметь возможность судебной защиты, представляется, что право должно быть достаточно определенным. Гарантируя защиту собственности, Конвенция не гарантирует, тем не менее, право на приобретение собственности [5, с. 439]. В деле Marckx v. Belgium Европейский суд подчеркнул, что статья 1 Протокола № 1 закрепляет право каждого на уважение своего имущества, и, соответсвенно, применяется только к имеющемуся в наличии у лица имуществу, и не гарантирует право приобретать имущество путем наследования или заключения будущих соглашений [6].

На этом основании ст. 1 Протокола № 1 была признана неприменимой по жалобе заявительницы в деле Marckx v. Belgium, которая до открытия наследства обжаловала юридическую силу закона, который лишал её, как внебрачного ребенка, право наследовать спорное имущество. Суд заключил, что пока наследство не открылось, заявительница не может иметь никаких прав на имущество наследодателя. Отсюда следует, что если лицо жалуется на нарушение своего права собственности, оно должно, прежде всего, доказать, что такое право ему принадлежит.

Таким образом, анализ судебной практики Европейского суда по делам о защите права на уважение собственности позволяет заключить, что выделение критериев относимости объектов права собственности к категории «имущество» возможно и, кроме того, это позволит оптимизировать работу Суда, не прибегая при этом к закреплению исчерпывающего перечня прав, защищаемых статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции.

Напротив, проведённое исследование содержания права на уважение собственности в практике Европейского суда обосновывает практическую значимость расширения перечня объектов, признаваемых имуществом не только на международном, но и национальном уровне, в целях актуального и современного регулирования отношений, складывающихся по поводу защиты права собственности, подстать постоянно развивающемуся гражданскому обороту.

Представленная автором система критериев, опираясь на которые Европейский суд относит тот или иной объект собственности к понятию «имущество», наглядно демонстрирует, что если лицо обладает определенным правом, которое имеет экономическую ценность и является гражданским по природе, то такое право составляет «имущество».

Таким образом, в своем стремлении защитить право человека и гражданина на имущество, необходимое ему как экономическое измерение его свободы и независимости, международные судебные учреждения, и Европейский суд по правам человека в частности, тяготеют к тому, чтобы признать имуществом те факторы, которые определяют достойное существование, давая человеку чувство удовлетворения собственной жизнью, и при этом одновременно могут быть измерены экономическим эквивалентом стоимости — деньгами.

Такой подход представляется вполне оправданным. Несмотря на кажущуюся неопределённость, принятое Европейским Судом расширительное толкование положений статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции обеспечивает весьма гибкое регулирование отношений собственности, принимая во внимание новые виды имущества, образующиеся с развитием информационных технологий и появлением новых общественных отношений. Прецедентная практика Суда свидетельствует об успешном применении подобного метода толкования, который должен восприниматься и национальными правопорядками, в том числе Российской Федерацией, которая является участницей Европейской Конвенции.

Концепция права собственности, разработанная Европейским Судом, безусловно, оказывает определённое влияние на российскую правовую доктрину и на судебную практику. Тем не менее, имплементация практики Европейского суда и её применение в Российской Федерации не представляются возможным без разработки национальных механизмов защиты и предоставления гарантий отдельным видам имущества, признаваемых Европейским судом таковым.

В этой связи представляется исключительно важным актуализация российского правового регулирования права на защиту собственности с целью создания эффективного механизма охраны «нестандартных» видов имущества, выходящих за рамки статьи 128 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Литература:

1. Judgement ECHR 27.05.2010. Case of Saghinadze and Others v. Georgia (Application no. 18768/05) // [Электронный ресурс]: URL: https://hudoc.echr.coe.int/fre#{«itemid”: ["001–98885"]} (дата обращения: 26.05.2020).
2. Решение ЕСПЧ от 03.11.2005. Кукало против России (Kukalo v. Russia). (Жалоба № 63995/00) // [Электронный ресурс]: URL: http://europeancourt.ru/resheniya-evropejskogo-suda-na-russkom-yazyke/kukalo-protiv-rossii-postanovlenie-evropejskogo-suda/ (дата обращения: 26.05.2020).
3. Judgement ECHR 30.04.1998 De La Cierva Osorio De Moscoso, Fernandez De Cordoba, Roca Y Fernandez Miranda and O’Neill Castrillo v. Spain (Application no. 45726/99) // [Электронный ресурс]: URL: https://hudoc.echr.coe.int/rus#{«itemid”: ["001–5641"]} (дата обращения: 26.05.2020).
4. Judgement ECHR 21.07.2010. Case of Ferrazzini v. Italy (Application no. 44759/98) // [Электронный ресурс]: URL: https://www.google.com/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=&ved=2ah (дата обращения: 26.05.2020).
5. Drooghenbroeck S. The concept of «possessions» within the meaning of Articel 1 of the First Protocol to the European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms // The European Legal Forum, 2000. P. 437–496.
6. Решение ЕСПЧ от 13.06.1979. Маркс против Бельгии (Marckx v. Belgium). (Жалоба № 6833/74) // [Электронный ресурс]: URL: https://hudoc.echr.coe.int/fre#{«itemid»: ["001–57534"]} (дата обращения: 26.05.2020).