Внутренняя форма слова – мотивирующий признак наименования



В лингвистической литературе понятие «внутренняя форма» употребляется в работах, посвященных словообразованию и семантике, а также этимологии слова. В России понятие «внутренняя форма слова» впервые было подробно разработано в исследованиях профессора А. А. Потебни. По А. А. Потебне, внутренняя форма — мотивирующий, избранный признак названия. В более поздних его работах можно встретить более широкое определение внутренней формы, как семантического содержания лексической и грамматической формы: значение слов в той мере, в какой оно составляет предмет языкознания, может быть названо внутренней формой, иначе способом представления внеязычного содержания [2, 68].

Будем понимать под внутренней формой значения способ представления в языке внеязычного содержания. Значение — это то, что отражается данной лексической единицей. Внутренняя форма— то, как отражается тот или иной факт действительности. Мысль А. А. Потебни о связи внутренней формы с мотивированностью слова развивает современный исследователь А. И. Федоров [4, 64].

В ряду слов того же корня, последовательно вытекающих одно из другого, всякое предшествующее может быть названо внутренней формой последующего, то есть это остаточный элемент семантики производящей основы в производном слове, передающий представление о признаке, по которому назван предмет, таким образом мотивирующий это название.

Автор не ограничивается определением внутренней формы, он дает перечень языковых единиц слов, характеризующих признаком «мотивированности»:

1. Значение производных слов.
2. Значением слов, образованных в результате конверсии перехода из одной части речи в другую.
3. Мотивированы все значения слов: в них сохраняется элемент производящего значения.
4. Мотивированность проявляет себя в семантике многих устойчивых выражений фразеологического типа, в которых эта мотивированность обусловливается семантикой омонимичных свободных словосочетаний. Понятно, почему хитрого, опытного и трусливого называют — стреляный воробей, а человека, резко выделяющегося среди других белая ворона. Так изложил понятие о внутренней форме А. И. Федоров в своей работе «Образная Речь» [2, 68–70].

Как отмечает М. В. Панов [3, 45–46] — внутреннюю форму имеют два класса слов. Один — это производные слова, то есть слова, образованные от каких-то других слов. Тогда слово, лежащее в основе другого слова и служит мотивировкой для его названия, позволяет ему иметь внутреннюю форму.

Другой класс слов, имеющих внутреннюю форму — слова с переносными значениями.

Таким образом М. В. Панов утверждает, что не все слова имеют внутреннюю форму, но лишь те, укоторых сквозь внешний облик, сквозь их строение просвечивает мотивировка названия: почему именно так назван предмет, действие или признак:

Шелковая травка-мотивировки нет, а зелёная травка (нежная, гладкая, блестящая).

Яркую внутреннюю форму имеет существительное подоконник.

Смысл его вытекает из его строения, из его формы: под + оконник- (нечто, расположенное под окном).

Как мотивирующий признак наименования внутренняя форма проявляется и в глаголах:

‒ зверствовать -«поступать жестоко, как зверь»,

‒ попугайничать — «повторять чьи-либо слова, подобно попугаю».

В этом глаголе яркая внутренняя форма — это деривационное значение. Попугай обычно повторяет чьи-либо слова, это родилось из сравнения.

М. В. Панов показывает проявление внутренней формы в словах с переносным значением, словах одной тематической группы, всловах близких по значению, всловах разных, даже неродственных языков [4, 68].

В результате анализа этого вопроса М. В. Панов приходит к выводу, что внутренняя форма— это передача (изображение) какого-либо значения спомощью другого значения.

Э. В. Кузнецова отмечает, что не обязательным, но возможным компонентом значения производных слов может быть внутренняя форма, или мотивированный признак. Она утверждает, что внутреннюю форму могут иметь только производные слова, они всегда связаны с производящими по своей основе и тем семантическим признакам, которые входят в мотивирующую часть значения.

«Мотивирующая часть, общая для производных и производящих слов, является воплощением их семантической близости» [1,25–26]. Э. В. Кузнецова показывает, что мотивирующие признаки могут быть прямо представлены в лексическом значении слов в качестве его компонентов:

Писарь -«канцелярский служащий, занимающийся перепиской»; письменность — «система графических знаков, употребляемых для писания».

А в других случаях мотивирующий признак может ине входить всостав основных семантических компонентов лексического значения производных слов. В этих случаях мы не находим мотивированных слов, хотя связь с ними может быть установлена через посредство других слов, представленных в толкованиях:

одно из значений слова письмо — «текст, посылаемый, передаваемый кому-либо с целью сообщения о чем-либо, изложения своих мыслей, выражения чувств». В толковании нет глагола писать, от которого произведено толкуемое слово, но есть слово текст, которое в словаре «сочиненная кем-либо связная речь, которую можно воспроизвести в том же виде».

Э. В. Кузнецова показывает случаи, когда мотивированный призрак вообще затушевывается настолько, что и не осмысливается носителем языка:

подушка-«подкладываемая под ухо» — мотивировочный признак, вообще не входит в лексическое значение слова, даже в качестве малосущественного, сравним его толкование «мешок, набитый пухом, перьями»...

Рассматривая вслед за А. А. Потебней внутреннюю форму слова, как мотивирующий признак, положенный в основу наименования, современные исследователи отмечают следующие особенности проявления этого признака:

1. Мотивированы не все, лишь некоторые слова, таким образом не все слова характеризуются внутренней формой.
2. В производном слове внутренняя форма имеет материальное средство выражения — словообразовательный аффикс.
3. В словах с внутренней формой является компонентом их семантики.
4. Внутренняя форма объединяет семантически производящие с производным.

Литература:

1. Кузнецова Э. В. Лексикология русского языка. М.: Высшая школа, 1989. https://www.twirpx.com/file/230724/

2. Потебня А. А. Теоретическая поэтикам: Высшая школа.1990. http://cito-web.yspu.org/link1/metod/met137/node4.html.

3. Панов М. В. О слове как единице языка. — Ученые записки МГПИ В. И. Ленина, 1956, т. 51. вып. 5. М., с. 147. http://www.refsru.com/referat-351–19.html

4. Федорова А. И. Образная речь. Новосибирск.,- М.: Наука., 1985 г. https://chepeccato.ru/261742.html.