В условиях динамично развивающихся общественных отношений, складывающихся в сфере использования генетической информации, биологического и генетического материала человека, важно четко очертить объект, субъект и содержание этих отношений. В настоящее время этот вопрос остается открытым, законодательство не дает на него четкого ответа, оставляя пространство для дискуссий. Критически важно обозначить статус элементов общественных отношений, складывающихся в сфере биологического и генетического материала человека, для успешного и грамотного взаимодействия в их рамках.

Несмотря на существующие практики передачи биологических образцов между исследовательскими учреждениями, законодательство не даёт однозначного определения статуса биологического материала как объекта правоотношений, и на протяжении многих лет в юридической литературе продолжаются дебаты о целесообразности его оборота в гражданском праве.

Важным является разрешение вопроса о том, может ли биологический материал рассматриваться как объект правоотношений, а также допустимо ли его вовлечение в гражданский оборот. Это определение существенно влияет на функционирование биобанков и прогресс генетических исследований, позволяя установить основания и последствия передачи биологических образцов, а также права доноров и биобанков.

В рамках данной работы под объектом правоотношений будет пониматься определённое благо, представляющее собой биологический материал, в то время как объектом права считаются общественные отношения.

Объект правоотношения определяют следующие критерии:

1) Наличие телесности; 2) Доступность для физического контроля со стороны участников правоотношений; 3) Способность удовлетворять законные интересы лица, обладающего субъективными гражданскими правами на данный материал, а также частные имущественные интересы; 4) Признание данного объекта законом как предмета возможных социальных взаимодействий.

С точки зрения биологии, человеческие органы и ткани (биологический материал) представляют собой основополагающие структурные и функциональные единицы, обладающие потенциалом к воспроизводству и развитию. Клетки человека в общем случае функционируют только в составе многоклеточного организма, однако в определённых условиях могут сохранять жизнеспособность и активность вне его. Таким образом, биологический материал человека удовлетворяет критериям телесности, доступности для контроля субъектами правоотношений и может рассматриваться как благо, что делает его объектом правоотношений.

В статье 128 Гражданского кодекса Российской Федерации указаны различные объекты гражданских прав, такие как вещи, включая наличные деньги и ценные бумаги в документарной форме, а также другие виды имущества, например безналичные средства, недокументированные ценные бумаги и имущественные права; результаты трудовой деятельности и предоставление услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и эквиваленты средств индивидуализации (интеллектуальная собственность); а также нематериальные ценности.

В законодательстве не существует чёткого определения термина «вещь», что приводит к спорам и активному обсуждению этого вопроса в профессиональной среде. Например, А. П. Сергеев понимает под вещами объекты материального мира, созданные как природой, так и человеком, которые служат предметами гражданских прав. В то же время Е. А. Суханов определяет вещи как материальные и осязаемые объекты, принимающие форму товаров.

Как уже упоминалось, биологический материал не обозначается законом как объект правовых отношений или вещь. Таким образом, остается открытым вопрос о его оборотоспособности и возможности закрепления права собственности на него. Анализ юридических источников не выявил единой точки зрения по этому вопросу, что делает необходимым рассмотреть наиболее распространённые мнения учёных, чтобы сделать вывод о том, может ли биологический материал считаться вещью.

Следующие идеи находят широкое обсуждение и поддержку среди исследователей:

1) Биологический материал не может рассматриваться как объект права или вещь, что обусловлено этическими и духовными факторами.

2) Использование и управление своим телом не осуществляется как права собственника, а скорее через реализацию права на физическую неприкосновенность. Поэтому биологический материал, возникающий из взаимодействия с телом, не относится ни к объектам правовых отношений, ни к вещам. Например, Л. О. Красавчикова связывает донорство и трансплантацию с осуществлением личных неимущественных прав граждан, при этом биологические материалы не рассматриваются как объекты прав. В. А. Лапач также утверждает, что телесная ценность человека относится к сфере личных неимущественных прав и что действия с телом представляют собой фактическое явление, которое не подчиняется правовым нормам.

3) Хотя биологический материал обладает вещной природой, он не является вещью из-за своего уникального статуса. Существует специфика вещного права, касающаяся биологического материала, но с ограничением во времени.

В статье О. Ю. Рыбакова и С. В. Тихоновой «Доктрина естественного права и философия трансгуманизма: возможность коммуникации» утверждается, что «распоряжение человеческим телом не имеет свойства вещи, что также отражено в правовых нормах, касающихся трансплантации и донорства: их цель — исключить вовлечение человеческих материалов в гражданский оборот» [3].

4) Кроме того, Т. А. Нуждин описывает биологические материалы как нестандартные объекты вещных прав в современном российском гражданском праве, но не объясняет, в чем заключается их «нетипичность» и как это влияет на их статус как объектов [4]. Он также указывает, что органы и ткани не являются вещами, поскольку не обладают для него очевидной экономической ценностью, отсутствует возможность их индивидуализации, и они не поддаются контролю и защите «права биособственности».

З. Волож и Г. Н. Красновский разделяют мнение, что органы и ткани составляют часть организма, которые формируются в результате естественных биологических процессов и не могут считаться вещами, поскольку у них нет рыночной стоимости, а затраты на консервирование трансплантата отнесены к стоимости услуг, связанных с пересадкой, а не к стоимости самих органов и тканей.

5) Биологический материал представляет собой объект, вокруг которого формируются, в том числе, гражданские правоотношения. Эта точка зрения является наиболее обоснованной и поддерживается разнообразными учеными. Н. В. Аполинская выделила следующие характеристики биологического материала, которые он приобретает после отделения от организма: 1) Физическая сущность; 2) Происхождение из человеческого организма; 3) Уникальность; 4) Значительная нематериальная ценность; 5) Наличие экономической оценки.

На основе этих признаков Н. В. Аполинская отметила необходимость признания биологического материала в качестве объекта права и вещи. Она пришла к выводу, что данные материалы можно рассматривать через обобщающую категорию биологических объектов, которые она трактует как самостоятельные уникальные материальные элементы, происходящие из человеческого организма, обладающие значительной нематериальной ценностью и экономической стоимостью. Особенности их оборота регулируются в соответствии с нормами специализированного законодательства [2].

Ю. С. Гамбаров также указывал, что после отделения от исходного носителя тканевые образцы становятся объектами права и переходят в собственность.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что нельзя игнорировать и недооценивать уникальность и ценность человеческого организма, а также высокие моральные ценности и их влияние на развитие правовых норм. Однако, невозможно возводить эти ценности в абсолют, отказываясь признавать сложившиеся отношения по передаче биологических материалов, существующее правовое регулирование и потребности науки и общества. Заявления некоторых ученых о том, что использование термина «вещь» в контексте биологического материала является бездуховным и неправомерным, не могут служить обоснованием для исключения этого материала из сферы правовых отношений и отрицания его оборотоспособности. В этом свете трудно согласиться с мнением ученых, которые основываются на указанных основаниях.

Признание того, что передача биологического материала не регулируется правом, подразумевает, что доноры не имеют прав в отношении своего тела и его частей, что лишает их возможности применять законные способы защиты, и передача биоматериала биобанкам оказывается вне правового поля.

Существует мнение, что не имеются правовые основания для временного ограничения действия «вещного» права на органы и ткани, а также для отрицания их вещно-правового статуса, если они отделены от человека, учитывая их генетическую связь с носителем.

Некоторые ученые опираются на недостаточное понимание нынешнего уровня генетических исследований и природы биоматериала, что приводит к игнорированию таких очевидных характеристик, как экономическая ценность, возможности индивидуализации и сохранение контроля над использованием. Следует отметить, что заявления о недостатке экономической ценности или полезности высказывались еще до завершения проекта по расшифровке человеческого генома и до появления практических применений знаний о нём в рамках персонализированной медицины.

В текущей правовой системе более уместным представляется мнение, что биологический материал может рассматриваться как объект правоотношений и вещь в рамках гражданского права.

Субъект правоотношений, связанных с биологическим и генетическим материалом человека, представляет собой многогранное понятие, которое охватывает как физических, так и юридических лиц, вовлеченных в процесс разработки, хранения, передачи и использования биоматериалов.

К физическим лицам относятся:

Доноры биоматериала: лица, добровольно предоставляющие свои биологические образцы (кровь, ткани, клетки и т. д.) для научных исследований, медицинских процедур или хранения в биобанках. Их права, безусловно, приоритетны и должны быть максимально защищены.

Пациенты: лица, у которых в рамках медицинского лечения были взяты биологические образцы. Даже в контексте лечения, права пациента на распоряжение своим биоматериалом должны быть соблюдены.

Законные представители: родители или опекуны, действующие от имени несовершеннолетних или недееспособных лиц, предоставляющие согласие на использование биоматериала. Их ответственность за принятие такого решения особенно высока.

Юридические лица , вовлеченные в эти правоотношения, включают:

Медицинские учреждения: больницы, клиники и другие организации, собирающие и хранящие биоматериал в процессе лечения.

Научно-исследовательские лаборатории: организации, использующие биоматериал для проведения научных исследований и разработок.

Биобанки: специализированные учреждения, занимающиеся сбором, хранением, каталогизацией и предоставлением доступа к биологическим образцам. Они должны гарантировать сохранность и конфиденциальность данных.

Компании, занимающиеся генетическими исследованиями и разработками: частные организации, которые могут использовать биоматериал для создания новых лекарств, диагностических инструментов и т. д. Их деятельность подлежит особенно строгому контролю.

Содержание правоотношений, связанных с биоматериалом, охватывает множество аспектов:

Получение биоматериала: процесс должен быть прозрачным и основан на добровольном информированном согласии донора (или его законного представителя). Согласие должно быть оформлено письменно и содержать четкую информацию о цели использования биоматериала, его дальнейшей судьбе и возможных рисках.

Хранение биоматериала: условия хранения должны соответствовать строгим стандартам, гарантирующим сохранность и целостность образцов. Должны быть предусмотрены меры безопасности, предотвращающие утрату или несанкционированный доступ.

Использование биоматериала: цель использования должна быть четко определена и соответствовать полученному согласию. Любое отклонение от согласия является нарушением закона.

Утилизация биоматериала: процедуры утилизации должны соответствовать санитарно-эпидемиологическим нормам и правилам. Конфиденциальность информации о доноре должна сохраняться на всех этапах.

Информированное согласие — краеугольный камень этики и законности. Без него любое использование биоматериала может быть признано незаконным и повлечь за собой серьезные последствия. Важно, чтобы донор понимал не только цель исследования, но и потенциальные риски, связанные с предоставлением своего биоматериала, а также свои права на доступ к полученным результатам. Защита личной информации и конфиденциальность — абсолютный приоритет. Данные о доноре, связанные с его биоматериалом, должны быть защищены от несанкционированного доступа и разглашения. Законодательство многих стран предусматривает строгие меры ответственности за нарушение конфиденциальности.

Этические стандарты играют ключевую роль в регулировании этой области. Независимые этические комитеты должны оценивать исследовательские проекты, связанные с использованием биоматериала, гарантируя соблюдение этических принципов и защиту прав человека. В заключение, правоотношения, связанные с биологическим и генетическим материалом человека, представляют собой сложную и динамично развивающуюся область права, требующую междисциплинарного подхода, высокой степени ответственности всех участников и постоянного совершенствования нормативно-правовой базы, направленной на безусловную защиту прав и свобод человека.

Литература:

1. Фатхи, В. И. О правовом статусе органов и тканей человека в гражданском обороте / В. И. Фатхи. — Текст: непосредственный // Юристъ — Правоведъ. —:, 2020. — С. 27–39.
2. Аполинская, Н. В. Вновь к вопросу о посмертном донорстве органов, тканей человека / Н. В. Аполинская. — Текст: непосредственный // Сибирский юридический вестник. —:, 2007. — С. 21–24.
3. Рыбаков, О. Ю. Доктрина естественного права и философия трансгуманизма: возможность коммуникации / О. Ю. Рыбаков, С. В. Тихонова. — Текст: непосредственный // Lex Russia. —:, 2014. — С. 143–152.
4. Нуждин, Т. А. Нетипичные объекты вещных прав в современной российской цивилистике: обзорно — критический анализ /Т. А. Нуждин. //Гражданин и право. 2010. — № 7. — С. 70–77.
5. Горбунова, Е. С. Гражданско-правовой режим биологического материала человека как объекта гражданского права: российский и зарубежный опыт / Е. С. Горбунова. — Текст: непосредственный //. —:, 2020. — С. 63–67.