Актуальные проблемы применения меры пресечения в виде запрета определенных действий

Ключевые слова: уголовный процесс, меры принуждения в уголовном судопроизводстве, заключение под стражу, запрет определенных действий, иные меры пресечения.

Keywords: criminal process, coercive measures in criminal proceedings, detention, prohibition of certain actions, other preventive measures.

Согласно Федеральному закону от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста» в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации появился новый процессуальный инструмент, относящийся к институту мер пресечения — запрет определенных действий [1]. Это изменение стало новым витком в совершенствовании современной системы мер уголовно-процессуального пресечения. Соответствующие нововведения нашли свое отражение в ст. 105.1 УПК РФ.

Применение данной меры пресечения набирает обороты и выходит уже на второе место по популярности. Большему количеству лиц, чем эту меру, назначают на сегодняшний день заключение под стражу и домашний арест.

Вместе с тем, еще сохраняется огромное количество вопросов, относительно самих оснований избрания данной меры пресечения, перечня тех действий, которые подпадают под запрет, так и по поводу соблюдения подследственными тех ограничений, которые на них возложены судом, и контролируются уголовно-исполнительными инспекциями.

В рамках данной статьи совершим попытку рассмотреть особенности и наиболее острые проблемы применения меры пресечения в виде запрета определенных действий подробнее.

Изучая содержательную сторону ч. 2 ст. 105.1 УПК РФ мы обнаруживаем, что законодатель делает отсылку к ст. 108 УПК РФ и буквально указывает, что избрание меры пресечения в виде запрета определенных действий аналогично процессу избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. Но при этом обязательному учету подлежат следующие моменты:

1) учет отдельных требований, связанных с видом и размером наказания, квалификацией преступления, возрастом подозреваемого или обвиняемого,

2) учет особенностей, определенных непосредственно ст. 105.1 УПК РФ.

Думается, что ссылочный характер нормы, т. е. необходимость обращения к правилам ст. 108 УПК РФ «имеет крайне неудобный для практического использования отсылочный характер» [2, C. 120], поскольку в изначальной планируемой редакции нормы, речь шла об увязке избрания меры пресечения в виде домашнего ареста по аналогии с заключением под стражу, но не запрета определенных действий [3, C. 177].

Общими правилами являются следующие:

– запрет определенных действий избирается судом;

– основанием для избрания служит ходатайство следователя, возбужденного с согласия руководителя следственного органа или на основании ходатайства дознавателя, возбужденного с согласия прокурора;

– срочный характер избираемой меры.

К специальным правилам, на наш взгляд, относятся следующие:

– мотивированная официально невозможность применения иной, более мягкой, меры пресечения, чем запрет определенных действий;

– возможность избрания запрета определенных действий в любой момент производства по уголовному делу;

– возможность избрания запрета определенных действий по любой категории уголовных дел, а соответственно — при производстве следствия и дознания;

– указание конкретных условий исполнения этой меры, пресечения с учетом возлагаемых запретов, количество которых может варьироваться от одного до всех, что перечислены в ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ.

Кроме того, при избрании данной меры пресечения, суд учитывает: личностные данные подозреваемого (обвиняемого) лица; фактические обстоятельства уголовного дела; прочие данные, необходимые для постановления справедливого решения.

Согласно ч. 4 ч. 105.1 УПК РФ, по результатам рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий, судья выносит одно из следующих постановлений:

1) об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде запрета определенных действий;

2) о возложении дополнительных запретов на подозреваемого или обвиняемого, в отношении которого применена мера пресечения в виде запрета определенных действий;

3) об отказе в удовлетворении ходатайства.

Стоит заметить, что теоретики безосновательно, на наш взгляд, подвергают сомнению формулировку о дополнительных запретах, считая ее двоякой [4, C. 24], а иные и вовсе указывают на необходимость исключить из закона упоминание о «дополнительных запретах» [5, C.117]. Так, например, И. С. Дикарев, справедливо указывает, что «в этом случае речь идет не о каких-то не предусмотренных законом запретах, а о случаях, когда судом на подозреваемого или обвиняемого, уже подвергнутого некоторым из указанных в ч. 6 ст. 105.1 УПК запретов, возлагаются еще и другие, дополнительные, но из этого же перечня» [6, C. 51].

Кроме того, при назначении ряда запретов необходимо учитывать права и законные интересы третьих лиц. Например, запрет на использование средств связи и информационно-телекоммуникационной сети Интернет контролировать проблематично, поскольку, как правило подозреваемый (обвиняемый) проживает не один [7, C. 19–20]. Как считает В. А. Тимошкина, «в каждом конкретном случае применения запрета определенных действий к обвиняемому, подозреваемому необходимо получить письменное согласие иных проживающих с ним лиц на наложение запрета, затрагивающего их интересы, а также на использование соответствующим органом исполнительной власти дополнительного программного обеспечения, позволяющего контролировать учет интернет-трафика» [8. C. 132].

На основании сказанного можно сделать следующие выводы:

Во-первых, применение меры пресечения в виде запрета определенных действий в рамках уголовно-процессуальной деятельности состоит в закрепленном в нормах ст. 105.1 УПК РФ механизме, который подчинен общим правилам избрания мер пресечения подозреваемым (обвиняемым), но при этом обладает своей уникальностью, выраженной в наличии также специальных правил.

Во-вторых, сложность и дуализм процедуры избрания меры пресечения в виде запрета определенных действий состоит в том, что согласно закону, судам необходимо одновременно руководствоваться положениями ст. 108 УПК РФ и ст. 105.1 УПК РФ.

И наконец, в-третьих, при назначении ряда запретов необходимо учитывать права и законные интересы третьих лиц.

1. О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста: [федер. закон от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ] // Собрание законодательства Российской Федерации. 2018. № 17, ст. 2421.
2. Николаева М. И. Новая мера пресечения «запрет определенных действий» в уголовном процессе России // Вестник Владимирского юридического института. 2018. № 2(47). — C.120.
3. Федюнин, А. Е. Вопросы совершенствования правовой политики в области применения запрета определенных действий как меры пресечения в уголовном судопроизводстве / А. Е. Федюнин, Н. М. Перетятько // Правовая политика и правовая жизнь. 2023. № 1. — С. 172–180.
4. Стельмах В. Ю. Мера пресечения «запрет определенных действий / В. Ю. Стельмах // Российский следователь. 2020. № 2. — С. 21–25.
5. Головинская, И. В. Запрет определенных действий как новелла уголовно-процессуальных мер пресечения / И. В. Головинская, И. И. Савельев // Ученые записки. 2018. № 4. — С. 117–133.
6. Дикарев И. С. Запрет определенных действий в системе мер процессуального принуждения // Законность. 2020. № 8. — С. 50–52.
7. Саввина Т. Н., Кучмасова М. С. Проблемы осуществления контроля за исполнением мер пресечения в виде запрета определенных действий и домашнего ареста // Центральный научный вестник. 2018. Т. 3. № 10S(51S). С. 19–22.
8. Тимошкина В. А. К вопросу о некоторых проблемах, возникающих при избрании запрета определенных действий в качестве меры пресечения // Вестник Российского университета кооперации. 2022. № 4(50). — С. 130–134.