Аспекты применения уголовно-процессуального закона при обеспечении подозреваемому права на защиту в уголовном процессе во время деятельности адвоката на досудебном производстве

В статье рассматриваются точки зрения стороны защиты и стороны обвинения о применении уголовно-процессуального закона на стадии досудебного производства при обеспечении подозреваемому права на защиту. В частности, в статье рассматриваются причины таких разных взглядов участников стадии досудебного производства в уголовном процессе при толковании ими статьи 16 УПК РФ.

Ключевые слова: защита, обвиняемый, обвинение, подозреваемый, право на защиту, уголовный процесс.

Общие основы права граждан на судебную защиту закреплены в Конституции РФ (ст. 46) [1], а также в Международном пакте о гражданских и политических правах [2] и других документах.

В Российской Федерации это право гарантируется каждому российскому гражданину, иностранцу, лицу без гражданства, физическому и юридическому лицу. Судебной защите при этом подлежат права и свободы не только конституционные, но и установленные законом, подзаконным нормативным актом, договором.

Право на судебную защиту обеспечивается путем осуществления правосудия всеми судами в предусмотренных ч. 2 ст. 118 Конституции РФ формах, а именно: посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства.

В уголовном судопроизводстве общие гарантии прав подозреваемого и обвиняемого на защиту закреплены в статье 16 УПК РФ [7]. Данная статья, в частности, закрепляет, что «Подозреваемому и обвиняемому обеспечивается право на защиту, которое они могут осуществлять лично либо с помощью защитника и (или) законного представителя».

Тем самым, в уголовно-процессуальном законе провозглашено не только право на защиту непосредственно, но и закреплена обязанность обеспечения этого права органами, осуществляющими уголовное преследование. Это, в частности, выражается в возможности предоставления и подозреваемому, и обвиняемому получить четкое разъяснения относительно пределов использования предоставленных им прав (ч.2. ст. 16 УПК РФ).

Отметим также, что обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту является не только частью обеспечения права на защиту, но принципом уголовного судопроизводства. По мнению Д. В. Татьянина, «особенность данного принципа заключается в том, что в нем защита рассматривается не только как защита прав конкретных участников процесса, но и как деятельность подозреваемого, обвиняемого, его защитников и законных представителей по защите от выдвинутого подозрения или обвинения» [6, с. 763].

Закрепленные в законе полномочия подозреваемого и обвиняемого предоставляют ему возможность защищаться от уголовного преследования. Однако, оценивая объем процессуальных прав подозреваемого и обвиняемого необходимо заметить, что на стадии судебного разбирательства обвиняемый наделен наиболее широким рядом полномочий (в отличие от полномочий подозреваемого в досудебном производстве), так как именно в данном случае он имеет положение, равное стороне обвинения.

Так, к примеру, право подозреваемого на обжалование в суд постановления о возбуждении в отношении него уголовного дела прямо не закреплено, в то время как возможность обжалования постановления об отказе в возбуждении уголовного дела лицом, в отношении которого совершено преступление, закреплена в ст. 148 УПК РФ. Это представляет собой определенный диссонанс между правами защиту «своих интересов между лицом, ставшим жертвой преступного деяния, и лицом, в отношении которого решается вопрос о возбуждении уголовного дела, что, по нашему глубокому убеждению, не обеспечивает эффективную реализацию принципа обеспечения права на защиту» [2, с. 159].

Самое эффективное действие подозреваемого в этом случае — это обращение к профессиональному защитнику — адвокату, обладающие профессиональными знаниями, соответствующим образованием, сформированными компетенциями. Как следствие — участие адвоката обеспечивает наивысший уровень защиты подозреваемого, а также качественный и грамотный подход к этой защите.

Также можно утверждать с достаточной степенью определенности, что обращение к профессиональному адвокату не только лучшим образом защищает права подозреваемого, но и является действительно важным средством установления действительных обстоятельств произошедшего, способствует правосудию и снижает шанс на судебную ошибку.

Это отмечают и ученые-классики процессуальной науки. В частности, советский ученый М. С. Строгович писал, что «…обеспечение обвиняемому права на защиту имеет не только то значение, что в результате охраняются законные интересы обвиняемого, но и то, что обеспечение обвиняемому права на защиту является необходимым условием установления истины по уголовному делу» [5, с. 17].

Тем самым, чем быстрее профессиональный защитник приступит к своим обязанностям, тем лучше и для подозреваемого лично и для правосудия в целом. Однако конкретное определение момента, с которого возможно обращение за защитой вызывает определенные сложности практического характера.

В этом можно увидеть принципиальное различие позиций стороны «обвинения» и стороны «защиты». Многие работники правоохранительных органов настаивают, что право на защиту возникает только с момента приобретения лицом статуса подозреваемого. Однако здесь следует особо отметить то, что Верховный суд РФ в Постановлении от 30 июня 2015 г. № 29 прямо разъясняет, что право на защиту имеют лица еще на стадии проведения доследственных проверок, то есть до формального приобретения лицом статуса подозреваемого [4].

Это, на наш взгляд, является принципиальным моментом для института обеспечения право на защиту в уголовном процессе. Впрочем, в реальной практике случаи обращения за профессиональной защитой на этапах доследственных проверок относительно редки. Возможной причиной этого может быть неосведомлённость лиц, в отношении которых проводятся проверки о своих правах и тот факт, что должностные лица, проводящие проверки не информируют о таких возможностях. Считаем, что обязанность должностных лиц информировать о возможностях за профессиональной защитой на этапах доследственных проверок должна быть закреплена законодательно.

Обратим внимание на еще один аспект. Некоторые ученые-процессуалисты обращают внимание на то, что ч.1. ст. 16 УПК РФ содержит в себе правовую неопределенность, выражающуюся в том, что в тексте законы одновременно указаны как альтернативы два союза — «и» и «или». Это означает, что «законодатель предусмотрел возможность участия совместно защитника и законного представителя либо одного защитника или одного законного представителя» [6, с. 765].

Как следствие, возможна ситуация, когда несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого может защищать исключительно законный представитель. Тут стоит обратить внимание на то, что законный представитель может не иметь (и, как правило, не имеет) профессионального образования, что не позволяет ему оказывать квалифицированную юридическую помощь. А ведь как раз несовершеннолетние участники уголовного процесса должны быть наиболее защищены. В связи с этим, считаем необходимым исключить право на осуществление защиты только с помощью законного представителя, оставив при этом возможность на совместное участие защитника и законного представителя.

В завершении статьи отметим, что в ней освящены далеко не все возможные проблемы практического применения норм ст. 16 УПК РФ. В частности, очень много вопросов в науке и практике вызывает норма о возможности допуска в качестве защитников родственников или иных лиц которые отнюдь не всегда имеют профессиональное юридическое образование, однако имеют право являться единственным защитником при производстве у мирового судьи (ст. 49 УПК РФ). Есть и другие вопросы. Считаем это перспективными темами для будущих исследований вопроса.

Литература:

2. Логинов, Н. А. Обеспечение права на защиту в стадии возбуждения уголовного дела в Российской Федерации и иных государствах — членах СНГ: специальность 12.00.09 «уголовный процесс»: диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук / Логинов Николай Александрович; Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД Российской Федерации (МГИМО). — Москва, 2019. — 207 c. — Текст: непосредственный.

3. Международный пакт о гражданских и политических правах. Международный Пакт от 16.12.1966. Вступил в силу для СССР с 23 марта 1976 год / Текст: непосредственный // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1994. — № 12.

4. О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве. Постановление Пленума ВС РФ от 30 июня 2015 г. № 29 / Текст: непосредственный // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2015. — № 9.

5. Строгович, М. С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности / М. С. Строгович. — Москва: Наука, 1984. — 143 c. — Текст: непосредственный.

6. Татьянин, Д. В. Принцип обеспечения обвиняемому и подозреваемому права на защиту / Д. В. Татьянин. — Текст: непосредственный // Вестник Удмуртского университета. Серия «Экономика и право». — 2020. — № 5. Выпуск 30. — С. 763–768.

7. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Федеральный закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 25.12.2023) / Текст: непосредственный // Собрание законодательства РФ. — 24.12.2001. — № 52 (ч. I). — Ст. 4921.