В статье анализируется природа решений высших судов Российской Федерации, а также рассматривается вопрос признания судебного прецедента источником права в России.

Ключевые слова: российская правовая система, источник права, судебный прецедент.

Как известно, термин «источник права» может употребляться в нескольких значениях, однако в формально-юридическом смысле ученые определяют его как форму внешнего выражения правовых норм [10]. В юридической литературе выделяются различные формы права: правовой обычай, нормативный правовой акт, правовая доктрина, религиозные тексты, нормативный договор, общие принципы права, административный и судебный прецедент [9].

Для начала стоит выяснить, что представляет собой такой источник права, как судебный прецедент. Это решение суда по конкретному делу, ставшее образцом для рассмотрения аналогичных дел в будущем той же или нижестоящей инстанции [7]. Он занимает центральное место в правовой семье общего права [14, с. 244], характерной, например, для Англии, США, Канады, Австралии, Новой Зеландии и других стран [9, с. 172–174]. В странах англо-американской правовой системы (как называют её К. Цвайгерт, Х. Кётц и К.-Х. Эберт [14, с. 125–130]) основным источником права служит норма, сформулированная судьями и выраженная в судебных прецедентах [14, с. 246–248].

В Российской Федерации, которую ученые отождествляют со странами романо-германской правовой семьи [14, с. 373–378], сложившейся на основе римского права, основным источником права является введенный в действие закон [18]. Однако, по мнению многих юристов, роль судебного прецедента возрастает в России, о чем пишет, например, Д. А. Пашенцев в своей статье [11].

Важно отметить, что о месте судебного прецедента в российской правовой системе ведутся многочисленные споры [16].

Например, С. Б. Поляков убежден у том, что судебный прецедент является не источником права, а «формой произвола», аргументируя это тем, что правотворчество судей четко не урегулировано законодательством, автор добавляет, что судебный прецедент лишь усложняет правовое регулирование, и необходимо ограничить правотворчество судей [13].

Однако позиция, согласно которой судебный прецедент является источником права в России, более убедительна на данном этапе правового развития РФ.

И. Ю. Богдановская делает акцент на толковании законов судами. Автор приводит мнения сторонников естественного права: Уильяма Блэкстона, убежденного в том, что судьи занимаются не правотворчеством, а только декларированием норм, и Мэтью Хейла, утверждавшего, что для права судебные решения имеют большое значение, однако право независимо, и судьи не создают его [5]. Действительно, суды толкуют нормы, так, согласно пункту 4 статьи 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный суд осуществляет свои полномочия по толкованию Конституции Российской Федерации [2], по мнению Б. С. Эбзеева, суд, осуществляя такое толкование, устраняет пробелы в праве [17], с чем нельзя не согласиться. Кроме того, согласно одному из постановлений Конституционного суда Российской Федерации, «толкование закона высшими судебными органами» оказывает большое влияние на формирование судебной практики, является обязательным для нижестоящих судов [3]. Кроме того, по мнению И. Ю. Богдановской, в данный период времени сложно найти «чистые» прецеденты, гораздо больше интерпретационных прецедентов или прецедентов толкования [5].

Сторонники позитивизма же считают, что суды, являясь государственными органами, создают нормы права [5]. Так, И. Ю. Богдановская придерживается мнения об активной роли судов в странах романо-германской правовой семьи и приводит в пример первую статью Гражданского кодекса Швейцарии, согласно которой судья должен действовать как законодатель в случае обнаружения пробела в праве. Можно утверждать, что такая практика довольно распространена в некоторых странах, однако в данной статье речь идет о России.

Н. А. Подольская считает, что в России прецедент официально не является источником права, но в юридической литературе таковым признается [12]. Схожего мнения придерживается и председатель Конституционного суда Российской Федерации, В. Д. Зорькин. Он убежден в том, что правотворческая деятельность судов не признается в России, нигде не закреплена, однако фактически имеет место быть [8]. Более того, юрист пишет о значительном влиянии решений Верховного Суда РФ и не утратившие силу решения Высшего Арбитражного Суда. Можно упомянуть, к примеру, пункт 3 статьи 391.9 Гражданского процессуального кодекса РФ, закрепляющий, что Президиум Верховного суда Российской Федерации, рассматривающий дело в порядке надзора, может отменить или изменить решение суда, нарушающее единообразие в толковании и применении судами правовых норм [1]. В. Д. Зорькин акцентирует внимание и на Конституционном суде Российской Федерации, который, согласно уже упоминавшейся статье Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации» [2], имеет множество полномочий, в том числе он прекращает действие нормативных правовых актов, признанных им неконституционными, толкует закон, не противоречащий Конституции, что служит условием его конституционности, являющимся обязательным для всех применителей правовой нормы [8].

В результате принятия некоторых решений Конституционным судом некоторые законы утрачивают юридическую силу или изменяют свое содержание, и В. Д. Зорькин приходит к выводу о том, что решения Конституционного суда о проверке конституционности нормативных правовых актов имеют нормативный характер, действуя так же во времени, пространстве и по кругу лиц, и прецедентное значение. По мнению председателя суда, многое сближает решения Конституционного суда с прецедентами, например, их распространение на аналогичные дела, а не только на конкретный случай (ad hoc), более того, они имеют общеобязательный характер [8].

Кроме того, В. Д. Зорькин убежден в том, что Конституционный суд признает решения Европейского суда по правам человека источниками права, так как Россия признала обязательной юрисдикцию суда по вопросам, касающимся Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, юрист считает, что в нашей стране нет преград для реализации решений Европейского суда по правам человека в судебной практике [8]. Однако Конституционный суд Российской Федерации в своем постановлении признал верховенство Конституции Российской Федерации над решениями Европейского суда по правам человека, что говорит о силе решений высших судов России [19].

Нельзя не упомянуть и о преюдициальном характере решений суда, то есть об обязательности для судов принять без проверки и оценки доказательства, установленные ранее вступившим в законную силу решением суда. Как пишет В. Д. Зорькин, в случае признания нормы неконституционной, утраты ею юридической силы, то подобные ей нормы также не могут применяться при рассмотрении дела [8]. Если обратиться к статье С. Б. Полякова, это является одним из признаков судебного прецедента [13]. По мнению председателя Конституционного суда, судебный решения являются особыми нормативными актами, обладающими и преюдициальными, и прецедентными свойствами, более того, суды занимаются правотворчеством, и их решения иногда превышают юридическую силу законов [8].

Говоря о важной роли и силе судебных решений, важно напомнить, что решения Конституционного суда окончательны и не подлежат обжалованию [2]. Более того, Конституционный суд в своем постановлении от 23 декабря 2013 г. № 29-П по делу о проверке конституционности абзаца первого пункта 1 статьи 1158 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина М. В. Кондрачука закрепил, что решения судов могут быть отменены в случае расхождения с Постановлениями Пленума Верховного суда Российской Федерации [4]. Судьям не выгодного, чтобы их решения отменяли, поэтому при их вынесении опираются на Постановления Пленума Верховного суда.

Также стоит вспомнить и структуру английского прецедента: ratio decidendi (ключевой довод) и obiter dictum (попутно сказанное) [7]. В.Д Зорькин считает, что когда Конституционный суд разрешает правовые коллизии, его решения приобретают прецедентный характер, что является качественным изменением правовой системы государства, а правовые позиции суда сравниваются с ratio decidendi [8]. Более того, иногда суды, разъясняя нормы права, создают новые нормы, как и прецеденты англо-американского права. Например, Пленум Верховного суда Российской Федерации в пункте 5 своего постановления от 27 января 1999 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» фактически создал новую норму, касающуюся квалификации убийства 2 и более лиц, когда умысел лица был направлен на убийство двух лиц, но осуществить свой умысел получилось лишь в отношении одного из них: тогда стоит квалифицировать как оконченное убийство и покушение на убийство двух и более лиц. Что является не совсем верной квалификацией, так как Пленум предлагает за неоконченное преступление наказать строже, че за оконченное, однако все же создает новую норму.

На мой взгляд, несмотря на то, что многое объединяет судебный прецедент и решения российских судов, судебный прецедент не является источником права в нашей стране, так как различается структура и процедура применения. То есть природа прецедента в классическом его понимании отличается от института в России, когда решение суда не должно противоречить решениям высших судов.

Таким образом, подводя итог всему вышесказанному, стоит сказать, что теория существования судебного прецедента в России получила весьма неоднозначную оценку: ученые выступают как в поддержку, так и против прецедента, а кто-то лишь частично признает наличие прецедента в нашей системе. Прецедент не является источником права в России, однако решения высших судов играют большую роль в судебной практике, влияют на законодательство, и прецедентное право в какой-то степени может иметь место в нашей стране. Однако, на мой взгляд, данный источник права только начинает развиваться в рамках романо-германской правовой семьи, его необходимо усовершенствовать, устранить все недостатки.

Литература:

1. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 N 138-ФЗ (ред. от 27.12.2018) // Собрание законодательства РФ. 2002. N46. [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: [http://www.consultant.ru/]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39570/
2. Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 N 1-ФКЗ (ред. от 29.07.2018) «О Конституционном Суде Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 1994. N13. [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: [http://www.consultant.ru/]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_4172/
3. Постановление Конституционного Суда РФ от 21.01.2010 N 1-П // Собрание законодательства РФ. 2010. N6. [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: [http://www.consultant.ru/]. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=96788&dst=1000000001
4. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23.12.2013 № 29-П «По делу о проверке конституционности абзаца первого пункта 1 статьи 1158 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина М. В. Кондрачука» // pravo.gov.ru. 26.12.2013. № 0001201312260007 // КонсультантПлюс: [http://www.consultant.ru/]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_156408/
5. Богдановская И. Ю. Судебный прецедент — источник права? [Электронный ресурс] // Государство и право. № 12. 2002. URL: https://dlib.eastview.com/browse/doc/4602651
6. Власова Т. В. Судебный прецедент как источник права: структура и значение // Судебное правоприменение: проблемы теории и практики. М. 2007.
7. Власова Т. В. Теория государства и права. Учебное пособие. 2-е издание. М.: РАП. 2013.
8. Зорькин В. Д. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации. // Журнал российского права. 2004. № 12.
9. Лазарев В. В. Общая теория государства и права (третье издание). [Электронный ресурс]: Электронный учебник // Библиотека Гумер. М.: Юристъ. 2001. URL: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Pravo/lazar/index.php
10. Нерсесянц В. С. Теория государства и права. [Электронный ресурс]: Электронный учебник / Институт экономики и права И.Кушнира. 2013. URL: http://be5.biz/pravo/t001/16.html
11. Пашенцев Д. А. Судебный прецедент как источник права в правовой системе России. Современное право N 4. 2011. URL: https://www.sovremennoepravo.ru/
12. Подольская Н. А. Прецедент как источник права в романо-германской правовой семье // Вестник МГУ. № 6. 1999.
13. Поляков С. Б. Судебный прецедент в России: форма права или произвола? [Электронный ресурс]: Lex Russica. 2015. № 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sudebnyy-pretsedent-v-rossii-forma-prava-ili-proizvola
14. Саидов А. Х. Сравнительное правоведение. Основные правовые системы современности. [Электронный ресурс]: Электронный учебник. Под ред. В.А. Туманова. М.: Юристъ. 2003. URL: https://refdb.ru/look/2897282-pall.html (дата обращения: 17.02.2019).
15. Туманова. М.: Юристъ. 2003. URL: https://refdb.ru/look/2897282-pall.html
16. Сипулин С. В. Судебный прецедент как источник права. [Электронный ресурс]: Диссертация // К. Научная электронная библиотека. 2008. URL: http://www.dissercat.com/content/sudebnyi-pretsedent-kak-istochnik-prava-0
17. Эбзеев Б. С. Человек, народ, государство в конституционном строе Российской Федерации. М. 2005.
18. Рене Давид. Основные правовые системы современности: Пер. с фр. В. А. Туманова. [Электронный ресурс]. М.: Прогресс. 1988. URL: http://lib.ru/PRAWO/rene.txt
19. Конституционный суд признал верховенство Конституции // Консультант Плюс: [http://www.consultant.ru/]. [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/law/hotdocs/43697.html/