Время в философии и психологии



Ключевые слова: время, временная перспектива, будущее, прошлое, настоящее.

Актуальностьданной темы обусловлена тем, что исследование времени привлекает внимание многих мыслителей, начиная с тех пор, как люди стали размышлять об окружающем их мире и о самих себе. Изучение времени началось еще в древности и идет до настоящего времени.

Данная тема была и будет актуальна во все времена. Человек всегда ощущает свою зависимость от времени, так как со временем он связывает свою жизнь, смерть, строит планы на будущее и т. д. Время невидимо, его нельзя потрогать, на него нельзя воздействовать (замедлить, ускорить или остановить).

Практическая значимость исследования состоит в том, что данный материал, касающийся изучения научной литературы по исследованию категории «время», может быть использован психологами в работе с клиентами. Так как, изучив время, его особенности, как люди относятся ко времени, можно лучше понять и помочь человеку.

Ни одна сфера жизни природы и человеческой деятельности не обходиться без соприкосновения с реальностью времени: все, что движется, изменяется, живет и существует, — все это связано со временем.

Изучением времени занимались такие ученые как Платон, Аристотель, Августин, Р. Декарт, И. Ньютон, Г. В. Лейбниц, И. Кант, А. Бергсон, М. Хайдеггер, Л. К. Франк, К. Левин и многие другие.

Время выступает объектом познания не только для философии, но для других наук. Приведем некоторые примеры, не рассуждая подробно, так как в рамках темы исследуем только философское и психологическое значение. Так, например, в математике используется такое понятие, как «мнимое время», в литературе — «промежуток времени между двумя событиями или двумя моментами времени».

Хотя сугубо фундаментальная по отношению к нам природа времени очевидна, как только мы осознаем, что наши суждения о времени и событиях во времени сами существуют «во» времени, тогда как наши суждения о пространстве, по-видимому, не относятся в каком-либо явном смысле к месту в пространстве, на физиков, например, значительно более глубоко влияет тот факт, что пространство кажется нам данным все сразу, тогда как время предстает перед нами только кусочками. Прошлое надо восстанавливать с помощью ненадежной памяти, будущее скрыть от нас, и только настоящее непосредственно переживается нами [19, с. 11].

В 1872 году в своей знаменитой речи «О границах естественных наук» Эмиль Дюбуа-Реймон категорически заявил, что познание природы заключается в сведении всех изменений в физическом мире к движениям атомов, управляемых независящими от времени силами.

В истории развития человечества многие философы изучали время в совокупности с пространством.

Время — это философская категория, выражающая длительность существования материальных объектов, определенную последовательность событий реальной действительности.

Пространство — это философская категория, обозначающая протяженность материальных объектов, их величину и расположение относительно друг друга.

Проблемы пространства и времени волновали человека с древнейших времен. Например, в первобытном обществе время определялось в соответствии с природными явлениями, с цикличностью биологических процессов, а пространство понималось ограниченным, соизмеримым с населяющими его племенами. Эпоха великих географических открытий позволила развернуть пространство в бесконечность и рассматривать время не только как биологически заданную цикличность, но и как фактор, обладающий свойством преемственности [20, с. 384].

Таким образом, в истории философской мысли сложились две основные тенденции в истолковании пространства и времени, которые оформились в виде так называемых субстанциональной и реляционной концепций пространства и времени.

На протяжении столетий преобладала субстанциональная концепция, опиравшаяся на атомистическую картину мира. Эта картина была представлена еще Демокритом и просуществовала более двух тысячелетий, подвергаясь лишь незначительным изменениям. Согласно взглядам античных атомистов и сторонников механистической картины мира, материя понималась как совокупность отграниченных друг от друга пустотой атомов, действующих друг на друга мгновенно. Например, время, по Ньютону, есть равномерная, непрерывная, чистая вечная длительность, некий всепоглощающий поток, течение которого ни от чего не зависит. Таким образом, отношение между пространством, временем и материей определялось как отношение между самостоятельными субстанциями, что вело к выводу о независимости свойств пространства и времени от вещественного начала бытия [20, с. 385].

Реляционная концепция времени берет свое начало от Платона и Аристотеля. Время не является самостоятельно существующим, а есть производное от более фундаментальной сущности [14, с. 143].

Время пытались исключить как явление и категорию из мира вещей вообще, что имело место в античной науке. Здесь антагонистами выступают Архимед и Аристотель, Парменид и Гераклит. Архимед предполагал «элиминацию» времени, полагал, что временной поток не является особенностью первоосновы вещей. Аристотель рассматривал время как фундаментальное понятие, утверждая реальное «становление» и наличие временной структуры. Для Парменида высшая реальность вневременная, для Гераклита — мир — совокупность событий, а не вещей [19, с. 11].

Изучать и размышлять о природе времени одним из первых стал философов Платон(427г. до н. э. — 347г. до н. э.).

В своем трактате «Тимей» Платон характеризует время как «движущееся подобие вечности». Время и вечность у него несоизмеримы. Все рожденное (демиург рождает мировую материю, а значит, и время) не причастно вечности, имея начало, а значит, и конец, т. е. оно было и будет, в то время как вечность только есть [18, с. 44].

В своей работе «Тимей» Платон говорил, что время во возникло вместе с небом. Также подчеркивал, что «если наступит для них распад; прообразом же для времени послужила вечная природа, чтобы оно уподобилось ей, насколько возможно. Ибо прообраз есть то, что пребывает, целую вечность, между тем, как отображение возникло, есть и будет в продолжение целокупного времени. Такими были замысел и намерение бога относительно рождения времени; и вот, чтобы время родилось из разума и мысли бога, возникли Солнце, Луна и пять других светил, именуемых планетами, дабы определять и блюсти числа времени. Сотворив одно за другим их тела, бог поместил их, числом семь, на семь кругов, по которым совершалось круговращение иного: Луну — на ближайший к Земле круг, Солнце — на второй от Земли, Утреннюю звезду и ту звезду, что посвящена Гермесу и по нему именуется, — на тот круг, которой бежит равномерно с Солнцем, но в обратном направлении. Оттого-то Солнце, Гермесова звезда и Утренняя звезда поочередно и взаимно догоняют друг друга… И вот, когда Отец усмотрел, что порожденное им, это изваяние вечных богов, движется и живет, он возрадовался и в ликовании замыслил еще больше уподобить [творение] образцу. Поскольку же образец являет собой вечно живое существо, он положил в меру возможного и здесь добиться сходства, но дело обстояло так, что природа того живого существа вечна, а этого нельзя полностью передать ничему рожденному.

Поэтому он замыслил сотворить некое движущееся подобие вечности; устроил небо, он вместе с ним творит для вечности, пребывающий в едином, вечный же образ, движущийся от числа к числу, который мы назвали временем. Ведь не было бы ни дней, ни ночей, ни месяцев, ни годов, пока не было рождено небо, но он уготовил для них возникновение лишь тогда, когда небо было устроено. Все это — части времени, а «было» и «будет» суть и виды возникшего времени, и, перенося их на вечную сущность, мы незаметно для себя делаем ошибку. Ведь мы говорим об этой сущности, что она «была», «есть» и «будет», но, если рассудить правильно, ей подобает одно только «есть», между тем как «было» и «будет» приложимы лишь к возникновению, становящемуся во времени, ибо и то и другое суть движения. Но тому, что вечно пребывает тождественным и неподвижным, не пристало становиться со временем старше или моложе либо стать таким когда-то, теперь или в будущем, либо вообще претерпевать что бы то ни было из того, чем возникновение наделило несущиеся и данные в ощущении вещи. Нет, все это — виды времени, подражающего вечности и бегущего по кругу согласно [законам] числа. К тому же мы еще говорим, будто возникшее есть возникающее, а имеющее возникнуть есть имеющее возникнуть и небытие есть небытие; во всем этом нет никакой точности» [18, с. 34].

Вслед за Платоном изучал время Аристотель (384г. до н. э. — 322г. до н. э.), который в своей работе «Физика» он обозначил, что время не есть движение, но является им постольку, поскольку движение заключает в себе число.

«Доказательством этому служит то, что большее и меньшее мы оцениваем числом, движение же, большее или меньшее, — временем, следовательно, время есть некоторое число. А так как число имеет двоякое значение: мы называем числом, с одной стороны, то, что сосчитано и может быть сосчитано, а с другой — то, посредством чего мы считаем, то время есть именно число считаемое, а не посредством которого мы считаем. Ибо то, посредством чего мы считаем, и то, что мы считаем, — вещи разные …Так как время есть мера движения и нахождения [тела] в состоянии движения, причем оно, [время], измеряет движение путем отграничения некоторого движения, которое перемерит целое, …; и так как для движения «быть во времени» — значит измеряться временем и самому ему и его бытию, ибо время вместе измеряет и движение и бытие движения, и находиться движению во времени значит именно то, что бытие его измеряется» [2, с. 44].

Далее известный философ Святой Августин (354–430 гг.) развивает концепцию субъективного времени, где оно становится психическим феноменом смены восприятий.

Важнейший вопрос философской системы Августина: что есть время? В «Исповеди» Августин отвечает на этот вопрос:

«Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему — нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что твердо знаю: если бы ничто не проходило, не было бы прошлого времени; если бы ничто не приходило, не было бы будущего времени; если бы ничего не было, не было бы и настоящего времени» [1].

Августин выделяет виды времени — прошлое, настоящее, будущее. Время является протяженностью, которую невозможно разделить на мельчайшие части. Такая протяженность — миг, который и есть настоящее время. Его краткость отрицает в нем длительность. Если бы он длился, в нем можно было бы отделить прошлое от будущего; настоящее не продолжается. Неизмеримое время, миг настоящего существует только в нашей душе: «В тебе, душа моя, измеряю я время». Время по Августину «лишено онтологического статуса; оно — в душе субъекта и является только определенной характеристикой тварного бытия» [5, с. 28].

В научной литературе выделены сходства представлений античности и средневековья:

1. Реляционная концепция пространства и времени, согласно которой эти категории производны от фундаментальной сущности либо сотворены ею (Платон, Аристотель, Фома Аквинский, Анельм Кентерберийский).
2. Время — суть движение и подвержено изменению. Вечность — неподвижна и неизменяема (Платон, Аристотель, Августин, Фома Аквинский, Анельм Кентерберийский).
3. Время и пространство сотворены Богом (Платон, Аристотель, Майстер Экхарт).
4. Время — это смена событий (Гераклит, Гонорий Августодунский).
5. Вечность противостоит времени (Платон, Августин, Фома Аквинский, Анельм Кентерберийский).
6. Пространство — пустота — вместилище — континуум (Демокрит, Платон, Аристотель, Роберт Гроссетесте, Н. Ореш).
7. Время — в душе (Аристотель, Августин, Фома аквинский).
8. Время — мера тварного мира (Августин, Майстер Экхарт).
9. Время и пространство связаны с проблемой метрики и конгруэнтности (Зенон, Августин).
10. Бог не во времени и не в пространстве (Августин, Анельм Кентерберийский, Фома Аквинский, Майстер Экхарт).
11. Время Бога — постоянное сегодня (Августин, Майстер Экхарт).
12. Первопричина времени и пространства — Бог [15, с. 141].

В эпоху становления новоевропейской математической физики, в XVII в., вопрос о природе времени активно обсуждался как учеными, так и философами. В рационализме XVII в. время как категория относительная, в определенном смысле субъективная, имеет и объективную, не зависящую от субъекта основу — длительность [6, с. 9].

Согласно Декарту, длительность совпадает с существованием вещи и есть атрибут субстанции, время же дан только в нашем мышлении и есть лишь известный способ, каким мы эту длительность мыслим [8, с. 451]. Время — это число движения: чтобы иметь общую меру для определения длительности вещи, мы пользуемся длительностью равномерных движений, прежде всего движений небесных тел [6, с. 9].

Спиноза считал, что вещи, как они в действительности предстают перед «разумом» безвременны, но эта безвременность не может быть уловлена «воображением», которое неправильно представляет ее в виде длительности бесконечного времени [19, с. 43].

Также знаменитый английский физик, математик, механик и астроном Исаак Ньютон сделал вклад в изучение времени. В своей работе «Начало» Ньютон пишет следующее: «Время, пространство, место и движение составляют понятия общеизвестные. Однако необходимо заметить, что эти понятия обыкновенно относятся к тому, что постигается нашими чувствами. Отсюда происходят некоторые неправильные суждения, для устранения которых необходимо вышеприведенные понятия разделить на абсолютные и относительные, истинные и кажущиеся, математические и обыденные.

1. Абсолютное, истинное математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длительностью. Относительное, кажущееся или обыденное время есть или точная, или изменчивая, постигаемая чувствами, внешняя, совершаемая при посредстве какого-либо движения, мера продолжительности, употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени, как-то: час, день, месяц, год.
2. Абсолютное пространство по самой своей сущности, безотносительно к чему бы то ни было внешнему, остается всегда одинаковым и неподвижным. Относительное есть его мера или какая-либо ограниченная подвижная часть, которая определяется нашими чувствами по положению его относительно некоторых тел и которое в обыденной жизни принимается за пространство неподвижное …
3. Место есть часть пространства, занимаемая телом, и по отношению к пространству бывает или абсолютным, или относительным …
4. Абсолютное движение есть перемещение тела из одного абсолютного места, в другое, относительное — из относительного в относительное же …» [17, с. 30].

Существенный вклад в изучение времени вложил Готфрид Вильгельм Лейбниц, который определил, что пространство и время сами по себе вне вещей суть нечто идеальное или феноменальное; вместе с вещами они суть порядки отношений между ними. Как и все феномены, пространство и время характеризуются непрерывностью, неопределенностью частей и бесконечной делимостью. Как порядки, они обладают величиной и мерностью. Величина пространства определяется количеством сосуществующих предметов, величина времени — количеством следующих друг за другом событий. При отсутствии изменений невозможно установить количество протекшего времени; пространство вне мира — мнимое пространство.

В своих работах Лейбниц пишет: «Время, строго говоря, никогда не существует, ибо оно никогда не существует как целое, вследствие того, что его части не сосуществуют друг с другом» [12, с. 164].

Вслед за Лейбниц следует Иммануил Кант, которому принадлежит определение времени как «априорной формы созерцания явлений».

В своей работе «Критика чистого разума» Кант понятие времени истолковывает трансцендентально и метафизически и делает следующие выводы:

a) «Время не есть нечто такое, что существовало бы само по себе или было бы присуще вещам как объективное определение и, стало быть, оставалось бы, если отвлечься от всех субъективных условий созерцания вещей. В самом деле, в первом случае оно было бы чем-то таким, что могло бы быть действительным даже без действительного предмета. Во втором же случае, будучи определением или порядком, присущим самим вещам, оно не могло бы предшествовать предметам как их условие и не могло бы познаваться a priori и быть созерцаемым a priori посредством синтетических положений. Напротив, априорное значение и созерцание вполне возможны, если время есть не что иное, как субъективное условие, при котором единственно имеют место в нас созерцания. В таком случае эту форму внутреннего созерцания можно представить раньше предметов, стало быть, a priori.

b) Время есть не что иное, как форма внутреннего чувства, т. е. созерцания нас самих и нашего внутреннего состояния. В самом деле, время не может быть определением внешних явлений: оно не принадлежит ни к внешнему виду, ни к положению и т. п.; напротив, оно определяет отношение представлений в нашем внутреннем состоянии. Именно потому, что это внутреннее созерцание не имеет никакой внешней формы, мы стараемся устранить и этот недостаток с помощью аналогий и представляем временную последовательность с помощью бесконечно продолжающейся линии, в которой многообразное составляет ряд, имеющий лишь одно измерение, и заключаем от свойств этой линии ко всем свойствам времени, за исключением лишь того, что части линии существуют все одновременно, так как части времени существуют друг после друга. Отсюда ясно также, что представление о времени само есть созерцание, так как все его отношения можно выразить посредством внешнего созерцания.

c) Время есть априорное формальное условие всех явлений вообще. … Так как все представления, все равно, имеют ли они своим предметом внешние вещи или нет, принадлежат сами по себе кА определения нашей души к внутреннему состоянию, которое подчинено формальному условию внутреннего созерцания, а именно времени, то время есть априорное условие всех явлений вообще: оно есть непосредственное условие внутренних явлений (нашей души) и тем самым косвенно также условие внешних явлений. Если я могу сказать a priori, что все внешние явления находятся в пространстве и a priori определены согласно отношениям пространства, то, опираясь на принцип внутреннего чувства, я могу сказать в совершенно общей форме, что все явления вообще, т. е. все предметы чувств, существуют во времени и необходимо находятся в отношениях времени» [9, с. 41].

Однако, А. Бергсон дал новое понимание времени, оказавшее огромное влияние на последующее развитие категории времени в естественных науках, и прежде всего в биологии и психологии. Его позиция, возрождавшая древние философские трактовки времени (Локк, Беркли, Юм), которые подчеркивали содержательный, качественный характер времени, во многих отношениях в будущем оказалась созвучной таким философским течениям, как феноменология Гуссерля и фундаментальная онтология Хайдеггера [3].

А. Бергсон отличал «научное время», которое измеряется часами и другими средствами, и «чистое время» как динамичный и активный поток событий — поток самой жизни. Это время переживается непосредственно, и внутри него возможно действовать свободно. Только интеллект действует во времени в первом смысле [16, с. 21].

В своей докторской диссертации «Опыт о непосредственных данных сознания» (1889) А. Бергсон ввел основное понятие своей метафизики — динамическую природу времени. В полемике с теориями психологического детерминизма и психофизики он описывал человеческое сознание как непрерывно изменяющуюся, творческую реальность, как поток, в котором мышлении составляет лишь поверхностный слой, подчиняющийся потребностям практики и социальной жизни. [16, с. 21].

Под влиянием ньютоновской физики время стало восприниматься как константа, последовательность дискретных моментов, наподобие точек на прямой или секундных отметок на часах. А. Бергсон же, напротив, доказывал, что время, воспринимаемое живым организмом является динамичным, изменчивым и качественным [16, с. 22].

В своей работе «Материя и память» (1896) А. Бергсон заявил, что задачей философии является постижение времени, как оно протекает в процессе жизни [16, с. 23].

Немецкий философ Мартин Хайдеггер (1889–1976) рассуждает на тему времени, и высказывает следующую позицию: «Настоящее — называя его само по себе, мы уже думаем также о прошедшем и будущем, о Раньше и Позже в отличии от Теперь. … Когда нам приходиться характеризовать время исходя из настоящего, мы, конечно, понимаем настоящее как Теперь в отличие о уже-не-теперь прошлого и еще-не-теперь будущего. Но настоящее означает также присутствие. Вместе с тем, мы не привыкли определять собственно время из взглядов на настоящее в смысле присутствия. Наоборот, время — единство настоящего, прошедшего и будущего — представляют исходя из Теперь”. [21, с. 397].

В своих работах Бахтин представил теоретическое обоснование понятия «хронотоп», отражающего смысловое единство пространственно-временного континуума, а также показал роль хронотопической определенности в процессах смыслообразования. Хронотоп Бахтин называл «существующую взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе». Хронотопы концентрируют различные временные реальности: время человеческой жизни, историческое время, представления о Вечности и являются своеобразным структурирующим основанием смыслового пространства, в которое вписываются значения каждого конкретного события [4, с. 291].

Всякая цивилизация хранит время. связывая прошлое, настоящее и будущее, создавая тем самым особое — надчеловеческое, надэтническое, надлокальное измерение времени, выраженное в большой традиции и характерных представлениях об историческом процессе и оказывающее значительное влияние в том числе и на повседневную жизнь [7, с. 28].

Изучение исследований категории времени многих ученых позволяет в настоящее время анализировать поведение людей, помогает лучше понимать их и их поступки в настоящем времени, а также прогнозировать их будущее на основе текущего настоящее и прошлого.

После того, как выявили некоторые аспекты времени в философском значении, рассмотрим психологический термин «временная перспектива личности».

Проблема времени обладает особым статусом в жизни человека и является одной из центральных тем философской и психологических рефлексии. С древних времен мыслителей волновали вопросы о том, реально ли «течение» времени или же это лишь иллюзия человеческого разума, представляет ли время некую первичную, сама себя определяющую сущность иле же оно есть нечто вторичное, производное от чего-то другого, более фундаментального? [13, с. 41].

Одна из основных задач психологии — найти научные конструкты, которые позволяют дать адекватное представление психологических констелляций таким образом, чтобы можно было логически вывести поведение индивида [11, с. 83].

Поведение индивида не полностью зависит от его нынешней ситуации. На его настроение оказывают глубокое влияние его надежды и желания и его взгляды на свое собственное прошлое. Моральное состояние и счастье индивида, по-видимому, больше зависит от того, чего он ждет от будущего, чем от приятности или неприятности нынешней ситуации [10, с. 95].

Следуя терминологии Л. К. Франка, мы говорим о «временной перспективе», которая включает психологическое прошлое и психологическое будущее на уровне реальности и на различных уровнях ирреальности. Было показано, что временная перспектива, существующая в данное время, очень важна для многих проблем, таких, как уровень притязаний, настроение, конструктивность и инициатива индивида [26].

Кроме того, следует различать измерение реальность — ирреальность в психологическом жизненном пространстве. Уровень реальности психологического прошлого, настоящего и будущего соответствует той ситуации, как они на самом деле существовали, существуют и будут существовать согласно убеждению индивида [10, с. 95].

В ходе развития происходит увеличение временной перспективы. Например, маленький ребенок живет в настоящем; его временная перспектива включает только ближайшее прошлое и ближайшее будущее. Этот небольшой размер временной перспективы характерен для того, что обычно называется «примитивным поведением». Временное измерение жизненного пространства ребенка растет с увеличением возраста [10, с. 96].

Например, Фарбер показал, что величина страдания заключенного больше зависит от его ожиданий относительно его освобождения, которое может быть через пять лет, чем от приятности или неприятности его настоящего времяпрепровождения [25].

Важно осознать, что психологическое прошлое и психологическое будущее — это одновременные части психологического поля, существующего в данное время. Временная перспектива постоянно изменяется. Согласно теории поля, любой тип поведения зависит от всего поля, включая временную перспективу в это время, но не зависит, кроме того, от любого прошлого или будущего поля и его временных перспектив [10, с. 74].

Идеи многих философов древности находят свое отражение в современных психологических концепциях. Так, понимание времени как объективной, ни от чего не зависящей сущности, как непрерывного, бесконечного, «абсолютного времени», каким оно выступало в концепции И. Ньютона, стимулировало психологические исследования на изучение особенностей восприятия хронологического времени. Понимание же времени с позиции реляционного подхода, предполагающего наличие различных несводимых друг к другу уровней пространственно-временных отношений, позволяет исследовать различные уровни субъективно переживаемого времени [13, с. 43].

Интерес психологической науки к проблеме времени не случаен и объясняется тем, что все основные объекты исследования в психологии являются динамичными, развивающимися во времени образованиями. Изучением вопросов, касающихся психологического времени, занимались такие ученые, как К. Левин, С. Л. Рубинштейн, Б. Г. Ананьев, и многие другие.

Французский философ Жан Мари Гюйо считал время не априорным условием, но следствием нашего восприятия мира, результатом долгой эволюции. Он утверждал, что оно, в сущности, было продуктом человеческого воображения, воли и памяти. В противоположность английским ассоциационистам и эволюционистской школе, возглавляемой Г. Спенсером, которые рассматривали идею времени как источник идеи пространства, Гюйо утверждал, что даже если мы можем использовать одно для измерения другого, тем не менее, время и пространство являются очень разными идеями со своими собственными характерными чертами [19, с. 69].

По мнению Гюйо, понятие времени всегда было внутренне связано с понятием пространства. Будущее физически было тем, что лежит впереди и к чему стремились, в то время как прошлое лежит позади и более не рассматривается. Идея цели была связана с некоторым направлением в пространстве и, таким образом, с движением. В результате, время можно считать абстракцией движения, которая сама связана с последовательностью ощущений мускульного усилия и сопротивления, проявляющейся вдоль линии от первоначальной точки пространства к другой точке, которой движение желает достичь [19, с. 71].

К. Левин установил взаимосвязь между прошлым, настоящим и будущим, подчеркнув, что когда человек воспринимает, переживает свое теперешнее положение, то оно неминуемо связано с его ожиданиями, желаниями, предсказаниями о будущем и прошлом. Такое включение будущего и прошлого жизни в контекст настоящего К.Левин назвал временной перспективой [11, с. 130].

В рамках причинно-целевой концепции проблема взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего находит следующее решение:

– психологическое прошлое определяется совокупностью так называемых реализованных связей, которые соединяют между собой события хронологического прошлого;

– психологическое настоящее включает в себя актуальные связи, т. е. те связи, реализация которых уже началась, но еще не завершилась, и которые соединяют между собой события хронологического прошлого, с одной стороны, и будущего — с другой;

– психологическое будущее личности составляют потенциальные связи, реализация которых еще не началась, поскольку они соединяют между собой предполагаемые события хронологического будущего [13, с. 49].

На сегодняшний день существует множество подходов к изучению временной перспективы. В центре некоторых стоят определенные временные перспективы, у других — непрерывность процесса прошлого, настоящего и будущего, а у третьих — эмоциональная неопределенность прошлого или будущего.

Э. Эриксон в качестве одной из характеристик психосоциального кризиса выделял особое «диффузное» переживание времени, когда человек становится неспособен ориентироваться в своей жизни, в связной перспективе настоящего, прошлого и будущего [23]. По его мнению, период выхода из кризиса знаменуется напряженным переживанием времени, доверием себе в планировании будущего, желанием интенсивных вкладов в свою перспективу. Л. Лакманн описывает итог идентичности как временную структуру, представляющую собой синтез субъективного и биографического времени, переживаемых как основные смыслы в конструировании и реконструировании целостного хода жизни [27].

Ю. Миновски отмечает, что «настоящее» не является отражением определенного психофизиологического момента, т. е. конкретной единицей времени, необходимой для различения двух сенсомоторных стимуляций. Им выделяются следующие зоны переживаемого «настоящего», не сводимые к хронологическому времени:

– удаленное прошлое — зона устаревшего;

– среднее прошлое — зона сожаления;

– ближайшее прошлое — зона раскаяния;

– ближайшее будущее — зона ожиданий деятельности;

– среднее будущее — зона желаний и надежд;

– удаленное будущее — зона молитвы и этический действий [22; 24].

Ж. Нюттен, рассматривая временную перспективу как мотивационное образование, акцентировал внимание на будущем времени, представляющем потребностно — мотивационную сферу личности. Положив в основу его изучения взаимосвязь будущего времени и когнитивно переработанной мотивации, он определял временную перспективу как последовательность событий с определенными интервалами между ними, представленными в сознании человека в конкретный момент времени. Ж. Нюттен выделяет следующие ее характеристики или параметры: протяженность или глубина; насыщенность распределения объектов в различные периоды (прошлое и будущее); степень структурированности этих объектов; степень яркости и реалистичности восприятия субъектом объектов [24, с. 177].

Во временную перспективу, согласно автору, включаются планы, задачи, намерения и иерархия целей личности, представляющие ее мотивационно — потребностную сферу и учитывающие временной порядок ожидаемых событий.

Ф Зимбардо и коллеги указывают на два аспекта отношения к прошлому: негативное (оно видится неприятным и вызывающим отвращение) и положительное (прошлые опыт и времена видятся приятными) [24, с. 177].

Через изучение временной перспективы психологи могут выявить отношение человека к его настоящему, прошлому и будущему.

Таким образом, изучение времени как с философской, так и с психологической стороны необходимо практическим работникам, чтобы помочь клиентам разобраться в нюансах жизнедеятельности и решать конкретные практические задачи.

Литература:

1. Августин Аврелий. Исповедь // В кн.: История моих бедствий / Пер. с латин.- М.: Республика, 1992. с. 11–12.
2. Аристотель. Физика. — М.: Соцэкгиз, 1936. — 192 с.
3. Блауберг И. И. Ангри Бергсон. — М.: Прогресс-традиция, 2003. — 672 с.
4. Бахтин М. М. Эпос и роман. — СПб., 2000. -304 с.
5. 5.Бычков В. В. Эстетика Аврелия Августина. — М.: Искусство, 1984. — 264с.
6. Гайденко П. П. Проблема времени у Исаака Ньютона // Метафизика. — 2013. — № 5 (7). — С. 8–20.
7. Горин Д. Г. Пространство и время в динамике российской цивилизации. — М.: УРСС, 2003. — 277 с.
8. Декарт Р. Избранные произведения. — М., 1950. — 272 с.
9. Кант И. Критика чистого разума. — Эксмо, 1781. — 109 с.
10. Левин К. Теория поля в социальных науках: Пер.с англ. — СПб.: «Сенсор», 2000. — 368 с.
11. Левин К. Динамическая психология: Избранные труды. — М.: Смысл, 2001. — С. 130–132.
12. Майоров Г. Г. Теоретическая философия Готфрида В. Лейбница. — Издательство Московского университета, 1973. — 258 с.
13. Мандель Б. Р. Время на перекрестке наук: философия, культурология, психология и нейрофизиология // Контекст и рефлексия: философия о мире и человеке.- 2012. — № 2–3. — С. 39–53.
14. Молчанов Ю. Б. Понятие одновременности и концепция времени в специальной теории относительности // В сб.: Эйнштейн и философские проблемы физики ХХ века. — М.: Наука, 1979. — 192 с.
15. Мухин А. С. Категории «пространство» и «время» в философии античности, средних веков и возрождения // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена.- 2007. — Т.14. — № 37. — С. 137–142.
16. Новиков Ю. Ю. Время в философии А. Бергсона //Метафизика. — 2013. — № 1 (7). — С. 21–28.
17. Ньютон И. Математические начала натуральной философии // Крылов А. Н. Собрание трудов. М. — Л. — 1936. — Т. 7.- 702 с.
18. Платон «Тимей». — Русские времена, 2013. — 154с.
19. Уитроу Дж. Естественная философия времени: Пер. с англ. / Общ.ред. М. Э. Оменовского. — М.: Едиториал УРСС, 2003. — 400 с.
20. Философия: учебник / Е. И. Пронина; Моск.гос.уни-т печать им. Ивана Федорова. — М.: МГУП им. Ивана Федорова, 2011. — 612 с.
21. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. — М.: Республика, 1993. — 447 с.
22. Элинберг Г. Клиническое введение в психиатрическую феноменологию и экзистенциальный анализ // Экзистенциальная психология: экзистенция. — М.: Апрель Пресс: Эксмо — Пресс, 2003. — С. 201–237.
23. Эриксон Э. Г. Детство и общество. — СПб.: Ленато:АСТ, 1996. — 592 с.
24. Яницкий М. С. Особенности временной перспективы личности представителей различных ценностных типов массового сознания / М. С. Яницкий, А. В. Серый, О. А. Проконич // Вестник Краунц. Гуманитарные науки. — 2012. — № 2 (20). — С. 175–180.
25. Farber M. L.: Suffering and time perspective of the prisoner, Univ. Iowa Stud. // Child Welf, 1944. — 20. — Р. 155–227.
26. Frank L. K.: Time perspectives // J.Social Phil — 1939. — 4. — Р. 293–312.
27. Luckmann Th. Remarks on personal identity: Inner, Social and Historical Time // Identity: personal and sociocultural / ed. A. Jacobcon — Wedding. — Uppsala, 1983.