Политические идеи концепции евразийства Н. С. Трубецкого

В настоящее время политико-экономические идеи евразийства начинают вновь приобретать особую популярность среди патриотически настроенных слоев интеллигенции, власти и общества в целом. Концепция евразийства начинает оказывать существенное влияние на внешнюю и внутреннюю политику России, геополитические идеи современной науки.

Евразийство зародилось в среде первых русских ученых-эмигрантов в постреволюционный период начала 20-х гг. ХХ века. Оказавшись в изгнании и стараясь проанализировать причины, породившие Октябрьскую революцию 1917 года и формирование Советского государства, евразийцы обратили свое внимание на исторические процессы и культурное взаимодействие народов на территории Евразии. Явившись реакцией на сложные и болезненные перемены, течение стало постепенно угасать к концу 30-х годов, и вновь обрело продолжение только в конце ХХ века, став одним из мощнейших направлений новой антилиберальной мысли, стремившейся занять освободившееся место ведущей идеологии, отстаивающей консервативный порядок и право на особый путь для евразийских этносов. Не реализовавшись на практике в советский период, после крушения СССР и проведения радикальных либеральных реформ, течение получило значительное число последователей в среде интеллектуалов и политических деятелей, также оказало влияние на руководство бывших союзных республик. Актуальной эту тему также делает то, что политические идеи евразийства постепенно начинают реализовываться на практике. Создание таких российских интеграционных организаций, как «Таможенный союз», ЕврАзЭс, ОДКБ, так и зарубежных проектов — ШОС и китайского «Нового шелкового пути», не только укладывается в данную концепцию, но и черпает из нее теоритическую базу для обоснования дальнейшей интеграции.

Более того, в России начинают активно популяризироваться идеи неоевразийства, так как именно это течение многим политикам и философам представляется наиболее подходящим для формирования нового идеологического стержня народа и научной базы для евразийского союза. Поэтому именно сейчас, в то время, когда современное евразийство впитало в себя и синтезировало множество самых различных политических и экономических концепций стоит обраться к первоисточнику евразийской идеи.

Неоспоримым правом на авторитетный статус основателя теории евразийства обладает князь Н. Трубецкой, заложивший в трактате «Европа и человечество» основы данной теории. Используемая им методология была продолжением цивилизационного подхода к истории, развитого О. Шпенглером. Для данного подхода, принятого первыми евразийцами, свойственно отрицание линейности исторического процесса, отказ от сравнения культур в силу разного возраста этноса. Серьезной критике также подвергалась эволюционная модель западной этнологии [1, с. 29].

С проблемой целостности российского государства, как многонационального, связана радикальная критика европейской культуры, идей европейского превосходства и постоянного прогресса, свойственного эпохе модерна, провозглашение необходимости существования самобытных цивилизаций. Продолжением этих положений явилась антиколониальная риторика классического евразийства.

Здесь Н. Трубецкой следуя за поздними славянофилами, развивая мысль о том, что европейская цивилизация не является универсальной и не подходит России. Следуя этой логике, философ негативно оценивал влияние петровских реформ на развитие российского государства, характеризуя всю последующую политику династии как время «антинациональной монархии», проводящей политику насильственной русификации, и как следствие — истребление евразийских традиций заложенных в союзе со степью. Считая Орду первым подобием продуктивного евразийского союза, философ, тем не менее, признавал существование ига, что несколько противоречит его концепции. Акцентируя внимание на пагубности европейских традиций, Н. Трубецкой говорит о потенциальном сходстве позиций европейских космополитов и шовинистов, отмечая «параллелизм» этих явлений. Поскольку оба сложились под влиянием «эгоцентризма», их главная задача в размытии грани между разными национальностями и культурами, попытке привести человечество к единому унифицированному образцу. Объявляя европейский космополитизм вершиной романогерманской культуры, философ считает шовинизм, абсолютно тождественным этому явлению. Распространение же шовинизма и космополитизма среди не-романогерманских народов он называет «недоразумением», вызванным проникновением европейской культуры в отличный от него этнос, навязыванием «общечеловеческой цивилизации». Общая культура производит «нивелировку индивидуальных различий», что ведет к преобладанию примата рационализма над этикой, как следствие — духовная примитивизация всего общества. Если же говорить про панславянизм (общий национализм), то он, по мнению Н. С. Трубецкого, является лишь одним из искусственно привитых ответвлений продукта научной мысли романогерманской культуры, и потому нарушает единство исторической связи евразийских народов, отрицает их общую судьбу и взаимозависимость.

Особое место в работах философа занимает идея евразийского «общего национализма», как антипода простому «национализму» [2, с. 131]. В «истинном» виде «национализм» считается Трубецким положительным явлением. Он состоит в «самопознании» этноса, самопознание связано с личностью индивида, этнос же образует «коллективную личность». Ложный национализм по Трубецкому это отождествление национальной культуры с ее древними формами, переставшими оказывать влияние на современную психику индивидов. Вестернизация, по его мнению, ведет не только к культурной деградации этноса и потерей национального единства. Пытаясь нагнать в своем развитии романогерманцев, вестернизированный народ начинает совершать «исторические скачки», наносящие удар по традиции и последовательной эволюции, в период «застоя», идущего сразу после «скачка», начинается новое отставание. Россия в целом рассматривалась как особая совокупность народов, «многонациональная нация, обладающим особым национализмом — евразийством». В идее евразийской общности заключается в создании общей государственности «евразийского братства», так как национализм каждого отдельного народа должен комбинироваться с «общееварзийским национализмом». Общеевразийский национализм, по его мнению, должен опираться на «национальный субстрат», а не на марксистскую классовость. Поскольку существует «национальное самоопределение» первого порядка, свойственное малым народам, которые пытаются выйти из сферы влияния «больших» народов, встать с ними на одну ступень. Англо-саксонское культуртрегерство и немецкий шовинизм разновидности ложного национализма второго рода («консервативный национализм»), стремящейся к переделке других культур по своему образцу. Так же существует третий, «культурный консерватизм», упраздняющий моральный смысл самобытности. По словам Н. Трубецкого, русский «национализм» в его дореволюционный период вмещал в себя первые два типа, а истинный общеевразийский национализм еще требуется создать [3, с. 500].

Для Н. Трубецкого, в отличие от марксистов, выводивших политику из экономического базиса, политика была одной из производных от «культуры», она являлась отражением нравственного и религиозного опыта народа, а не объектом действия социальных сил. Развитие же культуры связано с возникновения новых «культурных ценностей», т. е. целесообразным продуктом создания человека, переданное в народное достояние. Культурная ценность служит удовлетворению потребностей социума, выполняет утилитарные функции. Для формирования культуры необходимо существование в культурной среде запаса уже созданных или «открытых» культурных ценностей, которые передаются посредством традиции, дополняемой наследственностью, которая обеспечивает привитие определенных вкусов обществу. Наличие традиции, географического фактора и наличие разных антропологических типов делает абсолютно невозможным полное привитие культуры другого народа изначальному этносу. Следовательно, не все политические и культурные институты и практики можно безболезненно экспортировать и переносить на чуждые почвы, а привитые нормы творчески перерабатываются новым обществом. Смешение же культур возможно, но оно только взаимно обогащает этносы. Полное приобщение к другой культуре возможно только вместе с антропологическим смешением этносов. Ученый развивал идею о существовании различных культурных ареалов. Продолжая культурологическую традицию, основанную А. Кребером, которая выделяла большие отличные друг от друга культурные сообщества, ареалы или цивилизации. Этническо-культурная многогранность, подкрепленная политическим единством народов, является наиболее устойчивой формой существования человечества. В отношении России и близлежащих республик Н. Трубецкой выделял два этажа культуры: «нижний» и «верхний». «Нижний» этаж опирается на народные массы, обращен к нравственным корням. «Верхний» объединяет элиту, формирует многофункциональную культуру. Между этажами нет четких границ, переходя из «нижнего» в «верхний» этаж культура получает «краевую дифференциацию». Евразийцы ставили задачи устранения раскола между интеллигенцией и массами.

В отношении государства философ придерживался консервативно-этатисткой традиции. Государство в его концепции определяется как «географически-волевая категория», т. е. сумма волевых устремлений всех индивидуальных стремлений на общей территории [4, с. 113]. Государство обладает чертами народа, породившего его, и имеет только «отраженные» личные признаки. Н. Трубецкой также считает весьма существенными признаками характер территории, тип населения государства. Государственная власть осуществляется не столько над территорией, сколько над субъектами, над народом страны [5, с. 151]. Государство представляет «идею-правительницу», оно связано с духовными потребностями граждан, существует для достижения «внутренней правды» (общего блага). По мнению Н. Трубецкого, «многонациональная личность» предполагает равнозначность всех народов на территории России [6, с. 224]. Исходя из этого: ни один этнос не должен преобладать в государственном строительстве, государство должно учитывать естественные границы территорий этносов, федерация строится не по территориальному принципу, а по национально-этническому. Однако философом предполагался отказ народов внутри страны от права на самоопределение, поскольку это вступало бы в противоречие с принципами «единства месторазвития», когда территория каждого народа принадлежит всем евразийским этносам.

Феномен государства и народного суверенитета рассматривался Н. Трубецким в концепции «демотии» [7, с. 3–9]. Так «народный суверенитет» являлся для него «органически и организованным единством», а не «атомизированным суррогатом западной культуры», который приобрел наиболее широкое распространение, начиная с популяризации либеральных трудов Дж. Локка и европейских Просветителей. Народ представлялся Трубецкому совокупностью всех поколений, образующих единство культуры, оформленное в виде государства. Государство же не выражает «волю всех», а опирается на корпоративизм носителей государственных функций.

Говоря о форме правления в России Н. Трубецкой считает, что форма правления не является главным фактором, образующим государственный строй. Важны скорее типы отбора правящего строя, а не типы правления и функции главы государства. Для политического устройства в России ученый склоняется скорее к республике [8, с. 481–483]. Н. Трубецкой призывал при описании формы правления акцентировать внимание на социологический фактор, т. е. на тип отбора в правящие слои и тип системы избирательного права, в чем усматривается влияние теории элит Г. Моска и В. Парето. Демократическому и аристократическому типу отбора в элиту ученый противопоставлял выведенный евразийцами идеократический тип, в чем пересекается с философией К. Шмитта [9, с. 521]. В данной концепции чувствуется влияние античного философа Платона.

Так, по мнению Н. Трубецкого, идеократия заключается в соотнесении индивидуальных целей общему миросозерцанию, где власть находится в руках добродетельных идеологов, которые формируют правящую элиту. Как следствие он не видел противоречий между конституционной монархией и республикой. Выдвигая положение об автаркической идеократии, ученый подразумевал существование планового хозяйства в промышленности и культуре. Подлинной же идеократей может являться только империя, идеей-правительницей в которой служит благо «многонародной личности». В соответствии с этим весь государственные структуры и социальные институты существуют в поле одной «идеи-правительнице» (идеологии), создающий культурный стрежень, обеспечивающий монолитность и устойчивости всей системы.

С учетом сложных условий обеспечения качественного государственного управления и дальнейшего развития гражданского общества, особый интерес для современных исследователей представляют, хотя и несколько идеализированные, но, тем не менее, оригинальные альтернативные модели построения эффективной народной демократии в России, представленные ученым. Так в работах Н. Трубецкого широкое распространение получила идея преодоления партийной демократии или упразднения самой причины многопартийности. «Многопарламентская система» была призвана устранить противоречия между избирателем и партией, выражающей его интересы. Законодательные органы, по мнению ученого, должны были включать в себя представителей профсоюзов и населения, «спецов» (политических профессионалов) и «идеологов» [10, с. 458–459]. Граждане отдают свои голоса на внутриорганизационных выборах за кандидатуры представителей этих трех групп. Как следствие отпадает надобность в партийной системе. В подобной системе хорошо прослеживается влияние идей Платона. Так, многопарламентская система предполагает несколько парламентов с ограниченной сферой ответственности, в каждом парламенте представлены строго определенные группы заинтересованного населения. Все население организовывается в союзы, с определенным назначением. Союзы подразделяются на несколько типов профессиональные, научно-технические общества, идеологические организации. Все органы равны между собой в полномочиях. Для устранения противоречий между союзами организуются особые комитеты или «общественный сенат».

Подобные воззрения позволяли первым евразийцам видеть в новом советском режиме представителя части своих идей, реализуемых через единую идеологию и партию. Что достаточно легко позволяло им ассоциировать СССР с прообразом идеального евразийского союза.

На сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что те многочисленные вопросы, затронутые в работах Н. С. Трубецкого, не теряют свою актуальность и в настоящее время. Для дальнейшего развития современных неоевразийских концепций, служащих научным фундаментом в построении нового политико-экономических союза на евразийском пространстве, потребуется переосмысление исторического научного наследия первых евразийцев.

Литература:

1.         Трубецкой Н. С. Европа и человечество// Наследие Чингисхана. М., 2000. С. 29

2.         Трубецкой Н. С. Письма к П. П. Сувчинскому: 1921–1928. C. 133.

3.         Трубецкой Н. С. Общеевразийский национализм. С. 500.

4.         Трубецкой Н. С. Об истинном и ложном национализме // Трубецкой Н. С. Наследие Чингисхана. М., 2000. С. 113.

5.         Трубецкой Н. С. Письма к П. П. Сувчинскому: 1921–1928. C. 151.

6.         Трубецкой Н. С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. С. 224.

7.         Трубецкой Н. С. О государственном строе и форме правления // Евразийская хроника. Париж, 1927. Вып. VII. С. 3–9.

8.         Трубецкой Н. С. О государственном строе и форме правления // Евразийская хроника. Париж, 1927. Вып. VII. С. 481–483.

9.         Трубецкой Н. С. Об идее-правительнице идеократического государства // Трубецкой Н. С. Наследие Чингисхана. М., 2000. С. 521

10.     Трубецкой Н. С. Письма к П. Н. Савицкому. C. 458–459.