Через русскую поэзию к миру

В современном мире развития новейших технологий и средств массовой информации межкультурная и межъязыковая коммуникация поднимаются на новый уровень международного общения, направленного на сближение культур и установления более тесных контактов и отношений между людьми и народами. На современном этапе развития в условиях обострения криминогенной ситуации и терроризма наиболее важно сохранить мир и воспитать духовную культуру, чему, прежде всего, способствует изучение литературного наследия различных народов.

Те духовные ценности, которыми богаты литературные произведения каждого народа, являются необходимой основой в воспитании нравственной личности современного общества. Поделиться этими сокровищами можно только при помощи перевода. Перевод как межъязыковая трансформация есть преобразование текста на одном языке в эквивалентный ему текст на другом языке. [2]

Рассматривая художественный перевод, как один из видов перевода, целесообразно особо выделить перевод поэтического текста, так как поэтические произведения имеют особую специфику, которая во многом затрудняет работу переводчика, и, возможно, поэтому бытует мнение, что поэтический текст переводить невозможно. Вероятнее всего, это мнение приверженцев буквального перевода, но, очевидно, при переводе именно поэтического текста буквальный перевод не может быть адекватным, поскольку не сможет передать художественные достоинства оригинала.

Поскольку, перевод это преобразование речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания, то есть значения, то процесс перевода непосредственно зависит от того, что в науке о знаковых системах — семиотике называется двусторонним характером знака. [4, с.8–9; 5, с. 16–18]

Это значит, что любой знак характеризуется наличием двух сторон или, как их еще называют, планов: плана выражения или формы и плана содержания или значения. Язык, как известно, представляет собой специфическую знаковую систему, поэтому единицы языка также характеризуются двуплановостью, наличием как формы, так и значения. При этом решающую роль для перевода играет тот факт, что разные языки содержат единицы, различающиеся в плане выражения, то есть по форме, но совпадающие в плане содержания, то есть по значению.

Термин «план содержания» или «значение» следует понимать максимально широко, имея в виду все виды отношений, в которых находится знаковая (в данном случае, языковая) единица. При межъязыковом преобразовании (как и при всяком другом виде преобразований) неизбежны потери, то есть имеет место неполная передача значений, выражаемых текстом подлинника. Стало быть, текст перевода никогда не может быть полным и абсолютным эквивалентом текста подлинника; задача переводчика заключается в том, чтобы сделать эту эквивалентность как можно более полной.

Опираясь на теорию Комиссарова, можно выделить два вида моделей перевода: ситуативная модель перевода и трансформационно — семантическая модель.

Ситуативная (денотативная) модель перевода исходит из того, что содержание всех единиц языка отражает предметы, явления, которые обычно называются денотатами. Создаваемые с помощью языка сообщения содержат информацию о какой-то ситуации. Воспринимая текст оригинала, переводчик отождествляет составляющие этот текст единицы с известными ему языковыми единицами оригинала и, интерпретируя их значение в контексте, выясняет, какую ситуацию реальной действительности описывает оригинал. Процесс перевода, таким образом, осуществляется от текста оригинала к реальной действительности и от неё — к тексту перевода. Наиболее чётко ситуативная модель работает в следующих случаях: при переводе безэквивалентной лексики, когда описываемая в оригинале ситуация однозначно определяет выбор варианта перевода и когда понимание и перевод оригинала невозможно без выяснения тех сторон описываемой ситуации. Что же касается трансформационно — семантической модели перевода, она рассматривает процесс перевода как ряд преобразований. Трансформационно — семантическая модель ориентирована на существование непосредственной связи между структурами и лексическими единицами оригинала и перевода.

При переводе поэтического текста две эти модели должны использоваться переводчиком в неразрывной связи.

Рассматривая теорию А. И. Смирницкого о специфической знаковой системе языка, правомерно выделять не только знаки лексического аспекта, но также знаки грамматического, фонетического и контекстуального, подразумевая экстралингвистический момент.

Принимая во внимание теорию Л. С. Бархударова, о том, что для перевода существенной является эквивалентность значений не отдельных слов и даже не изолированных предложений, но всего переводимого текста (речевого произведения) в целом по отношению ко всему тексту перевода, вероятно, допустимо поставить под сомнение существование одного из, как принято считать, необходимых условий

успешного перевода поэтического текста как выполнение перевода носителем языка, и следующие доводы могли бы служить подтверждением этой гипотезы.

Во-первых, со стремительно развивающимся прогрессом в области науки, культуры и политики появляются все более расширяющиеся возможности не только в рамках взаимопроникновения и взаимообогащения культур, но и в рамках более глубокого освоения всех аспектов, всех граней изучаемого языка или, как будем называть, языка перевода. В этой связи следует упомянуть, что язык, являясь живым, постоянно изменяется на различных уровнях — лексическом, фонетическом, грамматическом. Так в современном английском принято произносить наречие «часто» не только [ofn], но и [often], что, например уже раздвигает рамки перевода фонетического текста на английский язык. На грамматическом уровне можно привести пример употребления структур перфектного времени. Если ранее считалось, что глагол «понимать» (understand) не употребляется в упомянутой структуре, то сейчас носители языка могут задать вопрос: “Have you understood?” [Речь носителя языка, преподавателя на курсах повышения квалификации в Лондоне, St. Jiles College]. В условиях, же наложения американского английского на английский [упрощенное употребление языковых единиц можно наблюдать в молодежной среде. (Опыт общения студентов во время стажировок в колледже в Канаде] в процессе перевода поэтического текста, особенно современных авторов, появляются более широкие возможности. Нельзя в этой связи не упомянуть о способе словосложения или словопроизводства, а именно сокращения, который существует в английском языке приблизительно с XIII века и получил особенную продуктивность в наше время. Сокращения является продуктивным способом словообразования и в современном русском языке, но в русском языке сложносокращенные слова, в основном, образуются путем сложения начальных частей или слогов слов, например МТС, ВУЗ, Комсомол, а в английском языке сокращение развито значительно сильнее, чем в русском. И каждый студент лингвистического ВУЗа знает, что по формальному признаку сокращения слов могут быть разбиты на три типа: аферезис, т. е. усечение начала слова — telephone — phone, синкопа — усечение середины слова: madam — ma’am, апокопа — усечение конца слова: advertisement — ad, etc. Очень многие сокращения обладают яркой стилистической окраской. Сложносокращенные слова, в которых первый элемент сокращается до одной буквы, например A — bomb, H — bomb etc. получили широкое распространение в английском языке, особенно в газетной и военной лексике. Но, ведь, сокращения могут быть использованы русскоговорящими студентами на занятиях по переводу с русского языка на английский язык и поэтической лексики. Безусловно, поэтической речи свойственна высокоэмоциональная, торжественно — возвышенная лексика, которая создается архаизмами. Но современному поэтическому тексту свойственно упрощение, а для сохранения ритма и мелодики любого поэтического контекста необходимы и приемлемы разноплановые лексические единицы.

И, нельзя не согласиться, что конкретное распределение элементарных единиц смысла («сем» или «семантических компонентов») по отдельным словам, словосочетаниям и предложениям данного текста определяется многочисленными и сложными факторами и, как правило, не совпадает в тексте на ИЯ и тексте на ПЯ, но это, ни в коей мере не является нарушением принципа семантической эквивалентности текстов подлинника и перевода. [2]

Во-вторых, исходя из требования к тому, что автор перевода должен хорошо знать язык оригинала, особенности эпохи и окружающей действительности автора поэтического произведения, правомерно будет утверждать, что носитель языка оригинала более тонко чувствует и более четко представляет чувства, мысли, образы своего соотечественника. Неологизмы С.Есенина («сиреневая цветь») или В.Высоцкого более понятны русскому человеку. Например, с точки зрения лексикологии перевести фразу из Есенинского стихотворения «Глухари» …унесу я пьяную до утра в кусты, понятно, что «пьяная» имеет значение “besot”-«кружить голову», «сводить с ума», а оксюморон «тоска веселая» в контексте стихотворения и в воображении С.Есенина, безусловно, это томление и жажда любви “yearn of love”. В песне «Огней так много золотых» лирическую строчку «я от себя любовь таю…» можно ассоциировать с образом девушек в светлицах и привычных для Руси птиц в клетке.

Как рано он завел семью, He married at an early age,

Печальная история — It makes me feel upset and sad -

Я от себя любовь таю, I keep my love like a bird in the cage

А от него тем более. For him to never understand

Стилистический прием сравнения придает тексту лиричность и, наверное, более точно передает душевное состояние героини. Можно выявить множество соответствий на примере поэтических текстов представителей разных эпох и различных стилей. [6]

В-третьих, до тех пор, пока развивается язык, появляются новые языковые знаки и различные лексические и стилистические толкования слов, все новое в языке возникает в связи с изменениями экономического и социального строя, изменениями в производстве, культуре, науке, быту, вообще, в любой сфере человеческой деятельности. Так появляются лексические неологизмы, которые создаются по продуктивным словообразовательным моделям. Среди лексических неологизмов по словообразовательному признаку можно выделить слова, произведенные с помощью суффиксов, приставок, а также суффиксально — префиксальные, путем словосложения, например, filmnik, где nik является суффиксом, заимствованный из русского языка (Спутник), fortyish, no — goodnik, unperson, masscult. [3, с. 131–135]

Словообразование является главным средством обогащения словарного состава, однако, ни один язык никогда не обходился одними только собственными лексическими средствами. Заимствованные слова имеются во всех языках, а в английском их особенно много.

А. А. Потебня обращал внимание на творческий элемент в процессе заимствования. «Заимствовать — говорил он — значит брать для того, чтобы, может быть, внести в сокровищницу человеческой культуры больше, чем получаешь». Такой подход к вопросу о заимствованиях расширяет рамки деятельности переводчика, дает возможность его творческой работы со словом, а для перевода поэтического текста это наиболее актуально.

В-четвертых, общепризнано, что переводы Самуила Яковлевича Маршака — замечательного советского поэта, великолепного мастера перевода, человека высокой культуры и самых разнообразных интересов и знаний, являются шедевром переводческой деятельности и, то же время, представляют собой совершенно самостоятельное творчество. Все живет и движется в его лирических строках. Иностранные стихи под пером Маршака обретают новую жизнь, жизнь в ином качестве — как русское стихотворение. Литературные критики отмечали несоответствие стиля переводчика стилю оригинала (то же с переводами А. М. Финкеля). Тем не менее, переводчиком передано не только основное содержание текста оригинала, выявлена основная мысль, но и эмоционально-стилистические оттенки текста оригинала, при помощи средств языка перевода. Значит, переводчику подвластно переводить текст с родного языка на иностранный.

На практических занятиях студентами нашего факультета предпринимаются первые шаги по переводу поэтического текста. Безусловно, заявлять о блестящих достижениях на первых этапах нельзя, но можно говорить о заинтересованности студентов в практической деятельности и должно отметить намечающиеся положительные тенденции.

В-пятых, необходимо обучать переводу поэтического текста, так как выявление переводческих методов, т. е. переводческих трансформаций ярче и нагляднее представлено на примере, именно, поэтического текста. Теорию, же, что переводчик поэтического текста должен быть поэтом, можно поставить под сомнение.

Можно, признать, что не только значение языковых единиц, но и весь язык как таковой существует в человеческом сознании, в мозгу человека и тем самым относится к числу явлений психических. Такая концепция (так называемый психологизм) была, как известно, широко распространена в языкознании XIX -- начала XX века; ее разделяли такие крупные языковеды прошлого как А. А. Потебня, Г. Пауль, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Ф. де Соссюр и другие. В наши дни эта точка зрения также находит себе сторонников. В связи с этим, следует принять во внимание особенности возрастной психологии именно молодежного возраста, когда молодые люди подвержены желанию и раскрывают свои возможности в стихосложении и, в этот период складывается благоприятный момент для обучения студентов лингвистических факультетов переводу поэтических текстов.

Литература:

1.                 И. В. Арнольд. Лексикология современного английского языка. М., изд-во «Флинта», изд-во «Наука», 2012, с.188

2.                 Бархударов Л. С. Язык и перевод (Вопрос общий и частной теории перевода) М., «Международные отношения», 1975.

3.                 Ж. А. Голикова Лексикология и фразеология современного английского языка. Практикум. Минск ООО «Новое знание». 2006, с.131–135

4.                 Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка. М. изд-во литература на иностранных языках, 1957, с. 8–9

5.                 Смирницкий А. И. Объективность существования языка. М. изд-во МГУ, 1954, с. 16–18

6.                 I. Zheleznova hhh///:ZhukN. V. Poetry. The peculiarities of translation. The Moscow Power Engineering Institute, М., 2011 el.