Дополнительные средства коммуникативной организации текста при переводе с русского язык на английский (на примере романа И.С.Тургенева «Отцы и дети»)

Основными средствами коммуникативной организации предложения являются порядок слов и интонация. Помимо основных средств отмечают и дополнительные.

Дополнительным средством коммуникативной организации являются частицы. Так, частица «то» служит для выделения темы. Эта частица типична для разговорного стиля. Её особенностью является постпозитивное расположение. Употребление этой частицы может быть проиллюстрировано на таком примере:

Флигелёк-то плох... [1, с. 155].

… that small wing of the house is so bad [3, c. 14].

… the little outbuilding is such a poor place… [2, c. 27].

Тема «флигелёк» маркирована частицей «то» в русском предложении.

В переводе Гилберта Гарни для выделения темы «small wing of the house» использовано указательное местоимение «that» (тот). Это местоимение предполагает, что говорящему известен предмет, о котором идёт речь.

Переводчик Бернард Айзекc использует артикль «the» для того, чтобы выделить тему предложения. Определённый артикль «the» произошёл от указательного местоимения «that» (тот). Такой артикль указывает на индивидуально-определённое лицо или предмет, то есть на лицо или предмет, выделенный из всех лиц или предметов данного класса. Он имеет, таким образом, индивидуализирующее значение. Так, употреблённый со словом «the little outbuilding» (флигелёк), артикль «the» вызывает представление о совершенно определённом флигеле, который известен собеседнику или упоминался ранее.

Частица «то» занимает особое место среди частиц, так как всегда находится в постпозиции по отношению к тому знаменательному слову, к которому она присоединяется.

Для выделения темы может быть использована частица «а». Она находится в препозиции по отношению к выделяемому ею носителю темы.

А отец у тебя славный малый [1, c. 161].

Your father, though, is a splendid fellow [3, c. 122].

But your father’s a fine chap [2, c. 33].

В предложении русского текста носителем темы является группа подлежащего — «а отец у тебя». Частица «а» располагается перед словом «отец» и этим выделяет данное слово.

Переводчик Гилберт Гарни предлагает вариант перевода русской частицы «а» английским вводным словом «though» (тем не менее), поместив его после темы «your father» (твой отец). Таким образом, тема в американском переводе выделена постпозитивным по отношению к ней вводным словом.

Вариант перевода Бернарда Айзекса сохраняет позицию частицы, выделяющей тему: «but» (а) располагается перед темой «your father» (твой отец).

Интересной особенностью обоих предложений перевода является перевод группы подлежащего «отец у тебя» словосочетанием «твой отец». Возможен дословный перевод русского словосочетания, но такой вариант (father of yours) характерен для официально- делового стиля. Следовательно, оба переводчика единодушны в стремлении сохранить разговорный стиль текста, так как они находят свойственный этому стилю вариант перевода.

Рема также может быть отмечена частицами. Например, частицей «только», которая выполняет функцию выделения.

Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одёженку [1, c. 159].

But you might give orders to have them lug my wretched travelling bag there — and this bit of a garment [3, c. 19].

Just tell them to bring up that old suitcase of mine and these togs here [2, c. 30].

В рассматриваемом русском примере рема «чемоданишко» определена выделительной частицей «только» и инверсией. Инверсии подвергается группа сказуемого: цель приказа (стащить) располагается после объекта (чемоданишко), в отношении которого должно быть выполнено требуемое действие. Рема «чемоданишко» выделена также инверсией словосочетания «мой чемоданишко» (в оригинале — «чемоданишко мой»).

В литературе по коммуникативной организации предложения отмечается, что частица «только» предшествует выделяемому ей носителю ремы. Этим руководствовались и мы при рассмотрении данного примера. Но анализируемое высказывание обнаруживает инверсию составляющих его компонентов. Следовательно, перестановке могли подвергнуться частица «только» и выделяемое слово «прикажите». Этой точки зрения придерживаются переводчики.

В переводе Бернарда Айзекса частица «только» передана словом «but» (только, лишь), находящимся в препозиции по отношению к предикативной группе. Инверсия русского предложения не отражена в переводе, так как фиксированный порядок слов английского языка не допускает дословной передачи инверсии русского языка.

Бернард Айзекс находит адекватный вариант перевода этого предложения. Так как ремой, по мнению этого переводчика, является сказуемое «прикажите», то оно и выделяется с помощью наречия «just» (просто). Такой способ выделения ремы широко распространён в английском языке: слова с выделительно-ограничительным значением (only, merely, just, namely) являются лексическими показателями ремы.

Расставить акценты, определив тему и рему, в русском языке призваны специальные синтаксические конструкции, выражающие актуальное членение предложения. Приведём пример такой конструкции. Это предложения, построенные по схеме «что касается + родительный падеж существительного + то + компоненты любой структурной схемы с возможными распространителями». В этих предложениях первая часть, внешне похожая на придаточную, не является предикативной единицей и не имеет обязательно присущего всякой предикативной единице морально-временного плана. Словоформа «касается» в составе устойчивого словосочетания «что касается» не имеет глагольных свойств (ср. невозможность изменения этой формы во времени). Всё сочетание «что касается... то» в современном языке представляет собой особое служебное слово, выполняющее выделительную функцию. Наряду с ним употребляется сочетание «что до... то». В языке И. С. Тургенева встречаем такой вариант этой конструкции: «что касается до... то». Из этого следует, что форма родительного падежа зачастую употреблялась с предлогом «до»: так, в романе «Отцы и дети» встречаем оборот «что касается до времени».

Можно предположить, что конструкция «что касается до... то», позднее преобразовалась в две равнозначные конструкции «что касается... то» и «что до... то».

В исследуемом романе находим такой случай употребления этой конструкции:

Что касается до меня, я немцев, грешный человек, не жалую [1, c. 169].

As far as I am concerned, I don’t favour the Nemtzi, sinner that I am [3, c. 34].

For my part, I must plead guilty to disliking the Germans [2, c. 41].

Анализируемая конструкция предназначена для выделения темы. Темой русского предложения становится слово «меня», то есть этой конструкцией подчёркивается, что важно восприятие говорящего, его реакция на события. Тема выделена также повтором: она ещё раз названа вне конструкции как подлежащее (я).

В английском языке есть сходная конструкция «as far as… (to be) concerned». Её использует в своём переводе Гилберт Гарни. Этой конструкцией выделяется местоимение «I» (я), которое, как и в русском предложении, повторено как подлежащее. Таким образом, данный перевод может быть признан адекватным.

Бернард Айзекс использует вводное предложение «for my part» (со своей стороны). Это перевод по принципу смысловой доминанты: вводное предложение передаёт только значение русской конструкции «что касается до... то», при этом сама конструкция не сохраняется, и ей не найдено соответствие в языке перевода.

Рассмотрим высказывание, взятое из диалога Аркадия Кирсанова со своим отцом (реплика принадлежит Аркадию):

… во всяком случае, сын отцу не судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чём не стеснял моей свободы [1, c. 164].

At any rate, a son cannot sit in judgement on his father especially such a son as I, and especially such a father as yourself, who has never in any respect interfered with my freedom [3, c. 26].

… in any case a son can’t be his father judle, and particularly a father like you who has never restricted my liberty in any way [2, c. 36].

В приведенном сложном предложении используются разные средства для выражения актуального членения. Прежде всего, проанализируем первое простое предложение. Оно располагается вслед за вводным словосочетанием «во всяком случае». Это предложение — «сын отцу не судья». Тема «сын» располагается перед ремой «отцу не судья». Основным средством коммуникативной организации этого предложения является порядок слов, то есть рема выражена позиционно (фразоконечное положение).

За этим предложением идёт оборот «и в особенности я». Этот оборот конкретизирует предшествующее высказывание, уточняя его тему, причём здесь тема предшествующей фразы уже становится ремой. Лексическим показателем ремы является форма «в особенности», обеспечивающая выделение ремы. Такой оборот характеризуется эмоциональностью. В устной речи он будет отмечен экспрессивной интонацией.

В обороте «и в особенности такому отцу, как ты», кроме лексического выделителя (в особенности), рема (отцу) отмечена ещё и специальной конструкцией «такому... как».

Последнее предложение членится на тему «который» (подлежащее) и рему «никогда ни в чём не стеснял моей свободы» (группа сказуемого). Здесь средством выражения актуального членения является порядок слов.

Вариант перевода Гилберта Гарни сохраняет порядок следования всех частей сложного предложения и полноту их передачи. Но при всей своей полноте, перевод имеет свои особенности. Так, сказуемое первого простого предложения (нё судья) передано идиоматическим выражением «sit in judgement» (осуждать). Оба оборота, конкретизирующие смысл предшествующего предложения, представляют собой фразы, построенные по одной схеме: рема в них выделена лексически (наречием «especially») и с помощью конструкции «such a … as».

Перевод Бернарда Айзекса имеет целью сохранить прежде всего смысл высказывания. Вероятно, предложение «сын отцу не судья» не может быть переведено с сохранением структуры фразы и частиречной принадлежности, так как в переводе сохранён только смысл и установлен английский порядок слов. Конструкция, в которой рема выделена лексически (и в особенности я), передана без изменений (and particularly I), лексическим показателем ремы является наречие «particularly» (в особенности). В следующем обороте сохранено употребление этого же наречия, но конструкция «такому... как» заменена сравнительным оборотом. В последнем предложении, в соответствии с законами английского словорасположения детерминант «in any way» расположен после предикативной группы.

Как видим, предложение располагает различными средствами коммуникативной организации предложения: порядком слов, интонацией, частицами, ремовыделительными конструкциями. Это предложение можно назвать итоговым: оно не только позволяет обобщить основные и дополнительные средства выражения актуального членения, но и является итогом спора между главными героями романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» — отцом и сыном: сын отцу не судья. Эта фраза принадлежит сыну и примиряет оба поколения.

Экспрессивные варианты словорасположения — один из показателей актуального членения. В экспрессивных вариантах словорасположения смысл высказывания, его актуальное членение не изменяется. Изменяется лишь интонационная структура фразы, приобретающая экспрессивный характер. Это изменение может затрагивать интонационную структуру фразы в целом или касаться отдельных речевых тактов.

Речевые такты — это ритмические отрезки, на которые распадается речь. Цельность речевого такта как ритмической единицы создаётся особым ударением в речевом такте. Из двух или нескольких слов, входящих в речевой такт, одно слово несёт на себе более сильное ударение по сравнению с другими словами. Иначе говоря, одно из слов предложения отмечается фразовым ударением.

Фразовое ударение в стилистически нейтральном высказывании падает на последнее слово, интонационная оформленность такой фразы характеризуется понижением тона в конце.

В экспрессивных вариантах фразовое ударение перемещается с конца фразы в её начало или середину. Есть случаи перемещения ударения в речевом такте с конца речевого такта в его начало.

В письменной речи для того, чтобы выделить тот член высказывания, который отмечен фразовым ударением, используется инверсия.

Инверсия — это изменение порядка слов, которое состоит в перестановке синтаксических компонентов.

Таким образом, в стилистически нейтральном варианте высказывания компоненты подвергаются перестановкам различного характера, что влечёт за собой превращение высказывания в экспрессивно окрашенное.

Перестановки компонентов высказывания могут быть различного вида, но меняться местами всегда будут два связанных друг с другом компонента: тема и рема; детерминант и предикативная группа; подлежащее и сказуемое; два компонента словосочетания.

Возможны сложные (двукратные, трёхкратные и т. д.) перестановки, которые сводятся к перестановкам перечисленных выше пар.

Есть особенность, связанная с отношением инверсии к интонации: инверсия может изменять интонационный рисунок всей фразы, а может привести к изменению ударения лишь в отдельном речевом такте. Это зависит от того, какие компоненты меняются местами.

Если инверсии подвергаются тема и рема или синтаксические группы (группа детерминанта и предикативная группа; группа подлежащего и группа сказуемого), то изменяется акцентная структура всей фразы: фразовое ударение оказывается в начале или середине фразы, а не в конце.

Если инверсии подвергаются только компоненты словосочетаний, то изменяется акцентная структура отдельных речевых тактов: ударение выделяет слово, находящееся в начале речевого такта. Так, Аркадий Кирсанов даёт такую характеристику своему дяде:

Ведь он красавцем был... [1, c. 161].

Why, he was an Adonis… [3, c. 22].

He was awfully handsome… [2, c. 32].

Членение на тему и рему классическое: группа подлежащего (ведь он) служит темой, сказуемое (красавцем был) является ремой.

Инверсия наблюдается в самом сказуемом: именная часть его (красавцем) находится перед связкой (был). В результате инверсии экспрессивно выделяется именная часть сказуемого.

Переводчики находят разные способы выделения ремы. В переводе Гилберта Гарни порядок следования членов высказывания (тема — рема) сохранён, но инверсия составного именного сказуемого отсутствует, так как такая инверсия невозможна в английском языке.

В переводе Бернарда Айзекса также не сохранена перестановка компонентов составного сказуемого.

Часто встречаются примеры с инверсией компонентов группы сказуемого:

Стихи он читает напрасно и в хозяйстве вряд ли смыслит, но он добряк [1, c. 161].

Reading poetry won’t do him any good, it’s a hard likely that he understands farming, but he is good-natured man [3, c. 22].

He could do better than read poetry though, and I don’t think he knows much about farming, but he’s a good old soul [2, c. 33].

Для того, чтобы выявить инверсию в рассматриваемом высказывании, следует представить себе его исходный вариант: Он напрасно читает стихи; (Он) вряд ли смыслит в хозяйстве.

После того, как установлен исходный член парадигмы, возможно проследить характер перестановок. Прежде всего, обнаруживаются перестановки в группе сказуемого. Слово «стихи» выносится на первый план. Кроме того, названное слово располагается в препозиции по отношению ко всей фразе. Таким образом, оно выделено позиционно на письме и интонационно в устной речи.

Речевой такт «и в хозяйстве вряд ли смыслит» также отмечен экспрессивным вариантом словорасположения. Эта группа сказуемого «смыслит» подверглась инверсии за счёт вынесения в препозицию предложно-падежной словоформы «в хозяйстве».

Важно отметить, что препозиция акцентируемого члена словосочетания является характерной для разговорной речи. При таком словорасположении высказывание будет характеризоваться нисходящим расположением акцентов. Очевидно, что предложение с таким словорасположением и интонационным рисунком характеризуется эмоциональностью.

И тот, и другой переводчик смогли передать лишь смысл предложения.

Отметим различия двух вариантов перевода.

Так, переводчик Гилберт Гарни сохраняет препозицию акцентируемого слова «стихи», но в его варианте это подлежащее. Второй случай инверсии («в хозяйстве вряд ли смыслит») не нашел отражения в этом варианте перевода. В английском предложении переводимая русская группа сказуемого членится на два простых предложения (1 — «it’s a hard likely»; 2 — «that he understands farming»), акцентируемая в русском языке словоформа «в хозяйстве» в английском занимает фразоконечное положение.

В переводе Бернарда Айзекса передан смысл высказывания и установлен присущий английскому языку порядок слов. Кроме того, введены типично английские обороты «could do better, than» (мог бы сделать нечто лучшее, чем). Структура с однородными сказуемыми заменена сложным предложением, каждое из сказуемых при этом организует простое предложение. Выделенное в русском предложении слово «стихи» подчёркивается в английском переводном предложении конструкцией «could do better than» (мог бы сделать нечто лучшее, чем). Второе же акцентируемое русским высказыванием слово никак не отмечено английским.

Инверсии могут подвергаться компоненты высказывания, такие, как детерминант и предикативная группа. В тексте тургеневского романа находим едко-ироничное замечание героя:

Пленять-то здесь, жаль, некого [1, c. 161].

There’s nobody to captivate here, though — the more’s pity [3, c. 22].

There’s nobody to charm down here though, more’s the pity. [2, c. 33].

В исходном члене парадигмы высказывание строится по схеме: детерминант — группа сказуемого (здесь — некого пленять). При таком расположении рема будет выражена сказуемым «пленять». Основным средством выражения ремы будет порядок слов.

Перестановка детерминанта «здесь» и сказуемого «пленять» обеспечивает не только позиционную выраженность ремы, но и интонационную. Таким акцентным средством выделения ремы является частица «-то». Употребление этой частицы автоматически выделяет рему.

Таким образом, в русском предложении рема выделена с помощью инверсии и акцентного средства.

При переводе на английский язык используются другие средства коммуникативной организации, свойственные языку перевода. Это специальная конструкция «инверсия с вводным «there».

Характерно, что оба переводчика используют эту конструкцию. Назначение этой конструкции — выделить подлежащее, которое является носителем ремы. В русском предложении подлежащее отсутствует вообще, так как анализируемое высказывание представляет собой односоставное глагольное предложение. Подлежащим в обоих предложениях английского перевода становится слово «nobody» (никто). Это, взятое из русского перевода слово «некого», — зависимый от сказуемого компонент, занимающий фразоконечное положение в русском предложении, а именно рема всегда занимает позицию в конце фразы. Именно поэтому выделению специальной конструкцией удостаивается именно это слово. В русском предложении слово «некого» также отмечено фразовым ударением, но более слабым по сравнению с ударением на слове «пленять-то», которое отмечено инверсией и акцентным средством.

Выявлены примеры сочетания инверсии с ремовыделительной конструкцией:

Он скорее сожаления достоин, чем насмешки [1, c. 170].

He’s far more worthy of compassion than ridicule [3, c. 37].

He deserves sympathy rather than sneers [2, c. 43].

Инверсия представлена изменением порядка следования слов «достоин» и «сожаления» (исходный вариант: достоин сожаления). Слово «достоин» занимает позицию в конце фразы, но, тем не менее, фразовое ударение падает на то слово, которое отмечено инверсией. Это слово «сожаления». Именно оно является ремой. В данном высказывании присутствует ещё один способ выделения ремы — специальная конструкция. Такая конструкция «скорее... чем» имеет целью противопоставить два понятия (сожаление, насмешка). Перевод подлежащего в обоих вариантах адекватен, так как ему найден эквивалент «he» (он) и сохранена позиция (фразоначальное положение) подлежащего.

Сказуемое передано по-разному. Так, американский переводчик Гилберт Гарни пытается перевести фразу дословно, сохранив также и стиль переводимого предложения. Указанием на то, что это не официальный деловой, а именно разговорный стиль, является оформление составного именного сказуемого: связка «15» представлена сокращённым вариантом (подлежащее «he» и связка «is» даны как «he's»). Следующее после подлежащего слово «скорее» сохраняет своё положение и в переводе Гилберта Гарни.

Переводчик находит этому слову английское соответствие «far more» (намного более).

Сраниваемые в русском тексте понятия «сожаление» и «насмешка» (которые составляют смысловой центр предложения) переведены в варианте Гилберта Гарни дословно с сохранением их позиции. Этого не наблюдается в переводе Бернарда Айзекса: хотя он и сохраняет позицию смыслового центра предложения, одно из понятий переводчик подменяет антонимичным ему (слово «сожаление» заменено понятием «симпатия»).

Перевод Гилберта Гарни более точен: сохранён порядок слов, адекватно передана их семантика.

Вариант перевода Бернарда Айзекса построен по принципу смысловой доминанты: русское выражение «он сожаления достоин» трансформировано в фразу «он достоин симпатии».

Таким образом, выполненный анализ позволяет сделать вывод о том, что коммуникативная организация высказываний, в которых используются дополнительные и экспрессивные средства, имеет целый ряд отличий в русском и английском языках. Однако оба перевода романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» на английский язык—американца Гилберта Гарни и англичанина Бернарда Айзекса—адекватны оригиналу, сделаны качественно, полно, точно.

Литература:

1. Тургенев И. С. Накануне. Отцы и дети. –М.: Худож. литература, 1978. —335 с.

2. Turgenev Ivan. Fathers and sons. A nest of the gentry. –Moscow: Progress publishers, 1974. —390 p. Bernard Isaacs.

3. Turgenev Ivan. Fathers and sons. –New York: The Modern Library, 1961. —282 p. Guilbert Guerney.