Сущность эпистемичности модальных глаголов в немецком языке



В статье проводится детальное изложение зависимости между событийной структурой и модальной интерпретацией, в частности модальных глаголов и цитативных модальных глаголов; резюмируются основные работы по эпистемичности; рассматриваются характерные черты модальных глаголов как системообразующих эпистемических модификаторов. Основано на материалах магистерской работы.

Ключевые слова: эпистемичность, модальные глаголы, цитативные модальные глаголы, деонтичность, системная лингвистика.

Еще В. Абрахам в своей работе указал на факт существования неоспоримой зависимости между интерпретацией модального глагола и аспектной спецификацией его инфинитивного дополнения [1, с. 23]. В то время как модальные глаголы с перфективным инфинитивом склоняются к обстоятельственному прочтению, модальные глаголы с имперфектным инфинитивом чаще трактуются в эпистемическом прочтении. Данная работа рассматривает эту взаимосвязь с новой точки зрения. Вместо приписывания многозначности модальных глаголов общим грамматическим категориям, таких, как вид глагола, рассматривается внутренняя структура модальных глаголов.

1. Эпистемические модальные глаголы в немецком языке

На протяжении последних 30 лет немецкие модальные глаголы привлекают значительное внимание исследователей. В течение этого времени было опубликовано множество передовых исследований, в которых эпистемические модальные глаголы играют особую роль. К ним относятся работы А. Кратцер, Г. Ёльшлегера, В. Абрахама, Г. Фрица, Г. Дивальд и М. Райз.

К эпистемическим модальным глаголам в узком смысле слова относятся:

(1) kann, könnte, muss, müsste, dürfte, sollte, mag, (will), (möchte).

Мы упомянули здесь лишь финитные формы, поскольку отсутствует согласованность, располагают ли эпистемические модальные глаголы также инфинитивными формами.

Эти 7 (или 9) элементов объединяет то, что они выражают отмежевание говорящего от истинности пропозиции. Говорящий сообщает с помощью эпистемически модифицированного высказывания, что пропозиция ρ не принадлежит к его системе знания фактов, но его осведомленность заставляет (или позволяет) ему считать ρ истинным.

(2) Huguenau kann der Mörder sein.

(3) Frau Hentjen muss der Mörder sein.

В эпистемической интерпретации обоих предложений существует необходимость (возможность) не в фактическом внешнем мире, а исключительно между осведомленностью говорящего и выведенной из нее гипотезой. Таким образом, эпистемическое muss (ρ) обозначает, что все факты, известные говорящему заставляют его сделать предположение, что ρ имеет оттенок эпистемического kann (ρ), таким образом, что система знания фактов позволяет говорящему выражать уже твердое убеждение.

Место предиката в приведенных выше примерах может занять любой модальный глагол из множества элементов (1). Эти замещения сопровождаются незначительными сдвигами в значении, которые чаще всего касаются степени возможности (вероятности, правдоподобия). В большинстве случаев основное лексическое значение модального глагола вносит специфические семантические аспекты. Например, mögen является носителем уступительного оттенка значения, что объясняется чертой реактивности.

Некоторые модальные глаголы могут быть интерпретированы эпистемически только при наличии морфологических признаков Конъюнктива II. Это касается прежде всего глаголов dürfen и sollen. Не будучи осведомленным об этой особенности, Бех в своей классификации [2, с. 34] указывал на большое сродство между этими глаголами. В их основе лежит форма волитивного глагола wollen. В противоположность wollen, где субъект воли всегда тождественен субъекту предложения, в предложениях с sollen и dürfen субъект воли остается неназванным. Вернее сказать, субъект в этих случаях нельзя идентифицировать с субъектом воли. Таким образом sollen указывает на волю другого (основываясь на внутренней необходимости), dürfen — на слабовыраженность воли третьего лица (основываясь на внутренней потенции). Возможно, именно эти волитивые компоненты ответственны за дивергентный характер sollen и dürfen.

Центрование эпистемической модальности вокруг сослагательных глагольных форм не ограничивается только немецким языком, а имеет место и в других европейских языках. Однако, из этого нельзя сделать вывод, что Конъюнктив II ввиду своей контрафактической пресуппозиции, так же, как и негативный контекст, исполняет важную каталитическую функцию, которая в диахроническом образовании эпистемических модальных глаголов играет важную роль. Но по утверждению Г. Дивальд, взаимодействие между модальными глаголами настолько многопланово, что их взаимовлияние до сих пор, в целом, не может быть адекватно осознано [3, с. 128].

Значительная согласованность выделяется в семантике эпистемических глаголов. Они ссылаются на знание говорящего и вследствие этого всегда обладают более широким скопусом чем их не-эпистемические контрадикты. Гораздо менее ясным является разграничение между разными вариантами значений; в частности, вопрос об отношении эпистемических форм употребления к остальным модальным глаголам является предметом живой дискуссии.

2. Краткое резюме исследований эпистемичности в немецкой лингвистике

Из всех дисциплин системной лингвистики едва ли найдется одна, которая обстоятельно не занималась немецкими модальными глаголами. В центре нашего внимания находятся лишь работы по синтаксису и семантике; работы по морфологии и прагматике не анализировались. Во время работы с источниками мы исходили из двух основоположных вопросов

1) Как в разных исследованиях рассматривается разнообразие значений модальных глаголов?

2) Какую роль в них играют эпистемические варианты?

Авторы проанализированных нами исследований колеблются между двумя крайностями: либо принимается в расчет единый элемент описания для каждого модального глагола, либо каждой форме употребления придается собственный описательный элемент. Большинство теорий пытаются следовать срединным путем, что ввиду сложной и запутанной позиции является разумным решением. Впрочем, желательно придерживаться семантического единства модальных глаголов. Расщепление различных значений модальных глаголов на автономные описательные элементы неизбежно закончилось бы проблемой омонимии, на что указывали в своих работах В. Хаквард [7] и Э. Свитсер [10, с. 76]. В таком случае между элементами с аналогичным значением отсутствовала бы лингвистическая зависимость, все подобие сводилось бы к случайности. Итак, такая точка зрения является аберрацией.

В рассмотренных работах принимается в расчет потребность в нормированом значении модальных глаголов. Кроме того, необходимо упомянуть концепцию интеркатегориальности Г. Дивальд [3, с. 74], гипотезу В. Абрахама о том, что событийная структура инфинитивных комплементов может быть решающей для интерпретации модальных глаголов [1, с. 46]. В работе М. Райз обнаруживаем указания на то, что многообразие значений модальных глаголов проще и эффективнее всего описывается с помощью лексических правил [9, с. 293].

Итак, каждый модальный глагол имеет собственный базовый элемент описания, в котором содержится его значение. Дальнейшие варианты возможно образовать лишь с помощью лексических правил, которые производят новый лексический описательный элемент. Функция лексических правил заключается в аннулировании либо блокировке существующих черт из базового описательного элемента. Важно подчеркнуть, что выделенные таким образом варианты не имеют никаких лексических описательных элементов, существующих независимо от базового элемента; напротив, варианты значения существуют лишь в зависимости от базового описательного элемента.

Ввиду того, что данная работа посвящена эпистемическим модальным глаголам, вовсе не принимались во внимание не-эпистемические формы употребления. Руководствуясь терминологией А. Кратцер [7, с. 640] все не-эпистемические модальные глаголы в данной работе собраны под термином обстоятельственных, что ни в коем случае не означает, что все эти элементы ведут себя нормировано, напротив, в следующих разделах анализируются данные различного характера, которые наводят на мысль о том, что модальные глаголы обстоятельственного значения являются событийными модификаторами, в то время, как в эпистемическом значении они модифицируют пропозицию либо иллокуцию.

3. Обстоятельственные модальные глаголы как событийные модификаторы

Рассмотрим следующие предложения, допускающие многозначную трактовку:

(4) Der Teich kann bitterkalt sein.

1. Zu manchen Zeitpunkten ist der Teich bitterkalt.
2. Es ist möglich, dass der Teich zu den bitterkalten zählt.

Мы обнаружили минимум два значения: первое допускает обстоятельственное прочтение, что отмечено двумя факторами: 1) вложенная в модальный глагол характеристика, весьма четко ограничена по времени (в определенные моменты пруд холодный, а в определенные — нет); 2) говорящий, избравший такую интерпретацию, высказывает тот факт, что он знает о потенциальной возможности пруда иметь низкую температуру. Итак, обстоятельственная интерпретация допустима в том случае, когда говорящий знает, относится ли модифидированный предикат к данному моменту либо нет. В вышеприведенном примере (5а) модифицированный предикат указывает на временное понижение температуры. Особенностью обстоятельственной семантики является то, что на момент высказывания говорящему может быть известна текущая температура. В дальнейшем будет показано, что решающим условием для обстоятельственных модальных глаголов является то, что они могут включать только такие предикаты, которые содержат по крайней мере возможность несоответствия действительности. Проанализированные характеристики касаются не только вышеприведенного прочтения können, а и других обстоятельственных глаголов.

Что касается второго значения: предположим, что мы находимся в экспедиции и уже обнаружили ряд прудов, в которых, как известно, вода имеет низкую температуру; вдали мы видим еще один пруд, и не измеряя его температуру, мы могли бы (4) выразить аналогичное мнение, но уже в эпистемическом варианте. Следует признать, что контекст является довольно необычным, многие, наверняка, предпочли бы сослагательную форму модального глагола — könnte. То, что также индикативные формы допускают подобное прочтение, становится очевидным, если предикат ссылается лишь на временную характеристику:

(5) Der Teich kann tief sein.

При эпистемической трактовке рассматриваются два аспекта. Во-первых, модальный глагол модифицирует здесь неизменный, существенный предикат; во-вторых, кроме говорящего в момент высказывания никто не знает, касалось ли оно его субъекта или нет.

Как подчеркивают Г. Ёльшлегер [9, с. 300] и C. Уман, именно последнее утверждение является основной чертой эпистемичности [11, с. 100]. Кто высказывает эпистемически модифицированную пропозицию, дает таким образом знать, что эта пропозиция не принадлежит к его осведомленности. Пример (5) предлагает проверить вышеизложенные предположения. Следуем логике теории, что модальные глаголы, которые включают постоянные предикаты, указывают исключительно на эпистемическое прочтение. Поскольку в предложении (5) имплицируется обязательность того, что говорящей не знает, является ли пруд глубоким, или нет. Если бы говорящий закончил предложение «... und ich weiß, dass er tief ist», тогда бы это привело к логическому противоречию.

Этот контраст между обстоятельственными и эпистемическими модальными глаголами позволяет без труда формализировать следующее: обстоятельственные модальные глаголы являются событийными модификаторами, то есть они включают лишь те предикаты, которые сообщают ситуативный аргумент. Эпистемические модальные глаголы, напротив, являются модификаторами на пропозициональной плоскости и не создают избирательных ограничений для включенного предикативного выражения. Единственное условие использования эпистемических глаголов: включенные комплементы денотируют пропозицию. Данное свойство содержащегося в пропозиционном выражении предикативного выражения не играет никакой роли. Из этого следует, что существует группа предикатов, которые могут быть введены лишь эпистемическими модальными глаголами. Ими являются те предикаты, в чьих лексических описательных элементах отсутствует собственный ситуативный аргумент.

Исходя из работ А. Кратцер [7, с. 642] и Г. Фрица, большинство предикатов располагают ситуативной доказательностью, кроме ограниченной группы предикатов состояния [6, с. 50]. Хотя они имеют разные видения размежевания, оба придерживаются мнения, что выражения типа wissen или eine Spanierin sein не имеют ситуативной доказательности. В отличие от событийных (z.B. einschlafen, aufwachen), процессуальных предикатов (z.B. schlafen) и глаголов состояния (z.B. liegen), которые в каждом случае указывают на пространственно-временные локализуемые ситуации, лишенные аргументативности выражения не имеют категории, которая когнитивно может восприниматься как событие.

Это и есть предикаты без ситуативной доказательности, которые при модальных глаголах форсируют эпистемическое прочтение, когда модальный глагол не имеет иной переменной связки. В научной среде, такие модальные глаголы называют кванторами; каждый квантор обязательно должен связывать определенные переменные. Квантор, которые не связывает переменные, не может быть интерпретирован.

Предикат tief sein не вносит никакой собственной ситуативной доказательности. Если модальный глагол соединяется с таким предикатом, он должен связать и другие переменные в качестве ситуативных аргументов. В случаях, когда модальный глагол проходит через повторный анализ в вышеприведенной форме, то за недостатком других возможностей он присоединяет иллокутивные переменные предложения. Если квантор меняет свои свойства, то это не остается без семантических последствий: интерпретация предложения меняется, глагол получает эпистемическую интерпретацию. Эпистемическая форма können впоследствиии больше не выражает существование возможности наступления определенной ситуации, взамен, передает существование возможности истинности предположения о наступлении определенной ситуации. Наглядно это можно представить на примере глагола müssen. Эта форма не выражает значение необходимости реализации события, а обнаруживает необходимость истинности того, чтобы ситуация реализовалась. Итак, в эпистемическом примере (3) никто не несет ответственность, говоря, что Хюгенау является убийцей.

Наверняка для говорящего существует определенная неизбежность того, что когда-нибудь выясниться, что фрау Хентьен является убийцей. Строго говоря, мы исходим из того, что предикат без ситуативного аргумента, внедренного в модальный глагол, всегда форсирует эпистемическое прочтение, в случае если отсутствуют другие переменные для связки.

4. Цитативные модальные глаголы в немецком языке

Большинство немецких модальных глаголов при определенных обстоятельствах допускают эпистемическое прочтение. Две лексемы, напротив, идут вразрез с этой теоремой.

(6) Frau Hentjen soll der Mörder sein.

(7) Pasenow will wissen, dass Huguenau der Mörder ist.

Как было замечено выше, грамматическое окружение с предикатами без ситуативных аргументов и иных переменных форсирует эпистемическое прочтение. Ни в одном из приведенных примеров модальный глагол не выражает предположения через говорящего, а ссылается на утверждение субъекта (7), либо третьего лица (6). Следовательно, в узком смысле слова, эпистемическое прочтение не представлено, но цитативное прочтение следует таким же принципам. В (7) Пазенов не желает, чтобы сложилась ситуация обнаружения убийцы. Возможно, его воля стремится к установлению истинности вины Хюгенау.

В статьях Э. Свитсер [10] и Д. Цигелер [13] перед авторами стоит дилемма, которая, в частности, касается цитативного wollen. С одной стороны, они могли разместить его в такой же функциональной проекции, как и остальные эпистемические глаголы. Впрочем, по общепринятому мнению, аргументы не могут быть образованы в фукциональных позициях. В этом отношении представлется преградой то, чтобы квотативный wollen является контрольным глаголом и, таким образом, должен вводить субъектный аргумент. С другой стороны, можно было бы рассматривать цитативное использование wollen в качестве лексического полнозначного глагола. Тогда было бы неясно, почему цитативные и эпистемические модальные глаголы в их комплементарном выборе ведут себя симметрично. Еще Г. Бех [2, с. 35] в своей работе показал, что глаголы как с цитативной, так и с эпистемической семантикой направляют свою модальную силу на реальность инфинитивного действия, а не на реализацию таковой, что является характерным для обстоятельственных глаголов.

Явные контрольные свойства цитативного wollen являются причиной того, почему Ж. Фурке [5, с. 155] не включил его в свою классификацию субъективных модальных глаголов. Более эффективный подход состоит в том, чтобы «эпистемичность» с цитативной окраской понимать как свойство, которое не зависимо от определенных функциональных проекций и не связано с подъемными конструкциями. Аналогичная ситуация имеет место, когда мы рассматриваем обстоятельственные глаголы в качестве ситуативных модификаторов и эпистемические в качестве модификаторов иллокутивных переменных. Окончательное значение проистекает из базовой семантики соответствующего глагола. Деонтические модальные глаголы превращаются как правило в эпистемические, а волитивные — в цитативные. Таким же образом, можно осмыслить квотативный müssen, что упоминается в работе В. Эрих [4, с. 156]; в работах А. Кратцер [7, с. 630] и Г. Беха [2, с. 10] можно встретить обстоятельственный müssen также с волитивным значением.

Выводы

Примечательным для модальных глаголов в качестве эпистемических модификаторов является тот факт, что все они имеют доступ к иллокутивным переменным. Их не-эпистемические антагонисты, однако, являются преимущественно модификаторами, которые должны присоединять ситуативный аргумент (доказательность). Это обстоятельство объясняет, тот факт, почему такие выражения не совместимы с предикатами, которые лишены ситуативной доказательности. Это свойство общее для всех эпистемических модификаторов независимо от их классификационной принадлежности.

Рассматривая эпистемические модальные глаголы со значением настоящего времени, можно отметить, что в отличие от не-эпистемических конкурирующих форм, субъективные формы допускают включение предложений, выражающих фактические обстоятельства, которые хронологически лежат в прошлом времени. Как только выделенные квадратными скобками обстоятельства дела интерпретируются в значении предшествования, тогда имеет силу эпистемическое прочтение. Решающим фактором для этого противоречия является то, что сам модификатор должен иметь форму Презенса.

Данная характеристика касается эпистемических (8) и цитативных (9) модальных глаголов.

(8) Er muss [das Buch gelesen haben].

(9) Er will [das Buch gelesen haben].

Хотя (8) и (9) в определенном смысле могут получить обстоятельственную трактовку, положение вещей, выраженное инфинитивным комплементом, не может лежать во временной плоскости прошлого времени.

Динамичное поведение эпистемических идентификаторов с уверенностью можно объяснить тем, что они могут быть интерпретированы вне сферы влияния темпоральных операторов. Таким образом, для эпистемических модальных глаголов не существует темпоральной зависимости; в противоположность деонтическим модальным глаголам, эпистемические ссылаются на то положение вещей, которое наступает только после тех фактических обстоятельств, которые выражены в сопутствующем предложении.

То мнение, что эпистемические выражения темпорально независимы от сопутствующего предложения и интерпретируются вне сферы действия его темпоральных операторов, вполне соответствует результатам, к которым пришли Х. Вегенер, С. Уман, Т. Гофман; они располагают модальные глаголы в качестве эпистемических модификаторов с синтаксической точки зрения выше темпоральных операторов [12, с. 299].

(10) Er muss [das Buch bis morgen gelesen haben].

(11) Wenn er sich anstrengt, [hat er das Buch bis morgen gelesen].

В (11) предложение в квадратных скобках не относится к фактическим обстоятельствам, которые происходят перед моментом речи.

Несмотря на то, что все упомянутые исследователи, имея различные фоновые задачи, пришли к согласованным выводам насчет категории эпистемичности, при том, что в центре их исследований ставились разные явления: союзы, глаголы или наречия, однако в их основе лежит единый механизм — они объединяют иллокутивные переменные включенного предложения.

Такие характерные черты, которые функционируют независимо от грамматических классов и языковых границ, являются столь систематичными, что приводит к выводу, что эпистемичность является полноценной структурной частью человеческой языковой способности.

Литература:

1. Abraham, Werner. Modal verbs: epistemics in German and English // Linguistik Aktuell/Linguistics Today. — 2002. — № 47. — S. 19–50.
2. Bech, Gunnar. Das Semantische System der Deutschen Modalverben // Travaux du Cercle Linguistique de Copenhague Vol. IV. — Kopenhagen: Einar Munksgaard, 1949. — S. 3–46.
3. Diewald, Gabriele. Die Modalverben im Deutschen: Grammatikalisierung und Polyfunktionalität. — Tübingen: Niemeyer, 1999. — 208 S.
4. Ehrich, Veronika. Was nicht müssen und nicht können (nicht) bedeuten können: Zum Skopus der Negation bei den Modalverben des Deutschen. — Hamburg: H. Buske, 2001. — S. 149–176.
5. Fourquet, Jean. Zum subjektiven Gebrauch der deutschen Modalverben // Sprache der Gegenwart. — 1970. — № VI. — С. 154–161.
6. Fritz, Gerd. Deutsche Modalverben 1609 — Epistemische Verwendungsweisen // Beiträge zur Geschichte der Deutschen Sprache und Literatur. — 1991. — № 113. — S. 28–53.
7. Kratzer, Angelika. Modality // Semantik. Ein internationals Handbuch der zeitgenössischen Forschung. — Berlin: de Gruyter, 1991. — S. 639–650.
8. Öhlschläger, Günther. Zur Syntax und Semantik der Modalverben des Deutschen // Linguistische Arbeiten. — 1989. — № 144. — S. 289–330.
9. Reis, Marga. Modalität und Modalverben im Deutschen. — Hamburg: H. Buske, 2001. — S. 287–318.
10. Sweetser, Eve. From etymology to pragmatics. Metaphorical and cultural apects of semantic structure // Cambridge studies in linguistics. — 1990. — № 54. — P. 92–139.
11. Uhrmann, Susanne. Verbstellungsvariation in weil Sätzen: Lexikalische Differenzierung mit grammatischen Folgen // Zeitschrift für Sprachwissenschaft. — 1998. — № 17.1. — S. 92–139.
12. Wegener, Heide. Weil — das hat schon seinen Grund. Zur Verbstellung in Kausalsätzen mit weil im gegenwärtigen Deutsch // Deutsche Sprache. — 1993. — № 21. — S. 289–305.
13. Ziegeler, Debra. Omnitemporal will // Language Sciences. — 2006. — № 28. — С. 76–119.