Знаково-символьная структура формирования самосознания человека

Человек всегда прибывает в определенной зависимости от внутренних структур сознания, его знаково-символьных связей, которые уникальны субъективностью восприятия бытия и самого себя. Каким я сам себе кажусь? Кокой я есть? Как я себя ощущаю в этом мире? Мое понимание себя? Как я отношусь к своему образованию? Вот одни из главных вопросов формирования самосознания личности.

Ощущать себя творцом своей жизни, своего образования, своей судьбы – есть наивысший уровень проявления себя в мироздании. Сочетание биологического, психического, духовного – это сложный путь гармоничного существования в субъективной реальности.

По мнению А.В. Лосева общесмысловая структура символа состоит из следующего: – символ вещи действительно есть ее смысл. Однако это такой смысл, который ее конструирует и модельно порождает. При этом невозможно останавливаться ни на том, что символ вещи есть ее отражение, ни на том, что символ вещи порождает самое вещь. И в том и в другом случае теряется специфика символа и его соотношение с вещью трактуется в стиле метафизического дуализма или логицизма, давно ушедших в историю. Символ вещи есть ее отражение, однако не пассивное, не мертвое, а такое, которое несет в себе силу и мощь самой же действительности, поскольку однажды полученное отражение перерабатывается в сознании, анализируется в мысли, очищается от всего случайного и несущественного и доходит до отражения уже не просто чувственной поверхности вещей, но их внутренней закономерности. В этом смысле и надо понимать, что символ вещи порождает вещь. «Порождает» в этом случае значит понимает ту же самую объективную вещь, но в ее внутренней закономерности, а не в хаосе случайных нагромождений. Это порождение есть только проникновение в глубинную и закономерную основу самих же вещей, представленную в чувственном отражении, только весьма смутно, неопределенно и хаотично; – символ вещи есть ее обобщение. Однако это обобщение не мертвое, не пустое, не абстрактное и не бесплодное, но такое, которое позволяет, а вернее, даже повелевает вернуться к обобщаемым вещам, внося в них смысловую закономерность. Другими словами, та общность, которая имеется в символе, implicite уже содержит в себе все символизируемое, хотя бы оно и было бесконечно; – символ вещи есть ее закон, но такой закон, который смысловым образом порождает вещи, оставляя нетронутой всю их эмпирическую конкретность; – символ вещи есть закономерная упорядоченность вещи, однако данная в виде общего принципа смыслового конструирования, в виде порождающей ее модели; – символ вещи есть ее внутренне-внешнее выражение, но — оформленное, согласно общему принципу ее конструирования; – Символ вещи есть ее структура, но не уединенная или изолированная, а заряженная конечным или бесконечным рядом соответствующих единичных проявлений этой структуры; – символ вещи есть ее знак, однако не мертвый и неподвижный, а рождающий собою многочисленные, а может быть, и бесчисленные закономерные и единичные структуры, обозначенные им в общем виде как отвлеченно-данная идейная образность; – символ вещи есть ее знак, не имеющий ничего общего с непосредственным содержанием тех единичностей, которые тут обозначаются, но эти различные и противостоящие друг другу обозначенные единичности определены здесь тем общим конструктивным принципом, который превращает их в единораздельную цельность, определенным образом направленную; – символ вещи есть тождество, взаимопронизанность означаемой вещи и означающей ее идейной образности, но это символическое тождество есть единораздельная цельность, определенная тем или другим единым принципом, его порождающим и превращающим его в конечный или бесконечный ряд различных закономерно получаемых единичностей, которые и сливаются в общее тождество породившего их принципа или модели как в некий общий для них предел [5, с. 163].

Понятие символа и в литературе и в искусстве является одним из самых туманных, сбивчивых и противоречивых понятий. Этот термин часто употребляется даже в самом обыкновенном бытовом смысле, когда вообще хотят сказать, что нечто одно указывает на нечто другое, то есть употребляют термин «символ» просто в смысле «знак». Почти все путают термин «символ» с такими терминами, как «аллегория», «эмблема», «персонификация», «тип», «миф» и т. д. И при всем этом все культурные языки мира неизменно пользуются этим термином и всячески его сохраняют, несмотря на десятки других терминов, которыми, казалось бы, вполне можно было его заменить. В математике — тоже «символы». В политике, когда хотят сказать, что нечто совершается не всерьез, не на самом деле, а только ради указания на возможность мирных или враждебных отношений, тоже говорят о «символических действиях».

В краткой литературной энциклопедии символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и... он есть знак, наделенный всей органичностью мифа и неисчерпаемой многозначительностью образа. Всякий символ есть образ (и всякий образ есть, хотя бы в некоторой степени, символ); но если категория образа предполагает предметное тождество самому себе, то категория символа делает акцент на другой стороне той же сути — на выхождение образа за собственные пределы, на присутствие некоторого смысла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного. Предметный образ и глубинный смысл выступают в структуре символа как два полюса, немыслимые один без другого (ибо смысл теряет вне образа свою явленность, а образ вне смысла рассыпается на свои компоненты), но и разведенные между собой и порождающие между собой напряжение, в котором и- состоит сущность символа. Переходя в символ, образ становится «прозрачным»; смысл «просвечивает» сквозь него, будучи дан именно как смысловая глубина, смысловая перспектива, требующая нелегкого «вхождения» в себя». Указываются также и другие важные характеристики символа (диалектическое соотношение тождества и нетождества в символе между значащим и означающим; соотнесенность содержания символа с идеей мировой целокупности; соотношение между символом и мифом; многослойность смысловой структуры символа; заданность смысла в символе; реальное существование смысла символа возможно только внутри человеческого общения и др.), а также даются некоторые сведения из истории теоретического осмысления символа.

В толковом словаре русского языка под ред. Д. Н. Ушакова, («Символ... первонач. условный опознавательный знак для членов какой-нибудь организации, тайного общества. Предмет или действие, служащее условным знаком чего-нибудь, выражающее, означающее какое-нибудь понятие, идею... Круг – с. вечности. Пальмовая ветвь – с. мира. Художественный образ, в котором условно выражены идеи и переживания, преимущественно мистические... Символ веры – 1) краткое изложение основных догматов церкви... 2) перец то же, что кредо»).

В процессе познания на ранних ступенях развития человеческого мышления символы складывались стихийно, выражая стремление к познанию действительности путем сравнения сходных явлений (напр., изображение солнца в виде колеса, молнии в виде молота и т. п.). В культуре Древнего Востока исключительную роль играла религиозная символика (лотос, голова птицы и животного как символы божества). Исторический процесс познания мира обусловил возникновение ряда символов, в искусстве и поэзии Древнего Египта, Индии, Китая, классической Греции и Рима. Христианская символика также нашла выражение в средневековой поэзии, архитектуре, живописи, скульптуре. В народном искусстве, поэзии и танце символы были связаны с трудовыми процессами, наивными представлениями о явлениях природы (орел, разрывающий змея, как символ победы солнца над тучами; заря, утро, весна как символ пробуждения, обновления, начала жизни). Реалистические образы героев в эпических поэмах часто служили символическим обозначением сил природы и общества (напр., в англосаксонском эпосе образ Беовульфа – символ весны, дракон — зимы; в германском эпосе Зигфрид – символ солнца, света; в «Слове о полку Игореве» черные тучи – символ половецких войск, четыре солнца – символ четырех князей, участников похода). Рост научных знаний, развитие и углубление реализма ограничили место и роль символа в искусстве. Если реакционные романтики использовали символ как средство «непознаваемой» сущности жизни (Ф. Новалис, Э.-Т.-А. Гофман и др.), то прогрессивные романтики (П.-Е Шелли, В. Гюго и др.) в символе давали обобщенное изображение событий исторической действительности (напр., раскованный Прометей у Шелли как символ раскрепощенного человечества, собор Парижской богоматери у Гюго как символ средневековой (276) Франции).

Обратимся к девяти пунктам структуры символа: 1) символ вещи действительно есть ее смысл. Однако это такой смысл, который ее конструирует и модельно порождает. При этом невозможно останавливаться ни на том, что символ вещи есть ее отражение, ни на том, что символ вещи порождает самое вещь. И в том и в другом случае теряется специфика символа и его соотношение с вещью трактуется в стиле метафизического дуализма или логицизма, давно ушедших в историю. Символ вещи есть ее отражение, однако не пассивное, не мертвое, а такое, которое несет в себе силу и мощь самой же действительности, поскольку однажды полученное отражение перерабатывается в сознании, анализируется в мысли, очищается от всего случайного и несущественного и доходит до отражения уже не просто чувственной поверхности вещей, но их внутренней закономерности. В этом смысле и надо понимать, что символ вещи порождает вещь. «Порождает» в этом случае значит понимает ту же самую объективную вещь, но в ее внутренней закономерности, а не в хаосе случайных нагромождений. Это порождение есть только проникновение в глубинную и закономерную основу самих же вещей, представленную в чувственном отражении, только весьма смутно, неопределенно и хаотично; 2) символ вещи есть ее обобщение. Однако это обобщение не мертвое, не пустое, не абстрактное и не бесплодное, но такое, которое позволяет, а вернее, даже повелевает вернуться к обобщаемым вещам, внося в них смысловую закономерность. Другими словами, та общность, которая имеется в символе, implicite уже содержит в себе все символизируемое, хотя бы оно и было бесконечно; 3) символ вещи есть ее закон, но такой закон, который смысловым образом порождает вещи, оставляя нетронутой всю их эмпирическую конкретность; 4) символ вещи есть закономерная упорядоченность вещи, однако данная в виде общего принципа смыслового конструирования, в виде порождающей ее модели; 5) символ вещи есть ее внутренне-внешнее выражение, но — оформленное, согласно общему принципу ее конструирования; 6) символ вещи есть ее структура, но не уединенная или изолированная, а заряженная конечным или бесконечным рядом соответствующих единичных проявлений этой структуры; 7) символ вещи есть ее знак, однако не мертвый и неподвижный, а рождающий собою многочисленные, а может быть, и бесчисленные закономерные и единичные структуры, обозначенные им в общем виде как отвлеченно-данная идейная образность; 8) символ вещи есть ее знак, не имеющий ничего общего с непосредственным содержанием тех единичностей, которые тут обозначаются, но эти различные и противостоящие друг другу обозначенные единичности определены здесь тем общим конструктивным принципом, который превращает их в единораздельную цельность, определенным образом направленную; 9) символ вещи есть тождество, взаимопронизанность означаемой вещи и означающей ее идейной образности, но это символическое тождество есть единораздельная цельность, определенная тем или другим единым принципом, его порождающим и превращающим его в конечный или бесконечный ряд различных закономерно получаемых единичностей, которые и сливаются в общее тождество породившего их принципа или модели как в некий общий для них предел.

Структура самосознания человека очень сложна и противоречива, в определенной степени это субъективный мир личности, на которую оказывает влияние определенные факторы: социальная среда, экономическое развитие общества, потребности человека в знании, стремление становиться в позицию ученика, стремиться к духовно-нравственным принципам бытия, искать и находить личностные смыслы своего существования, быть творцом своей жизни.

Субъект – объектный аспект предполагает наличие отношений к себе. К другим, к миру, что находит свое выражение в различных типах сознания связи «Я – общество»: субъект – субъектное, субъект – объектное, объект – субъектное, объект – объектное. Отношения человека к себе, отношения «Я – Другой» включает такие характеристики: автономность каждого, взаимопроникновение, слияние, обобщение представлений о себе и о Другом; отношения Другого к Я (ко мне). Отношение к другому человеку формирует Я как целую систему сознательных отношений к самому себе, которые существуют в единстве отношений «Мы – Они», «Я – Мы», «Свой – Чужой», «Я – Вы», «Я – Ты». (М.М. Бахтин, Е.Т. Соколова, А.Б.Орлов).

Самосознание есть сложный процесс поиска в своей психофизической системе смысловых ориентиров, позволяющих личности «быть человеком или искать человеческое в человеке». То есть, посмотреть внутрь себя, разобраться со своими приоритетами, смыслами и ценностями. Таким образом, знак и символ, которые существуют в нашей и жизни и нашем сознании в определенной степени зависят от нашего субъективного восприятия.

Если смотреть на личность с религиозной точки зрения – это целостный взгляд на человека во всей его тотальности; это одновременное видение человека в его происхождении КАК; сущности ЧТО; бытии КТО; назначении ЗАЧЕМ? Для религиозного сознания человек только тогда есть и обретает свой подлинный смысл, когда его смысловая структура устремлена к Высшему, Иному бытию.

Литература:

1. Большой психологический словарь. Сост. Мещеряков Б., Зинченко В. Олма-пресс. 2004.

2. Коджаспирова Г.М., Коджаспиров А.Ю., Словарь по педагогике «междисциплинарный», М.: марТ, 2005.

3. Толковый словарь русского языка под ред. Д. Н. Ушакова, т. IV, М., 1940.

4. Леонтьев А.Н., Образ мира; избр. психолог. произведения, М.: Педагогика, 1983, 261с.

5. Лосев А.В., Знак и символ, М., 2002.

6. Рубинштейн С.Л., Бытие и сознание, М., 1994.