Правообразовательный «диалог» народа и власти

В последнее время в юридической научной литературе усиливается внимание к социальной реакции как одному из основных критериев оценки эффективности законодательства и важной детерминанте правотворчества. Этот поворот к научному признанию народа основным источником права в полном смысле этого слова (что декларируется Конституцией Российской Федерации 1993г.) представляется нам наиболее прогрессивным и перспективным, в противоположность доминировавшему долгое время в нашей стране (и присутствующему сейчас в сознании некоторых политиков и учёных) инструменталистскому подходу в понимании права.

Право, как и власть вообще, осуществляют «служебную» социальную функцию в том смысле, что они являются порождением определённого общества, основанного на культурно-правовой однородности большинства своих членов, - нации, в частности. Они призваны выражать вектор развития культурно-правовой общности как целого.

Причём есть основания предполагать, что предпосылки этого развития и его ход заложены в самой культурной «генетичности» общества и задача власти (и права как её современного атрибута), как правило, выражается в упорядочении, выражении и воплощении «импульсов саморазвития этого живого организма». На это, в частности, указывает следующее: властный произвол негативно воспринимается народом, в конечном итоге, общество отторгает власть, политика которой не согласуется с представлениями большинства членов определённого общества о должном (история знает множество примеров этому, в том числе опыт советской власти в нашей стране [1]); сходство права культурно родственных наций, сообществ, развивающихся в сходных природных условиях; очевидная зависимость образа существенной части права от условий существования общества, от типа экономики, в частности; историческое зарождение права в недрах правосознания народа в виде обычаев без посредства власти в правооформлении (власть требовалась, в частности для поддержания правопорядка силой, причём сила всеобщего неодобрения «соплеменников» дополняла здесь силу публичной власти[2, с.10-20], в дальнейшем власть использовала технику записи обычаев для создания первых законодательных актов; позже активно применялась практика всенародных сходов (в различных вариациях у различных наций) для целей законотворчества в соответствии с народным правосознанием и практической потребностью общества в определённых законодательных нормах; далее получили распространение созывы представительных органов, референдумы, плебисциты и т.п.

Рядом исследователей отмечается способность народа «создавать» право, альтернативное официальному, в случае несоответствия последнего представлениям о должном большинства членов данного общества, отмечается стремление общества находить выход из ситуации «параллельности» права и закона в самоорганизации на основе так называемого «теневого права».

Приведём в этом контексте следующие цитаты: «если правовая система закрыта к восприятию информации от гражданского общества, не реагирует на происходящие в нём изменения, общество будет вынуждено постепенно создавать и развивать свою систему регулирования отношений, независимую от правовой системы. Происходит формирование так называемого «теневого права», посредством которого общество, не надеясь на государство, старается удовлетворить свои потребности.»[3, с.3]. «Ю.А. Тихомиров обозначил следующие критерии качества закона, связанные с юридическим проектированием…правотворческий процесс является очень сложным процессом познания (курсив мой – С.О.), во многом противоречивым. Адекватное отражение общественных потребностей, выбор меры правового регулирования являются основными показателями качества закона.»[4].

В. Лазарев видит в современном состоянии политико-правовой жизни страны кризис законности, он состоит в том, что писаное право утрачивает свою ценность, им тяготятся как «верхи», так и «низы» общества, существуют параллельно две системы права – официальная законодательная «система-ширма», с обилием неодобряемых, неуважаемых и не соблюдаемых народом норм, наряду с системой неформального «теневого права», существующего лишь в правосознании, но имеющего больший авторитет, чем право писаное и являющегося реальным регулятором общественных отношений [5]

Вышеописанная ситуация являет собой доказательство подчинённости и «инструментальности» законодательства, определённое общество (народ) «требует» определённых, идентичных ему законов, оно «рождает» и «определяет» право и «ожидает» от власти его адекватного отражения, в противном случае ситуация грозит революцией (силовой сменой власти «снизу»), поскольку «параллельная» правосознанию власть не способна к адекватному правообразованию, соответственно, и силовое поддержание чужеродного правосознанию правопорядка становится ненужным, проще говоря, общество не получает «работающего» (активно используемого по назначению, признаваемого справедливым и т.п.) законодательства. Неспособные исполнять наиболее важные властные функции управители отторгаются «социальным организмом» как чужеродный объект, нефункционирующий орган, но сначала «отторгается» законодательство, которым тяготится народ, в обществе развивается правовой нигилизм.

В контексте рассматриваемой проблемы можно упомянуть выдвигаемый, прежде всего, Дж. Локком и Ж.Ж. Руссо принцип народного суверенитета, означающий подверженность власти в процессе законотворчества «контролю» со стороны общества, в полномочиях которого «расторгнуть» общественный договор в случае нарушения властью незыблемых принципов естественного права (свободы и справедливости, по сути)[6], аналогичный принцип, – назовём его «право народа на восстание», содержится в Декларации независимости США, принятой Конгрессом 04.07.1776 г.: «…все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье[7].»

Указанное право (правило) скорее выработано из практики, чем разработано априорно, оно имеет силу независимо от теоретического обоснования и подтверждается историческими реалиями взаимоотношений деспотической власти и народа как до, так и после научной деятельности указанных просветителей и принятия Декларации независимости США. В последней даже приводится один из таких исторических примеров – деспотизм короля Великобритании времён борьбы за независимость Соединённых Штатов, ставший причиной такой освободительной революции, по информации, изложенной в тексте Декларации[7].

Отвергая термин «народный суверенитет» Ж. Маритен, тем не менее, исходит из общих позиций с вышеупомянутыми просветителями, признавая за народом определяющую роль в выборе (легитимации, по сути) политических институтов: « …есть естественное право на полную автономию, или самоуправление. Народ пользуется этим правом, когда принимает писаную или неписаную Конституцию политического общества, или когда часть его объединяется в небольшую политическую группу с тем, чтобы выработать право или принять решение, или когда он избирает своих представителей. У народа всегда остается такое право. Именно благодаря ему народ контролирует государство и своих правительственных чиновников. Именно благодаря ему народ обусловливает свой "переход" в тех, кто назначен заботиться об общем благе, кто обладает правом создавать законы и управлять…[8].»

В упомянутой работе Ж. Маритена можно встретить подтверждение мысли, изложенной в начале данной статьи, - рассмотрение права порождением определённого общества, имеющего культурно-правовое единство (в сознании большинства членов общества), выражение им посредством права своей нормативной особости и идентичности, соответственно, предполагается определённая органическая уникальность права (право, таким образом, «квазигенетически» обусловлено). Это подтверждение выражено в следующем, Ж. Маритен считает политическое общество духовным надындивидуальным единством, по его словам, гражданское чувство заключает в себе как это чувство преданности и взаимной любви, так и чувство справедливости и закона.

Существование естественного права на революцию является подтверждением первичности народного правосознания по отношению к властным решениям, в том числе в отношении законодательства.

Ещё одним аргументом в подтверждение нашей позиции может служить то, что качество закона оценивается, в первую очередь, степенью его усвоения обществом, тем, насколько его можно назвать «работающим», такой вывод очевиден, но его можно подтвердить также ссылкой на ряд специальных научных исследований [4;9].

Требования высокого уровня юридической техники не менее важны, но они являются производными, - это качество «второго уровня», смысл этого мнения можно выразить следующей цитатой: «главный научный сотрудник отдела законодательства о труде и социальном обеспечении Института, доктор юридических наук, профессор, М.Л. Захаров высказал мнение о том, что хороший закон - это не тот закон, который хорошо написан, а тот, который отражает объективные потребности развития общества и при этом хорошо написан[4]».

Нам видится перспективным изучение вопроса правообразовательного взаимодействия народа и власти с целью оптимизации данного процесса: налаживания взаимосвязей, «правообразовательного сотрудничества» между народом и властью, организация соответствующего рода мониторинга социальной реакции, являющейся как предпосылкой новых законодательных норм, так и знаком к необходимости изменения существующего законодательства.

Российское общество ввиду ставшего традиционным инструменталистского отношения к законодательству, следовательно, правообразовательной «параллельности» народа и власти, особо нуждается в поиске механизмов, опосредующих «взаимовосприятие» «источника права» - народа и «правооформителя» - власти; в западноевропейских обществах с активной политической позицией населения (классических гражданских обществах) указанная проблема «правообразовательной параллельности» не остра, эта «параллельность» сглаживается активным выражением народом своего «политического мнения» и «навязыванием» его власть имущим, поэтому в таких обществах менее насущна проблема правового нигилизма и, так называемой, отсталости правосознания (на наш взгляд, правосознание некорректно называть отсталым, так как правосознание большинства членов культурно-правовой общности является предпосылкой «работающего» законодательства, правосознание меньшинства может быть непохожим на доминирующий образ правосознания, к нему некорректно использовать понятие отсталости по причине того, что объективно отсталость возможна по отношению к чему-либо более совершенному, в данной социальной плоскости сложно говорить о бесспорном объективном преимуществе чего-либо, корректнее правосознание называть соответствующим (либо не соответствующим) законодательству или доминирующему типу правосознания).

Путь к преодолению, как правового нигилизма, так и иных проблем, проистекающих из «правообразовательной параллельности» власти и российского народа лежит через поиск путей «правообразовательного диалога» народа и власти, то есть через приближение законодательства к соответствию национальному правосознанию.

Литература:

2. Э. Аннерс. История европейского права. – М., 1996.

3. Зеленский П.А. Взаимодействие гражданского общества и правовой системы в условиях современного российского государства: Автореф. дис. канд. юрид. наук. – Саратов, 2010.

4. Иванюк О.А. Качество закона и проблемы юридической техники. Обзор научно-практической конференции - "Журнал российского права". – 2008. – N 2.

5. Лазарев В. Общая теория права и государства. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Pravo/lazar/04.php. Дата обращения 22.03.11г.

6. Пугачёв В., Соловьёв А. Введение в политологию. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Pugach/13.php. Дата обращения 25.03.11г.

7. Декларация независимости Соединённых Штатов Америки. Принята Конгрессом 04.07.1776г. URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/indpndnc.htm. Дата обращения 22.03.11г.

8. Маритен Ж. Человек и государство. URL: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Mariten/_01.php. Дата обращения 23.03.11г.

9. Шумаков А.И. Понятие и существенные элементы "качества законотворчества"//"Гражданин и право". – 2007. – N 10.