В 2015 году в рамках Европейского союза была принята Четвертая Директива Европейского союза 2015/849 от 20 мая 2015 года «О предотвращении использования финансовой системы в целях отмывания денежных средств и финансирования терроризма», которая направлена на противодействие отмыванию преступных доходов и финансированию террористической деятельности. Важнейшим нововведением, кардинально изменившим существовавший в то время порядок ведения предпринимательской деятельности, является внедрение публичного реестра бенефициарных собственников европейских компаний и иных структур. Вышеуказанная Директива включает в себя минимальные требования к порядку формирования и дальнейшего ведения реестра и предоставлению доступа к нему, которые могут быть расширены на национальном уровне каждой страной-участницей. В данной статье рассмотрена реакция отдельных стран на основные предложения и комментарии Директивы, которая отражается в внесении изменений в действующую правовую систему. Так, например, правительство Италии и Германии обязало весь без исключения предпринимательский сектор создавать и хранить реестр бенефициаров, информация о которых может быть доступна для отдельных лиц. Отдельное внимание уделено оффшорным зонам, которые пытаются найти компромисс между комментариями Европейского союза, пропагандирующими прозрачность бизнеса, и принципом анонимности, который является основной привилегией оффшорных территорий и которые привлекает свои действием немалый поток предпринимателей и их инвестиции. Помимо этого, в статье затронута проблема противоречия российского законодательства, регламентирующего порядок ведения реестра бенефициарных владельцев и предоставления информации, содержащейся в нем. Так Федеральный закон от 23.06.2016 года N 215-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», устанавливает обязанность за юридическими лицами располагать (запрашивать), обновлять и хранить информацию о своих бенефициарных владельцах, а также представлять уполномоченным органам данную информацию по их запросу. Из данного положения можно сделать вывод относительно ограниченной публичности и открытости информации, содержащейся в реестре. Однако данное положение противоречит нормам ранее принятого Федерального закона от 08.08.2001 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», которые устанавливают общедоступность информации, содержащейся в Едином государственном реестре юридических лиц.

В статье сформулирован основной вывод относительно реестра бенефициаров, как о новой современной тенденции международного налогового планирования, которую впредь необходимо учитывать при создании структуры иностранных компаний, а также при выборе юрисдикции, в которой планируется осуществление предпринимательской деятельности.

Ключевые слова: бенефициарный владелец, конфиденциальность, автоматический обмен, офшорные юрисдикции, законный интерес, реестр бенефициаров.

На сегодняшний день такие термины, как «прозрачность» и «подотчетность» достаточно популярны при рассматривании и обсуждении вопросов, затрагивающих международное налоговое планирование, а также касающихся функционирования коммерческих компаний, зарегистрированных в оффшорных юрисдикциях. В процессе борьбы с отмыванием денег, финансированием терроризма и уклонением от уплаты налогов государственные органы различных стран придерживаются принципа, направленного на увеличение степени прозрачности деятельности коммерческих компаний, реализующих предпринимательскую деятельность на международном уровне. В частности, одной из первых проблем за последние годы стала актуальность и острая необходимость в повышении уровня общедоступности информации относительно бенефициарных владельцев юридических лиц. Ряд стран уже со своей стороны совершили первые шаги по формированию и ведению реестров бенефициарных владельцев, другие же действуют над их первоначальной организацией, а третьи только начинают задумываться об этом. Данная статья посвящена рассмотрению реальной международной обстановки в вопросе создания, функционирования, ведения реестров бенефициаров, а также в вопросе публичности и открытости непосредственно самой информации в различных странах [1, С. 81–82].

Изначально стоит определиться с правовыми основами понятия «реестр бенефициаров». Более детальное и расширенное рассмотрение вышеуказанного вопроса было реализовано в связи с принятием так называемой Четвертой Директивы Европейского союза 2015/849 от 20 мая 2015 года «О предотвращении использования финансовой системы в целях отмывания денежных средств и финансирования терроризма» [13]. Согласно статьи 3 пункта 6 Директивы под бенефициарным владельцем понимается физическое лицо, в конечном счете владеющее юридическим лицом или контролирующее его путем прямого или косвенного владения через достаточную долю акций, прав голоса или долей участия в таком юридическом лице, в том числе через акции на предъявителя, либо через контроль иными средствами. Стоит обратить внимание, что в данном случае «прямое владение» подразумевает за собой обладание физическим лицом акциями в объеме 25 % плюс одна акция или долей участия в компании более 25 %. «Косвенное владение» же обозначает ситуацию, когда 25 % акций плюс одна акция, либо долей участия более 25 % в юридическом лице-клиенте владеет другое юридическое лицо (или несколько юридических лиц), в свою очередь находящиеся под руководством с соответствующим контролем физического лица [2, С. 198].

Помимо того, что данная Директива ориентирована на ужесточение уже функционирующих правил и норм, направленных на противодействие отмыванию денег и финансированию терроризма, она также своим действием восполняет выявленные пробелы в законодательстве стран-членов Европейского союза, а именно включает в себя нововведение в части создания централизованной базы данных (реестра). Именно последний вопрос был рассмотрен, внимательно изучен и проанализирован в процессе обсуждения внесения изменений в Четвертую Директиву Европейского союза 2015/849 от 20 мая 2015 года. Редакция данного правового акта кроется именно в организации доступа к реестрам бенефициарных владельцев юридических лиц и структур. 19 декабря 2016 года была опубликован проект изменений в Четвертую Анти-отмывочную Директиву Европейского союза, который включал в себя положения относительно прямой обязанности за странами-членами Европейского союза по обеспечению доступа к информации, содержащейся в реестрах бенефициарных владельцев [3, С. 457–463].

При обсуждении вопроса о публичности информации, несомненно, стоит учитывать баланс общественным интересом в борьбе с отмыванием денежных средств и финансированием терроризма и защитой прав лиц на частную жизнь и защиту персональных данных. Именно данный принцип служит некой тормозной системой в введении общедоступности и открытости данных, содержащихся в реестре бенефициаров. Ниже будут рассмотрены различные варианты решения вопроса относительно доступа к информации о бенефициарах в отдельных странах [4, С. 148].

Изначально стоит обратить внимание на Великобританию, поскольку именно она стала одним из первых европейских государств, которая в 2014 году выдвинула идею формирования единого реестра бенефициарных владельцев еще до принятия общеевропейской Директивы. Чуть позже в Великобритании был утвержден Закон «О малом бизнесе и занятости» 26 марта 2015 года (Small Business, Enterprise and Employment Act 2015), который своим действием внес существенные изменения в прозрачность корпоративной структуры, путем введения нормы относительно обязательного формирования реестра «лиц, осуществляющих существенный контроль» [14]. При этом отличительной чертой является принцип свободного доступа к информации, содержащейся в реестре. Правительство мотивирует свою позицию тем, что подобный вид реестра позволит корпоративную структуру вывести на уровень «саморегуляции», что в конечном итоге приведет к улучшению репутации Великобритании как беспроблемной и надежной страны для ведения бизнеса и внедрения инвестиций. Оплата за получение сведений согласно местному законодательству не взымается, помимо этого предварительная регистрация запрашивающего лица также не требуется и обоснование законного интереса не является нужным и необходимым. Безусловно стоит говорить о максимальной прозрачности подобной модели, что в итоге помимо всех положительных черт создает и негативные последствия, к коим стоит отмести наибольшие риски для самого бенефициара, поскольку разглашение личной информации ведет порой к злоупотреблению персональными данными со стороны третьих лиц, которое может выражаться в виде угрозы для жизни и здоровья бенефициаров [5, С. 278–289].

Помимо Великобритании стоит в качестве примера рассмотреть правила ведения реестра бенефициаров в Италии. С 2015 года в рамках рассматриваемого государства начал функционировать комитет, задача которого заключается в разработке рекомендаций по имплементации Четвертой Директивы Европейского союза. Основные принципы и положения Четвертой Директивы Европейского союза нашли свое отражение законодательстве Италии путем принятия и утверждения Законодательного декрета № 90/2017 от 04 июля 2017 г. (Decreto Legislativo n. 90/2017) [15]. Данный законодательный акт устанавливает, что все без исключения юридические лица несут за собой обязанность направлять информацию относительно своих бенефициарных владельцах в Торговый реестр Италии. Что касается вопроса общедоступности данных, то в случае с Италией подобное сообщение о «выгодоприобретателях» доступно для ограниченного числа лиц [6, С. 125–135]. А именно, это установленные законом государственные органы, а также частные лица, которые должные со своей стороны обосновать причину обращения за информацией. Таковыми причинами могут выступать необходимость сведений для организации защиты своих прав и законных интересов в рамках судебного процесса и наличие конкретных и документально подтвержденных причин сомневаться в том, что юридический собственник совпадает с фактическим. При этом в отличие от регламента Великобритании законодательство Италии обязывает внести оплату за предоставление информации [7, С. 179–183].

Что касается Германии, то законодательством данной страны, а именно Законом о борьбе с отмыванием денег (Gesetz über das Aufspüren von Gewinnen aus schweren Straftaten) от 23 июня 2017 года, предусмотрена обязанность за сектором бизнеса передавать информацию о бенефициарном владельце в электронный единый национальный реестр [16]. При этом доступ к немецкому реестру также, как и в Италии, разрешен исключительно для отдельных, определенных законом, лиц. Такими лицами выступают государственные органы, а также отдельные лица, которые изначально должны обосновать свой законный интерес в ознакомлении с содержащимися в реестре сведениями. Отличительным моментом в законодательстве рассматриваемой страны является возможность получения информации из реестра у профессиональных журналистов или представителей некоммерческих организаций, которые на профессиональном уровне затрагивают вопросы борьбы с отмыванием денег или с коррупцией [8, С. 89–93].

На основании представленных выше примеров можно сделать вывод, что большинство европейских юрисдикций отражают взгляды, цели и задачи Четвертой Директивы ЕС в своем национальном законодательстве. Именно поэтому любопытно рассмотреть примеры правового регулирования ведения реестра бенефициаров в оффшорных зонах, отличающихся принципом анонимности, который в свою очередь является порой решающим фактором при выборе юрисдикции будущей компании.

Так, например, на территории Британских Виргинских островов (далее — БВО) был принят Закон 30 июня 2017 года «О системе защищенного поиска информации о бенефициарном владении» (Beneficial Ownership Secure Search System Act), который устанавливает закрытость реестра бенефициаров на БВО [17]. Доступ к нему имеют лишь компетентные органы, занимающиеся финансовыми и налоговыми вопросами. Именно этот момент дает возможность сделать вывод о не публичности реестра бенефициаров в рамках БВО. Схожим образом построена система доступа к информации в реестре бенефициаров еще в одной оффшорной юрисдикции — о. Гернси. Соответствующий Закон «О бенефициарном владении юридических лиц» от 15 августа 2017 г. [18] устанавливает, что сведения, находящиеся в реестре, не являются публичными, таким образом данная оффшорная зона придерживается основной позиции своего статуса — принципа конфиденциальности. Информация, содержащаяся в реестре, может быть доступна исключительно для правоохранительных и налоговых органов Гернси, а также для соответствующих компетентных иностранных органов [9, С. 303–307].

Чуть иного мнения в данном вопросе придерживается оффшорное государство — Белиз. Например, 21 июля 2017 года были приняты поправки в Закон «О международных коммерческих компаниях» от 01 мая 1990 года, которые обязывают зарегистрированные в рамках рассматриваемой страны фирмы создавать, поддерживать реестр директоров и бенефициарных владельцев [19]. При чем данная обязанность закреплена за директором компании. Стоит обратить внимание на условие предоставления информации, содержащейся в реестре. Это лишь запрос со стороны компетентных органов. Ни централизованная база данных, ни публичный доступ к реестру не предусмотрены [10, С. 48–53].

Таким образом, можно сделать вывод, что оффшорные юрисдикции на смотря на придерживающиеся принципы анонимности, стараются каким-либо способом идти на определенный политический компромисс, который выражается следующим образом. С одной стороны, влияние мирового сообщества приводит к тому, что офшоры вынуждены руководствоваться международными правилами в сфере налогообложения и даже в небольшой степени снабжать информацией о бенефициарных владельцах в системе прозрачности. С обратной стороны, создание оффшорных компаний влечет за собой существенный денежный вклад в раскручивание экономики этих территорий, а так как обеспечение конфиденциальности является ключевым преимуществом оффшорных зон, они не желают отказываться от него.

Затронув международное законодательство, трактующее понятие бенефициарный владелец, регулирующее порядок ведения реестра, стоит обратить внимание также на российское законодательство, которое во-первых, статьей 3 Федерального закона от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путём, и финансированию терроризма» идентично определяет, что бенефициарным владельцем признается «физическое лицо, которое в конечном счете прямо или косвенно (через третьих лиц) владеет (имеет преобладающее участие более 25 процентов в капитале) клиентом — юридическим лицом либо имеет возможность контролировать действия клиента» [20]. Во-вторых, 21 декабря 2016 года в России вступил в силу Федеральный закон от 23.06.2016 года N 215-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», который установил в ст. 6.1. обязанность за юридическими лицами располагать (запрашивать), обновлять и хранить информацию о своих бенефициарных владельцах, а также представлять уполномоченным органам данную информацию по их запросу [21]. Примечательно, что требования относительно автоматической передачи информации в государственные органы нет. При этом согласно данному нормативному акту информация о бенефициарных владельцах относится к конфиденциальной информации и не подлежит публичному открытому доступу [11, С. 25]. Однако стоит обратить внимание на некое правовое разногласие, которое выражается в Федеральном законе от 30.03.2015 г. № 67-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части обеспечения достоверности сведений, представляемых при государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» [22], который в свою очередь корректирует Федеральный закон от 08.08.2001 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» [23]. Данные изменения затронули порядок предоставления содержащихся в государственных реестрах сведений о конкретном юридическом лице или конкретном индивидуальном предпринимателе. После принятия Федерального закона от 30.03.2015 г. № 67-ФЗ информация об определенном отдельном лице из сектора бизнеса стала бесплатна, общедоступна для неограниченного числа лиц. Помимо этого, данные можно запросить посредством интернет — ресурса без идентификации заявителя. Безусловно нельзя отождествлять понятия учредитель и бенефициар, поскольку далеко не всегда учредитель отвечает всем характеристикам бенефициара. В случае, когда физическое лицо владеет долей уставного капитала в размере 25 %, его можно приравнивать к числу бенефициаров. И уже в данной ситуации сведения, хранящиеся в Едином государственном реестре юридических лиц, будет носить информационных характер относительно бенефициара, а не учредителя, что противоречит принципу Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» от 07.08.2001 N 115-ФЗ [12, С. 18–25].

Из всего вышеизложенного стоит сделать вывод о том, что тенденции последних лет указывают и подтверждают желание сферы предпринимательской деятельности становиться всё более информационно прозрачной и открытой. Первая юрисдикция, широко использующая и пропагандирующая открытый без ограничения доступ к информации о бенефициарах, стала Англия. Далее стоит выделить такие страны, как Нидерланды, Италия, Германия, которые своим законодательством устанавливают обязанность ведения реестра бенефициаров, информация о которых доступна для ограниченного числа лиц. Такие законодательные изменения построены на рекомендациях FATF и Четвертой Директивы Европейского союза.

Законодательство Российской Федерации также не обошло стороной проблему борьбы с отмыванием денег, финансированием терроризма и уклонением от уплаты налогов. В соответствии с национальным правом юридические лица также обязаны хранить информацию относительно бенефициаров в течение пяти лет и предоставлять вышеуказанные данные в государственные органы по запросу. Безусловно подобные международные и внутренние национальные правовые изменения приводят к ряду опасений бенефициаров, не желающих видеть свое имя в публичных реестрах, доступных каждому заинтересованному лицу. Именно поэтому на сегодняшний день бенефициарам в России дана возможность сделать выбор относительно дальнейшей структуры владения активами. Четвертый этап амнистии капиталов, действующий в России до 01 марта 2019 года, а также возможность проведения «безналоговой» ликвидации контролируемых иностранных компаний дают возможность для российских предпринимателей провести репатриацию капитала без привлечения дополнительных расходов, а главное без привлечения к уголовной ответственности. Пока достаточно трудно судить, в какой мере данные рассмотренные в данной статье законодательные изменения подействуют на бизнес в глобальном масштабе, но собственникам бизнеса — выгодоприобретателям безусловно не стоит надеяться на сохранение конфиденциальности при использовании иностранных компаний.

Литература:

1. Канашевский В. А. О раскрытии информации о бенефициарах офшорных компаний и трастов: текущее состояние и перспективы / В. А. Канашевский. //Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. -2018. — № 2. — С. 81–86
2. Болвачев А. А., Екимова К. В., Чуйкова Н. М. Раскрытие информации о бенефициарных владельцах, как инструмент повышения уровня прозрачности компаний в целях борьбы с легализацией доходов // Экономика и предпринимательство. 2015. № 3. С. 194–199.
3. Федоров А. Ю. Правовая охрана корпоративных отношений: актуальные проблемы, противодействие современным криминальным угрозам, зарубежный опыт: Учебно-практическое пособие Научно-практическое пособие / Федоров А. Ю. — М.:Юстицинформ, 2012. — 816 с
4. Цветков В. А. Корпоративный бизнес: теория и практика СПб.: Нестор-История, 2011. — 504 с.
5. Фурсов А., Правосудов С. Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее. Книжный мир, 2016. — 410 с.
6. Елин С., Иванова В. Арсенал должника и взыскателя, или как выйти из долгового кризиса и выстроить эффективную работу с задолженностями. Альпина Паблишер, 2018. — 368 с.
7. Международное и зарубежное финансовое регулирование: институты, сделки, инфраструктура: монография / под ред. А. В. Шамраева: в 2 ч. — Часть вторая. — М.: КНОРУС: ЦИПСиР, 2018. — 640 с
8. Nicholas Ryder, Umut Turksen, Jon Tucker. The Financial Crisis and White Collar Crime — Legislative and Policy Responses: A Critical Assessment. The Law of Financial Crime. Routledge, 2017. — 362 р.
9. Neil Boister. An Introduction to Transnational Criminal Law. Oxford University Press, 2018. — 512 р.
10. Bob Dhillon, Fred Langan. Вusiness and Retirement Guide to Belize: The Last Virgin Paradise. Dundurn, 2018. — 232 р.
11. Лаптев В. А. К вопросу о понятии «корпорация» в российском праве // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2016. № 1
12. Чистякова Л. Обзор разъяснений Минфина России и ФНС России за февраль — март 2016 г. // Налоговый вестник. -2016. — № 4. — С. 16–25.
13. [Электронный ресурс] URL: https://www.cbr.ru/StaticHtml/File/36873/Directive %20(rus) %202015_849.pdf (дата обращения: 15.10.2018).
14. [Электронный ресурс] URL: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2015/26/introduction/enacted (дата обращения 22.10.2018)
15. [Электронный ресурс] URL: http://studiodamonte.it/sites/default/files/D.lgs %20n. %2090–2017.pdf (дата обращения 22.10.2018)
16. [Электронный ресурс] URL: https://www.bundesfinanzministerium.de/Content/DE/Downloads/Gesetze/2017–06–24-G-z-Umsetzung-Vierte-Geldwaescherichtlinie.pdf?__blob=publicationFile&v=8 (дата обращения 22.10.2018)
17. [Электронный ресурс] URL: https://www.vistra.com/sites/default/files/no._15_of_2017-beneficial_ownership_secure_search_system_act_2017_0.pdf (дата обращения 22.10.2018)
18. [Электронный ресурс] URL: http://www.guernseylegalresources.gg/CHttpHandler.ashx?id=109063&p=0 (дата обращения 22.10.2018)
19. «Белиз. Закон о международных коммерческих компаниях» от 01 мая 1990. — Справочно-правовая система «Консультант Плюс».
20. СЗ РФ, 13.08.2001, N 33 (часть I), ст. 3418.
21. СЗ РФ, 27.06.2016, N 26 (Часть I), ст. 3884.
22. СЗ РФ, 30.03.2015, N 13, ст. 1811.
23. СЗ РФ, 13.08.2001, N 33 (часть I), ст. 3431.