Современные проблемы формирования коллегии присяжных заседателей в Российской Федерации

Производство в суде с участием присяжных заседателей в рамках современного отечественного уголовного процесса в последние годы стало предметом особого внимания не только со стороны государственной власти, представителей научных кругов, но и со стороны широкой общественности. С 2014 года продолжаются активные дискуссии на тему расширения компетенции суда присяжных в России. Идея расширения, продвигаемая Советом при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, в конечном счете, вылилась в принятие Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей» от 23 июня 2016 года № 190-ФЗ [1]. Данный закон вступит в силу в два этапа — часть норм вступит в силу с 1 июня 2017 года, остальные — с 1 июня 2018 года. Сам закон предусматривает расширение применения суда присяжных: при сокращении численности коллегии присяжных на разных уровнях предусматривается распространение данного института также и на звено районный судов с соответствующим расширением подсудности суда присяжных (также введены другие изменения, например, изменено количество немотивированных отводов для сторон).

Примечательно, при приеме данного закона пришлось провести серьезную аналитическую работу, так сказать, «отделить зерна от плевел». Например, нельзя не одобрить решение законодателя оставить без внимания некоторые реакционные, на наш взгляд, позиции Верховного Суда РФ. Так, Верховный Суд РФ в своем предложении, подготовленном к проекту Федерального закона, предлагал предусмотреть совместное удаление коллегии присяжных с председательствующим в совещательную комнату для принятия решения [2]. Данное нововведение, как справедливо отмечалось членами Совета, приведет к фактическому упразднению суда присяжных в России. Верховный Суд РФ на деле предложил подменить суд присяжных судом шеффенов, что вполне оправдано вызвало резкую волну негодования в научной среде [3, с.243–244]. Однако при этом, некоторые авторы горячо поддерживают совместное вынесение итогового процессуального документа [4, с.17].

Данные обстоятельства свидетельствуют об исключительной актуальности изучения института суда присяжных в существующих реалиях правовой действительности.

Современный суд присяжных имеет своими основными целями сегодня преодоление корпоративной замкнутости и расширение возможностей защиты, усиление состязательности сторон путем введения независимой коллегии непрофессиональных судей [5, с.284]. Учитывая «непрофессиональность» членов коллегии присяжных, их обыденно-житейское представление о правовой материи на первый план выходит формирование коллегии присяжных заседателей. Как порой отмечается в специальной литературе, целью формирования коллегии присяжных заседателей является результат в виде беспристрастной коллегии присяжных заседателей [6, с.33]. Однако, представляется, что цель сформировать такую коллегию имеется исключительно у суда, тогда как стороны, в условиях развитой состязательности, имеют целью сформировать наиболее благоприятную для поддерживаемой позиции коллегию присяжных.

Существует ряд трудностей в судебной практике, связанных с формированием коллегии присяжных заседателей.

Стоит отметить особую непоследовательность Верховного Суда РФ в толковании норм процессуального закона, связанных с регламентацией содержания списков присяжных заседателей. Так, УПК РФ в ч. 4 ст. 327 содержит указание, на то, что в подготовительной части процесса суд вручает сторонам списки кандидатов в присяжные без указания их домашнего адреса. В п. 12 Постановления Пленума Верховного суда от 22 ноября 2005 года № 23 суд разъяснил, что в такие списки должны вноситься необходимые данные о кандидатах, которых достаточно для формирования коллегии (возраст, образование, социальный статус т. д.) [7]. При этом в своих решениях Верховный Суд РФ в некоторых случаях отмечает, что невнесение в список информации об образовании присяжных не является нарушением процессуального закона [8]. В некоторых случаях он идет дальше, предлагая более радикальное и непоследовательное решение — признает достаточным и не противоречащим закону подачу списков кандидатов в присяжные заседатели, в которых указаны исключительно фамилия, имя и отчество кандидата [9]. Таким образом, Верховный Суд РФ достаточной широко толкует положения ч. 4 ст. 327 УПК РФ, неоправданно расширяя диспозитивное право суда на невнесении многих важных сведений о кандидатах в присяжные заседатели, на что не единожды обращалось внимание в научно-практической литературе [10, с.2842]. Налицо фактическое «нормотворчество» суда, подменяющее праворазъяснение в структуре уголовной политики, порождающее тем самым существенную правовую неопределенность, особенно если учитывать, что такое нормотворчество само по себе имеет коллизионный характер. Полагаем, что подобное положение наносит существенный урон процессу качественного отбора присяжных, создает искусственные препятствия для реализации сторонами своих субъективных прав.

Существенные трудности при формировании коллегии присяжных заседателей вызывает проблема отвода присяжных заседателей на стадии формирования коллегии. Хоть сам закон и не предусматривает оснований отвода присяжного, Верховный Суд РФ разъясняет, что такие основания предусмотрены только ст. 61 УПК РФ (по аналогии с отводом судьи) [11]. При этом, тот же Верховный Суд РФ, следуя своей позиции, считает обоснованными отказы судов в удовлетворении мотивированных самоотводов по следующим причинам: например, присяжный заявил о своей предвзятости в связи с тем, что его дочь работает судьей [12]; другой присяжный не был отведен при условии, что его брат является бывшим сотрудников МВД [13]. На наш взгляд, данные основания являются существенными для мотивированного отвода кандидата в присяжные заседатели, учитывая, что вопрос об объективности и беспристрастности такого присяжного вызывает сомнения. Таким образом, необходимо скорректировать регламентацию (или праворазъяснение) с учетом специфики присяжного заседателя как особого субъекта уголовно-процессуальных отношений.

Отсюда вытекает проблема реализации кандидатами в присяжные заседатели права на самоотвод на стадии формирования коллегии. В соответствии с ч. 4 ст. 328 УПК РФ каждый кандидат в присяжные заседатели вправе заявить о причинах препятствующих исполнению им обязанностей присяжного заседателя, а также заявить самоотвод. Конституция РФ в ч. 5 ст. 32 предусматривает право граждан на участие в отправлении правосудия [14]. При этом, Конституция предусматривает исключительно субъективное право гражданина. Однако в ст. 2 Федерального закона, регулирующего статус и основы участия присяжного в уголовном процессе, содержится указание на «гражданский долг» исполнять обязанности присяжного заседателя [15], что в купе с отсутствие права на произвольный самоотвод, дает основания предполагать установление субъективной обязанности быть присяжным заседателем.

С подобными выводами в корне не согласна Т. А. Владыкина, которая считает, что морально-нравственное понятие «долг» не тождественно правовой обязанности [16, с.85]. Долг, по ее мнению, есть по природе своей явление добровольное, тогда как обязанность строго определена законом. Таким образом, считаем, существует серьезная внутриправовая коллизия. С одной стороны участие в уголовном процессе в качестве присяжного — это право и долг, с другой стороны закон не предусматривает права на отказ от данного правомочия, что противоречит принципам, установленным Конституцией. Таким образом, считаем, законодателю необходимо предусмотреть право кандидата в присяжные заседатели на отказ от участия в судопроизводстве, даже не смотря на возможности самовольного самоустранения присяжного (например, преднамеренный пропуск заседаний). Такие неправовые способы самоустранения могут парализовать процесс, например, путем резкого сокращения числа присяжных в коллегии.

Таким образом, в законодательной регламентации (также как и в праворазъяснительных актах) наблюдается существенное количество явлений, способствующих созданию ситуации правовой неопределенности при формировании коллегии присяжных заседателей, что крайне негативно сказывается на процессе образования единообразной судебной практики. Выявленные нами проблемные моменты должны получить комплексное решение в духе истинного внедрение «народного элемента» в сферу уголовно-процессуальных отношений.

1. Владыкина Т. А. Проблемы формирования коллегии присяжных заседателей // Журнал российского права. 2014. № 5. С. 84–94.
2. Ильюхов А. А., Новиков А. М. Психологические факторы, влияющие на вынесение вердикта присяжными заседателями // Юридическая психология. 2014. № 2. С. 17–19.
3. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (с посл. изм. и доп. от 21 июля 2014 г.) // Официальный интернет-портал правовой информации [Электронный ресурс] URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 13.09.2017).
4. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30 мая 2011 г. // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
5. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16 февраля 2011 г. // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
6. Насонов А. И. О реформировании суда с участием присяжных заседателей // Судебная власть и уголовный процесс. 2015. № 4. С. 243–248.
7. Насонов С. А. Формирование коллегии присяжных заседателей: проблемы законодательного регулирования и судебной практики // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 12. С. 2841–2846.
8. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 25 сентября 2007 г. // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
9. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27 ноября 2007 г. // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
10. Орлова О. С. Формирование беспристрастной коллегии присяжных заседателей // Законность. 2012. № 10. С. 30–34.
11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. № 23 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей» // Российская газета. 2005. 2 дек.
12. Предложения Верховного Суда РФ о расширении применения института присяжных заседателей // Официальный сайт Советом при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека [Электронный ресурс] URL: http://president-sovet.ru/documents/read/349/ (дата обращения: 13.09.2017).
13. Тарасов А. А. Единоличное и коллегиальное в уголовном процессе: правовые и социально-психологические проблемы. LAPLAMBERT Academic Publishing GmbH&Co. KG. 2011. 290 с.
14. Федеральный закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей» от 23 июня 2016 г. № 190-ФЗ. // Официальный интернет-портал правовой информации [Электронный ресурс] URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 13.09.2017).
15. Федеральный закон от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ (с посл. изм. и доп. от 03 июля 2016 г.) «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации [Электронный ресурс] URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 13.09.2017).