Чистое учение о праве Г. Кельзена: теоретико-правовой анализ



Чистое учение о праве Г. Кельзена представляет собой теорию позитивного права, разработанную с позиций логико-аналитической юриспруденции. Критикуя традиционное правоведение XIX—XX вв. и аттестуя свое чистое учение как строгую и последовательную науку о праве, Кельзен писал: «Оно пытается ответить на вопрос, что есть право и как оно есть, но не на вопрос, как оно должно быть или создаваться. Оно есть правоведение, но не политика права» [1, с. 23].

Концепция Г. Кельзена, ориентированная на чистоту позитивистской теории права, по сути своей отвергает не только разного рода естественно-правовые доктрины, но и вообще философию права с присущим ей различением права и закона как метафизические и идеологизированные учения, не соответствующие позитивистским критериям строго научного понимания права.

С учетом философской продуманности, оснащенности и изощренности чистого учения его можно, конечно, характеризовать как позитивистскую философию позитивного права.

Данная тема является актуальной, т. к. в настоящее время отношение юристов к позитивной теории права существенно меняется. Она уже не воспринимается как правовая доктрина прошлого, имеющая исключительно историческое значение.

Чистая теория права в понимании Кельзена — это доктрина, в которой, отсутствуют все фрагменты не присущие юридической науке.

Кельзен утверждал, что юридическая наука не должна заниматься социальными предпосылками и нравственными истоками правовых установлений как считают сторонники данных теорий. По его мнению, прерогатива юридической техники заключается в том, чтобы составлять специфически юридическое содержание права.

В основу своей позиции Кельзен взял философию неокантианства. Приверженцы данной концепции разделяли область теоретических знаний на две категории: науки о должном и науки о сущем.

К первой категории Кельзен отнес юриспруденцию и этику, которые изучают обусловленные нормами отношения, способы и механизмы поведения людей в социальных рамках. Ко второй относятся социология, история и прочие естественные науки, которые изучают явления природы и общественную жизнь исходя из причинно-следственных связей.

Главным различием между двумя категориями выступает то, что в науках о должном основополагающим является принцип вменения, а в науках о сущем — принцип объективной причинности.

Согласно этому нормативисты выступали против применения в юриспруденции исследовательских приемов, нашедших свой отклик в других областях познания. Чистое учение о праве исключает так же применение идеологических оценок.

Одним из первых, кто поставил задачу деидеологизации правоведения, воплощения объективно строгой науки о государстве и праве являлся Г. Кельзен. Он считал, что истинная наука несет в себе релятивистский характер. Таким образом, признается возможное существование в обществе обширного количества систем идеологии, но в тоже время отсутствует превосходство одной над другими.

«Чистая теория стремится преодолеть идеологические тенденции и описать право таким, каково оно есть, не занимаясь его оправданием или критикой» [1, с. 64].

По мнению Г. Кельзена, право — это осуществляемая в принудительном порядке совокупность норм. Согласно Кельзену, государство более позднее нежели право. Так право существовало в первобытную эпоху, где в обществе было в одних случаях разрешено совершать акты принуждения, в других запрещено исходя из обеспечения общей безопасности. Примером в данном случае может послужить акт мести.

В дальнейшем функцию принуждения начинают исполнять специально созданные органы власти, таким образом, происходит переход от правового сообщества к государству.

В связи с появлением подобных органов децентрализованные способы принуждения имеют место быть только за пределами государства, то есть в сфере международных отношений.

Право своего времени Кельзен характеризует как децентрализованное международное право и совокупность государственных правопорядков.

Г. Кельзен считает, что право вмещает в себя кроме общеобязательных норм, установленных государственной властью, так же процесс их применения на практике.

Крайне занимательно выглядит тот факт, что истолкованное им мнение по поводу применения общих норм административными и судебными органами является продолжением правотворческой деятельности государства в качестве создания индивидуальных нормативных предписаний.

Г. Кельзена создал политическое учение, взяв за основу тождественность права и государства. Будучи родоначальником нормативизма он считал, что государство сходно правопорядку в части организации принуждения.

Находясь в поиске аргументов для обоснования своей позиции, Кельзен пришел к умозаключению, что каким бы не был политический режим, государство является правовым. Кельзен подразделял государства на два вида: демократические и недемократические.

По его мнению, демократия это не только формально- юридические способы разрешения социальных конфликтов и принятие законов большинством голосов. Исходя из своей сущности демократия — это постоянный поиск компромиссов, в ходе чего предполагается защита интересов меньшинства и сдержанность по отношению к чужим взглядам.

По Кельзену суть «чистоты» данного учения, составляет занятие только лишь правом и «очищение» изучаемого предмета от всего, что не является правом.

Учитывая его мнение необходимо избавить правоведение от всех посторонних элементов, так как оно слишком «расширилось» из-за таких направлений как психология, социология, этика и политическая теория.

Все социальные нормы Кельзен делит на правовые и моральные (как моральные он при этом рассматривает все неправовые нормы, включая и религиозные). «Правоведение, — пишет он, — не единственная дисциплина, занимающаяся изучением и описанием социальных норм. Эти другие социальные нормы можно объединить под названием мораль; изучающую и описывающую их дисциплину можно назвать этикой» [2, с. 803].

Этика, как и правоведение, по мнению Кельзена, изучает и описывает нормы морали, которые установлены властной инстанцией в области морали или установившиеся на основании обычая, то есть является наукой о нормах, а не о фактах

Справедливость как свойство человека проявляется в его социальном поведении по отношению к другим людям. Социальное поведение человека, согласно Кельзену, справедливо, если оно соответствует некоей норме, которая предусматривает это поведение, т. е. устанавливает его в качестве должного и тем самым конституирует ценность справедливости. Социальное поведение человека несправедливо, если оно противоречит некоей норме, предписывающей определенное поведение и эту норму можно назвать нормой справедливости.

Норма справедливости — моральная норма, и понятие справедливости подчинено понятию морали. «Методологической чистоте правоведения, — подчеркивает Кельзен, — угрожает опасность не только потому, что часто не замечают границу, отделяющую его от естествознания, но и — гораздо больше — потому, что правоведение не отличают (или отличают недостаточно ясно) от этики и, соответственно, не проводят четкого различил между моралью и правом» [3, с. 125].

С этих позиций Кельзен возражает против того, что справедливость, как и несправедливость, считается также свойством самих норм, что нормы тоже оцениваются как хорошие или плохие, справедливые или несправедливые, когда говорят о хорошем или плохом, справедливом или несправедливом позитивном праве.

По Кельзену же, норма (права или морали) может быть — и это по существу ее единственная характеристика — либо действительной, либо недействительной, причем при конфликте норм (например, нормы справедливости, на которую опирается естественное право, и нормы позитивного права) лишь одна из них может считаться действительной. Поэтому, замечает Кельзен, когда норму позитивного права считают действительной лишь постольку, поскольку она соответствует естественному праву, то собственно действительным в этой норме является только естественное право.

Кельзеновское очищение права от справедливости продиктовано позитивистским характером его чистого учения. Уже то, что Кельзен относит справедливость к морали, предрешает его негативное отношение к теории естественного права, да и вообще к любой концепции различения права и закона. Своеобразие кельзеновского легизма обусловлено спецификой его нормативизма: разрывом сущего и должного, трактовкой приказания власти как логического долженствования, любой практически успешной системы насилия (включая тиранию, деспотизм, диктатуру, социализм, фашизм, словом — любой тоталитаризм) как действенного социального порядка принуждения и, следовательно, объективного правопорядка, оправданного гипотетической основной нормой.

Чистое учение о праве как должном тем самым предстает как нормологическая легитимация сущего, включая любое действенное насилие, в том числе и организованной и действенной банды. Между правом и произволом при таком подходе нет принципиального различия. Различие это в лучшем случае не качественное, а количественное: большой произвол в масштабах страны — это, по Кельзену, право, а малый произвол — правонарушение. Кельзеновское очищение права от любого содержания в действительности означает оправдание всякого содержания права.

В отличие от традиционного позитивизма чистое учение о праве изображает объективную действительность позитивного права как обусловленную постулированием основной нормы и благодаря такой предпосылке, согласно Кельзену, истолковывает отношения между людьми как нормативные отношения, т. е. как конституируемые объективно действительными правовыми нормами обязанности, полномочия, права, компетенции и т. д.

Учение Кельзена оказало глубокое воздействие на теоретические правовые представления и юридическую практику в странах Запада. Под влиянием нормативизма правоведы стали больше уделять внимание противоречиям в праве, формированию стройной системы законодательства. Нормативизм отвечал запросам современной западной юридической науки, отвечал потребности в формализации права, вызванной развитием автоматизированных способов обработки нормативного материала.

Положительной чертой данного учения выступает то, что законы могут быть и неправовыми, но они должны приводиться в соответствие с правом и такими нравственными ценностями как справедливость, свобода и равенство, что верно было замечено сторонниками естественно-правовой теории.

Недостатком, на мой взгляд, может послужить тот факт, что данное понимание права (как абстрактных нравственных ценностей) умаляет его формально-юридические свойства, в связи, с чем теряется четкий критерий законного и противозаконного. Определить это с позиции справедливости, представление о которой у различных людей могут не совпадать, крайне затруднительно, такое понимание связано не столько с правом, сколько с правосознанием, которое действительно может отличаться у различных людей.

Литература:

1. Кельзен Г. Чистое учение о праве: Сб. переводов. – Вып. 1. – М., 1987; Вып. 2. – М., 1988. — 213 с.
2. Краевский А. А. Чистое учение о праве Ганса Кельзена и аналитическая философия // Российский ежегодник теории права. № 3. 2013. СПб., 2014. C. 790–811.
3. Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Сборник переводов. Вып. 2 / Отв. ред.: Кудрявцев В. Н., Разумович Н. Н.; Пер.: Лезов С. В. — М.: Изд-во ИНИОН РАН, 1988. — 213 c.