Перспективы введения траста в российское законодательство

Тема «доверительной собственности» или «траста» снова приобретает актуальность в Российской Федерации в связи с заявлением президента России Владимира Путина о введении трастов. Значительная степень гибкости и функционального многообразия делает траст очень интересным правовым механизмом управления имуществом.

25.03.2015 президент России Владимир Путин заявил о создании в России трастов, в которые россияне смогут передавать свое имущество.

«Мы создаем организации, которые раньше в российском законодательстве не предусматривались. Это трасты, в том числе так называемые безотзывные трасты: когда гражданин передает свое имущество, по сути, в управляющую компанию и с этого момента перестает быть собственником этого имущества», — приводят слова Владимира Путина РИА Новости [3].

Можно вспомнить, что попытка ввести институт доверительной собственности в 1990-е годы закончилась неудачей. В данной работе будут рассмотрены споры о возможности включения траста в российскую правовую систему и тенденции правового регулирования доверительной собственности.

Понятие траста широко применяется в странах общего права, где данный институт рассматривается как особая форма собственности, сущность которой заключается в том, что одно лицо — доверительный собственник управляет имуществом, переданным ему другим лицом — учредителем траста (сеттлором). Доверительный собственник использует приобретенное имущество только в соответствии с целями, указанными учредителем. Кроме того, он осуществляет свое право не для себя, а для других лиц — выгодоприобретателей (бенефициаров) [2].

Таким образом, институт доверительной собственности основан на идее о том, что экономические выгоды от использования определенного имущества или вещи могут быть адресованы не только ее юридическому собственнику.

Для стран романо-германской правовой семьи данный институт в целом не характерен. Многими отечественными юристами сделан вывод о невозможности включения института траста в российскую правовую систему. Отмечается, что право собственности в его континентальном, в том числе российском, понимании невозможно «расщепить»: оно либо полностью сохраняется за собственником, либо полностью утрачивается им [4].

Хотя по вопросу о возможности включения траста в российскую правовую систему встречаются и противоположные мнения. В частности, А. Казаков, считает возможным осуществить рецепцию данного института в отечественную правовую систему [5].

В начале 1990-х гг. была предпринята попытка введения института доверительной собственности в законодательство РФ. Указ Президента РФ «О доверительной собственности (трасте)» предусматривал возможность смены прав собственности при передаче имущества в траст. Таким образом, возникали бы вещные права у доверительного управляющего. Но со вступлением в силу Гражданского кодекса РФ данный Указ фактически утратил силу. На смену доверительной собственности Глава 53 части 2 ГК РФ ввела понятие «доверительного управления» и исключила возникновение вещных прав у доверительного управляющего.

Можно выделить несколько основных препятствий к заимствованию института траста: исчерпывающий перечень вещных прав, невозможность «расщепления» права собственности, необходимость обеспечения обязательств всем имуществом должника, необходимость защиты добросовестного приобретателя.

Отечественная правовая система не может найти место трасту в рамках устоявшегося набора прав на вещи. Принцип исчерпывающего перечня вещных прав обуславливается абсолютной природой вещных прав и состоит в том, что содержание вещных прав, поскольку они непосредственно затрагивают третьих лиц, не может устанавливаться по усмотрению сторон, но определяется только законом [8].

Далее, доверительный собственник не может действовать в своих интересах, но обязан использовать имущество в целях, установленных учредительными документами траста. Ограничения на распоряжение и внешний контроль за действиями доверительного собственника противоречат российскому пониманию собственности: происходит «разделение права на собственность (правомочий собственника) между несколькими лицами» [6]. Что ведет к коллизии прав собственников, каждый из которых формально может распоряжаться этим имуществом по своему усмотрению.

Защита прав добросовестного приобретателя является характерной чертой российского права. Законодатель часто оценивает баланс интересов в пользу добросовестного приобретателя. В случае же с трастом, бенефециарий обычно наделяется правом преследовать имущество траста, неправомерно отчужденное управляющим (tracing) [9]. Такая защита, предоставленная бенефициарию траста, требует от контрагентов доверительного собственника значительной степени осмотрительности.

Наконец, трасты часто используются из недобросовестных побуждений. Использование траста в межнациональных отношениях позволяет уйти от некоторых налогов или выделить часть имущества его учредителя в отдельную структуру, обезопасив тем самым это имущество от притязаний кредиторов и государственных органов. Траст позволяет на долгий срок вывести имущество из оборота, нарушая интересы кредиторов и наследников; траст создает неопределенность в наличном распределении имуществ, что способно ввести в заблуждение субъектов оборота и налоговые органы; траст наделяет бенефициария неоправданными привилегиями по отношению к кредиторам траста; траст создает особый режим имущества, нарушая общие принципы и нормы права [10].

Вместе с тем, в современном мире невозможно просто игнорировать существование трастов в странах общего права. Глобализация современного мира, транснациональное движение капитала делают невозможным простое отрицание существования доверительной собственности. Игнорирование существования института траста в других юрисдикциях может открыть дорогу злоупотреблениям и действиям в обход закона частными субъектами.

Часто используется следующая схема с участием траста: активы (например, недвижимость, денежные средства на банковских счетах и прочее) принадлежат офшорной компании, а акции данной компании находятся в трасте, бенефициаром которого является россиянин. Учитывая формализм российского законодательства, которое признает только титульного собственника, такой фактический собственник остается вне правового поля и приобретает тем самым защиту от требований кредиторов и государственных органов.

Вместе с тем, в странах общего права защита учредителя (или бенефециара траста), как правило, не является абсолютной. Например, в деле M v M & Ors [2013] EWHC 2534 (Fam) (14 August 2013) речь шла о разделе имущества российского предпринимателя-мужа и его жены. Оформив развод в России, жена подала в английский суд иск о разделе имущества, суд применял Matrimonial and Family Proceedings Act 1984. Почти все имущество мужа было оформлено на офшоры. То есть титула на имущество у мужа не было. Тем не менее, согласно английскому семейному праву, имущество супруга, находящееся в некоторых трастах, может быть учтено в процессе развода. Рассмотрев дело, суд счел доказанным существование неявных трастов, т. е. трастов в отсутствие трастового соглашения. И в данном случае жене судом было учтено имущество, исходя из фактического состава имущества мужа, хотя он и не имел титула собственника.

В такой же ситуации российское право, не признающее существование доверительной собственности, не позволило бы полноценно оценить существо сложившихся отношений. Подход российского законодательства может быть иногда слишком формален, что объяснимо во внутреннем законодательстве, но может вызывать проблемы в отношениях с иностранным элементом.

Вопрос оценки фактических отношений между сторонами часто возникает в налоговых отношениях, когда трасты используются для необоснованного применения налоговых льгот. В Письме Минфина от 9 апреля 2014 года в частности обращалось внимание на приоритет «существа над формой» для целей выяснения лица, имеющего фактическое право на доходы, для правильного определения размеров налогов [7].

Федеральным законом от 24.11.2014 N 376-ФЗ были внесены изменения в Налоговый кодекс [1]. Было введено понятие «лица, имеющего фактическое право на доходы». Под ним, в целях Налогового Кодекса и применения международных договоров Российской Федерации по вопросам налогообложения признается лицо, которое в силу прямого и (или) косвенного участия в организации, либо контроля над организацией, либо в силу иных обстоятельств имеет право самостоятельно пользоваться и (или) распоряжаться этим доходом, либо лицо, в интересах которого иное лицо правомочно распоряжаться таким доходом.

То есть, под лицом, в интересах которого иное лицо правомочно распоряжаться этим доходом, может пониматься бенефициар траста. Хотя пока не ясно, как эта новелла будет воспринята судебной практикой, но введение такого положения в Налоговый кодекс говорит о признании законодателем необходимости реагирования на институт доверительной собственности, существующий в других юрисдикциях.

Таким образом, хотя институт траста оказался чужд правовой системе Российской Федерации, представляется, что в российском законодательстве обязательно должны быть предусмотрены возможные последствия учреждения российскими гражданами трастов в своих интересах за границей и методы противодействия недобросовестному использованию трастов. В противном случае фактические собственники могут скрываться за номинальными держателями титула собственности в иностранных юрисдикциях, что может быть нежелательно как с точки зрения публичных интересов, так и с точки зрения защиты интересов частных кредиторов. И в данной части можно только приветствовать развитие российского законодательства. Что касается включения трастов в правовую систему, то пока сложно давать какие-либо прогнозы, поскольку на данный момент отсутствует даже проект закона о введении трастов. Но уже можно уверенно говорить, что процесс введения трастов, если он начнется, не будет легким, учитывая неудавшийся опыт с Указом Президента РФ «О доверительной собственности (трасте)» от 24 декабря 1993 г. N 2296. Кроме того, в доктрине были высказано множество серьёзных возражений против введения доверительной собственности, игнорирующих коммерческую прогрессивность обособления имущественной массы и ограничения ответственности, получаемых при использовании траста, и подчеркивающих возможные негативные последствия. Преодоление такого негативного отношения к трастам может быть очень длительным процессом.

Литература:

1.                  Федеральный закон от 24.11.2014 N 376-ФЗ «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации (в части налогообложения прибыли контролируемых иностранных компаний и доходов иностранных организаций)" / «Российская газета», N 272, 28.11.2014;

2.                  Большой юридический словарь / А. Я. Сухарев, В. Е. Крутских, А. Я. Сухарева. М.: Инфра-М, 2003. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/lower/14466;

3.                  В России создадут трасты, куда граждане смогут передавать имущество / URL: http://ria.ru/politics/20150325/1054420396.html;

4.                  Гражданское право. Том 1 / Под ред. Е. А. Суханова. М., 1998;

5.                  Казаков А. К вопросу о рецепции траста в российском праве // Корпоративный юрист. 2006. № 7. URL: http://www.center-bereg.ru/b14237.html;

6.                  Лахно П., Бирюков П. Траст — новый институт российского права // Хозяйство и право. 1995. № 2;

7.                  Письмо Минфина России от 09.04.2014 N 03–00-РЗ/16236 / «Экономика и жизнь» (Бухгалтерское приложение), N 16, 25.04.2014;

8.                  Суханов Е. А. Понятие и виды ограниченных вещных прав // Вестник Московского университета, серия 11. Право, № 4. 2002;

9.                  Smith L.The Law of Tracing. Oxford, 1997;

10.              Человек и его время: Жизнь и работа Августа Рубанова / Под ред О. А. Хазова. М.: Волтерс Клувер, 2006.

11.              M v M & Ors [2013] EWHC 2534 (Fam) (14 August 2013) URL: http://www.bailii.org/ew/cases/EWHC/Fam/2013/2534.html.