Проблемы и предпосылки развития системы военно-учебных заведений по подготовке военных юристов (1719–1832 гг.)

Учреждение должности военных юристов в русской армии связано с именем императора Петра I. После возвращения молодого царя Петра I из своего первого путешествия Европы, он обратил внимание на систему образования, которая находилась на первоначальной стадии своего развития. Острая нехватка специалистов сковывала развитие экономики, военного дела, государственного аппарата управления и других элементов российского общества. Тем не менее, огромная Россия постепенно складывалась в мировую империю, что порождало значительный по численности слой государственных служащих — чиновников, которым крайне необходимы были правовые знания. И в результате петровских преобразований Россия получила постоянную, регулярную, централизованно снабжаемую современную армию, в связи с чем возникла необходимость учреждения специальных военно-судебных органов (генеральных и полковых кригсрехтов). Великолепный организатор, Петр I стремился четко определить меры по поддержанию в ней должного воинского порядка и организованности.

На учреждение у нас аудиторской должности, по мнению П. О. Бобровского, оказали влияние не только немецкие, но и шведские законы [1, с. 94].

После победы русских войск в Полтавском сражении, Петр I, внимательно изучив внутреннюю организацию шведской армии, приходит к выводу о необходимости внесения существенных изменений в устройстве своих войск.

Одним из наиболее важных результатов обобщения зарубежного опыта военного строительства стало законодательное закрепление должности юриста-аудитора в штатах во всех пехотных, кавалерийских и гарнизонных полках.

Указом Петра I от 19 февраля 1711 г. в русской армии впервые законодательно были учреждены первые военно-юридические должности аудиторов, войсковых фискалов и прокуроров из них 17 высших и 75 низших должностей аудиторов. Введение звания аудитора совпало с отменой прежнего суда в приказах, у воевод и в съезжих избах, с деятельным участием в них дьяков и подьячих, заведовавших делопроизводством. Такие суды не могли обеспечить ни равенства подсудимых перед законом, ни беспристрастного рассмотрения дела.

По мнению Петра I, в каждом коллегиальном воинском суде, состоящем из военных чинов, должен был присутствовать юрист-аудитор, знающий законы и обладающий такими качествами, чтобы решения, выносимые судами, «производились добрым порядком». Судебное производство, получившее коллегиальный характер, осуществлялось отныне с участием юриста-аудитора, знающего законы и обладающего известными качествами [2, с. 258–259].

Устав воинский 1716 г. определил общую организацию, компетенцию и полномочия аудиторов, которые фактически существовали с незначительными изменениями до военно-судебных реформ 60–70 гг. XIX в.

Следует отметить, что вместе с тем председатель и члены воинских судов не имели достаточной юридической подготовки, в связи с чем устав определял: «… того ради держатся при войсках генерал-, оберы полковые аудиторы, от которых весьма требуется доброе искусство в правах. Аудитор должен накрепко смотреть, чтобы каждого без рассмотрения персон судили». Аудитор наблюдал за правильностью действий суда, за применением артикулов общего и военного права к конкретным деяниям военнослужащих. Организационно аудиторская служба состояла из генерал-аудитора, генерал-аудитора-лейтенанта, обер-аудитора бригады и полкового аудитора [3, с. 592].

Воинский устав 1716 г. определял, что генерал-аудитор должен не только разбираться в военных делах, но и быть внимательным и острожным при написании и исполнении приговора, чтобы решение о преступнике было справедливым. Там же излагалось требование, что «аудитор должен знать права, разуметь правду, быть добрым юристом» [4, с. 235]. Подчеркивались бескорыстие и беспристрастие аудитора. Когда аудитор участвует в процессе, «никому не похлебствовать, не обращать внимания на знатность особы судимой…», забыть о дружбе, не принимать подарки, не иметь злобы, «дабы при написании и исполнении приговора преступитель оным отягчен не был» [5, с. 8]. Генерал-аудитор должен был обладать высокими личными моральными качествами

Исходя из процессуального положения аудитора, к нему предъявлялись повышенные образовательные и нравственные цензы. Являясь по замыслу законодателя советником по вопросам права строевых офицеров, составляющих ядро военного суда, аудитор должен быть сведущим в общем и в военном праве, поскольку в суде «конечное и последнее заключение от него зависит и он должен генералитету и прочим офицерам в сомнительных случаях изъяснить, что все народные права и военные артикулы о том гласят…». Ему также надлежит быть «не токмо ученому, и в военных и прочих правах благоискусному, но притом осторожному и благой совести человеку». Эти требования к аудиторам вытекали из идеи Петра I «о введении правильной юстиции в России» [6, с. 137].

Таким образом, согласно Воинскому уставу аудитор — это и руководитель военно-уголовного процесса, и следователь, и прокурор в одном лице, а в гражданском споре еще и третейский судья. По существу, все производство в военном суде в действительности лежало на аудиторе, и при этом он являлся выразителем армейской совести.

Первыми генерал-аудиторами были Иван Васильевич Кикин (1712–1716 гг.) и Федор Глебов в армии Шереметева, третьим генерал-аудитором был иноземец ФонКрейц [1, с. 115–116]. Тринадцатым, последним, до создания Военного Министерства, был генерал-лейтенант Семен Иванович Салагов (1800–1812).

Особые права и обязанности генерал-, обер- и полковых аудиторов были различны в зависимости от штата занимаемой должности.

Также была введена должность генерал-гевальдигера или румормейстера, установленная в Вооружённых силах Российской империи в 1711 году и закрепленная Воинским уставом императора России Петра Великого от 30 марта 1716 года. В задачу генерал-гевальдигера входило осуществлять общий надзор за беспрекословным исполнением приказов командования, «чтобы солдаты и все прочие при войске против приказа не чинили» [4, с. 250]. Ему были предоставлены довольно широкие функции — права суда и расправы. Об обучении этих лиц ничего не говорилось [7, с. 9].

Однако общие обязанности аудитора сводились к роли советника по правовым вопросам строевых чинов, составляющих военных суд (кригсрехт), но не имеющих достаточных профессиональных знаний и навыков. Кроме ведения военно-судных дел, на аудиторов были возложены и другие обязанности: во время походов генерал-аудитор был начальником военной канцелярии главнокомандующего и принимал участие в переговорах об обмене пленных, а полковые аудиторы заведовали обозом и исполняли обязанности квартирмистров. Сложные и ответственные обязанности аудитора требовали основательной юридической подготовки, которая в то время в России отсутствовала. Первоначально среди действующих аудиторов большинство составляли иностранцы: немцы, чехи и попавшие в плен шведы. Так, в результате успешных сражений при овладении Выборгом у Лесной и Полтавы были взяты в плен более 20 разных чинов аудиторов шведской армии во главе с ее генерал-аудитором Штером, некоторые из них остались на аудиторской службе в русской армии.

Потребность государства в высокопрофессиональных специалистах в области права диктовалась не только развитием производительных сил, но и формированием самого права в России.

Таким образом, выполнение обязанностей фискалов, аудиторов, прокуроров требовало специального юридического образования, знание уставов, регламентов, артикулов и других служебных документов, правильного их толкования и применения, что, в свою очередь, требовало овладения в большей или меньшей степени специальными юридическими знаниями. Однако какое-либо специальное ведомство, которое бы всеми этими чинами ведало, тогда не было создано, и какими кадрами должны эти должности пополняться, не указывалось. Их нигде не готовили, и нередко среди них были люди, не всегда морально безупречные [5, с. 8].

Низкий уровень образованности людей, особенно молодежи из дворян, был большим тормозом подготовки военных юристов, так как аудитор-недворянин из подьячих и нижних чинов не мог занимать в суде соответствующее его функциям положение и нормально выполнять возложенные на него обязанности. В связи с чем данные должности нередко замещались лицами из нижних чинов, весьма далекими от юриспруденции, приобретавшими на практике известный навык вести воинские процессы и умеющими подобрать законы, подходящие для ведения дела, но не имевшими никакой теоретической подготовки.

Полковой аудитор по указанной причине фактически был поставлен ниже прапорщика. Между тем, по штату 1711 г. полковому аудитору жалованье назначалось наравне с капитаном (216 руб. иноземцу и 100 руб. русскому). Поэтому должности аудиторов замещалась людьми, приобретавшими на практике известный навык вести воинские процессы и умевшими подобрать законы, подходящие для ведения дела, но не имевшими никакой теоретической подготовки [5, с. 9]. Как справедливо замечает П. О. Бобровский, «…недоумеваешь, каким образом могли исполнять обязанности в военных судах, где требовалось присутствие юридически образованных аудиторов, основательно знающих законы, полуграмотные аудиторы, поставленные вне Табели о рангах и низведенные на степень простых писарей» [1, с. 139–141]. По-видимому, в определенной степени это зависело от того, что Петру I не удалось подобрать и подготовить таких специалистов, которые бы отвечали требованиям аудиторского чина.

Противоречивым остается вопрос о возникновении первых учебных заведений по подготовке аудиторов [6, с. 137].

Вот как описывает этот момент Н. И. Хмара в своей известной книге «Военно-юридическое образование в России» «Российским военным юристом М. П. Розенгеймом, воспитанником 1-го выпуска Александровской военно-юридической академии, сделано открытие. Им было обнаружено в «Московском отделе Главного штаба» распоряжение Петра I — Именной указ от 11 апреля 1719 г. (22 апреля по новому стилю). Данным указом было повелено: «Для науки аудиторских дел взять в Военную коллегию из шляхетских недорослей… двадцать человек добрых и молодых, грамоте и писать умеющих…» [8, с. 174–175]. Однако в Полном собрании законов Российской империи такого указа не обнаружено. Подрядная канцелярия могла послать в Военную коллегию не 20, а только 7 человек, но и те «по осмотре Военной Коллегии оказались делу негодными за малолетством» [8, с. 175] и отправлены назад в Подрядную канцелярию при указе от 11 мая, в котором сказано: «… а велено послать в такую (аудиторскую науку шляхетских недорослей) которые-б были писать русскими и циферными литеры умеющи и учены-б были арифметике и диометрии [геометрии. — Н. И. Хмара.]…». На это последовало донесение, «что таковых не явилось», а 28 августа прислан шляхетский «недоросль» Максим Иванов Макшеев как отвечающий этим требованиям. Однако Военная Коллегия, осмотрев Макшеева, «нашла, что он слаб в арифметике и приговорила: для обучения его этой науке послать его в академию» [8, с. 175]. Но как следует из труда известного историка П. О. Бобровского, проект школы «из 20 человек, добрых и молодых, грамоте и писать умеющих», не удался. Не удались и другие шаги [9, с. 17–18]. Пока шла такая переписка, Петр I велел приобрести ученых аудиторов из иноземцев — из чехов (владеющих словацким языком), язык которых близок к русскому, и потому способных выучить русский язык. Тем же Указом от 3 мая 1719 г. он повелел «для того ж обучения послать туда [в Чехию. — прим. Н. И. Хмара] пять человек из русских шляхетских детей» [8, с. 175]. Было ли выполнено это распоряжение относительно русских юношей, историки выяснить не смогли. Так, в труде М. П. Розенгейма «Очерк истории военно-судных учреждений в России до кончины Петра Великого» говорится: «Попытка посылки русских за границу для обучения правоведению и подготовки их на должность аудиторов не удалась, и должность эта замещалась обыкновенно людьми, не имевшими никакого теоретического и юридического образования, но приобретавшими на практике известный навык вести Воинские процессы и подбирать подходящие к делу законы» [8, с. 203].

Военная коллегия, на которую Петр I возложил обязанность высшего надзора за отправлением правосудия в армии, не оставила никаких следов своей заботливости относительно снабжения полков и вообще военных судов соответствующими должности аудиторами [9, с. 5–6].

Все вышеизложенное позволяет не согласиться с тем же П. О. Бобровским, относительно даты «рождения» отечественного военно-юридического образования (22 апреля) [1, с. 130].

В связи с тем, что аудиторы готовились из полуграмотных нижних чинов, армия получала не всесторонне образованных юристов и практических законоведов, а только послушных делопроизводителей. Они не смогли полностью реализовать замыслы Петра I «о хорошей юстиции» во всех звеньях создаваемого им государственного механизма. Поэтому в российской армии этого времени требующие юридической компетенции аудиторские должности часто занимали едва знавшие правовые документы и делопроизводство офицеры небольших чинов и даже штабные писари, прослужившие в армии не менее 9 лет. По названной причине принимали на службу в качестве аудиторов и иностранцев, например, шведов и чехов. Среди последних предпочтение отдавалось лицам, «искусным в юриспруденции» и знавшим русский язык [10, с. 182].

В последующем постепенно складывались иные способы и комплектования войск аудиторами. Но до начала XIX в. вопрос об их систематической подготовке решен не был.

Заслуживает высокой оценки не только стремление Петра I создать нормативную базу для деятельности войск и учредить институт военных юристов в армии, но и попытка подготовки отечественных военных аудиторов из русских. И именно в этом его величайшая заслуга. Не его вина в том, что Россия не располагала достаточным количеством молодых людей, способных учиться на аудиторов. К тому же Военная коллегия не проявила достаточного усердия в подборе нужных молодых людей, а Петр I, занятый массой других государственных дел, не смог довести свой замысел до конца.

При ближайших преемниках Петра I положение аудиторов в армии существенно ухудшилось как в правовом, так и в нравственном и материальном отношении.

Так, в частности, должность генерал-аудитора, которую Воинский устав 1716 г. поставил почти на одну ступень с высшими чинами Генерального штаба армии, по штату 1720 г. определена значительно ниже должности обер-кригс-комиссара (в ранге бригадира с окладом 840 руб.) и генерал-квартирмейстера (в ранге генерал-майора с окладом в 1800 руб.) [1, с. 140]. Также был понижен оклад генерал-аудитор-лейтенанта (морского ранга), который по содержанию приранивался к обер-аудитору (ранга капитанского) [1, с. 141].

Таким образом, история развития процесса подготовки кадрового состава органов, выполняющих функции правового обеспечения военного управления, связана с проводимыми в России государственными реформами военного и морского ведомств в XVIII — начале XX в. Поэтому при Петре I были сделаны первые попытки создать военно-учебные школы по подготовке военных юристов для армии и флота. Но по ряду объективных (недостаток в образованных людях) и субъективных (большая занятость Петра I другими государственными делами) причин он не смог довести свой замысел до конца.

В последующие годы, будущими поколениями государственных деятелей петровские идеи подготовки военных юристов воплощались в жизнь. Однако путь к их реализации был сложен и противоречив. Длительное время, в послепетровские годы, подготовка военных юристов осуществлялась канцелярским способом. Единственными школами, из которых могли «черпать» людей для исполнения аудиторских обязанностей, были гарнизонные школы для солдатских детей, где в числе учебных дисциплин было изучение Военного Артикула.

В 1732 г. императрица Анна Иоанновна предприняла попытку поднять престиж аудиторской должности. В том же 1732 г. учредив шляхетский корпус она повелела организовать в нем кафедру для преподавания юридических наук «учеными-профессорами». При учреждении кадетского корпуса было определено преподавать в нем юриспруденцию тем из кадетов, которые были не способны к строевой службе или считали себя более склонными к службе статской. Полагался для этого и профессор «юрист».

Императрица Елизавета Петровна в своем Указе 1748 г. подтвердила распоряжение обучать кадет юриспруденции [5, с. 10]. При Сенате и Военной коллегии существовали коллегии-юнкера (для дворян), где получали образование люди, знакомые с государственными и военными законами и делопроизводством. Из коллегий-юнкеров при императрице Елизавете Петровне (1741–1761 гг.) была образована Сенатская дворянская школа. Однако результаты ее работы были крайне неудовлетворительны и пришлось многих учеников отправить в полки солдатами.

Впоследствии императрица Екатерина II в 1762 г. упразднила Сенатскую дворянскую школу и уничтожила звание коллегии-юнкера. Приказывая развить классы юриспруденции при шляхетском корпусе, она повелела установить практические занятия для ознакомления с судопроизводством аудиторов из кадет старшего пятого возраста из числа более искусных в правах [11, с. 160–161]. С 1766 г. кадеты старшего (пятого) возраста могли по очереди практиковаться. Для этого выделялось специальное судейское место, где им помогал профессор юриспруденции. И, как пишут историки-юристы по поводу взглядов на образование юристов, одни полагали возможным образовать аудиторов посредством чтения грозного Артикула воинского полуграмотным мальчикам. Другие, признавая неспособность строевого офицера к должности судьи, решающего вопросы жизни и смерти, рекомендовали юношам читать «Юстиниановы гражданские законы» и присматриваться к делопроизводству «судебного места» кадетского корпуса, в котором судьями были полицмейстер и казначей [9, с. 28]. Классы юриспруденции были открыты и при университете.

Следующий виток развития военно-учебных заведений по подготовке военных юристов приходится на период павловских военных реформ. Указом от 24 января 1797 г. император Павел I учредил высший военно-судебный орган по уголовным и гражданским делам — Генерал-Аудиториат, который «есть Суд вышний Военный по гражданским и уголовным делам для всей армии; в ней председательствовать Генерал-Аудитору, а под ним двум Обер-Аудиторам…» [12, с. 301]. Также на Генерал-Аудиториат было возложено и снабжение войск аудиторами. Для их подготовки была восстановлена Сенатская школа, под названием юнкерской. Чтобы повысить престижность аудиторской должности, этих «вечных подпоручиков» [9, с. 29] переводили на статскую службу. Это открывало перспективы служебного роста.

В кругах «высшего общества» бытовало мнение, что юриспруденция — наука, нужная лишь для гражданской службы. Многое отдавалось на откуп иностранцам. В 1799 г. аудиторскому званию был присвоен чин титулярного советника. Несмотря на данные меры, подготовка аудиторов из дворян в стенах юнкерской школы не могла удовлетворить потребность армии в военных юристах.

Правоведов-специалистов пытались готовить различным образом, в том числе и на опыте практической работы. В утвержденном императором Александром I докладе Комитета, учрежденного для образования Генерал-Аудиториата, «О преобразовании Генерал-Аудиториата» от 8 сентября 1805 г. говорится: «Поелику должность Аудиторская требует не только искусства в производстве судных и следственных дел, но и знания Государственных узаконений, то для обучения к таковым делам, определить способных молодых людей, по рассмотрению Генерального Аудитора, из вольно определяющихся и разночинцев; и иметь их всегда при сем Суде по 15 человек, производя им жалованье на основании указа 1763 года Декабря 25 дня, и употребляя их к переписке бумаг, и, по мере успехов в познании дел, представлять на места Аудиторов, как в сем суде, так и в полках» [13, с. 1214]. Подготовка юристов таким способом являлась длительным и недостаточно эффективным процессом.

И наконец, была предпринята попытка подготовки аудиторов в учебном заведении. До 1809 г. действовало Высшее училище Правоведения при Комиссии Законов, после чего обязанность образования аудиторов была возложена на Уголовные департаменты Сената. Но желающих учиться к обер-прокурорам почти не являлось. Таким образом, эта мера положения дел не меняла. Даже из канцелярских служителей в течение трех лет в аудиторы определено из Сената в войска не более 30 человек. Поэтому министр юстиции приказал всех служащих в уголовных департаментах Сената канцеляристов и копиистов (писарей) приучать к аудиторской должности. В особо назначенном месте два раза в неделю им читался военные Артикулы [7, с. 18].

Опыт академического преподавания российского законодательства в аудитории при канцелярии в Москве, по одному образному выражению, «был не более как метеор, блеснувший на горизонте перед глазами изумленного общества» [9, с. 8–9]. Но и подобные меры оказались неэффективными.

Последующие годы ознаменовались поиском новых форм обучения и подготовки аудиторов.

Предпринималась и безуспешная попытка найти нужных людей среди чиновников в Герольдии, через гражданских губернаторов, но и эта мера эффекта не дала, в то время как в армии, особенно в период участия России в войнах 1806–1815 гг., надобность в аудиторах была очень острой. Пытались устроить образование аудиторов в Санкт-Петербургском и Московском уголовных департаментах Сената, но и от этого вскоре были вынуждены отказаться.

В начале 1812 г. Генерал-аудиториат был упразднен. В Военном министерстве функционировал Аудиториатский департамент, образованный для ревизии судов и собраний постановлений и законов [14, с. 15].

Более удобным и выгодным было признано готовить аудиторов из кантонистов (воспитанников военно-сиротских школ, готовивших солдат). 4 апреля 1817 г. императором Александром I было утверждено положение «О приготовлении кантонистов в аудиторы, и о порядке определения их производства» [15, с. 173–174]. Согласно данному положению местное начальство выделяло 100 человек кантонистов не моложе 16 лет, «знающих чисто писать, имеющих хорошие способности или же отличившихся прилежанием и успехами в преподаваемых им науках» [15, с. 173–174], в Аудиторский Департамент и Ордонанс-Гаузы. Срок обучения устанавливался в 6 лет, в течение которых юноши, находясь там и «практически занимаясь делами» под надзором начальников и аудиторов, должны были приобрести достаточное познание в законах и узнать порядок судопроизводства военно-судных дел» [15, с. 173–174]. По выпуску аудиторам присваивался офицерский чин, и они направлялись в полки и батальоны на замещение вакансий, фактически же речь шла вначале о канцелярских должностях помощников аудиторов.

Подобного рода мера была определенным шагом для обучения аудиторов, но сводилась в основном к приобретению ими навыков канцелярской работы и получению некоторого знания законов, практикуемых в судах. Полноценного же и достаточного юридического образования такая система подготовки дать не могла. К тому же сословные предрассудки, господствовавшие в армии того времени, ставили аудиторов из кантонистов и писарей в сложное положение. Даже хорошее знание законов не могло уравнять их с офицерами из дворян, что тормозило их продвижение по служебной лестнице [7, с. 19].

В 1827 г. при Санкт-Петербургском батальоне военных кантонистов был устроен «военно-учительский институт» с целью подготовки учителей из кантонистов, которые направлялись на работу в учебные заведения военного ведомства. Там обучалось 60 человек. В институте был установлен 4-летний срок обучения. Из 16 дисциплин, изучаемых там, лишь одна — военно-уголовное право — была юридической.

Интересно то обстоятельство, что институт был обязан «учеников, менее способных в учителя, приготовлять в аудиторы» [9, с. 63]. Из этого следовало, что в аудиторы отсылались худшие ученики, неспособные к педагогической деятельности. Отсюда видно, что аудиторское дело, связанное с решением судеб и жизней людей, считалось второстепенным.

И только по истечении нескольких лет, после упразднения института, на его базе 10 ноября 1832 г. была учреждена Аудиторская школа.

Таким образом, становится очевидным, что в петровскую эпоху и в послепетровский период в России были заложены лишь основы военно-юридического образования, что само по себе было, несомненно, прогрессивным явлением.

Как показывает историческая реальность, боевой опыт российской армии конца XVIII — начала XIX в. Россия все еще испытывала острую потребность в более полном обеспечении армии квалифицированными юристами отечественного «производства». Несмотря на усилия Петра I, по разным причинам Россия смогла продолжить процесс совершенствования подготовки военно-юридических кадров лишь более ста лет спустя.

Опыт становления военно-юридической школы с петровских времен до середины XIX века свидетельствует о том, что руководители государства, военного и судебного ведомств путем проб и ошибок постигали ту истину, что командиры и военачальники сами по себе в силу специфики подготовки и выполняемых задач не могут в должной мере обеспечить поддержание законности и правопорядка в армии без участия военных юристов — аудиторов.

С трудом осознавалось и руководителями государства, и общества то, что армии нужны правоведы, обладающие профессиональным авторитетом и соответствующим статусом, позволяющим решать задачи уголовного судопроизводства. Надлежащая подготовка таких специалистов не может сводиться к практическому «натаскиванию» в канцелярских вопросах или ознакомлению с воинскими Артикулами во внеслужебное время, а предполагает получение разностороннего образования, которое можно дать только в стенах специализированного юридического учебного заведения.

 

Литература:

 

1.         Бобровский П. О. Развитие способов и средств для образования юристов военного и морского ведомств в России. СПб., 1881.

2.         Энциклопедия военных и морских наук / Под ред. Г. А. Леера. // СПб., 1883. Т.1.

3.         Полное собрание законов Российской империи с 1649–1825 гг. Т.IV — № 2319, [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php

4.         Полное собрание законов Российской империи с 1649–1825 гг. Т.V — № 3006. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php

5.         Маликов С. В. Военно-юридическое образование в Российской империи (1717–1917). Российский военно-правовой сборник. 175 лет военно-юридическому образованию в России. М. 2007 г.

6.         Диссертация Г. А. Решетова. Организационно-правовые основы деятельности юридической службы Вооруженных Сил России в ХVIII — начале ХХ вв. (историко-правовое исследование). М. 2002. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://voenprav.ru/doc-1039–119.htm

7.         Хмара Н. И. Военно-юридическое образование в России. М., ВУ, 2009 г.

8.         Розенгейм М. П. Очерк истории военно-судных учреждений в России до кончины Петра Великого. СПб., 1878.

9.         Пятьдесят лет специальной школы для образования военных законоведов в России // Под ред. П. О. Бобровского. СПб., 1882.

10.     Орлов Г. В. Очерк истории военно-юридического образования в России // 50 лет военно-юридического образования в СССР. М., ВИ, 1987.

11.     Журналы заседаний конференции Военно-юридической академии за истекшее десятилетие с 1878–79 по 1888–89 годы. СПб., 1889.

12.     Полное собрание законов Российской империи с 1649–1825 гг. Т. XXIV — № 17757. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php

13.     Полное собрание законов Российской империи с 1649–1825 гг. Т. XXVIII — № 21904. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php

14.     Хмара Н. И. Краткий очерк истории военно-юридического образования в России. М.: 1999.

15.     Полное собрание законов Российской империи с 1649–1825 гг. Т. XXXIV — № 26767. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php