Создание «системы Витте» и ее влияние на модернизацию экономики Российской империи



Встатье рассматриваются основные предпосылки для формирования «системы Витте» и их влияние на экономическое развитие России. Акцентируется внимание на проведение денежной реформы 1897 года как основного условия для модернизации экономики Российской империи.

Ключевые слова: государственный капитализм, денежная реформа, железнодорожное строительство, золотой стандарт, приток иностранных капиталов, хлебный экспорт.

The article considers the basic factors of the formation of the Witte’s system and their influence on the economic development of Russia. It is focused on the currency reform of 1897 as the basic condition for the modernization of the economy of the Russian Empire.

Key words: state capitalism, currency reform, railway construction, the gold standard, the foreign capital inflow, grain export.

На формирование государственно-экономической концепции С. Ю. Витте большое влияние оказали труды немецкого экономиста первой половины XIX века Ф. Листа. Витте выступал сторонником протекционистской политики, критиком космополитизма и утверждений, игнорирующих исторические, географические и культурные особенности национальных экономик. Со «здоровым национализмом», основу которого составляет поощрение отечественной индустрии, Витте связывал успешное развитие страны [9, С. 67].

Возглавив в конце 1892 года министерство финансов, Витте сразу же столкнулся с рядом серьезных проблем. В условиях резко обострившейся в конце XIX века конкуренции среди мировых держав и нараставших трудностей в социально-экономического развития страны перед Россией со всей неотложностью встала задача усиления своего экономического потенциала, прежде всего — значительного повышения темпов индустриализации. В таких условиях был принят курс на ускоренную индустриализацию России с использованием таких возможностей, как громадные природные ресурсы страны, дешевая рабочая сила, активная государственная поддержка и вложения иностранного капитала. Таким образом, необходимо было разрешить серьезное противоречие, которое, с одной стороны, предполагало крупные государственные инвестиции, а с другой — формирование сбалансированного бюджета.

К тому времени, когда Витте начал проводить данную экономическую политику, во многих странах мира уже был достигнут значительный успех в вопросе, связанном с промышленным прогрессом. Резкий рывок в экономическом и индустриальном развитии сделала к этому времени Германия. В результате политического объединения страны во второй половине XIX века в данном государстве имел место экономический бум. По ряду параметров Германия опередила другие европейские страны и выдвинулась в число сильнейших промышленных держав.

Не менее стремительный экономический рост происходил в конце XIX века в США. В начале 1890-х годов они вышли на первое место в мире по промышленному производству, опередив «промышленную мастерскую» — Англию. Особенность быстрого развития США заключалась в том, что оно протекало в условиях существования экономически гомогенного организма и демократического республиканского строя. Регулятором промышленного развития США были рыночные механизмы, но определенные сферы экономики подлежали контролю государства.

В то же время в России экономическое развитие было связано с возникновением значительных проблем. Хотя темпы ее экономического роста в 90-е годы XIX века были высокими, по абсолютным показателям она отставала от развитых стран Америки и Западной Европы, представляя собой страну второго эшелона. Это был догоняющий тип развития, сравнительно отсталый, который базировался на заимствовании чужого опыта и технологии, а также на иностранных инвестициях, поскольку в стране был постоянный недостаток капиталов [16, С. 3].

Казенные предприятия, господствующие позиции государства в национальном хозяйстве страны были характерной особенностью экономики России на протяжении всей истории. Поэтому российский государственный капитализм проявлялся прежде всего в государственно-феодальной форме.

Теперь главным инструментом государственного регулирования экономики стал Российский государственный банк, которому были подчинены все остальные банки не только в финансовом, но и в административном отношении, а через банки осуществлялся контроль и за всем национальным хозяйством страны. Таким образом, от грубых административных методов регулирования при Петре I государство постепенно переходило к все более сложным методам регулирования через систему финансов [18, С. 110].

Витте возглавил министерство финансов в кризисный период, когда на социально-экономическое развитие России негативное влияние оказал массовый голод 1891–1892 годов. В то же время было необходимо упорядочить всю финансовую систему, прежде всего государственный бюджет. Последний же, особенно после серьезного неурожая и голода 1891–1892 годов, потребовавших от казны для организации помощи населению 162 миллиона рублей прямых расходов, сводился с большим трудом [5, С. 43].

И. А. Вышнеградский — предшественник Витте на посту министра финансов — пытался бороться с бюджетным дефицитом, проводя политику всемерной экономии, в чем его поддерживал Александр III. Витте, особенно в первые годы своего министерства, также следовал данному курсу. В частности, он продолжил линию на конверсию и частичный выкуп внешних и внутренних займов, стремясь сократить расходы по государственному долгу. С 1888 по 1893 год было конвертировано и выкуплено займов на довольно значительную сумму — 876 миллионов рублей золотом, 38 миллионов рублей серебром и 454 миллиона кредитных рублей. Все внешние займы (6 %-ные, 5,5 %-ные и 4,5 %-ные) были конвертированы в 4 %-ные, причем за счет некоторого удешевления денежных капиталов вновь выпущенные ценные бумаги превысили стоимость конвертированных на 10 %. К концу 1894 года размер ежегодных платежей по займам сократился, составив 13,4 миллиона рублей золотом и 30 миллионов кредитных рублей. Большая часть внутренних займов была унифицирована и передана в 4 %-ную государственную ренту. Витте впоследствии также придерживался этой линии: в 1889–1899 годах, по данным госконтроля, было выкуплено и конвертировано займов на номинальную сумму в 3393 миллиона рублей и погашено беспроцентных долгов на 431,8 миллиона рублей. Были заключены новые займы, в результате чего государственный долг увеличился более чем на 1 миллиард рублей (с 5,2 миллиарда в 1889 году до 6,3 миллиарда рублей в 1899 году). Как достижение министерства финансов, госконтроль отметил, что сумма платежей по долгам увеличилась только на 33 миллиона рублей, а сумма срочного погашения уменьшилась на 16,4 миллиона рублей [5, С. 43–44].

Заняв кресло одного из самых влиятельных министров, Витте показал себя реальным политиком. Вчерашний славянофил, убежденный сторонник самобытного пути развития России в короткий срок превратился в индустриализатора европейского образца, заявившего о своей готовности в течение двух пятилетий вывести Россию в разряд передовых промышленных держав. В то же время Витте не был посвящен Вышнеградским в тайны подготовлявшейся уже много лет денежной реформы и едва не начал свою деятельность во главе министерства инфляционной компанией, специальным выпуском «сибирских» бумажных рублей для покрытия расходов на постройку Великого Сибирского пути. Хотя именно Витте в 1894–1895 годах добился стабилизации рубля, а в 1897 году сделал то, что не удавалось его предшественникам, — ввел золотое денежное обращение [2, С. 37].

Перед российским правительством все время возникала проблема платежного баланса. Огромный ввоз, который был обусловлен индустриальным развитием страны, необходимо было покрывать соответствующим расширением экспорта. Платежный баланс страны, развивавшей свою индустрию за счет иностранных займов, иностранных инвестиций и страдавшей хроническим дефицитом, мог быть компенсирован только за счет значительного активного сальдо по внешней торговле [10, С. 73].

Внешнеторговый баланс России, ежегодный пассив которого составлял в 60–70-е годах XIX века 80 миллионов рублей, с 1877 года становится активным, с превышением стоимости экспорта над стоимостью импорта в 1895–1897 годах в среднем почти на 140 миллионов рублей в год [3, С. 30]. Доля зерна в денежном выражении всего экспорта в 1886–1890 годах составляла 51,5 %. В 1887–1891 годах Россия покрывала 47 % общего ввоза европейских стран, импортирующих хлеб. Активное сальдо торгового баланса возросло с 57,6 миллиона рублей в 1886 году до 397,9 миллиона и 318,9 миллиона рублей в 1888 и 1889 годах. Расчетный баланс уже в 1887 году был сведен с активным сальдо в 24 миллиона кредитных рублей [14, С. 60].

Рост хлебного экспорта был обусловлен не только повышением продуктивности сельского хозяйства и состоянием международного спроса, но и развитием железнодорожного строительства в Российской империи. Строительство рельсовых путей в России и Западной Европе началось практически одновременно. Однако общая экономическая отсталость страны, отсутствие свободных капиталов и свободной рабочей силы, обусловленные существованием крепостничества, не позволяли проводить строительство железных дорог. В 1850-е — начале 1870-х годов положение радикально изменилось. Ход и результаты Крымской войны явно продемонстрировали русскому обществу опасность отсутствия железных дорог для военной мощи [4, С. 48].

В пореформенное десятилетие 1866–1876 годов быстро создавалась первая разветвленная железнодорожная сеть Европейской России с центром в Москве. В таких условиях произошло усиление динамики хлебного вывоза России. Если в 1861–1865 годах зерновых экспортировалось в среднем по 80 миллионов пудов в год, через 20 лет — 301 миллион пудов, то среднегодовой вывоз в 1900–1905 годах составил уже 609 миллионов пудов [3, С. 13].

Реформа 1861 года была исходным пунктом резкого роста товарности сельскохозяйственного производства. Здесь следует отметить участие иностранного капитала — косвенно через железнодорожное строительство и непосредственно через кредитование заготовок и практическую организацию вывоза российских хлебов в Европу. Доходы от хлебного экспорта были одним из основных источников накопления и вкладывались в развитие различных отраслей национального хозяйства России [3, С. 13].

При предшественниках Витте на посту министерства финансов — Н. Х. Бунге и И. А. Вышнеградском железнодорожное строительство уже опять начало переходить в руки государства, был введен протекционистский тариф, ограждающий интересы национальной индустрии, росли косвенные налоги как источник дохода казны, начал накапливаться золотой запас. Однако только при Витте все это обрело системность, было дополнено другими мерами, что придало цельность всей проводимой программе. Американский историк Теодор фон Лауе так и назвал ее — «система Витте» [17, С. 101].

Витте исходил из следующей «цепочке развития». Железнодорожное строительство дает толчок росту металлургии и топливной индустрии (угле- и нефтедобыче). Обе отрасли стимулируют развитие машиностроения, а последнее, в свою очередь — легкую промышленность. Таким образом, индустриализация под защитой протекционистских тарифов должна была постепенно создавать внутренний рынок. Главным звеном всего плана являлось железнодорожное строительство, причем не только в отношении влияния на указанные отрасли. Железнодорожное строительство способствовало формированию рынка индустриального труда. Кроме того, с проведением Сибирской магистрали (построенной в основном в годы Витте) началось перемещение населения центральных и южных губерний на Восток, освоение сибирских недр, вывоз местной сельскохозяйственной продукции в Европу, а также экспорт российской продукции в Китай и Восточно-Азиатский регион. С этой целью было начато строительство Восточно-Китайской дороги в Маньчжурии. Все это были звенья единой стратегии, направленно на преодоление отсталости России.

Деятельность Витте как политика, безусловно лояльного режиму, преследовала цели его укрепления путем поддержания позиций дворянского сословия в Российской империи, однако в перспективе Витте делал ставку на буржуазный путь развития страны. Экономическое положение аграрного дворянства сильно ухудшилось вследствие резкого падения в 1870-х годах цен на хлеб на мировом рынке и длительного сельскохозяйственного кризиса в Россию. В то же время промышленная буржуазия поднималась также вследствие расслоения деревни и, соответственно, предложения дешевой рабочей силы. Таким образом, на рубеже ХХ века экономическая платформа Витте приняла вполне определенный и целенаправленный характер: в течение примерно десяти лет догнать в промышленном отношении более развитые страны Европы, занять прочные позиции на рынках Ближнего, Среднего и Дальнего Востока. Ускоренное промышленное развитие обеспечивалось путем привлечения иностранных капиталов, накопления внутренних ресурсов с помощью казенной винной монополии и усиления косвенного обложения, таможенной защиты промышленности от западных конкурентов и поощрения вывоза продукции. Иностранным капиталам в этой программе отводилась особая роль [2, С. 37].

Стремясь упорядочить структуру бюджета, его доходные и расходные статьи, Витте добился более четкого разграничения чрезвычайного и обыкновенного бюджета, до того носившего случайный характер. Чрезвычайный бюджет, обычно державшийся в секрете и фактически являвшийся бесконтрольным, в своей доходной части в значительной степени состоял из внешних и внутренних займов. Тогда как расходные его статьи предусматривали ассигнования на военные службы, железнодорожное строительство и на ликвидацию последствий стихийных бедствий (неурожаи, голод, эпидемии и прочее). Согласно закона от 4 июня 1984 года бюджет становился более «прозрачен», с большей определенностью и четкостью подразделяя чрезвычайную и обыкновенную части [5, С. 44].

План Витте требовал огромных инвестиций. Одной из статей явилось бюджетное накопление. В 1894 году Витте ввел винную монополию, что увеличило доходы государства от продажи спиртного на одну четверть. Были повышены уже значительные во времена Вышнеградского косвенные налоги — акцизы на предметы первой необходимости (соль, табак, сахар, спички, керосин и прочее). При Витте пропорция косвенных налогов по отношению к прямым была втрое выше, чем в Германии и вдвое выше, чем во Франции. Это свидетельствовало о степени тяжести налогообложения, чувствительного прежде всего для широких слоев населения. Хотя прямые налоги также были увеличены. В целом за период 1893–1902 годов налоговое бремя выросло почти наполовину, тогда население — на 13 %. Налоги вместе с питейной монополией (по существу разновидностью налога) формировали более 3/5 доходной части бюджета [17, С. 101].

В то же время Витте увеличил доходы государственных предприятий и имуществ. Так, используя свой опыт железнодорожных тарифов, он сначала уменьшил убыточность действовавших железных дорог, а затем даже получил от них небольшую прибыль. Ему удалось также существенно понизить долю бюджетных отчислений на армию и флот — до 22,5 % (для сравнения: в 1863 году они составляли 41 %, в 1875–1885 годах — 33 %). Это дало ему возможность направлять в национальное хозяйство (главным образом в промышленность и строительство) до 55 % бюджетных ассигнований. Кроме того, были капитализированы сбережения населения в сберкассах, которые за «десятилетие Витте» увеличились вчетверо. Хотя вкладчики составляли всего 3–4 % населения, тем не менее общая сумма вкладов в начале 1900–х годов была примерно 900 миллионов рублей (для сравнения: годовой бюджет в России в данное время составлял порядка 1,5 миллиарда рублей) [17, С. 101].

Стремление улучшить финансовое положение казны за счет увеличения положительного сальдо внешнеторгового баланса, в частности за счет повышения ввозных пошлин, было традиционным и вполне естественным для всех стран и правительств. Постепенно, кроме сугубо фискальных задач, целью такой политики становилась защита национальной промышленности. Россия в этом плане не составляла исключения. В пореформенные десятилетия, после временных фритредерских увлечений М. Х. Рейтерна, проявлялось постоянное увеличение ввозных пошлин на важнейшие промышленные изделия, а также на уголь, чугун, железо. В 1877–1880 годах уровень таможенного обложения составил в среднем 16,1 % стоимости ввезенных товаров, а в 1885–1890 годах — уже 28,3 %. В 1891 году был принят почти запретительный таможенный тариф, по которому обложение импорта достигло в среднем 33 % его стоимости, а по некоторым тарифам — даже 100 % [5, С. 45].

Вместе с тем для обеспечения требуемых казенных заказов и других форм государственного поощрения промышленного развития вышеизложенных денежных средств было недостаточно. Поэтому министерство финансов прибегало к государственным займам — как внутренним, так и зарубежным. При Витте государственный долг России вырос на одну треть, достигнув в 1903 году 6,7 миллиарда рублей. Однако, во-первых, государственный долг регулярно и аккуратно обслуживался. Во-вторых, Витте, используя сравнительно благоприятную ситуацию на европейском финансовом рынке (особенно французском), осуществил удачную конверсию внутренних займов во внешние, что понизило процентные выплаты по этим займам и увеличило кредитный фонд более чем на 1 миллиард рублей. Все это вместе взятое дало возможность за десятилетие вложить в индустриализацию страны порядка 3,5 миллиарда рублей государственных средств, из которых 2,5 миллиарда покрывались за счет внутреннего денежного рынка (займов и накоплений), а 1 миллиард — заграничными займами [17, С. 101–102].

Длительная подготовка денежной реформы в России (с начала 80-х годов XIX века) была обусловлена неразрешимыми противоречиями между помещиками, заинтересованными в установлении низкого курса рубля для успешного экспорта хлеба, отечественными и иностранными промышленниками, нуждавшимися в стабильном и устойчивом рубле, и интересами государственной фискальной системы [12, С. 106]. В России министрами финансов Бунге и Вышнеградским была подготовлена, а министром финансов Витте успешно проведена денежная реформа, в результате которой в стране произошел переход от серебряного рубля, введенного ещё реформой Е. Ф. Канкрина в 1839–1843 годах, к золотому в 1895–1897 годах.

Следует отметить, что использование денег для решения политических и геополитических задач привело к тому, что деньги, наряду с выполнением многообразных экономических функций, стали инструментом идеологической борьбы. Как элемент идеологии деньги постепенно получили статус государственной идеи, т. е. доверие населения к национальной валюте стало соответствовать доверию к власти. Отказ Новгорода от идеи создать свою денежную систему великого государства привел к тому, что вечевая республика быстро перешла в разряд заурядной периферийной территории. Включение Новгорода в состав Ганзейского Союза осуществлялось на такой основе, когда Новгородская республика только смогла получить статус фактории цивилизованной Ганзы [1, С. 103].

В тот период, когда Новгород Великий потряс кризис, связанный с «пфеннигизацией» денежного обращения, Москва уже начала реализовывать денежную реформу, подчиненную великой идее сделать рубль деньгами государства, независимого от Золотой орды. Москва стала производить чеканку своих монет и превратилась в денежный центр русских земель. Таким образом, при собирании русских земель в Московское государство применялись военные методы, хотя одним из основных инструментов создания Российской империи был рубль [1, С. 103]. Поэтому для российского самодержавия введение «золотого стандарта» в стране также имело определенное геополитическое значение.

Значительным достижением Витте стало проведение денежной реформы, основной целью которой была ликвидация инфляционного бумажно-денежного обращения и введение золотой валюты. Для проведения денежной реформы в середине 90-х годов XIX века имелись соответствующие внутренние и внешние предпосылки [9, С. 68].

Во-первых, денежная реформа проводилась в благоприятных условиях. Конец XIX века характеризовался мощным движением стран мира к золотой валюте. Усиливались интеграционные процессы, что было связано с образованием единого мирового рынка, в рамках которого действовали определенные требования к средствам обращения и стоимостным мерам. Во-вторых, происходило привлечение иностранных инвестиций. Для этого периода было характерно активное движение капиталов на рынке [9, С. 68].

Кроме того, была проведена стабилизация курса кредитного рубля. При этом частным банкам запрещалось осуществлять спекуляции на курсе рубля. С биржи были удалены агенты иностранных банков [9, С. 68].

В то же время предстоящая денежная реформа способствовала проведению преобразований в Государственном банке и Казначействе. Были погашены долги казны, для оплаты которых нередко использовались привлеченные средства. Теперь высвобожденные значительные суммы можно было направить на кредитование промышленности и торговли.

Важным шагом на пути денежной реформы стало утверждение нового устава Государственного банка в 1894 году, изменившего ряд его функций. Государственный банк сделался эмиссионным, ему было предоставлено право выпуска банкнот. До этого эмиссия осуществлялась специальными указами царя. Существенно то, что по новому уставу Государственный банк оставался в ведении министра финансов, и это позволяло Витте концентрировать всю денежно-кредитную политику в своих руках [7, С. 155].

На всем протяжении своей деятельности в качестве министра финансов Витте руководил работой Государственного банка, что, по его словам, только соответствовало «принципу самодержавия». В результате проведенной по инициативе Витте реорганизации Государственного банка последний получил право предоставления промышленных кредитов и стал одним из важнейших каналов мобилизации средств для финансирования промышленности. Этой же цели служила созданная под наблюдением министра финансов сеть государственных сберегательных банков [16, С. 11].

Новый Устав Государственного банка вступил в силу в 1895 году. Основной капитал составлял 50 миллионов рублей, резервный — до 5 миллионов рублей. Устав разрешал кредитование промышленности под соло-векселя при условии обеспечения кредитов зданиями и оборудованием. По новому Уставу Государственный банк больше не выполнял роль местного операционного учреждения Петербурга, а направлял дело банковское дело всей страны. Новый Устав усилил зависимость Государственного банка от министерства финансов [9, С. 69].

Не только Витте, но и его предшественники использовали ресурсы Государственного банка для финансирования крупных коммерческих банков и промышленных предприятий. При предшественниках Витте — М. Х. Рейтерне, действовавшем в условиях экономического подъема в 1875–1878 годах, и Н. Х. Бунге в 1880-е годы также проводилось государственное финансирование. Оно использовалось для создания новых или расширения действовавших заводов тяжелой промышленности. Это противоречило уставу Государственного банка. При Витте, в 1890-е и особенно в начале 1900-х годов, подобная практика получила беспрецедентный размах [16, С. 11–12].

Фискальные результаты новой тарифной политики Витте были вполне успешными. Если в 1891 году таможенный доход составлял в среднем 140 миллиона рублей в год, то затем, после некоторой заминки в 1891–1892 годах, он неуклонно возрастал, достигнув в 1899 году 219 миллионов, а в 1903–241 миллиона рублей, что составляло около 14 % доходной части государственного бюджета. Однако последствия этой политики выходили далеко за рамки сугубо фискальных интересов ведомства, причем результаты ее были неоднозначны. С одной стороны, конвенционная система таможенных пошлин в значительной степени способствовало тому, что торговый баланс России, несмотря на ответные протекционистские меры со стороны ряда государств, был активным. При этом в 1990-е годы число отраслей промышленности, поставлявших продукцию на экспорт, увеличилось (нефтяная, текстильная, пищевая). Высокие таможенные пошлины, ограждая российскую промышленность от иностранной конкуренции, в условиях отсутствия достаточной конкуренции на внутреннем рынке привели к росту цен на промышленную продукцию, что давало возможность предпринимателям получать высокую прибыль, часть которой направлялась в качестве реинвестиций на расширение и усовершенствование производства. Кроме того, стремясь преодолеть высокие таможенные барьеры и привлеченные перспективами освоения огромного российского рынка, иностранные предприниматели все интенсивнее обращались к прямому инвестированию капиталов в производство. Организуя собственные или смешанные предприятия, они рассчитывали использовать выгоды такой «натурализации» — дешевые рабочие руки, сравнительно низкое налоговое обложение, завышенные цены на продукцию, крупные казенные заказы. Приток иностранных капиталов в российскую экономику значительно усилился [5, С. 46].

Отличительной чертой эпохи Витте был активный приток иностранных капиталов. В 1893–1900 годах в России возникло около 200 новых иностранных (или с участием иностранцев) акционерных обществ. В акционерных коммерческих банках иностранцам принадлежало 42,6 % основного капитала. Некоторые банки были практически иностранными — Русско-Азиатский банк (72 % иностранного капитала), Сибирский банк (60 %), Московский частный банк (56 %). Иностранные инвестиции направлялись в основном в угольную, нефтедобывающую, металлургическую промышленность, в некоторых отраслях или промышленных зонах (главным образом на Юге) достигая 70–80 %. Такой прилив зарубежных капиталов прямо стимулировался министерством финансов через низкие налоги, казенные заказы и прочее. Сам Витте полагал, что ему удалось привлечь примерно 3 миллиарда рублей иностранных инвестиций [17, С. 102].

С начала 1890-х годов приток иностранного капитала в российскую промышленность сильно возрос. Витте не был сторонником предоставления иностранным компаниям и банкам полной свободы действий, поскольку его программа предусматривала сохранение контроля государства за предпринимательской деятельностью. Он следовал установленной самодержавием традиции, когда для учреждения каждой новой акционерной компании обязательно следовало получить разрешение правительства. Для этого ее устав и состав акционеров должны были получить санкцию министерства финансов, а затем и Комитета министров [16, С. 7].

Вместе с тем стали проявляться негативные последствия новой тарифной политики. Тяжелый пресс высоких цен на промышленные товары давил на потребительский рынок, значительно сужая его и тяжело отражаясь на благосостоянии населения. Последовательное проведение протекционистской политики не могло не вызвать протестов со стороны кругов общества, интересы которых оказались ущемленными завышенными ценами на импортные товары. Особенно протестовали аграрии, более всего рассматривавшие себя пострадавшими от таможенной политики министерства финансов. Ситуация также усугублялась тем, что не было единства по этому вопросу среди промышленников, так как в России многие производства все еще являлись потребителями импортного сырья, а тем более фабрично-заводского оборудования. Это требовало дифференцированного подхода к тарифным ставкам и строгого учета их соотношения.

Основным недостатком денежно-финансовой системы России первых пореформенных десятилетий были избыток кредитно-денежной массы, девальвация рубля и его крайняя неустойчивость. Кредитный рубль служил объектом финансовых спекуляций как за границей, так и внутри страны. В Берлине существовала даже специальная «рублевая биржа», участники которой получали немалые барыши именно на колебаниях курса рубля, нередко усиливая его искусственно. В 1888–1890 годах курс рубля составлял 81,8 номинала, а в 1891 году — уже 59,3. Попытки предшественников Витте избавиться от излишков денежной массы путем изъятия крупных партий ассигнаций не приводили к желаемым результатам. Безуспешными оказались проекты Рейтерна (1877 год), Бунге (1883 год) и Вышнеградского, предусматривавшие упорядочение денежной системы введением размена кредитных денег на золото [5, С. 48].

Витте провел конверсию российских государственных займов со значительным понижением процента и пресек спекуляцию на курсе рубля на западноевропейских биржах, особенно на Берлинской. Для иностранцев был введен запрет на некоторые сделки с российской валютой и установлен строгий контроль за перемещением рублевой денежной массы [9, С. 69].

Для успешной реализации денежной реформы Витте принял решительные меры по сокращению бюджетного дефицита и накоплению государственного золотого запаса. Министерство финансов стремилось увеличить добычу драгоценных металлов на Урале и в Сибири. Так, за счет открытия новых золотодобывающих провинций в Сибири и интенсификации в целом золотодобывающей промышленности в период с 1880 по 1895 год казна получила в среднем за год по 38 тонн золота, из которого она могла ежегодно чеканить по 50 миллионов золотых рублей. Были в 4 раза повышены косвенные налоги, особый эффект дала введенная Витте в 1894 году так называемая «винная монополия», ставшая одним из основных (до 27 %) источников бюджетных доходов государства [12, С. 106–107].

В начале 90-х годов XIX века в странах Западной Европы из-за неблагоприятных погодных условий имел место длительный неурожай зерновых, в России же (кроме 1891 года) урожаи были значительно выше средних. Последние обстоятельства позволили существенно увеличить вывоз хлеба, что дало возможность Госбанку пополнить золотые запасы на 214 миллионов рублей [12, С. 107].

Одновременно стала проводиться политика привлечения иностранных займов из разных государств, что предполагало введение протекционистского тарифа 1891 года и политического сближения с Францией, которая являлась главным европейским ростовщиком. Большая часть золота была ввезена из-за границы. В 80-е годы XIX века начал складываться и укрепляться русско-французский союз. С 1881 по 1892 год во Франции было сделано 7 займов. Витте начал денежную реформу в 1894 году, имея золотой запас в 895 миллионов рублей [9, С. 69].

Денежная реформа Витте проводилась в несколько этапов, на каждом из них значительное место занимал золотой рубль. В 1895 году, в самый начальный момент проведения денежной реформы в угоду преобладавшему при дворе императора Александра III «русскому стилю», были даже отчеканены пробные золотые монеты в 5, 10 и 15 «руссов» (наподобие франков) на базе выпускавшейся с 1887 года золотой монеты. Они составляли 1/3, 2/3 и 1 империалу (11,61 грамм чистого золота) и должны были войти в оборот вместо рубля. Смерть императора Александра III в конце 1894 года не позволила осуществить реализацию данного проекта. В начале 1895 года были разрешены сделки с золотом, при этом для 5-рублевой золотой монеты образца 1887 года (полуимпериала) была установлена новая цена в 7 рублей 50 копеек, для 10-рублевой (империала) — 15 рублей. Это не было случайным или просто волевым решением Витте. В период проведения денежной реформы Канкрина в 1883 году империал официально оценивался в 10 рублей 30 копеек. В связи с последующим снижением реальной стоимости бумажных денежных знаков по сравнению с серебряной монетой золотой империал перед началом денежной реформы оценивался уже в 15 рублей, а полуимпериал — 7,5 рубля кредитными билетами. Российское правительство только узаконило рыночную стоимость золотой монеты в обращении. Данное соотношение было положено в основу при проведении денежной реформы [12, С. 107].

Механизм реализации денежной реформы включал в себя следующие положения: введение золотого монометаллизма; одновременное обращение металлических и бумажных денег с гарантийным разменом последних на золото; превращение Государственного банка России в эмиссионный центр страны; ограничение выпуска бумажных денег в пределах, превышающих потребности денежного обращения; предоставление права казначейству принимать звонкую монету в уплату налогов и сборов по существующему курсу [9, С. 70].

Из возможных вариантов базового обеспечения реформы — проводить ли ее базе монометаллизма (золото, или серебро) или биметаллизма (золото и серебро) — Витте остановился на золоте, хотя этот вопрос был для многих, даже среди сторонников реформы, далеко неоднозначен. В пользу биметаллизма, в частности, были определенные традиции российского денежного обращения, значительные запасы серебра, имевшиеся в казне. Однако, во-первых, привязка кредитного рубля к биметаллическому эквиваленту таила в себе большую опасность: при высокой конъюнктуре одного из паритетов (золота), проявлявшейся в эти годы, неуклонное снижение стоимости другого (серебра) могло не только не привести к стабильности денежной единицы, но и усилить ее неустойчивость. Во-вторых, почти все крупные партнеры России на Западе (Англия, Германия, Австро-Венгрия, Франция, Дания, Швеция, Голландия, Италия, Бельгия и другие) к тому времени уже перешли на золотое обращение.

В марте 1896 года министерство финансов закончило работу над законопроектом «Об исправлении денежного обращения». Одобрив идею перехода к золотому монометаллизму, Комитет финансов пришел к заключению, что «открытие размена и по существующему курсу 66 2/3 копеек должно считаться обеспеченным, если страна останется при нормальных экономических условиях и исправление денежного обращения будет регулироваться с должною осмотрительностью, которую надлежит усугубить на первое место, пока новое дело не войдет в обычные рамки». Размен мог оказаться необеспеченным только в случае войны или при резком обострении кризиса в сельском хозяйстве [8, С. 131–132].

С некоторыми изменениями проект закона «Об исправлении денежного обращения» был внесен в Государственный совет. Перед обсуждением проекта членам Государственного совета, кроме самого предоставления министра финансов и журнала Комитета финансов, были разосланы многочисленные пояснительные материалы, отражавшие историю вопроса и позиции сторонников и противников преобразования. В них Витте подробно обосновал свою позицию и возражал противникам реформы, выступавшим против восстановления размена с помощью девальвации, подрывающей авторитет правительства, сомневавшимся в возможности длительное время поддерживать размен в условиях неблагоприятного платежного баланса и опасавшимся резкого сокращения золотого запаса и оттока золота за границу (кроме того, снижение роли серебра в денежном обращении России вызывало неудовольствие сторонников биметаллизма) [8, С. 132].

Здесь следует отметить, что ориентацию денежной реформы на золотое обеспечение критиковала Франция, обладавшая крупными резервами серебра. Французы предлагали ввести серебряный монометаллизм или, в крайнем случае, способствовать созданию биметаллизма. Такую позицию занимали банкиры А. Ротшильд и Л. Сэ, бывший президент Французской республики Э. Лубе, журналист–экономист Э. Тэри. В данном вопросе мнение Франции следовало учитывать, поскольку начиная с 1880-х годов Россия активно использовала возможности французского финансового рынка. При проведении денежной реформы министерство финансов стремилось осуществить широкомасштабный приток французского капитала. В 1896 году во Франции был удачно размещен новый государственный заем через банковский синдикат во главе с Ротшильдами с целью подкрепления проведения денежной реформы в Российской империи [9, С. 70].

Приток иностранных капиталов в Россию был также во многом обусловлен введением твердой национальной валюты — золотого рубля, что было осуществлено Витте в 1897 году. К этому времени уже был накоплен золотой запас, почти равный денежной массе, находящейся в обращении. Добившись устойчивого курса кредитного рубля, Витте девальвировал его в полтора раза, но далее уже новые бумажные деньги имели прочное золотое обеспечение. В оборот также была выпущена золотая монета. Государственный банк превратился в резервную систему и эмиссионное учреждение, но с жестким ограничением: сверх золотого запаса можно было выпускать бумажных денег не более, чем на 300 миллионов рублей (примерно 40 % от обеспеченной денежной массы). Золотой рубль укрепил позиции России на мировом финансовом рынке [17, С. 102].

В начале 1897 года Витте в обход Государственного совета удалось решить вопрос о девальвации рубля, против которой так энергично выступали его члены и которая была основным положением предложенного им проекта денежной реформы. Важнейшим шагом в этом направлении стал указ 3 января 1897 года «Об изменении надписи на империалах и полуимпериалах» [8, С. 135].

Согласно Я. Сакеру, «Одной национальной энергии для наибольшего подъема промышленности было мало. Нужно было привлечь иностранные капиталы, которые неохотно шли в Россию при неустойчивости бумажного курса. И Витте, преодолевая все препятствия, невзирая на теоретические возражения и сопротивление земельного дворянства и высшей бюрократии, проводит свою наиболее крупную реформу: золотую валюту. Проводит и для того времени необычным путем — не через Государственный совет, а Высочайшим Указом» [13, С. 144].

К 1897 году Госбанк создал накопления золотой наличности в размере 1095 миллионов рублей, что почти сравнялось с массой обращавшихся в стране кредитных билетов. Это позволило издать ряд следовавших друг за другом указов, в том числе «О чеканке и выпуске в обращение золотых монет» от 3 января 1897 года и «Об эмиссионных операциях» от 29 августа 1897 года, а также некоторых других, ставших юридической базой реформы. Специальный Монетный устав 1899 года впоследствии объединил все законоположения денежной реформы [6, С. 54].

Закон от 3 января 1897 года «О чеканке и выпуске в обращение золотых монет» определил основные аспекты денежной реформы, состоявший в установлении золотого паритета рубля. Золотой запас в 1896 году составлял 103 % к номинальной сумме кредитных билетов. Кредитный рубль приравнивался к 66 2/3 копеек золота, что понижало его золотое содержание на 1/3. Настолько же уменьшился вес золотого рубля. Существовавшие до реформы 10-рублевые золотые монеты превращались в 15-рублевые империалы, а 5-рублевые — в 7,5-рублевые полуимпериалы. Затем стали снова выпускать 10– и 5–рублевые золотые монеты, но с пониженным весом [9, С. 71]. Кроме того, для удобства расчетов в обращение вводились 10- и 5-рублевые монеты, а также вспомогательные серебряные — 1 рубль, 50, 25 копеек (900 частей чистого серебра) и 20, 15 и 5 копеек (500 частей чистого серебра) — и медные монеты.

Указом от 29 августа 1897 года Госбанк имел право выпускать кредитные билеты на следующих условиях: до 600 миллионов рублей обеспечивалось золотом не менее чем на 50 % (т. е. необеспеченных 300 миллионов рублей), сверх этой суммы — на 100 % [12, С. 107]. В то же время следует отметить, что указ о регулировании эмиссионных операций Госбанка, который давал право на выпуск 300 миллионов кредитных рублей, не обеспеченных золотом, являлся серьезным отходом от условий полного золотомонетного стандарта. Поэтому произошло только частичное введение золотого стандарта в России [12, С. 109].

М. И. Туган-Барановский полагал, что «в 1897 году произошло, как известно, понижение ценности золотого рубля на 1/3. Сделано это было следующим образом. Золотая монета империал, на которой было вычеканено 10 рублей, была объявлена императорским указом равной 15 рублям, а монета полуимпериал, на которой было вычеканено 5 рублей, была объявлена равной 7 р. 50 к.

…Цены в кредитных рублях совершенно не изменились, русская экономическая жизнь совсем не реагировала на данный указ. Объяснялось это тем, что цены на нашем внутреннем рынке выражались не в золотых, а в бумажных рублях. Указ же изменил ценность не бумажного, а золотого рубля, в котором цены не выражались, а притом изменил в соответствии с рыночным обесценением бумажного рубля по отношению к золотому. Поэтому и товарные цены в бумажных рублях не испытывали никакой перемены. Изменение денежного наименования империала не повлияло и на изменение менового отношения между империалом и товарами: если до названного указа за монету, именовавшуюся империал, можно было купить определенное количество товара данного рода, то после переименования империала в 15 р. можно было купить за ту же монету как раз то же количество товаров.

Однако кое-что все же изменилось: именно, изменились золотые цены всех товаров. Тот товар, за который раньше давали золотую монету, именовавшуюся империал, имел раньше цену в 10 золотых рублей. После же названного указа, в силу того что за этот же товар нужно было дать тот же империал, цена данного товара стала равна 15 золотым рублям (т. е., конечно, 15 новым золотым рублям)» [15, С. 301–302].

1890-е годы стали временем, связанным со значительным акционерным учредительством в России. Несмотря на законодательные ограничения, к 1901 году в стране насчитывалось 1,5 тысячи компаний с суммой капиталов, составлявшей 2/3 всех промышленных капиталовложений. Ежегодно открывалось до 90 российских и до 20 иностранных компаний. Пик учредительства пришелся на 1899 год, когда открылось 40 иностранных и 160 российских компаний со значительной долей иностранных капиталов [9, С. 72].

Результатом проведения денежной реформы в России стало завершение периода становления акционерных коммерческих банков и формирования банковской системы. Капиталы частных банков увеличились в 2 раза. Начался процесс перелива отечественных капиталов из традиционных легкой и пищевой отраслей в тяжелую промышленность.

Прогрессивное значение денежной реформы проявилось в усилении российских международных связей и укреплении международного кредита. Система золотого обращения и внешняя конвертируемость российского рубля позволили отказаться от такой формы государственного кредита, как золотые займы. Новые займы номинировались в рублях или иностранной валюте. Это обеспечило приток иностранных вложений в российские ценные бумаги. Высокое доверие к российской финансовой системе дало возможность заключать внешние займы на выгодных условиях.

Указом от 1898 года упорядочивалось положение с серебряной и медной монетами, которые были превращены во вспомогательные средства обращения с ограниченной платежной силой. В процессе создания более благоприятных условий для расчетов в обращение стали вводить вспомогательные серебряные монеты — 1 рубль, 50, 25, 15, 10, 5 копеек и медные деньги. Тем самым в дополнение к 300 миллионам рублей, не обеспеченных золотом, к кредитным билетам были приравнены 120–260 миллионов рублей серебряной и медной монет. Это положение было закреплено в 1899 году новым «Монетным уставом». Названными указами из сферы золотого обеспечения выводилось в среднем около 0,5 миллиарда рублей кредитных билетов, серебряной и медной монет, что составляло от 30 до 40 % объема денежного обращения в России в момент принятия указов 1895–1899 годов. С юридической же точки зрения золотом было обеспечено 70 % кредитных билетов в обращении, которые охватывали только 60 % объема денежного оборота в России [12, С. 109].

Роль серебра в денежном обращении России сводилась к вспомогательному средству обращения. Государство присваивало себе исключительное право чеканки серебряных монет. Такое положение было зафиксировано указом от 1898 года об основаниях обращения серебряной монеты. На привозимое из-за границы серебро вводилась таможенная пошлина в размере 3 рубля с фунта. Это не позволяло производить подделку серебряных монет и обеспечивало дополнительный доход в казну [9, С. 71].

По данным Витте, к началу 1899 года уже 33 % обращения приходилось на золотую и 10 % на серебряную (вспомогательную, разменную) монету, в то время как к началу 1896 года в обороте находилось свыше 98 % бумажных денег и менее 2 % металлических [7, С. 163].

Кредитные билеты стали обеспечиваться золотом и обменивались на него вплоть до 1914 года: в обращение был произведен выпуск золотых монет достоинством в 5, 10, 15 и 7,5 рублей. Выпуск последних двух монет был прекращен в 1898 году, и последовало их изъятие из обращения. Сохранились в обращении и «канкринские серебряники» (по имени введшего их в обращение министра финансов России в 1824–1844 годах Е. Ф. Канкрина), и медные деньги в качестве обменной монеты. К январю 1914 года структура денежной массы в России была такова: золото — 21,2 %, серебро — 5,4 и кредитные билеты — 73,4 % [6, С. 54–55].

Согласно баланса Государственного банка, в 1914 году в денежном обращении было кредитных билетов на сумму 1633 миллиона рублей. Кроме того, в денежном обращении было золотой монеты в количестве 400–500 миллионов рублей. Таким образом, общее количество кредитных билетов и золотой монеты в денежном обращении России определялось приблизительно в сумму 2100 миллионов рублей [15, С. 306].

Проведенная методом девальвации денежная реформа Витте 1895–1898 годов была выгодна господствующим классам Российской империи. Помещики получили возможность погашать ипотечную задолженность и вывозить «дешевый» хлеб, владельцы фабрик и заводов — платить зарплату рабочим, а российское правительство — производить платежи по внутренним займам обесцененными на 1/3 рублями [12, С. 109]. Вместе с тем эта реформа имела прогрессивное значение, так как переход даже к ограниченному золотомонетному стандарту обеспечивал относительную стабилизацию денежного обращения, что должно было способствовать привлечению иностранного капитала, ускорению процессов индустриализации страны. В конце XIX века темпы ежегодного прироста промышленного производства в России находились в пределах 12–15 % [7, С. 164].

Хотя затем последовал кризис 1900–1902 годов, который противники Витте использовали для усиления критики его экономической политики. Важнейшую причину хозяйственного застоя они связывали с введением золотой валюты, которая «дала все иностранным миллионерам, а русскому народу ничего» [7, С. 164].

Правые монархисты полагали, что Россия является страной преимущественно аграрной и поэтому основное внимание в своих экономических программах уделяли сельскому хозяйству, а затем уже промышленности и торговле. Такая расстановка приоритетов в целом соответствовала удельному весу этих отраслей в национальном доходе страны и численности занятого в них экономически активного населения. Так, в 1900 году доля сельского хозяйства в ВВП России составляла 54,9 % (при 75 % занятых), промышленности — 21,3 % (9 % занятых), торговли — 8,5 % (9 % занятых). Кроме того, продажа зерна за границу была важнейшей статьей экспорта Российской империи [11, С. 17].

Большинство правых монархистов связывали развитие фабричного производства с прогрессом в сельском хозяйстве, подъем которого должен был обеспечить для промышленности емкий внутренний рынок, так как внешний, в силу технологической отсталости российских предприятий, высокой себестоимости продукции, а также протекционистской политики большинства развитых государств, был не столь привлекателен для российского производителя [11, С. 19–20].

Привлечение иностранных капиталов способствовало формированию оппозиции внутри России, прежде всего со стороны влиятельного класса помещиков–аграриев, опасавшихся, что развитие промышленности, усиление позиций иностранных предпринимателей и банков вообще подорвет их положение в экономике и политической жизни. Националистическая группировка, представляемая газетой «Русский труд» и печатавшимся на её страницах журналистом С. Ф. Шараповым, организовала кампанию против Витте и его политики индустриализации. Объясняя свою позицию, Шарапов писал в частном письме Витте в мае 1899 года, что проведенная последним в 1897 году финансовая реформа (введение «золотого стандарта») «пользы не принесла» и призывал отменить её [16, С. 8].

Вместе с тем следует отметить, что денежная реформа также имела некоторые негативные последствия для развития национального хозяйства. Высокий процент покрытия банкнот золотом свидетельствовал, что Государственный банк фактически не использовал полностью своего эмиссионного права и, соответственно, в России фактически вместо банкнотного было обращение золотых сертификатов. Это, во-первых, стоило казне больших денег, а во-вторых, ограничивало капиталотворческие функции Государственного банка. Банк держал непроизводительно более чем миллиардный запас золота для обеспечения сравнительно небольшого количества кредитных билетов, что значительно увеличивало издержки обращения, в то время как в стране не хватало капиталов. Новые займы увеличивали внешний, что все более тяжелым бременем ложилось на бюджет [5, С. 53]. Таким образом, экономическая и финансовая стабилизация достигалась за счет резкого повышения налогов, особенно косвенных, роста цен на потребительские товары, что оказывало негативное влияние на благосостояние населения России. Как заметил П. Н. Милюков, денежная реформа была национальной, но не народной [9, С. 73].

Здесь ещё следует отметить, что при полном «золотом стандарте» все виды неполноценных денежных знаков в обращении должны быть обеспечены золотом по номиналу без ограничений, т. е. являться золотыми сертификатами. Данное условие проявлялось только в 1897–1900 годах, когда имело место 105–107-процентное золотое обеспечение всех видов денежных знаков в обращении. Соответственно в этот период была довольно успешно проведена денежная реформа Витте. Именно тогда происходил устойчивый рост экономики России, были стабильные цены и полное товарное обеспечение рубля [12, С. 113].

С 1901 по 1904 год в связи с падением золотого обеспечения денежного обращения в среднем до 90 %, обусловленного кризисными явлениями в экономике, уже можно было предлагать только частичный «золотомонетный» стандарт [12, С. 114]. При этом следует учитывать негативное влияние промышленного кризиса начала ХХ века, а также около 2,3 миллиарда рублей, израсходованных на неудачную войну с Японией, что серьезно осложнило финансовое положение [12, С. 116].

Структура денежной массы России резко ухудшилась за время войны с Японией (табл. 1). Таким образом, до войны золото составляло 51,6 % в общей сумме денежного обращения, кредитные билеты равнялись 38,9 %. Тогда как после войны золото составило 38,5 %, а кредитные билеты — 55,5 %.

Таблица 1

Структура денежной массы России в 1904–1906гг. (в млн. руб.)

	1 января 1904г.	1 января 1905г.	1 января 1906г.
Золото	787	683	838
Серебро	155	144	133
Кредитные билеты	584	828	1208
Всего	1526	1655	2179

Источник: Русские ведомости. 1907. № 229. 7 октября. С. 2.

С окончанием Русско-Японская война 1904–1905 годов состав денежного обращения не только не улучшился, но продолжал ухудшаться (табл. 2). В сентябре 1907 года золото составляло только 30 % денежного обращения страны, а доля кредитных билетов — 63 %. Серебро же составляло незначительную и, соответственно, непрерывно убывающую сумму.

Таблица 2

Структура денежной массы России в 1906–1907гг. (в млн. руб.)

	1 января 1906г.	16 сентября 1906г.	1 января 1907г.	16 сентября 1907г.
Золото	838	678	642	596
Серебро	133	122	120	118
Кредитные билеты	1208	1216	1194	1254
Всего	2179	2016	1956	1968

Источник: Русские ведомости. 1907. № 229. 7 октября. С. 2.

В 1905–1907 годах резко снизилось золотое обеспечение денежного обращения (до 67 % в 1905 году), что отражало кризисное состояние не только в финансово-экономической области страны, но также было связано с проявлением политического кризиса в Российской империи. В 1908–1910 годах происходили рост и стабилизация золотого обеспечения денежного оборота на уровне 88 %, но уже в 1911–1914 годах положение меняется. Выявляется устойчивая тенденция к падению золотого обеспечения денежного обращения, резко усилившаяся в военные годы — во время Февральской и Октябрьской революций оно составило, соответственно, 19 % и 8 % [12, С. 114].

В мемуарах Витте утверждал, что за десятилетний период пребывания на посту министра финансов он добился увеличения втрое промышленного производства страны. Безусловно, темпы индустриализации России в 1893–1900 годах оказались высокими. По данным фон Лауэ, основанным на расчетах Гершенкрона, темпы прироста промышленной продукции составляли 8 % в год. В целом за указанные годы промышленное производство в России выросло на 93 %, т. е. почти вдвое, в том числе в отраслях, производящих средства производства — на 140 %, а средства потребления — на 64 % [16, С. 6–7].

В эпоху Витте ежегодные темпы роста по ряду базовых индустриальных отраслей были чрезвычайно высокими: в горной промышленности — 11,2 %, в химической — 10,7, в металлургии — 8,4, в деревообрабатывающей промышленности — 9,3 %. При этом происходил технологический прогресс — доменные печи, поднявшиеся на юге России, превосходили тогдашние английские и немецкие аналоги. Количество акционерных обществ более чем удвоилось. Наряду с государственными значительно расширились частные вложения (как отечественные, так и иностранные), которые, по некоторым оценкам, за период 1893–1902 годов составили 4 миллиарда рублей. Здесь следует отметить, что преобладающая доля капитала (три четверти) была инвестирована в промышленную сферу [17, С. 103].

В годы промышленного подъема возросла концентрация производства. В 1894–1895 годах крупные фабрики (свыше 100 рабочих) производили 70,8 % промышленной продукции и в них было занято 74 % всех фабрично-заводских рабочих; к 1903 году на них концентрировалось уже 76,6 % рабочих [6, С. 51].

В то же время Россия все еще оставалась весьма отсталой страной. Несмотря на предпринятый индустриальный рывок и наращивание «вала» в производстве средств производства, производительность труда на одного рабочего росла значительно медленнее и по-прежнему была гораздо ниже, чем в Англии, в 3,5 раза меньше, чем в Германии, почти в 7 раз меньше, чем в Северной Америке [17, С. 103].

Под влиянием экономических обстоятельств начала 1900-х годов, а также в результате внутри- внешнеполитических катаклизмов середины 1900-х годов, в государственном капитализме в России произошли существенные изменения, что привело к потере его прогрессивных черт, которыми он несомненно обладал в годы министерства Витте. Дальнейшее промышленное развитие не останавливалось, но оно утратило прежний динамизм и изменило свой характер.

В канун первой мировой войны в российской промышленности произошел период нового подъема и темпы ее роста оказались выше мировых, даже выше, чем в США и Германии. Однако удельный вес России в мировом производстве был низким, составляя не более 4 % производства промышленно развитых стран. Россия занимала среди них последнее место вместе с Японией, развитие экономики которой также отличалось высокой степенью государственного вмешательства и контроля [16, С. 17].

Литература:

1. Амосов А. И. Социально-экономическая эволюция России. М., 2004.
2. Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Сергей Юльевич Витте // Вопросы истории. 1990. № 8. С. 32–53.
3. Донгаров А. Г. Иностранный капитал в России и СССР. М., 1990.
4. Елютин О. Н. «Золотой век» железнодорожного строительства в России и его последствия // Вопросы истории. 2004. № 2. С. 47–57.
5. Корелин А. П. С.Ю. Витте и бюджетно-финансовые реформы в России конца XIX — начала ХХ века // Отечественная история. 1999. № 3. С. 42–64.
6. Летенко А. В. Российские хозяйственные реформы: История и уроки. М., 2004.
7. Мартынов С. Д. Государство и экономика: система Витте. СПб., 2002.
8. Мельников М. В. Обсуждение проекта денежной реформы в Комитете финансов и Государственном совете в 1896–1897 годах // Отечественная история. 2007. № 6. С. 131–138.
9. Муравьева Л. А. Золотой рубль С. Ю. Витте (О денежной реформе в России 1895–1898 гг.) // Деньги и кредит. 2003. № 3. С. 67–74.
10. Обухов Н. П. Внешнеторговые противоречия России и Германии во второй половине XIX в. // Экономист. 2006. № 2. С. 70–75.
11. Омельянчук И. В. Проблемы экономического развития России во взглядах правых монархистов начала ХХ века // Отечественная история. 2006. № 1. С. 16–23.
12. Пушкарева И., Степанов А. «Золотой» рубль в денежной системе России в 1897–1917 годах. // Вопросы экономики. 1992. № 12. С. 105–118.
13. Сакер Я. Трагедия гр. С. Ю. Витте // Северные записки. 1915. № 3. С. 142–145.
14. Степанов В. Л. Предпосылки денежной реформы С. Ю. Витте: политика министра финансов И. А. Вышнеградского (1887–1892) // Отечественная история. 2004. № 5. С. 49–69.
15. Туган-Барановский М. И. Экономические очерки. М., 1998.
16. Фурсенко А. А. С.Ю. Витте и экономическое развитие России в конце XIX — начале ХХ в. // Новая и новейшая история. 1999. № 6. С. 3–17.
17. Хорос В. Г. С.Ю. Витте: судьба реформатора // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 10. С. 97–107.
18. Экономическая история мира. Европа. Том 3 / Под общ. ред. М. В. Конотопова. — 2-е изд. М., 2008.
19. Яснопольский Л. Еще о нашем денежном обращении // Русские ведомости. 1907. № 229. 7 октября. С. 2.