Эпос «Горкут ата» как историко-этнографический источник



В Туркменистане 2016 год объявлен Годом почитания наследия, преобразования Отчизны. Выдающийся памятник культурного наследия туркменского народа эпос «Горкут ата» («Книга моего деда Горкуда»), датируемый V в., давно вошел в мировую сокровищницу литературы. В прошлом году исполнилось 200 лет со времени обнаружения рукописи эпоса в фонде древних рукописей г. Дрездена. Все эти годы не ослабевает интерес исследователей к этому литературному памятнику, который распространен также среди многих тюркских народов. Впервые полный перевод эпоса на русский язык был осуществлен академиком В. В. Бартольдом[1]. Как отмечали востоковеды В. Жирмунский и А. Кононов, для историков и этнографов эпос «Горкут ата» представляет исключительный интерес [1, с. 5]. И это неудивительно, ведь в произведении нашли широкое отражение обычаи и обряды, быт и общественные отношения, верования и менталитет огузов-туркмен. В данной статье исследуется значение этого эпоса как историко-этнографического источника, показаны традиции, многие из которых сохраняются в народе.

Эпос «Горкут ата» состоит из двенадцати глав. В центре повествования — легендарный старец Горкут ата, который дает людям мудрые советы и наставления. Эпос пронизан идеями добра, единения, взаимопомощи, гостеприимства. В прозаическом тексте и в стихотворных строках излагаются духовные ценности огузов-туркмен, воспевается мужество, готовность отразить врага и защитить свою землю, верность семье и традициям предков. Велико воспитательное значение эпоса «Горкут ата». Песни, сказания из эпоса исполнялись певцами — бахши на туркменских празднествах — тоях и духовные ценности народа передавались из поколения в поколение. Пословицы и поговорки проходят через все повествование красной нитью: «Дружный народ и могуч, и силен», «Единый народ никому не сломить», «Не отрекайтесь от друзей», «Лишь дружный цели своей достигает», «Не делайте друг другу вреда», «С радушием гостей встречают», «Дочь без примера матери наставления не примет, сын без примера отца угощенья не устроит», «Старый хлопок тканью не станет, старый враг другом не станет», «Если накинуть уздечку на голову черного осла, он мулом не станет», «Гордых людей Бог не любит», «Не сгубив коня, дороги не пройти» и многие другие. Все эти пословицы и поговорки не теряют своего воспитательного значения и сегодня.

В «Горкут ата» нашли отражение свадебные обряды огузов- туркмен. Интересно, как один из персонажей, Бейрек, сообщает своему отцу Байбура-беку о своем намерении жениться. На вопрос отца, что он видел любопытного у огузов, сын отвечает: «Что мне видеть? У кого есть сын, тот его женит, у кого есть дочь, тот выдает ее замуж», из чего отец понимает его намерение [1, с. 36]. У туркмен сын, из уважения к отцу, как правило, не объявляет ему напрямую о желании жениться. Главе семьи об этом сообщает жена или другие родственники. «Отцу достается сын для славы, сын опоясывается мечом на гордость отцу, в тот век сын слово своего отца не нарушал; если кто нарушал, такого сына не принимали» — говорится в эпосе [1, с.51].

У туркмен на брак обязательно должно быть благословение родителей. В главе эпоса «Песнь о Кан-Турали, сыне Канлы-Коджи» юноша Кан-Турали, чтобы жениться на красавице Сельджан-хатун, выполняет три условия ее отца. Начинаются приготовления к свадьбе, но Кан-Турали не входит в свадебный шатер, а разобрав его, уходит с невестой на свои земли, чтобы получить благословление родителей на женитьбу [1, с. 69].

Об обычае собирать старейшин перед женитьбой сына говорится в главе «Песнь о Бамси-бейреке, сыне Кан-Буры». Собравшиеся на совет огузские беки решают послать сватать Бану-Чечек, дочь хана Бай-Биджана, мудрого Горкута ата [1, с. 36]. И в современной свадебной обрядности туркмен сватать невесту отправляются уважаемые люди старшего поколения, а за несколько дней до свадьбы в доме жениха собирается совет — генеш из близких родственников, друзей и соседей, где решаются вопросы по устройству свадьбы.

Решать важные вопросы семьи и общества с привлечением старейшин — яшули является древней традицией туркменского народа. С обретением независимости в Туркменистане каждый год уважаемые старейшины собираются на совет старейшин, где вместе с Президентом Туркменистана обсуждают и решают важные вопросы государственного значения. «Советам старшего вы следуйте всегда» — гласит пословица из эпоса.

В эпосе описывается огузская малая свадьба: «Яртачук, сын Яланчи, справил малую свадьбу, назначил день для большой свадьбы» [1, с.40]. У туркмен перед свадьбой и в семье жениха, и в семье невесты всегда устраивается той садака, приносят в жертву барана, готовят праздничные блюда, приглашают гостей. Можно предположить, что в этом предсвадебном обряде прослеживаются отголоски малой огузской свадьбы, описываемой в эпосе. Сейчас той садака проходят в торжественной обстановке в кафе или в современных зданиях для проведения свадеб той меканы, сопровождаются музыкой, танцами.

В эпосе показано глубокое уважение туркмен к женщине, матери, жене, сестре, дочери. В главе «Песнь о том, как был разграблен дом Салор-Казана» повествуется, что в плен попадают мать, жена и сын Казана. Примечательно, что смиряясь с пленением жены и сына, Салор-Казан хочет вызволить мать, обращаясь к захватчику: «Царь Шюкли, ты унес мои златоверхие жилища; да дают они тебе тень! Ты унес мою богатую казну, мои большие деньги; да будут они тебе на расходы! Ты увел Бурла-хатун и с нею сорок стройных дев; да будут они тебе пленницами! Ты увел моего сына Уруза и с ним сорок джигитов; да будут они твоими рабами!.. Ты увел мою старуху-мать; слушай, гяур! Мать мою отдай мне, без борьбы, без битвы я вернусь назад, уйду, так и знай» [1, с.29]. Мать — хранительница домашнего очага и семейных традиций. «Право матери — право Бога» говорят туркмены вслед за Горкутом ата.

Жена — опора мужа, гордость семьи. В «Горкут ата» на примере таких женщин, как Бурла-хатун, Бану-Чечек, Сельджан-хатун, жена Дяли Домрула показываются присущие туркменской женщине качества, такие как верность, скромность, мудрость, трудолюбие, доброта. Большое внимание у туркмен обращают внимание на воспитание девушки — в будущем она должна стать опорой своему мужу, вырастить достойных детей. Один из героев эпоса обращается к своему отцу: «Отец, возьми для меня такую девицу, чтобы пока я еще не встал с места, она уже встала; чтобы пока я еще не сел на своего черного богатырского коня, она уже села…» [1, с.36]. В эпосе жена — помощница и близкая советчица своего мужа. В. В. Бартольд писал об особом положении туркменской женщины, как оно вырисовывается в сказаниях, о том, что огузы-туркмены имеют только одну жену, которую они любят, уважают: «Нет никаких признаков многоженства: у каждого богатыря только одна хозяйка, которая его «открыв глаза, увидела, отдав сердце, полюбила» [1, с.115]. Один из персонажей эпоса, Дерсе-хан, за неимением детей посаженный в черную кибитку на черную кошму, с горечью обращается к своей жене, но при этом зовет ее так: «Приди сюда, счастье моей головы, опора моего жилища, ростом подобная прекрасно выросшему кипарису, ты, чьи черные волосы обвиваются вокруг лодыжек…» [1, с.15].

О том, что у туркмен принято советоваться с женой в важных семейных вопросах, что за матерью семейства остается решающее слово в таких серьезных и ответственных моментах, как женитьба сына и замужество дочери, отмечали многие европейские путешественники XIX-начала ХХ вв., побывавшие в Туркменистане [2, с. 40]. Так, одному из героев эпоса жена советует: «Джигит мой, мой бек-джигит. Цари — тень Бога; кто поднимет мятеж на своего царя, тому удачи не будет…Поезжай на охоту, твое сердце утешится». Бекиль увидел, что ум и совет его жены хороши.»[1, с.85].

И женщина с глубоким почитанием и любовью относится к мужу. В главе «Песнь об удалом Домруле, сыне Дука-коджи» жена Домрула с готовностью соглашается умереть за мужа: «С лежащими против нас твоими черными горами после тебя что мне делать? Если я пойду туда на летовку, да будут они мне могилой! Если буду пить твои холодные, холодные воды, да будут они моей кровью! Если буду тратить твое золото и серебро, да будут они мне саваном!» [1, с.62]. А плененная жена Салор-Казана готова принять самую страшную муку, но сохранить свою честь [1, с.28].

В эпосе интересно описаны свадебные традиции. Так, на своей свадьбе Бану-Чечек надевает одежды красного цвета [1, с.46]. Туркменская невеста и сегодня в день отъезда из отчего дома в дом будущего мужа одевает платье, сшитое из красной шелковой ткани кетени, красный шелковый халат чабыт, на голову ей накидывают красную, украшенную богатой вышивкой накидку курте. «Невеста с алым покрывалом» описывается в эпосе, «властелином моего красного покрывала» называет Бану-Чечек своего жениха Бейрека [1, с.267, 277].

В главе «Песнь о Бамси-Бейреке, сыне Кан-Буры» упоминается женщина Касырча-Нике (йенге), которая везде рядом с невестой Бану-Чечек [1, 34]. Йенге — жене старшего брата невесты или жениха в туркменской свадебной обрядности отводится важное место [3, с.96]. Так, йенге невесты помогает одеваться ей в день, когда невесту забирают в дом жениха, а иногда и сопровождает ее. Йенге жениха, когда привозят в дом невесту, по традиции садится на место, где должна сесть новобрачная и не встает до тех пор, пока свекровь не одарит ее отрезом ткани или шалью.

Интересно, что у огузов-туркмен не нарекали мальчика именем до тех пор, пока он не покажет себя храбрым, находчивым. « В тот век юноше не давали имени, пока он не отрубил головы, не пролил крови» [1, с.33]. Речь идет о защите своего народа от врага, а также победе над крупным животным: быком, львом. Богач-джана, сына Дерсе-хана, нарекают именем после того, как он поразил быка. Здесь имя образовано от огузо- туркменского слова boga- бык [1, с.262]. Туркменский этнограф, академик А. Джикиев связывал эту традицию с обрядом инициации [4, с.11]. До сих пор туркмены, поздравляя родителей новорожденного и услышав, как его нарекли, говорят: «Пусть будет хозяином своего имени». Причем это пожелание относится и к мальчику, и к девочке. Наречение ребенка красивым, звучным именем считается у туркмен важным родительским долгом.

Заслуживает внимания описание в эпосе «Горкут ата» обычая авункулата, заключающегося в правах, обязательствах дяди с материнской стороны (дайи) и племянниками (йеген). Так, в главе «Песнь о Кан-Турали, сыне Канлы-коджи» Кан-Турали сватается к девушке и выполняет условия ее отца. После того, как отец девушки соглашается на свадьбу, вмешивается его племянник и выдвигает еще одно условие [1, с.67]. Здесь интересно, что решая судьбу дочери, отец прислушивается к словам своего племянника. Далее, в главе «Песнь об Икенеке, сыне Казылык-коджи» юноша Икенек, родившийся в отсутсвие отца, попавшего в плен, воспитывается в семье брата матери [1, с.74]. Одного из центральных персонажей эпоса, Салор-Казана, также воспитывал дядя по матери [1, с. 30]. Этнографы видят в обычае авункулата пережитки материнского рода. Отголоски этого обычая сохраняются у туркмен в обряде гулпак той, когда по истечению ребенком первого года жизни, брат матери (а за неимением его, родственник со стороны матери) постригает ребенку первые волосы. За это отец ребенка одаривает его. Также, когда у ребенка режутся первые зубки и он становится беспокойным, туркмены говорят, что «ребенок просит подарка у дяди». Дядя со стороны матери делает символический подарок и тем самым как бы помогает племяннику или племяннице преодолеть трудный для него период. Считается, что после подарка дяди зубки у ребенка режутся безболезненно.

При изучении этих обрядов становится ясным, что дядя участвует в жизни племянников, как правило, в раннем возрасте. Вероятно, после преодоления ребенком определенного возрастного порога (7–14 лет) он переставал быть близко связанным с родственниками матери. Это могло быть связано в древности с обрядом инициации, через который проходили чаще всего в подростковом возрасте. После инициации подросток становился полноправным членом отцовского рода.

И в свадебной обрядности туркмен прослеживаются отголоски этого древнего обычая. Так, в наши дни невеста вместе с подарками ближайшей родне жениха, привозит и подарок его дяде со стороны матери. А также, когда невесту забирают в свадебном кортеже из отчего дома, ее дяде со стороны матери делают символический подарок, обычно рубашку.

В эпосе можно найти сведения о материальной культуре и хозяйстве огузов-туркмен. На протяжении эпоса часто упоминается белый шатер. Здесь речь идет о древнем туркменском жилище — белой юрте ак ой. В этнографической литературе принято связывать наличие этого вида жилища у туркмен с кочевым направлением хозяйства в прошлом, что на наш взгляд, не совсем верно. Туркменистан — родина Джейтунской культуры, одной из самых ранних земледельческих культур в истории человечества (V тыс. до н. э.), что свидельствует об очень древних оседлоземледельческих традициях туркмен. Известно, что создание народного жилища определяется, прежде всего, условиями окружающей среды и климата, а уже потом видом хозяйственной деятельности. Белая юрта туркмен — идеальное жилище в условиях жаркого климата и с точки зрения экологичности: в ней прохладно летом и тепло зимой, на ее установку не требуется много сил, а строительным материалом служит дерево. При этом, постройку и внутреннее убранство юрты туркмены возвели в ранг искусства. Есть несколько видов туркменских ковров и ковровых изделий, которые предназначались только для убранства юрты. И в наши дни традиции постройки юрты не утрачены. В праздничные дни юрты возводят в парках туркменских городов и сел, при ресторанах национальной кухни, их нередко можно видеть как дополнительное место отдыха, приема гостей во дворе частного дома. В 2015 году туркменский город Мары был выбран культурной столицей тюркского мира и в честь этого события было построено уникальное, стилизованное под туркменскую белую юрту современное здание «Türkmeniň ak öýi» («Белая юрта туркмен»), в котором разместился концертный зал.

В эпосе можно найти и сведения о хозяйстве огузов-туркмен: земледелии, скотоводстве, охоте, ремесле, торговле и др. Так, упоминаются виноградники, тутовые деревья. У туркмен издавна развито шелководство, ткачество. В главе «Песнь об удалом Домруле, сыне Дука-коджи» упоминается колыбель из льняной ткани, что дает представление о ткачестве [1, с. 62]. Также в эпосе упоминаются золотистая полотняная ткань, сукно, кумач, золотое шитье [1, с. 76]. Что касается шитья, то до сих пор национальная одежда туркменок украшается вышивкой — это почти непременный атрибут и повседневной, и праздничной одежды.

Выработка шелковых, хлопчатобумажных, шерстяных, льняных тканей являлось неизменным в хозяйстве туркмен. Старинное ремесло ткачества не забыто и сегодня, шелковые ткани кетени пользуются большим спросом, а тонкая ткань чакменлик из верблюжьей шерсти идет на пошив национального мужского халата чакмен.

Таким образом, эпос «Горкут ата» является важнейшим источником по этнографии туркменского народа, в нем отражены сведения о материальной и духовной культуре туркмен-огузов. На примере эпоса можно видеть преемственность народных традиций и обрядов, многие из которых сохраняются и поныне.

Литература:

1. Книга моего деда Коркута. Огузский героический эпос.- М.- Л., Издательство АН СССР, 1962.
2. Гундогдыев О. Туркменистан глазами европейских авторов ХIХ- начала ХХ вв. Хрестоматийный сборник. — Ашгабат: Мирас, 2008.
3. Диванкулиева Б. Х. Эпос «Гёр — оглы» и его значение как историко- этнографического источника// Исторические исследования. IV Международная научная конференция. Казань, 2016.
4. Жыкыев А., Акыныязов Г. «Горкут ата» эпосында дап-дессурлар, адат ве этика// «Горкут ата»- 1500. Ашгабат: Магарыф, 1999.