Совершенствование правового и организационного аспектов обеспечения царской и императорской охраны в России в XVII-XVIII вв.

Годы Смуты на время лишили царскую персону ореола сакральности. Избранный на Земском соборе 1598 г. на престол бывший опричник Борис Годунов, вступивший в Москву в 1605 г. «царь Димитрий» — беглый монах Гришка Отрепьев, зверски убитый 11 месяцев спустя, «выкликнутый царь» Василий Шуйский, окончивший свои дни в польском плену, «тушинский вор» Лжедмитрий II, убитый своим приближенным, и его «коллега» Илейка Муромец, повешенный в Москве, — весь этот сонм авантюристов, самозванцев и просто бесчестных людей, занимавших престол или претендовавших на него, был весьма далек от традиционных представлений о священности и неприкосновенности царской особы. Неудивительно, что представители династии Романовых столкнулись с тем, что жизнь их в глазах подданных стоила очень мало. Михаил Федорович, ставший царем не в последнюю очередь благодаря присутствию казаков на Земском соборе 1613 г., чуть было не пал жертвой перемены их настроений: в 1622 г. один казак пригрозил перерезать царю горло.

Начавшийся Смутой XVII век вошел в историю России как век «бунташный». События Соляного бунта 1648 г., когда рассвирепевшие простолюдины осыпали царскую свиту камнями и палками, хватали коня, на котором ехал Алексей Михайлович, под уздцы, а затем растерзали на глазах у царя нескольких высокопоставленных приказных, не могли не быть учтены составителями нового свода законов. Вторая глава Соборного уложения 1649 г. посвящена охране чести и здоровья царя, третья — поддержанию правопорядка на территории царской резиденции.

Любое покушение на честь, здоровье и власть монарха относилось к разряду тяжких преступлений. Согласно второй главе Соборного уложения, смертью карались: умысел совершить покушение на царя (ст. 1), подготовка государственного переворота (ст. 2), государственная измена (ст. 3). Поместья и вотчины виновных в этих преступлениях отписывались в казну; жены и дети, если они знали про измену мужей и отцов, также подвергались смертной казни. За убийство или поимку государственных преступников полагалась награда, за ложный донос били кнутом.

Третья глава Соборного уложения закрепляла правила поведения на государевом дворе. За словесное оскорбление виновного сажали в тюрьму на две недели, за оскорбление действием — на месяц; если же удар был «до крови» — на шесть недель. Во всех трех случаях потерпевший получал денежную компенсацию за «бесчестье», причем в последнем случае — в двойном размере. Убийство кого-либо в присутствии царя каралось смертью; тому, кто осмеливался обнажить оружие при государе, отсекали руку. Обнаживший оружие на государевом дворе в отсутствие царя сажался в тюрьму на три месяца. Если он при этом ранил кого-либо, виновному отсекали руку, если убивал — его казнили.

Нормы этих двух глав применялись неоднократно. Например, в 1660 г. холоп Сумароков, стрелявший из пищали по птицам и нечаянно попавший пулей в царские хоромы, был приговорен к отсечению левой руки и правой ноги. Во время Медного бунта 1662 г. восставшие, пришедшие в подмосковное Коломенское, держали Алексея Михайловича за пуговицы, хватали за платье, а один из мятежников даже бил с царем по рукам, договариваясь о выдаче бояр-изменников. Подоспевшие стрельцы зарубили около 2 тысяч человек; взятые в плен были повешены вдоль дороги из Коломенского в Москву.

В 1671 г. донской казак Степан Разин был четвертован за то, что он, «забыв страх Божий и присягу на верность его величеству великому государю Алексею Михайловичу… произвел против него мятеж и, возмутив других казаков, пошел с ними на реку Волгу».

В 1775 г. статьи Соборного уложения послужили основой для приговора, вынесенного Емельяну Пугачеву — он был четвертован за то, что «принял публично имя покойного императора Петра Третьего, собрал шайку подобных злодеев и с оною осаждал Оренбург, выжег Казань и делал разные государству разорения, сражался с верными ея императорскому величеству войсками…»

В последний раз нормы Соборного уложения, посвященные охране царской особы, применялись во время суда над декабристами.

После завершения смуты и воцарения династии Романовых охрана царского двора и Кремля была вверена стрельцам; на торжественных приемах присутствовали рынды в белых кафтанах и шапках из рысьего меха; на плечах они держали серебряные топорики.

При Алексее Михайловиче из стрелецкого войска были выделены особые московские стрельцы, которым были поручены охрана Московского Кремля и сопровождение царя во время его выездов. Московские стрельцы постоянно жили в городе. Они получали жалованье (3–5 рублей в год), снабжались зерном и сукном на кафтаны. Стрелецкие командиры были дворянами, они получали доход от поместий и денежное жалованье (10–16 рублей в год). Несмотря на то, что жалованье московских стрельцов было гораздо выше, чем у обычных стрельцов, им в свободное от службы время разрешалось заниматься ремеслом и торговлей [5, с. 31].

Каждый стрелецкий «разряд» (полк) имел свой цвет форменных кафтанов. Выглядели стрельцы нарядно: их кафтаны украшались галунами, сапоги полагалось носить красные или ярко-желтые, бархатная шапка была оторочена мехом. Рядовые стрельцы были вооружены пищалями, командиры — саблями и пистолетами. Стрельцы, сопровождавшие царя во время его выездов, имели секиры и палки, которыми они отгоняли зевак от царской кареты.

Кроме стрельцов, царя во время выездов сопровождали стряпчие, которые носили перед ним знаки царской власти, а при необходимости (например, в военном походе) — и оружие [4, с. 28].

Численность московских стрельцов быстро росла; к 1681 г. их насчитывалось 22 тысячи. Стрелецкий караул, охранявший Государев двор^[1] в Кремле, заступал на сутки в количестве 500 человек. У Красного крыльца Грановитой палаты в караульном помещении размещались 200–300 человек; 200 человек стояли у Красных ворот Государева двора (рядом с Боровицкой башней), небольшие группы стрельцов по 5–12 человек располагались на Казенном и Денежном дворах, дворцовых лестницах и у колодца. Это была первая линия охраны государева двора. Вторую линию составляли стрелецкие караулы у всех проездных башен Кремля. Так, проезд в Спасской башне охраняли 30 стрельцов, в Боровицкой — 10, в Кутафьей — 5. Стрелецкие караулы возглавлялись головами (полковниками), общее руководство караульной службой осуществлял глава Стрелецкого приказа.

Правовая база охраны российского монарха в начале XVIII в. получила дальнейшее развитие. Продолжавшие действовать нормы Соборного Уложения были конкретизированы в 1715 г. в военно-уголовном кодексе — Артикуле Воинском. В толковании к Артикулу 20 было сказано, что царь — это «самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен. Но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять». Столь же высокий правовой статус имела царская семья — жена и дети. Согласно тому же Артикулу 20, непристойные и хулительные речи в отношении царя карались отсечением головы; Артикул 19 гласил, что бунт против царя, насилие в его отношении, а также замысел «помянутое величество полонить или убить» влекли за собой четвертование не только самих преступников, но и их сообщников и советчиков; их имущество конфисковывалось [1, с. 165].

В том же Артикуле Воинском был закреплен правовой статус часового. Всякий, кого окликал часовой, должен был его «пристойным образом почитать и … учтиво отвечать». После двукратного окрика с предупреждением часовой, не получивший ответа, имел право стрелять. Офицер, оскорбивший часового, должен был быть разжалован в рядовые; рядовой подвергался наказанию шпицрутенами. Напавший на часового или обнаживший шпагу в его присутствии подлежал аркебузированию (т. е. расстрелу). Большие требования предъявлялись и к самому часовому. За вызывающее поведение он наказывался «гонянием шпицрутен», а если забывал данный ему пароль, «тогда по обстоятельству и состоянию дела на теле наказан, или чести и живота лишен будет».

30 марта 1716 г. Петром I был утвержден Воинский устав. Этот нормативный акт определял порядок военной службы, систему чинов и правила взаимоотношений военнослужащих. Глава 58 Воинского устава — «О кор-де гардиах и караульных домах, како оные в бережении и чистоте содержать» — касалась правил содержания и отопления караульных помещений.После издания Воинского устава Артикул Воинский стал одним из его приложений.

Начиная с Петра I, полностью отстранившего стрельцов от охраны царской особы, караульную службу в резиденциях стали нести гвардейские полки.

Слово «гвардия» итальянского происхождения; его можно перевести на русский язык как «охрана», «защита». Первые гвардейские части появились еще в древневосточных государствах: так, персидского царя Дария I охранял корпус «бессмертных», насчитывавший 10 тысяч человек. Личными телохранителями римских императоров были преторианцы, некогда охранявшие преторий — палатку полководца. Начало русской гвардии было положено в 1686 г., когда в «потешные» отряды Петра I стали зачисляться взрослые люди и были образованы Преображенский и Семеновский потешные батальоны, в 1687 г. преобразованные в полки. Гвардейский статус эти два полка приобрели в 1700 г., после сражения под Нарвой. В первой половине XVIII в. русская гвардия пополнялась в основном дворянами и играла значительную роль в политической жизни страны, являясь движущей силой всех дворцовых переворотов. Гвардейские полки, расквартированные в Петербурге, Царском Селе, Петергофе и Гатчине, располагались неподалеку от царских дворцов. После смерти Петра I, в эпоху «дворцовых переворотов», гвардейцы стали играть большую роль на политической арене — без них не обходился ни один заговор, ни один переворот. В этот период они не только охраняли императоров и императриц, но и возводили их на престол, и свергали с него, лишая подчас не только короны, но и жизни.

В 1724 г. при дворе появляются кавалергарды (в буквальном переводе с французского «всадники охраны»). Поначалу это был почетный эскорт Екатерины I, сформированный ко дню ее коронации. Капитаном кавалергардов был сам Петр I, все офицеры имели генеральские и полковничьи чины, а рядовые солдаты были набраны из обер-офицеров [2, с. 2]. После окончания торжеств рота кавалергардов была расформирована. В 1726 г. Екатерина I восстановила роту под названием «кавалергардии» и стала ее капитаном, однако в 1731 г. «кавалергардия» была опять расформирована. При Елизавете Петровне нарядную форму кавалергардов в торжественных случаях носили лейб-кампанцы. Они же в 1762 г. составили ядро восстановленной «кавалергардии», причем рядовые имели чины секунд-майоров, капитанов и поручиков, а после создания в 1764 г. «кавалергардского корпуса» — поручиков, подпоручиков и прапорщиков.

При Павле I кавалергардский корпус был расформирован, затем восстановлен, в 1797 г. расформирован опять и вновь восстановлен в 1799 г. как личная гвардия императора, причем, поскольку Павел к тому времени стал великим магистром Мальтийского ордена, в корпус были зачислены 189 дворян, награжденных орденом Св. Иоанна Иерусалимского.

В 1741 г. появилось одно из самых необычных подразделений императорской охраны — Лейб-кампания. Гренадерская рота Преображенского полка, которой Елизавета Петровна была обязана своим вступлением на престол, «за ревностную свою верность» была наименована Лейб-кампанией, а ее чины получили богатые подарки и фантастические привилегии: императрица провозгласила себя капитаном роты, капитан-поручик стал полным генералом, два поручика — генерал-лейтенантами, два подпоручика — генерал-майорами, адъютант — бригадиром и т. п. Рядовые гренадеры стали поручиками. Все нижние чины были пожалованы потомственным дворянством и получили унифицированные «лейб-кампанские» гербы с девизом «за верность и ревность». В обязанность лейб-кампанцам была вменена охрана императрицы и лиц императорской фамилии; во время поездок Елизаветы Петровны они были ее непременными спутниками. Лейб-кампанцам была присвоена особая форма — зеленая с золотым галуном, однако во время коронаций и прочих торжеств они облачались в кавалергардские мундиры [6, с. 392–393]. Испытание «медными трубами» выдержали далеко не все: бывшая гренадерская рота Преображенского полка славилась своей недисциплинированностью и распущенностью [3, с. 562]. В марте 1762 г., вскоре после вступления на престол Петра III, Лейб-кампания была расформирована, однако через несколько месяцев Екатерина II зачислила лейб-кампанцев в состав Кавалергардского корпуса.

Большую роль в обеспечении безопасности Екатерины II играл Собственный конвой, сформированный в 1775 г. по предложению Г. А. Потемкина. В него вошли созданные в ноябре 1774 г. Донская и Чугуевская казачьи команды (в составе каждой было 65 казаков из знатнейших фамилий), а также «выборный» гусарский лейб-эскадрон. Собственный Ее Величества конвой был первоначально размещен в Москве, где в июне 1775 г. участвовал в торжествах, устроенных в честь заключения Кучук-Кайнарджийского мира, а затем был переведен в Санкт-Петербург.

В составе «Гатчинского гарнизона», подчиненного цесаревичу Павлу Петровичу, начиная с 1793 г. имелись казачья команда от войска Донского, именуемая также Гатчинскими казачьими эскадронами, и гусарский полк.

В 1796 г., после вступления на престол Павла I, части, ранее входившие в Собственный конвой, вместе с Гатчинскими казачьими эскадронами, гусарским полком гатчинских войск образовали лейб-гусарский Казачий полк, по статусу приравненный к гвардии. Полк нес службу высочайшей охраны, заняв, таким образом, место Собственного конвоя. В 1798 г. полк был разделен на два полка: лейб-гвардии Казачий и лейб-гвардии Гусарский.

На рубеже XVIII-XIX вв. появляется понятие «Свиты Его Императорского Величества», в которую входили генерал-адъютанты и флигель-адъютанты (обе должности существовали начиная с 1711 г.), генерал-майоры и контр-адмиралы Свиты. Чины Свиты выполняли специальные поручения императора, а также дежурили в его резиденциях и присутствовали на официальных церемониях, являясь, таким образом, структурным компонентом императорской охраны.

Литература:

1.                  Артикул воинский 1715 г., апреля 26 // Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век — 1917 год) / Сост. В. А. Томсинов. — М.: ИКД ЗЕРЦАЛО-М, 2004. — С. 162–186.

2.                  Краткая история Кавалергардского Ее Императорского Величества полка. — СПб.: Военная типография, 1832. — 96 с.

3.                  Лейб-кампания // Военная энциклопедия / Под ред. К. И. Величко, В. Ф. Новицкого и др. — Т. 14. — СПб.: Т-во И. В. Сытина, 1914. — С. 562.

4.                  О России в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина. — СПб., 1884. — 196 с.

5.                  Собственная Его Императорского Величества охрана. 1881–1917. Под общ. ред. Е. А. Мурова. — М.: МедиаПресс, 2006. — 464 с.

6.                  Чичерин А. К. История Лейб-гвардии Преображенского полка. 1683–1883 гг. Т. II. 1725–1801 гг. — СПб.: Тип. А. А. Краевского, 1883. — 642 с.