Не смотря на то, что человек не рождается с чувством времени и пространства, они, всегда играли важную роль в жизни всего социума на протяжении всей его истории. Выступая неким параметром существования мира, данные категории, субъективно и осознанно переживаются людьми.
Для понимания отношения народа минувших эпох, ко времени и пространству, как базовыми категориями человеческого мышления необходимо обратиться к его устному творчеству. Именно в нем отражены глубинные пласты его духовной культуры, выражающие познаваемое в уже познанном, «обеспечивая целостное восприятие художественной действительности в композиционных произведениях» [1].
Для сюжета, время не имеет значения, оно упраздняется, опуская детальные подробности, не интересующие его создателя. Пространственное отношение ко времени, объясняюсь тем, что именно пространство было «организующей силой в художественном произведении» [2].
В героическом эпосе пространство и время объективируется при помощи эпических формул, так называемых «общих мест», «сакрального» рождения, происхождения имени героя, описание его внешности, снаряжения и др. В свою очередь сказочное пространство и время сводится к перемещениям главного героя по местности. Время не подвластно над возрастом ни нарта, ни героя сказки, они могут быстро взрослеть или «застынь» в определенном возрасте.
Очевидно, что в фабуле произведения излагается не хронология. В отдельных местах сюжета (героического эпоса, сказки, предания) время протекает быстрее или медленнее, а пространство удлиняется или сжимается. Действие сюжетов развивается в двух пространственно-временных плоскостях «от начала действия героя до его подвигов совершается много событий: герой преодолевает большое пространство, но время не касается его: он не стареет, хотя проходит много времени. В другом пространственном плане живут сказочные противники героя и его чудесные помощники. Здесь время течет медленно для героя, но быстро для врагов, чудесных помощников» [3].
Восприятие человеком пространства, не видевшем разницы в размерах и масштабах тел находящихся на расстоянии «близко — далеко», находит отражение в эпосе и сказке, в свою очередь «чудесное, при этом состоит из предметной вещности мира» [4]. Так, во время пиршества в доме Алиговых (место, где собирались нарты) дети, на улице увидев мимо проезжающего нарта Пшибадиноко, начинают кричать об этом, сообщая им о необычном путнике. Здесь время в пространстве Пшибадиноко «застывает». Выйдя на улицу, богатыри застают его, на том же месте, хотя он не останавливается и все время продолжает свой путь. Как только рассказчик переносит действие на пространство путника, время снова «включает»: «разслышав крик мальчишек Сосруко … спрыгнул с каменного седалища … нарты вышли к Пшибадиноко, низко ему кланяются, сняв шапки» [5].
В сказках, пространство и время так же условно. «Невещественность образов», позволяет мгновенно переходит из одного пространства в другое, что требует определенной мотивировки повествователя, он может «сжимать» его или «растягивать». В сказке «Несчастный сад» [6], царевич отправляется к царю в «недалекое царство» на поиски царевен пропавших в саду. Путешествуя по свету, он попадает в подземный мир, из которого смог выбраться (вылететь) благодаря помощи Гриф–птицы, в течение «трех месяцев». Однако в сказке, время пролетает так быстро, что рассказчику не требуется детально описывать столь продолжительный полет.
В народном творчестве, преобладающим являлось время прошедшее, которое в свою очередь противопоставлялось времени рассказчика. Волшебное колесо (жан–шар — кн.) [7], которое нарты применяли в своих играх, символизирует циклическое время, постоянно возобновляющее. В нем отсутствует движение вперёд, происходит возврат к тому, что было, а прошлое, настоящее и будущее сливаются в конкретном опыте человека.
Путешествия нартов отражают разные сезоны. Так, угон лошадей происходил во время разлива рек (в эпосе часто упоминается река Идиль — кн.). Поиск опасностей и приключений, в которых они могли проявить всю свою ловкость и силу приходились на осень и зиму. Отправляясь на подвиги, они говорили: «довелось бы нам поголодать и встретиться с затруднениями и опасностями» [8]. В одиночку, как нарт Пшибадиноко, странствуя, искал себе в соперника сильного нарта что бы «померяться с ним силой» [9]. Или же группой, суровой зимой, подвергая себя испытаниям и находясь, порой, на грани смерти.
Помощница Госпожи Сатанэй, пойдя на реку за водой, заметила едущего на коне одного из нартов, на таком расстоянии, на котором смогла не просто его увидеть, но и рассмотреть до мельчайших подробностей. Более того, пока богатырь доехал до дома Сатенэй, служанка успела прибежать и рассказать ей о путнике, которого она раньше не видела «во всем околотке» [10]. Подъезжая к дому госпожи, на встречу нарту вышла служанка, приглашавшая его зайти в дом, но тот был не приклонен, сказав, что он «искатель не покровительства и милостей, а борьбы и подвигов мужества» [11]. Он продолжает ехать дальше. После «отказа», к нему вышла сама Сатанэй предлагая «заехать … выпить чашу вина» [12]. И что удивительно, нарт продолжавший ехать дальше, не останавливаясь, после общения со служанкой, каким-то образом, оказывается все еще около дома госпожи.
В сказках в своеобразной форме отражено время, сопровождающееся рассказами об обработке земли, которое происходит в разные периоды в зависимости от сельскохозяйственных работ. Помимо этого практически каждая сказка завершается упавшими с неба яблоками в руки рассказчика, главного героя и слушателя, что свидетельствует о сборе урожая данной культуры, приходящейся на конец лета или середину осени.
Время, как некий круговорот, разлив рек, периодически повторяющийся с определенной цикличностью, ежегодно. Не пытаясь изменить погоду, а живя в связи с ней, завися от сменяющихся один за другим сезонов, указывает на специфическое сознание людей того времени.
Деление мира на противоположные друг другу категории, было характерным для мировоззрения минувшего поколения. Земля противопоставлялась небу, подземному миру. Пространство было связано с религиозными взглядами, чем объясняется присутствие библейских мотивов в устном творчестве. Вселенная народном представлялась в «трехчленной форме: верхний, средний и небесный мир» [13]., в котором человек занимал промежуточное положение. С распространением христианства, время приобретает определенную структуру, т. е. все, что было до Рождества Христова (циклическое время) и после.
Таким образом, время, так же как и пространство становится линейным, принадлежит к сотворенному миру. Ориентир человека в пространстве и времени, основывается на его представлениях о том, что земная жизнь соединиться с жизнью не земной. Он осознает, что стареет и не властен над временем, так как им обладает Бог. За свои грехи попадал в преисподнюю, а осуществляя добрые дела, предостерегал себя от ада, был ближе к Богу. Следовательно, представления о жизни и смерти, верхнем и нижнем мире, как о Вселенной, были сродни топографическим данным среди которых «выделяются макролокусы и микролокусы, которые прагматически взаимодействуют друг с другом» [14], направляя путника в неизвестные дали, не позволяя ему сбиться с верного пути, посредством сверхъестественных помощников.
Пространство в фольклоре, постигается как данность и как категория движения. Оно, как правило, представлено в виде «природного пространства», сложной макросистемы, внутри которой выделяются основные субкатегории: «земное пространство» и «водное пространство». Герои фольклорных фабул, собирались в определенном месте (гора Бештау–кн), где принимали участие в разных состязаниях. Более того, богатыри любили охотиться в непроходимых «кавказских лесах», являлись проводниками по рекам Кубань и Дон. На основе сопоставления эпических сюжетов, можно предположить, что местом обитания нартов, являлась обширная территория междуречья Дона и Волги (Эдиль–кн.).
Пространство и время логически отражены в устном народном творчестве, сопутствуют ему на протяжении всей истории, не могут существовать одно без другого, в то же время имеют множество проявлений.
В фольклорных текстах дается описание и наименование рек: Дона, Волги, Терека, Кубани, Малки, через которые осуществляли переправу богатыри, через которые перегоняли табуны лошадей, близ которых жили богатыри и которые выступали границей владений. Горы: Эльбрус, Машуко, Ошхамахо, Ошхатау, Кинжал, выступавшие ориентиром героя, были местом, где проходили нартские состязания, а так же где происходили ожесточенные сражения (гора Кинжал). Многие топографические названия сохранились и сегодня. Это позволяет говорить о том, что фольклорные источники создавались народами, проживающими в крае и посвящались тому, что их окружало.
Пространство и время имеют множество проявлений, не могут существовать одно без другого, логически отражены в устном народном творчестве, сопутствуют ему на протяжении его истории.
Литература:
1. Токмашева Д. М. Категория пространства в шорском героическом эпосе: лингвокультурологический аспект. Томск. 2012. — С. 487.
2. Гуревич А. Я. Формы хронотопа в лирике // Пространство и время в литературе и искусстве: Сб.статей. Даугавпилс., 1990. — С. 12–13.
3. Время и пространство в русских волшебных сказках. URL: http://nsportal.ru/ (дата обращения: 1.10.2013)
4. Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М., 1987. — С. 218.
5. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис., 1891. Вып. 12. — С. 34.
6. Там же. 1889. Вып. 7. — С. 128–141.
7. Там же. 1891. Вып. 12.– С. 45.
8. Там же. — С. II.
9. Там же. — С. 33.
10. Там же. — С. 31.
11. Там же. — С. 32.
12. Там же.
13. Мифология адыгов. URL: // www. djeguako.ru/(дата обращения: 10.10.2013)
14. Филимонова О. С. Роль локусов в пространственно–временой организации текста англо–шотландской народной баллады. Тула., 2010.– С. 132.
