На исходе XX столетия произошло громадное количество бедствий и катастроф, мир буквально захлестывает эпидемия террористических актов. Понятия экстремальных, кризисных и чрезвычайных ситуаций еще не получили исчерпывающего определения. Представляется, что недостаточно рассматривать их лишь с точки зрения объективных особенностей, не беря во внимание психологические составляющие, такие, как, например, восприятие, понимание, реагирование и поведение людей в таких ситуациях. Человек так или иначе психологически вовлечен в экстремальную ситуацию: как ее инициатор, или как жертва, или как очевидец.
Обращаясь к книге И.Г. Малкиной-Пых [4 c. 45], можно выделить несколько основных этапов, психологического состояния людей попавших в экстремальную ситуацию: «Сначала возникает острый эмоциональный шок, который характеризуется общим психическим напряжением с преобладанием чувства отчаяния и страха при обостренном восприятии. Затем наступает психофизиологическая демобилизация, существенное ухудшение самочувствия и психоэмоционального состояния с преобладанием чувства растерянности, панических реакций, понижением моральных норм поведения, уменьшением уровня эффективности деятельности и мотивации к ней, депрессивными тенденциями. На этом, втором, этапе степень и характер психогенных нарушений во многом зависят не только от самой экстремальной ситуации, ее интенсивности, внезапности возникновения, продолжительности действия, но и от особенностей личности пострадавших, а также от сохранения опасности и от новых стрессовых воздействий.
На смену этому этапу приходит стадия разрешения, когда постепенно стабилизируется настроение и самочувствие, однако сохраняются пониженный эмоциональный фон и контакты с окружающими ограниченны. Затем наступает стадия восстановления, когда активизируется межличностное общение.
На третьем этапе у человека, пережившего экстремальный стресс, происходит сложная эмоциональная и когнитивная переработка ситуации, оценка собственных переживаний и ощущений. При этом актуальность приобретают также травмирующие психику факторы, связанные с изменением жизненного стереотипа. Становясь хроническими, эти факторы способствуют формированию относительно стойких психогенных расстройств. Их особенностью является наличие выраженного тревожного напряжения, страха, различных вегетативных дисфункций, порождающих впоследствии психосоматические нарушения. У переживших экстремальную ситуацию значительно снижается работоспособность, а также критическое отношение к своим возможностям.»
В обзоре У.Юла и Р.М.Уильямса (2001) [8 с. 2] представлен детальный анализ исследований, тема которых - последствия психотравм, возникающих у детей и подростков в результате катастроф и масштабных несчастных случаев. В качестве наиболее распространенных симптомов они называют: нарушения сна; нарушения общения со сверстниками и родителями, трудности сепарации (стремление постоянно находиться рядом с родителями, спать вместе с ними и т.п.); снижение способности к концентрации, трудности в сосредоточении на школьной работе, временное снижение памяти, утрату имевшихся ранее навыков; навязчивые мысли; повышенную настороженность и подозрительность; утрату жизненных перспектив; страхи; раздражительность; чувство вины; депрессию; повышение уровня тревожности вплоть до приступов паники.
При оказании психологической помощи людям, побывавшим в экстремальных ситуациях, следует принять во внимание одно очень важное положение – настоящее бедствие наступает тогда, когда кончается действие терактов и начинается оказание помощи пострадавшим. Ведь, с одной стороны, не только сами чрезвычайные ситуации, но и их внезапность, распространенность вызываемых ими стрессов и т.п. во многом предопределяются особенностями их развития. А с другой, только в посткатастрофный период можно реально определить степень деструктивного влияния катастрофы на динамику социальной структуры, на производственное, социокультурное, психологическое взаимодействие людей, на демографические процессы в зонах бедствия. Именно поэтому в современных условиях все более актуальными становятся вопросы психологической и психосоциальной работы с различными категориями людей, побывавших в экстремальных ситуациях. Тем не менее, несмотря на всю важность и актуальность оказания психологической помощи населению во время и после экстремальных ситуаций, проблемы эти остаются относительно новыми и для практической психологии, и для психологической практики.
Одними из самых известных и трагических примеров террористических актов направленных на детей, являются страшные события произошедшие в начале XXI века в городе Беслан. Утром 1 сентября 2004 года, в школе № 1 города Беслан (Северная Осетия) во время торжественной линейки посвященной началу учебного года, произошел захват заложников террористами. В течение двух с половиной дней террористы удерживали в заминированном здании 1128 заложников (преимущественно детей, их родителей и сотрудников школы) в тяжелейших условиях, отказывая людям даже в минимальных естественных потребностях.
Оказывая психологическую помощь жертвам террористического акта в Беслане, начиная с 13 сентября 2004г., психологи столкнулись с тем, что практически весь город оказался вовлеченным в травматическую ситуацию [6]. В течение длительного периода, вплоть до ноября 2004, город пребывал в глубоком трауре. Продолжалось опознание погибших. Почти ежедневно проходили чьи-либо похороны (либо тело раньше не было опознано, либо человек только теперь скончался от ран в больнице). В соответствии с местными обычаями, до истечения 40 дней после похорон еженедельно совершались поминки по погибшему. Практически все население города носило траур.
Среди детей наиболее распространенными были жалобы на страхи, нарушения сна, ночные кошмары. Родители описывали такие проявления как отказ от еды, нарушения поведения, боязнь оставаться в одиночестве, боязнь громких звуков и т.п. Многие подростки жаловались на преследующие их картины, воспроизводящие отдельные пережитые эпизоды. Некоторые родители отмечали у своих детей появление повышенной агрессивности (в частности, во взаимоотношениях братьев/сестер).
Данные наблюдений и экспресс-диагностики, которые проводились на базе, лаборатории психологии детского и подросткового возраста Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского [5 с. 6], свидетельствовали о : «...резко повышенном уровне тревоги, избегании контактов с окружающими, о наличии у многих детей, пострадавших в результате террористического акта, заторможенности (вплоть до ступора и тотального мутизма), депрессивного состояния, наиболее выраженного в случаях гибели кого-либо из родных и близких. У многих детей отмечалось хаотическое, нецеленаправленное поведение. У значительного числа подростков имелось острое чувство вины (за то, что не смог спасти кого-то из близких или друзей, за то, что выжил, а они погибли и т.п.). Агрессивность в некоторых случаях была выраженной и явной, а чаще - подавленной и скрытой (особенно у девочек). Подавленная агрессия проявлялась в форме высокой напряжен-ности,аутоагрессии (самообвинения, отказ от еды и т.п.).»
Согласно Осуховой Н.Г. [7 с. 15], основные задачи психологической реабилитации детей и подростков, переживших тяжелую психическую травму: на первом этапе реабилитационная работа в целом может быть охарактеризована как медико-психологическая, на втором - как психолого-педагогическая. Этим определяется и подбор специалистов, осуществляющих такую работу.
«Сразу после психотравмы основной задачей психологической мощи пострадавшим детям и подросткам является экспресс-коррекция острой симптоматики, препятствующей нормальному функционированию ребенка: восстановление нормального сна и питания (что создает благоприятные условия для восстановления ЦНС); обеспечение нормального уровня общей активности и ее упорядочение; преодоление острых фобий, депрессивных состояний, острой тревоги, флэшбэк-эффектов; коррекция грубых нарушений общения». [7 с. 17]
Снятие этих симптомов способствует дальнейшей нормализации психологического состояния, активизирует использование ребенком имеющихся у него стратегий преодоления (coping strategies) и защитных механизмов психики. Краткосрочная психотерапии, в отличие от ее продолжительных форм, направлена на «избавление от негативных переживаний, дискомфорта или депрессии» [2 с. 4]
Организация коррекционной работы проводилась на базе поликлиники при Центральной клинической больнице г. Беслана. В первые же дни работы по инициативе – Московских специалистов Александра Венгера (доктор психол. наук, профессор кафедры психологии Международного университета «Дубна») и Елены Морозовой (кандидат психол. наук, старший преподаватель кафедры детской и подростковой психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования); был организован Центр психологической реабилитации детей и подростков. Для этой цели администрация больницы предоставила зал лечебной физкультуры и небольшую дополнительную комнату (ординаторскую кардиохирургов). Оснащая Центр, психологи старались создать отдельные зоны, каждая из которых была бы снабжена оборудованием и материалами, необходимыми для определенного вида деятельности: зона сюжетно-ролевой игры («кукольный домик» с куклами, игрушечной мебелью и посудой; «гараж» с разнообразными машинами и техникой; наборы «парикмахерская», «магазин», «больница»; мягкие игрушки); зона конструктивной деятельности (наборы самоделок, строительного материала и «конструкторов» разного типа); зона спортивных занятий (тренажеры; шведская стенка; матрасы, использовавшиеся в качестве матов; сухой бассейн: мячи, хула-хупы; пружинный матрас, использовавшийся как батут); зона отреагирования агрессии (боксерская груша и перчатки: надувные мечи, молотки и дубины); зона художественной деятельности (краски, кисти, вода, карандаши, пастель, пластилин, белая и цветная бумага): зона игр с водой (таз с водой, плавающие игрушки, черпаки): зона релаксации (искусственный аквариум; музыкальный центр: матрасы, коврики, подушки; мелкие «магические» аксессуары - слоники, колокольчики, «уловители снов» и т.п.).
С младшими детьми психокоррекционная работа проводилась, преимущественно, с использованием методов игровой терапии, со старшими - арттерапии. Психокоррекционные воздействия ненавязчиво включались в свободную игру и свободную художественную деятельность. Они проводились как в индивидуальной форме, так и с небольшими, как правило, разновозрастными группами детей. В рамках одного и того же занятия разным детям предлагались разные роли, что позволяло обеспечить высокую степень индивидуализации психокоррекционной работы. Старшим детям (подросткам) нередко предлагалась роль «помощника руководителя».
Как отмечает Морозов Владимир Андреевич [5 с. 20] (раздел «Программа социально-психологической реабилитации подростков») - психолог Агентства социально-психологического развития «Путь»: «Периодическое наблюдение за детьми, результаты их деятельности (в частности, рисунки) и отзывы родителей свидетельствуют о том, что состояние подавляющего большинства детей, с которыми проводилась психокоррекция, существенно улучшилось. У ребят восстановились сон и аппетит. Повысилась и стала более упорядоченной активность, снизились проявления агрессии. Дети стали более открытыми, раскрепощенными, активными, творческими. Они, наконец, могли относительно спокойно обсуждать воспоминания, связанные с терактом, и приходить к конструктивным выводам и обобщениям. В основном, были устранены детские рентные установки, условная желательность болезненных симптомов, закреплявшая дисфункциональные поведенческие формы. Общение с родителями приобрело новые краски. Дети стали более устремлены в будущее, некоторые из них захотели иметь новых братьев и сестер.
Во многом улучшилось психологическое состояние и родителей. Они усвоили новые модели конструктивного общения с детьми, повысили свою родительскую компетентность, начали с большим желанием и активностью выступать в своей родительской роли. В то же время многие взрослые пока не готовы решать свои индивидуальные проблемы с помощью психолога, хотя и нуждаются в этом. У родителей появилась мотивация для продолжения работы. Они осознали собственные возможности и творческий потенциал своих детей, в том числе их способность к преодолению негативных переживаний и возникающих трудностей. Родители попробовали себя в роли помогающих и ощутили способность помочь своему ребенку. К некоторым из них вернулось чувство перспективы и будущего. Семьи, участвовавшие в программе «Каникулы для детей Беслана», продолжают встречаться друг с другом и поддерживать друг друга.
Наконец, существенно изменилось психологическое состояние старшеклассников. Повысилась их социальная активность, значительно уменьшилась разобщенность между разными группами подростков.»
Подводя итог пройденным этапам работы по психологической реабилитации детей и подростков, пострадавших в результате теракта в Беслане, нужно подчеркнуть профессионализм специалистов работавших с детьми и подростками. Именно благодаря их усилиям и грамотному профессиональному подходу психологическое здоровье детей и подростков во многом улучшилось. Все практические задачи по коррекции поведения были реализованы. И сейчас спустя 14 лет после трагедии, ссылаясь на данные Центра Психологической помощи детям и подросткам, мы можем наблюдать у пострадавших во время теракта в Беслане (Северная Осетия) положительный эффект от проведенной с ними психологической работы. Многие из них успешны и полностью реализованы в жизни. Многие создали семьи.
«Благодаря работе психологов мы наблюдаем здоровое общество, а это не может не радовать.» – Елена Дозорцева, руководитель лаборатории психологии детского и подросткового возраста Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского.
Литература:
1. Венгер А.Л., Морозова Е.И. Опыт оказания экстренной психологической помощи бывшим заложникам. // Вопросы психического здоровья детей и подростков, 2003, 1 (3), 42-48.
2. Гарфилд С. Практика краткосрочной психотерапии. - СПб.: «Питер», 2002.
3. Кори Дж., Кори М., Колланэн П., Рассел Дж. М. Техники групповой психотерапии. - СПб.: «Питер», 2001.
4. Малкина-Пых И.Г., Психологическая помощь в экстримальных ситуациях, Эксмо, 2006
5. Морозова Е.И., Венгер А.Л. Организация психологической помощи в чрезвычайных ситуациях. // Вопросы психического здоровья детей и подростков. 2003, 2 (3), 60-62.
6. Морозова Е.И., Венгер А.Л. Психокоррекция стрессовых состояний детей и подростков, пострадавших в результате террористического акта в Беслане. / Вопросы психического здоровья детей и подростков, 2004, 2 (4), 10-12.
7. Осухова Н.Г., Психологическая ситуациях М.: Академия, - 2005 помощь в экстремальных ситуациях
8. Юла У., Уильямс Р.М. Последствия психотравм, возникающих у детей и подростков в результате катастроф и масштабных несчастных случаев.М. Академия 2001
