Современное образование, как и современная культура, характеризуется общей анемией и снижением энергии знания, крайней неопределенностью и противоречивостью. «Проблема в том, что сегодня мы имеем дело с тем, что гуманитарное образование оказывается перегруженным и уводит человека от главного — от понимания собственной природы и смысла своего существования, то есть перестает быть онтологичным» [5, с. 16]. Понятии «энергия» имеет давнюю традицию. Достаточно вспомнить его аристотелевское толкование. «… гуманитарная энергия возникает в ходе двустороннего движения от человека и к человеку, при этом появляется синтезирующий продукт, который не может явиться в процессе общей кумуляции, то есть механического сложения частей образовательного процесса» [5, с. 16]. Одним из источников гуманитарной энергии нам представляется городской дворик. Городской двор рождает не только информационную энергию, но и образную, поскольку в нем сконцентрирован сгусток человеческого переживания, которое облагорожено человеком, его художественным видением происходящего [3].
Двор — центр социальной жизни и городской среды. Если большие площади столицы демонстрировали величие города и проходивших в нём мероприятий, то укромные уголки внутренних кварталов небольших городков отражали прозрачную повседневность и социальную жизнь низших слоёв населения. Ярким проявлением этого является Арзамас [1, с. 7–54]. Дворы и маленькие дворики придают этому городу особый облик, и не менее интересны и уникальны, чем богатые архитектурные ансамбли столицы.
Во времена Советского Союза происходило уничтожение дворов. Арзамас не был исключением. Была развёрнута компания по сносу заборов, ограждающих дворы. Строились дома без дворов. Однако даже там возводились прямоугольные башни или коробки, которые располагались вдоль одной линии параллельно друг другу. Между ними находилась миниатюрная улица, а дворы организовывались зелёными насаждениями у подъезда, подъездами, песочницами, клумбами.
Формирование городского двора происходило на протяжении длительного периода. Элементы его существовали раздельно. До середины 18 века в России самой многочисленной формой населения была слобода. Это обособленное поселение людей, у которых имелись личные управления, размещавшиеся в особых избах, их-то и называли дворами.
Иначе функционировали гостиные и монастырские дворы, которых в Арзамасе особенно много и сегодня. Гостиные дворы имели высокие каменные стены и проездные ворота. На стенах по углам располагались башни, иногда со скульптурой и часами. Внутри двора внизу находились лавки, а наверху располагались нижние комнаты, входившие в галерею. Гостиный двор имел богатое убранство на внутренних стенах, что придавало праздничный вид двору. И устройство монастырского двора было схожим: высокие крепостные стены, богатое оформление внутреннего двора. Здесь сочетались изолированность помещения с общим пользованием территорий двора. Купеческая и боярская усадьба состояла из 3-х частей: переднего, заднего дворов и огорода с садиком. Дома строились внутри усадьбы, проводя границу между передним и задним дворами, где вынуждены были экономить место.
Под влиянием европейского барокко в 17 веке городские усадьбы делись на две зоны: парадную и хозяйственную, что способствовало формированию двух планированных типа. В первом случае дома располагались вдоль улицы задним фасадом, который был лишён декора. При этом внутренний двор украшался, а с улицей соединялся подъездом: арочным или боковым. Здесь и находился парадный вход (красное крыльцо). Хозяйственные постройки располагались на «заднем дворе». Изолированность существования сочеталась здесь с использованием дворовой территории всеми жильцами коллективно. Во втором случае дом располагался в глубине участка: «задний двор» и сад отделялись от «переднего», который отделялся от улицы забором с парадными воротами.
При Петре 1 появилось понятие петербургский двор. К сожалению, ничего подобного в Арзамасе не было. Участки под застройку нарезались прямоугольниками и застраивались по периметру участка. Лицевой флигель строился вдоль улицы по ширине участка, который составлял примерно 21 метр для именитых, 10 метров — для других. Глубина участка — приблизительно 65 метров. Служебные постройки, размещающиеся во дворе, плотно примыкали к границам участка. Двор располагался за дом, проход к которому был с задней стороны участка. Отделялся двор от улицы преимущественно деревянным забором из досок, зачастую старых с дырками от гвоздей. Для входа во двор устраивались в заборе ворота и калитки. В советское время почти все заборы были сняты и дворы стали открытыми. В первые годы основания в Петербурге, который занимал небольшую территорию, между рекой Мойкой и Адмиралтейством возникла слобода, в ней жили простые мастеровые и служащие. Усадьбы же Петербургской знати располагались вдоль реки. Южнее реки Мойки в 18 веке появились постройки, и границу пришлось перенести на Фонтанку, вдоль берегов которой по обеим сторонам стали строиться барские усадьбы. Дома были расположены в конце участка. К одной стороне здания примыкал парадный двор, сад же был с другой стороны. [2, с.202–208].
Парадные дворы — курдонеры — стали украшать город в 30-е годы 18 века, но они не могли быть коммуникабельными дворами, т. к. принадлежали одному человеку и были скрыты от глаз посторонних. От улицы курдонеры отделяются сквозной оградкой из чугуна. В отличие от боярских дворов они получают новую общественную функцию.
Первые доходные дома имели две функции: функцию жилого дома и функцию гостиного двора. Лавки располагались на нижнем этаже и выходили не на двор, а на улицу. Они сдавались как жилые комнаты. Жилые домовладения находились выше, а комнаты для служащих и комнаты, которые сдавались, располагались на последних этажах. Вход в дом был со двора, в котором располагались сараи для дров, кухни, конюшни. Лицом города в конце первой половины 19-ого века стало доходное строительство. Фасады домов становятся более простыми, исчезают курдонеры, и дома не представляют эстетической ценности, они становятся деталью улицы. Внутриквартальное пространство, которое занимало во второй половине 19 века большую часть города, выполняют функцию «задних дворов», т. е. Лицевые фасады принимают на себя общегородскую территорию.
В конце 19 — начало 20 века появляется стиль модерн. Курдонеры снова возвращаются. Меняется представление об идеальном жилище, предполагающее удобную планировку, наличие коммунальных удобств, детских площадок, мест отдыха и т. д. Двор теперь приобретает социальную значимость. Он становится бытовой средой дома и представляет собой парадный ансамбль: подъезды, тротуары, разбитые газоны и цветники. В другом случае двор активно включается в структуру города. На первых этажах фасадов, которые выводят во двор, находятся магазины и конторские помещения. Двор уже не пространство жильцов, а часть оживлённой улицы. В конце 20-х — начале 30-х годов жилые здания строят в глубине квартала, торцами к улице. Кризис двора становится глубже. Периметральная система застройки квартала даёт возможность появлению неравнозначных городских территорий: парадных и непарадных. А в новообразованных дворах на наравне с постройками, необходимыми для быта двора, оставались элементы старой застройки. Переулки и разные уголочки были отделены многоэтажными домами от городских магистралей и превратились во внутриквартальные проезды. Городское строительство в конце 50-х начале 60-х годов поделило город на старый и новый. Функции городского двора в новом Арзамасе должна была принять организация микрорайона. Этого не произошло.
Долгие века коммунальный двор существовал как часть владения. Здесь взаимодействовала планировочная структура и система социальных связей: жилище защищало каждого от внешних воздействий, а коммунальный двор изолировал всех жильцов от воздействия городской среды. Двор пробрёл многофункциональность: он и защищает жилище и противостоит городу. Повышение роли города в развитии общества обостряет эти две функции. Человек чувствует себя свободным в городской среде, с одной стороны. С другой — быстрее хочется оказаться в своём дворе, в своём жилище, окунуться в привычную атмосферу. Он выполняет ещё и психологическую роль. Двор — это промежуточное звено между городом и домом, и двор — это объём, который образован около дома, находящегося в обособленности от города. Двор играет вторичную роль по сравнению с домом.
Дворовое пространство используется по-разному, но обычно — это цветники у подъезда, сушилка для белья, песочница, а чуть подальше — сараи. Но хозяйственно- бытовая деятельность перемещается внутрь квартиры, и пространство двора остаётся не использованным.
Старые дворы многолики. Арзамасские дворы обычно изолированы от внешнего мира, это интерьеры под открытым небом. Они имеют архитектурную ценность, т. к. построены в разные эпохи. Они не имеют связи с природой, хотя и в ходе капитального ремонта дворы — колодцы были разряжены большими дворами с зелёными насаждениями. И они имеют глубоко социальный смысл: они принадлежат многоквартирным зданиям.
Фасад здания традиционно обращён в сторону улицы, а двор выполняет социально — бытовые функции. При этом происходит эстетическое переоценка архитектурных форм: чёрный ход становиться главным, территория двора превращается в главную действующую сценическую площадку, где есть свои герои. Двор становится моделью мира, а дворовой социум — модель общества. Для детей двор — это место, где ребёнок встречается с разными детьми, чей жизненный опыт богаче, это место, где он учится самостоятельности.
В нашей стране существует особая специфика дворов, связанная с переселением в города крестьян и жителей рабочих окраин, принесших с собой традиции соседского общения. Наиболее быстро в жизнь двора включились дети, не имеющие опыта дворового общения. Двор для них оставался единственным источником общения. Война изменила жизнь двора. Главной фигурой во дворе становится подросток. Рост преступности в условиях послевоенной разрухи придают двору негативную окраску. После 40-х годов двор престал способствовать соседскому общению. Так как повышались образовательный уровень, благосостояние, духовные потребности, то жители тяготели к общению по интересам. А во дворе по-прежнему остаются дети и пенсионеры. В 50-е годы началось массовое жилищное строительство, люди стали менять место жительства и перестали тяготеть к городскому двору. Это был главный удар. В современном городе человек не нуждается в соседском общении, как правило, мало знает своих соседей в лицо. Однако остались ещё такие соседские общности, как дети, пенсионеры, автомобилисты, владельцы собак. В настоящее время появляется иные типы сосуществования: это и кварталы коттеджной или элитной застройки, и «мир-дом», то есть башни с полным набором услуг, которые удовлетворяют многие человеческие потребности. Двор выполняет и важную социальную роль. Сегодня городской двор получает бесспорный приоритет в обеспечении комфортного проживания, поскольку логически продолжает жилое помещение. Гуманитарная энергия городского двора порождает ту внутреннюю энергию, которая помогает человеку найти необходимое ему тепло, поскольку основана на особом теплообмене поколений. Все это рождает многомерного человека [4].
Литература:
1. Валеева Е. В. Психофизические основы художественного образа: монография. — Саров, Нижегородская обл: ИП Кораблев А. Е., 2009–219 с.
2. Махлина С. Т. Семиотика культуры повседневности. — СПб.: Алетейя, 2009. — 232 с.
3. Фортунатов А. Н. Коммуникация и одиночество: опыт диалектического анализа //Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2014. № 1–2. С. 464–467.
4. Фортунатова В. А. Гуманитарные основы предпринимательской культуры // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 2013. № 4–2. — С. 246–249
5. Фортунатова В. А., Валеева Е. В. Гуманитарная энергия современного образовательного процесса // Вопросы культурологи 2013. № 11 С. 15- 18.
