В статье 10 Конституции Российской Федерации раскрыт один из основополагающих принципов правового государства — разделение властей. Так, государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную [1].
Судебная власть невозможна без осуществления судебного контроля за деятельностью правоприменителя, особенно, если эта деятельность связана с ограничением прав и свобод, закрепленных в высшем нормативном правовом акте государства.
Судебный контроль воспринимается по-разному в правовой доктрине. Так, М. Леви отмечал, что судебный контроль является одним из элементов системы сдержек и противовесов, позволяя как юридическому, так и физическому лицу опротестовать принятое решение и тем самым обеспечивает защиту от злоупотреблений и коррупции, небрежности или ошибки [3]. По мнению Ю. И. Стецовского, в целях эффективной защиты права человека и охраны общества от разрушительных социальных конфликтов суд должен иметь возможность влиять на другие ветви власти, сдерживая и уравновешивая их [5].
На фоне дискуссий существует и общепринятая позиция, согласно которой судебный контроль за соблюдением законов со стороны законодательных и исполнительных органов является неотъемлемой составляющей деятельности судов. В сфере исполнительной власти он выступает одним из важнейших способов обеспечения законности, защиты прав и свобод граждан. Такой контроль, по мнению Химичевой О. В., проявляется посредством вынесения частных определений и постановлений; судебный надзор вышестоящих судов в целях проверки правомерности решений нижестоящих судов; разъяснение действующего законодательства на основе данных судебной практики [7].
В уголовном судопроизводстве важную роль судебный контроль играет при применении мер уголовно-процессуального принуждения. Под указанными мерами следует понимать средства принудительного воздействия, обусловленные наличием уголовно–процессуальных условий и порядка производства базирующихся на законодательстве, порождающие серьезное ущемление прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля и иных участников уголовного судопроизводства, при помощи воздействия на них физически, материально, психологически [6].
Судебный контроль является важным инструментом обеспечения прав и свобод человека в уголовном процессе. Он направлен на предотвращение произвола и злоупотреблений со стороны органов предварительного расследования. Однако, несмотря на свою значимость, реализация судебного контроля при применении мер уголовно-процессуального принуждения сталкивается с рядом проблемных аспектов.
Так, по данным Судебного департамента при Верховном суде РФ [8], за 2023 год судами в общей сложности были удовлетворены ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в количестве 82 480, в виде домашнего ареста в количестве 7520, залога 66, запрет определенных действий 4005. Результат, как мы видим, не в пользу конституционных прав подозреваемых и обвиняемых. При этом основным доводом суда в пользу избрания заключения под стражу выступает тяжесть деяния, вменяемого обвиняемому лицу. Однако Президиум Верховного Суда Российской Федерации в своем Постановлении № 421П10 от 9 февраля 2011 года определил, что «только тяжесть содеянного не может служить оправданием длительного задержания».
Кроме того, согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» при избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. Обоснованное подозрение предполагает наличие данных о том, что это лицо причастно к совершенному преступлению (застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения; потерпевший или очевидцы указали на данное лицо как на совершившее преступление; на данном лице или его одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления и т. п.) [2]. Но и здесь у судов возникают трудности, поскольку, описывая причастность лица к совершенному преступлению, суд может ненароком высказаться о виновности лица, что в последующем является препятствием для рассмотрения дела по существу. В этой связи, среди правоприменителей бытует мнение о необходимости разграничения функций судей, а именно о введение института «следственных судей». Этот институт призван обеспечить защиту прав и свобод человека на стадии предварительного расследования. Следственные судьи могут предотвратить злоупотребления со стороны правоохранительных органов и обеспечить соблюдение процессуальных норм. Однако, полагаю, что реализация этого института на практике невозможна, поскольку, потребует значительное изменение в законодательстве и судебной практике, и кроме того, приведет к профессиональному выгоранию судьи.
Кроме того, еще одной проблемой является сложность доказывания необходимости применения той или иной меры принуждения. Органы предварительного расследования должны представить суду убедительные доказательства того, что применение меры принуждения является необходимым и обоснованным. Однако на практике это может быть затруднительно в виду ограниченности сроков предоставления материалов ходатайства в суд [4].
Применение мер уголовно-процессуального принуждения может ограничивать права и свободы человека. Это может привести к нарушению баланса между необходимостью обеспечения расследования и соблюдением прав человека. Поэтому важно, чтобы судебный контроль был эффективным и обеспечивал соблюдение прав и свобод человека.
Ещё одной проблемой является отсутствие единообразия в применении мер уголовно-процессуального принуждения. Это может быть связано с различными подходами судей к оценке доказательств и применению законодательства. Отсутствие единообразия может привести к несправедливости и нарушению прав участников процесса.
В заключение необходимо сказать, что судебный контроль при применении мер уголовно-процессуального принуждения является важным инструментом обеспечения прав и свобод человека. Однако его реализация сталкивается с рядом проблемных аспектов, которые требуют решения. Это позволит обеспечить более эффективное применение мер принуждения и соблюдение прав участников процесса.
Литература:
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учётом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) / Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, N 31, ст. 4398.
- О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 N 41 (ред. от 11.06.2020) // КонсультантПлюс: справ. правовая система.
- Леви М. Судебный контроль и процесс приватизации в России// Судебный контроль и права человека: материалы российско-британского семинара. — М., 1994. — С. 213.
- Рогава И. Г., Махмудова Ф. С. Актуальные проблемы применения мер пресечения в уголовном процессе / И. Г. Рогава, Ф. С. Махмудов — Текст: непосредственный // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. — 2019. — С. 172–175.
- Стецовский Ю. И. Судебная власть: учебное пособие. — М., 1999. — С. 81.
- Теппеев А. А. Понятие мер уголовно-процессуального принуждения и их виды / А. А. Тепеев. — Текст: непосредственный // Пробелы в российском законодательстве. — 2020. — № 4. — С. 235–238.
- Химичева О. В. Концептуальные основы процессуального контроля и надзора на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. — М., 2004. — С. 204.
- Официальный сайт Судебного департамента при Верхом Суде Российской Федерации. Эл. ресурс. Режим доступа http://www.cdep.ru.
