В данной статье проводится анализ законодательных конструкций закрепления основных признаков понятия хищения в законодательстве отдельных государств для выявления специфики его содержания. При этом обоснована концепция внесения изменений в законодательную конструкцию ст. 158 УК РФ, содержащую понятие хищения для норм главы 21 и иных статей закона.
Ключевые слова: кража, мошенничество, корыстная цель, изъятие, безвозмездное, завладение, противоправное.
This article analyzes the legislative structures of fixing the main features of the concept of theft in the legislation of individual states to identify the specifics of its content. At the same time, the concept of amending the legislative structure of Article 158 of the Criminal Code of the Russian Federation, containing the concept of theft for the norms of Chapter 21 and other articles of the law, is substantiated.
Keywords: theft, fraud, selfish purpose, seizure, gratuitous, seizure, illegal.
Современное состояние криминогенных факторов и условий развития преступной деятельности в нашей стране и иных зарубежных государствах Европы (а также США, Китая, Казахстана, Кыргызстана, Азербайджана и др.) обосновано непреходящим сохранением и даже увеличением негативных явлений реальной действительности, связанных с преступностью, направленной против собственности. Наличие высокой степени латентности в отношении отдельных видов и форм хищений, появление новых разновидностей краж и мошенничеств в сети Интернет, в банковской сфере влияют на повышение профессионализма преступников и распространенности корыстных правонарушений [9, с. 32].
При этом уголовно-правовая защита любого вида собственности (личной, корпоративной, государственной, общественной) представляется важнейшим направлением политики страны и органов власти, которые должны обеспечивать стабильность рыночных процессов в государстве, регламентируя уголовную ответственность за отдельные корыстные противоправные деяния, совершаемые в форме хищения, с целью гарантированности основных социально-экономических прав и свобод человека [10, с. 464].
Огромную значимость в этой связи приобретает проблема законодательной регламентации понятия, свойств, характеристик незаконного хищения чужой собственности, совершаемого путем различных преступных деяний (кражи, мошенничества, грабежа, и т. д.). Детальное и своевременное разрешение на законодательном и правоприменительном уровне данного теоретико-практического вопроса в каждом государстве позволит повлиять на качественную квалификацию различных преступлений против собственности. В настоящее время следователи и судьи иногда испытывают конкретные сложности при квалификации и отграничении отдельных форм и видов незаконного завладения и изъятия имущества собственника в корыстных целях, т. к. недетально изучают научную и нормативную основу характеристики хищения как правовой категории [11, с. 76].
Актуальность статьи также обоснована особой социальной опасностью и высоким уровнем распространенности различных форм хищений при превалировании краж и мошенничеств, а также появлением современных форм завладения виртуальными и электронными денежными ресурсами граждан и организаций.
Поэтому грамотная формулировка понятия «хищения» законодателем на национальном уровне в уголовном праве позволяет влиять на правоприменительную практику с целью облегчения работы судебных органов власти и следственных структур (структур дознания) [8].
Стоит отметить, что в различных странах по-разному интерпретируется понятие хищения и закрепляется отдельные его формы.
В США, как можно вывести из уголовных законов различных штатов и примерного федерального кодекса страны, общее понятие хищение (theft) конкретизируется в таких аспектах, как:
– присвоение (embezzlement) какого-либо имущественного объекта (денег, материальных вещей) и правомочий собственника как при существовании доверительных отношений между субъектами (преступником и потерпевшим), так и без них;
– кража (larceny) и сопутствующие преступления как наиболее распространенные формы хищения тайным или открытым способом;
– хищение совершенное различными мошенническими действиями преступника (обман, введение в заблуждение, (false pretenses)), связанное с завладением имуществом потерпевшего [3; 8, с. 107].
При этом в федеральном Примерном уголовном законе США закреплена ст. 223.1, где дается так называемое понятие «консолидированного хищения» как единого преступного деяния, включающего в себя иные специальные составы хищений (ненасильственного и насильственного характера, открытые и тайные, совершаемые в формах похищения и завладения имуществом, шантажа, обманных манипуляций, приобретения уже ранее похищенной вещи, вымогательства) [3].
Здесь можно констатировать несовпадение с нормами УК РФ, где вымогательство и выкуп ворованного имущества не признаются разновидностями хищений.
При этом в отличие от нормативного закрепления оценочного понятия имущества (гражданско-правового и закрепленного в п. 13.1 ст. 5 УПК РФ) в законодательстве России, УК штата Нью-Йорк в ст. 155 закрепляет более широкие возможные виды предмета хищения, включая туда и информационные данные, компьютерные программы, газ, воду, электричество [8].
При этом во всех УК штатов отсутствует мотив и цель в виде корыстных побуждений.
В УК Испании, как можно вывести из исследования коллектива ученых (Т. А. Полякова, Е. И. Тарасов, Т. П. Дорохова), закрепляться все возможные составы обманных действий преступников, а понятие хищению не дается [9, с. 32]. Аналогично в УК Швейцарии существует лишь понятие незаконного завладения без учета безвозмездности хищения и его корыстного мотива (ст. 137) [11, с. 76].
Без определения понятия хищения китайский законодатель в целом выстраивает систему преступлений против собственности аналогично российскому правотворцу [4].
Принципиальных (основополагающих) различий в терминах хищения в государствах СНГ пока не существует. Однако при отсутствии рассматриваемой дефиниции в законе (например, УК Республики Узбекистан и Азербайджана, где не дано понятие хищения) существует реальная опасность размывания правовых границ между хищениями (кражами, мошенническими действиями, грабежами и т. д.) и иными, предусмотренными уголовном законом, корыстными посягательствами [5;6;7].
В УК Туркменистана в ст. 247 (примечание 1) «под хищением … понимается противоправное, безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, совершенное с корыстной целью, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества» [6]. В данном законодательном определении по сравнению с УК РФ просто переставлены слова местами, но суть указанного понятия хищения такая же, что и в российском уголовном праве.
Подводя итоги, можно сделать вывод, что наличие нормативно закрепленного в УК РФ законодательного определения понятия хищения оказывает вполне положительное влияние на судебную, следственную и иную правоприменительную практику и науку всего уголовного права в целом. Однако, вместе с тем, в настоящее время отдельные специалисты и ученые констатируют иную сторону указанного правового явления, а именно такой недостаток, как неидеальность формулировки законодательной дефиниции хищения, указывая при этом, что в первой части законодательного определения понятия формулировка термина, безусловно, верна и необходима в применении для науки и практической деятельности, но в отдельных иных моментах — представляется для ученых очень неудачной, способной привести к ошибочным выводам на практике при расследовании отдельных преступлений и вынесении приговоров судами.
