Соблюдение прав и свобод человека и гражданина гарантируется Конституцией Российской Федерации, где неукоснительно закреплено право на свободу и личную неприкосновенность. Однако, как и в любом существующем правиле, есть исключение, в соответствии с которым права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в установленных законом целях, куда относятся: защита основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
В уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации механизмом ограничения прав и свобод человека выступают меры процессуального принуждения: задержание, меры пресечения и иные меры процессуального принуждения. Безлепкин Б. Т. под мерами уголовно-процессуального принуждения называет предусмотренные УПК РФ решения и действия дознавателя, следователя, прокурора, суда, которые принимаются и совершаются в отношении подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего и других участников уголовно-процессуальных отношений в целях обеспечения процесса доказывания по уголовному делу, гражданскому иску и осуществления функций уголовного преследования и справедливого разрешения уголовного дела [2]. При этом меры процессуального принуждения применяются лишь при действительном и реально возможном появлении препятствий при движении дела.
Указанные меры выступают инструментом воздействия на поведение участников уголовного судопроизводства, выступая превентивным способом нарушения прав и свобод граждан. Для того, чтобы избежать чрезмерного и несправедливого вмешательства должностных лиц в жизни граждан, наиболее эффективным средством реагирования на нарушения с их стороны при избрании мер уголовно-процессуального принуждения выступает судебный контроль.
Судебный контроль составляет деятельность суда по защите прав и свобод невластных участников уголовного судопроизводства путем разрешения реально существующих или потенциально возможных конфликтов между такими участниками, с одной стороны, и властными участниками — с другой, по поводу применения уголовно-процессуального права с целью обеспечения верховенства права, а равно самоограничения государства правом [1].
Однако судебный контроль не безграничен, он имеет свои пределы, поскольку одним из основополагающих принципов конституционного строя РФ выступает принцип разделения властей. В частности, в статье 29 УПК РФ представлен ограниченный перечень мер уголовно-процессуального принуждения, которые проходят «стадию» судебного контроля, а именно, только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения:
— об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога, запрета определенных действий;
— о наложении ареста на имущество;
— о временном отстранении подозреваемого или обвиняемого от должности в соответствии со статьей 114 УПК РФ.
Обеспечение судебного контроля при применении перечисленных мер процессуального принуждения обусловлено усиленным контролем со стороны государства через судебные органы за соблюдением прав и свобод граждан.
Судебный контроль при применении мер процессуального принуждения имеет следующее легальное закрепление.
В соответствии с пунктом 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 N 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. При рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу судья обязан проверить, содержит ли ходатайство и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении. Однако, проверяя обоснованность подозрения в причастности лица к совершенному преступлению, суд не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лица.
В соответствии с пунктом 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 N 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)" рассматривая ходатайство о наложении ареста на имущество для обеспечения исполнения приговора в части возможной конфискации имущества, судья обязан проверить, содержится ли преступление, в совершении которого подозревается или обвиняется лицо, в перечне, установленном частью 1 статьи 104.1 УК РФ, регламентирующей основания и условия применения этой меры уголовно-правового характера. Кроме этого судья должен убедиться, что на указанное в ходатайстве имущество, принадлежащее подозреваемому или обвиняемому, может быть обращено взыскание по исполнительным документам с учетом положений статьи 446 ГПК РФ. Также в резолютивной части постановления указывается срок действия ареста на имущество, который определяется судьей с учетом установленного по уголовному делу срока предварительного расследования и времени, необходимого для передачи уголовного дела в суд, и впоследствии может быть продлен в порядке, предусмотренном статьей 115.1 УПК РФ.
Таким образом, государство подчеркивает, что на суд возлагается обязанность судебного контроля за органами, принимающими решение избрать ту или иную меру принуждения, поскольку именно орган расследования ходатайствует об избрании меры принуждения, а суд соглашается с этим ходатайством или нет [4].
Указанный вывод подтверждается и в правоприменительной практике. Так, суд первой инстанции своим постановление наложил дополнительный запрет — пользоваться имуществом, принадлежащим обвиняемому, не указанный в ходатайстве следователя, поскольку следователь обратился в суд с ходатайством только о наложении ареста на имущество без требования запрета обвиняемому пользоваться этим имуществом. Суд апелляционной инстанции постановил, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Стороны обвинения и защиты равноправны перед судом. При таких обстоятельствах суд первой инстанции был не вправе выйти за пределы заявленного следователем ходатайства и по собственной инициативе устанавливать дополнительные запреты [3]. Данный вывод суда апелляционной инстанции вполне логичен, ведь пока ведется предварительное расследование по уголовному делу за ход расследования отвечает следователь (дознаватель).
Таким образом, судебный контроль при применении мер процессуального принуждения не стоит отождествлять с рассмотрением дел по существу, он направлен не на решение вопроса об уголовной ответственности, а на создание условий для подготовки дела к судебному разбирательству и на защиту в уголовном процессе прав человека.
Литература:
- Александров, И. С. Судебный контроль как самостоятельная функция судебной власти и его место в досудебном производстве по уголовным делам / И. С. Александров. — Текст: непосредственный // Актуальные проблемы российского права. — 2023. — № 12. — С. 1–12.
- Безлепкин, Б. Т. Уголовный процесс России: учебное пособие / Б. Т. Безлепкин. — 2-е изд. — Москва: Проспект, 2004. — 480 c. — Текст: непосредственный.
- Васильева Е. Г., Ежова Е. В., Шагеева Р. М. Вопросы уголовного судопроизводства в решениях Конституционного суда РФ в 2 ч. Часть 2: практическое пособие / Васильева Е. Г., Ежова Е. В., Шагеева Р. М. — 3-е. изд. — Москва: Издательство «Юрайт», 2022. — 360 с.
- Ткачева, Н. В. Реализация функции суда при применении принуждения в уголовном процессе / Н. В. Ткачева. — Текст: непосредственный // Вестник ЮУрГУ. — 2012. — № 29. — С. 75–79.
