Функциональные аспекты эмотивности в герметичном тексте (на примере рассказа З. Прилепина «Белый квадрат»)

В статье рассмотрены способы выражения эмоциональных переживаний в речи рассказчика, со стороны психологии героя выделены характерные для авторского стиля З. Прилепина приемы повествования.

Ключевые слова: эмотивность, внутренняя речь, рассказчик.

Эмотивность — многоплановое понятие, сопрягающее различные стороны художественного произведения: экспрессивные, оценочные характеристики в повествовании нередко обусловлены не только языковыми, но и экстралингвистическими факторами — характером контекста, диалогичностью или внутренними композиционными условиями. При этом читательскому восприятию может быть предложен многомерный субъективный текст — герметичный со стороны психологии героя. Полагаем, что такая стратегия используется в рассказе Захара Прилепина «Белый квадрат». Произведение небольшого объема с определенным в названии пространственным локусом ̶ нарисованный на стене квадрат связан как с геометрическим оберегом, так и с формой морозильной камеры, где мученической смертью погиб ребёнок. Квадрат воспринимается символом цикличности, движения памяти внутри замкнутого лабиринта необратимых событий: взрослый повествователь вспоминает о «пацанской» игре, которая закончилась смертью друга. Внутренний диалог с собой из детства заставляет главного героя страдать и задавать вопросы, искать ответы. Пласты настоящего и прошлого смещаются, не совпадают границы мышления взрослого и подростка, поэтому речевая характеристика оказывается одним из ведущих способов идентификации героя. Целью данного исследования является анализ эмоциональной стороны речи рассказчика в системе художественных взаимосвязей, выявление функции некоторых языковых средств в зависимости от психологических факторов коммуникации. Объект исследования — категория эмотивности в художественном тексте, предмет — способы выражения эмоциональных переживаний в речи рассказчика, их функционирование в художественном произведении. Теоретическая основа работы представлена исследованиями эмотивной лексики в монографиях В. В. Виноградова, Д. Н. Шмелева, Ю. Н. Караулова. Психолингвистические характеристики эмоциональной лексики выведены из работ Ю. М. Лотмана, И. Н. Худякова.

Сюжет истории выстраивается голосами рассказчика-взрослого и ребёнка, в то же время их эмоциональные реакции, самоощущение спаяны в общую проблему — «не в силах вынести это, раздели это со мной…». Заметим, что драматические чувства рассказчика проявляются в момент перехода от взрослой речи с констатацией фактов к собственно-прямой подростковой лексике, отражающей азартность и вовлеченность в происходящее. Среди языковых средств такого перехода найдены следующие:

– замена местоимений на личную форму «я» с применением анафоры: «Я был самый маленький… Я следил за водящим из травы… Но я честно доносил и улыбку, и нерасплескавшееся торжество…Я постарел»;

– включение просторечной лексики, свойственной деревенским подросткам: «пацанва», «матюки», «гик», «сельмаг», «хрястнет пополам», «башка», «завечерело и захолодало»;

– использование в качестве усилителей эмоциональности контекстуальных синонимов: «скривить улыбку — не сметая улыбку с лица», «неслись — мчались»;

– параллелизм в выборе слов и синтаксических конструкций передает мотив удивления в узнавании: «бродили козы, и дурно блеяли… брели к нам» / «я бродил по кустам, высоко поднимая тонкие ножки»; «Нет! — вскрикивает, словно харкает, он / каркали вороны/ каркал он умело и с издевкой».

– парцелляция: «Чебряковы были близнецами, старше Сашки на год. В детстве это большая разница. По крайней мере у пацанов».

Отметим также отражение в парцеллированной речи рассказчика разорванности мышления, характерной для внутреннего длительного переживания горя. Сознание стремится передать адресату важную информацию, но эмоционально не справляется и расчленяет поэтому единую структуру на фрагменты, обращенные в данном случае к различным измерениям. Например, «Саша не слушает меня. И не приходит никогда. И я тоже не знаю, где он». В сюжете повествования Сашка не только приходит из пустоты мёртвых («…у него мерзлое лицо с вывороченными губами и заиндевелыми скулами, похожее на тушку замороженной птицы»), но и продолжает диалог с рассказчиком. Никто объективно не виноват в трагедии: беспечность смелого мальчика подтолкнула спрятаться в белом квадрате морозильной камеры. Важно, что для сознания рассказчика причастность к проживанию вины создает поле внутренних смыслов и роста — взросления. В исследованиях когнитивно-семиотической стороны речи отмечают, что добавление после точки — место «раздвоения рефлексивной стороны говорящего» [4, с. 256], который берет дистанцию, уточняет в соответствии с динамикой своих чувств. Добавление рассматривается также способом разрешения противоречий между линейной и дискурсивной памятью. В нашем случае это важно, поскольку память о погибшем мальчике для рассказчика реальна и тягостна, требует анализа и самоуглубления.

– тавтологические повторы: «…чур меня, чур, жизнь моя», «…и кричал, что «чур меня»;

– заговорные слова: «чур»; «домой, домой…»; «Чур меня», — сказал я шепотом и приложил ладонь туда, где, кажется, был квадрат.

– сравнения, сближающие неживое с живым: «…каждое слово звенело и подпрыгивало, как маленький и злой мяч», «слова гадко висли на губах».

Заговор в народных традициях обладает значительным эмоциональным зарядом, выражает подсознательные мотивации. В художественном мире рассказа обращение к заговору символично: единственный, кто не успел сказать «чур» — «необыкновенный Сашка», попавший в западню белого квадрата, тогда как ребенок-рассказчик заговорен и оберегаем живым значением белого цвета — материнским молоком, белыми кубиками сахара, белым светом родного дома. Сашку же не искали: «…родители подумали, что он остался у бабушки. Бабушка подумала, что он ушел домой». Через эмоциональную речь воссоздается архаичная ситуация заговора: если в лихую минуту тебя не найдут живые близкие, тогда найдет смерть и ее сторож («У школы курил сторож, и огонек... вспыхивал... Вспыхивал, будто сердце, последний раз толкающее кровь. Окурок полетел в траву, дрогнув ярко-ало»; «…в понедельник рано утром Сашку нашел школьный сторож»).

Особую функцию в художественном тексте выполняют междометия (ну! Нет!), восклицания, модальные слова — языковые маркеры прорывающихся страданий, внутренней борьбы с собой: «Чур меня», — сказал я шепотом и приложил ладонь туда, где, кажется, был квадрат». Герой испытывает угрызения совести, скорбь, покаяние, поэтому на контрасте тишины и крика слова могут «обжигать ударом» — такого эффекта добивается автор.

Таким образом, эмоционально заряженные элементы повествования в художественном произведении не определены только лингвистическими границами соответствия или нарушения нормы, а также экспрессивно-выразительными средствами. С одной стороны, вербальное выражение эмоций происходит через морфологические, лексические, синтаксические, стилистические способы, изобразительно-выразительные средства, речевые интонации. В то же время в тексте обнаруживаются примеры преобразования денотативных значений в сторону расширения и обобщения смысла: слово становится образом, его выразительность усиливается контекстом. В свою очередь контексты, связанные с событиями и переживаниями героя, формируют речевую характеристику повествователя. Связь эмоциональных лингвистических и композиционных средств с символическими функциями заговора, проживания горя, внутренней инициацией героя-ребенка на пути к взрослению предлагает читателю способ эмоционального преодоления трагических состояний. Переданное в рассказе ощущение раскрытия замкнутого мира, преодоления молчания в эмоциональном переживании напоминает о нашей сопричастности к судьбе каждого.

Литература:

1 Виноградов В. В. Основные типы лексических значений слова [Электронный ресурс] / В. В. Виноградов // Вопросы языкознания — 1953. — № 5. С.35–37. Режим доступа: htth: // www.lingva.ru. Дата обращения: 04.07.2024

2 Винокур Г. О. О языке художественной литературы [Текст]/ Г. О. Винокур — М.: Высшая школа, 1991. — 170 с.

3 Прилепин Захар «Белый квадрат» [Электр. ресурс] // Зеленая лампа: Литературный дискуссионный клуб. Режим доступа: http://www.herzenlib.ru/greenlamp/detail.php?C0DE=2008____litopis_n20081204. Дата обращения: 04.07.2024

5 Шпетный, К. И. Способы вербализации экспрессивности в специальном дискурсе [Текст]/ К. И. Шпетный // Русское народное слово в языке и речи. Материалы Всероссийской научно-практической конференции — Арзамас-Саратов, 2009. — С.254–261.