В данной статье характеризуется законодательное понятие добровольного отказа от совершения преступления и место данного явления в отечественной уголовно-правовой доктрине. Автор анализирует условия добровольного отказа от совершения преступления, уделяя внимания сложностям его идентификации. Также автором исследуются правовые последствия добровольного отказа в контексте различных подходов, сформировавшихся в научной среде.
Ключевые слова: добровольный отказ от совершения преступления, общественная опасность, освобождение от уголовной ответственности, правовые последствия, субъективный критерий, умысел, условия добровольного отказа от преступления.
Умышленные преступления, в отличие от преступлений по неосторожности, предполагают наличие предварительных этапов. В свою очередь, преступление может прекратиться заранее и не повлечь общественно опасных последствий, что непосредственно должно влиять на меру ответственности — причём, как по не зависящим, так и зависящим от воли субъекта преступления причинам.
Российский законодатель не лишает фактора общественной опасности прерывание преступления без реализации умысла по собственному желанию лица, однако добровольный отказ от преступления служит причиной, по которой лицо не привлекается к ответственности, что прямо указано в ст. 31 УК РФ.
Такая позиция законодателя преследует цель профилактики преступности и реализует гуманистические начала в уголовном законодательстве: субъект может отказаться от непосредственных действий, представляющих состав преступления, понимая, что будет освобождён — в противном случае он руководствовался бы установкой «ответственность всё равно последует», что чаще приводило бы к жертвам. Некоторые исследователи приравнивают такую позицию законодателя к уголовно-правовому компромиссу [2, с. 82]
При этом ст. 31 УК РФ указывает на следующие условия добровольного отказа от преступления: лицо осознаёт, что могло бы довести преступление до конца; оно прекращает приготовление к преступлению либо непосредственные действия, направленные на его совершение; отказ от совершения преступления является окончательным; лицо освобождается от ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.
Тем не менее, данные условия предполагают не только буквальное толкование из нормы закона. Фактически допустимость признания действий лица добровольным отказом от совершения преступления вытекает из подробного анализа всех обстоятельств дела.
В самом понятии «добровольный отказ» фигурирует критерий добровольности — то есть сознательный самостоятельный вывод о недопустимости завершения преступления. Данный критерий определяется тем, что лицо осознаёт, что имеет возможности продолжить деяние и достичь преступного умысла (объективный критерий) — но в то же время, что данные действия недопустимы и личного желания совершать их нет (субъективный критерий).
Тем не менее, если субъект осознаёт, что совершить преступление невозможно по объективным внешним обстоятельствам, то его действия нельзя квалифицировать как добровольный отказ от совершения преступления [3, с. 46].
Говоря об условиях добровольного отказа, возникает вопрос о том, мнимой или действительной субъекту преступления кажется возможность его продолжения. Если субъект отказывается от преступления добровольно, полагая, что объективно имеет возможность довести его до конца — даже если де-факто такой возможности нет по не зависящим от него обстоятельствам, о которых он не осведомлён — его действия можно квалифицировать как добровольный отказ от совершения преступления. Однако подобные ситуации «добросовестного заблуждения» тяжелы в доказывании. Возникает необходимость не только установить, существовала ли возможность продолжить преступление, но и наличие добросовестности заблуждения субъекта в такой возможности.
Условие окончательности предполагает, что субъект больше не вернётся к реализации преступного умысла — он отказался от самой идеи совершить данное преступление и в текущий момент отказа, и впоследствии. Если субъект прерывает преступление сейчас, рассчитывая совершить его в более удобный момент и в подходящих условиях, с лучшими орудиями и средствами, не отказываясь от намерения, его действия нельзя квалифицировать как добровольный отказ от преступления.
Важно учесть, что мотив отказа от совершения преступления не имеет значения — субъект мог испугаться наказания, общественного осуждения, переоценить необходимость преступления, поставить в приоритет самосохранение или пожалеть жертву, и данные мотивы оцениваются равнозначно [1, с. 52].
Здесь же следует указать, что «приготовление» в ч. 1 ст. 31 УК РФ нельзя трактовать как этап преступления, не оконченного по не зависящим от лица обстоятельствам (ч. 1 ст. 30 УК РФ), а сугубо как стадию реализации преступного умысла, предполагающую наличие совокупности соответствующих подготовительных действий, не прерываемых извне.
Довольно спорной представляется точка зрения, что добровольный отказ от совершения преступления возможен во время покушения. Например, как указывает Щелоков С. А., для неоконченного и даже, в исключительных случаях, для оконченного покушения возможен добровольный отказ [5, с. 27–28] — однако законодатель чётко обозначил значение термина «покушение» и не случайно не применяет его в ч. 1 ст. 31 УК РФ (вместо этого используется изречение «действия, непосредственно направленные на совершение преступления», т. е. лишь часть определения покушения). С нашей точки зрения, покушение существует лишь при условии попытки, не приводящей к результату по не зависящим от лица обстоятельствам — в свою очередь, такие действия не могут оцениваться как добровольный отказ.
Возможно, законодателю следовало так же разграничить и понятия приготовления с вмешательством и без вмешательства извне.
Правовые последствия добровольного отказа от преступления качественно связаны с его условиями и правовой сутью. Некоторые исследователи указывают на неоднозначность формулировки «не подлежит ответственности», указанной в ч. 2 ст. 31 УК РФ. Данная формулировка, по мнению Яхьяевой М. У., не является синонимичной освобождению от уголовной ответственности либо признанию деяния непреступным [6, с. 154].
«Промежуточность» добровольного отказа вытекает и из положения данной нормы в Уголовном кодексе РФ. Добровольный отказ не значится среди оснований для освобождения от уголовной ответственности (гл. 11) или обстоятельств, исключающих ответственность (гл. 8). Он включён в гл. 6, регулирующую неоконченные преступления, в связи с чем определить положение данной меры среди других затруднительно.
В результате приходится столкнуться с двойственностью законодательного подхода: с одной стороны, отсутствие последствия в форме уголовной ответственности не означает законности действий субъекта до отказа; с другой стороны, специфика данных действий, заключающихся в отказе, не позволяет квалифицировать деяние как преступное.
Освобождение от уголовной ответственности предполагает, что субъект совершает деяние, признанное преступным, однако в контексте добровольного отказа можно говорить о преступности деяния лишь частично — поскольку оно не было осуществлено в виде, предусмотренном уголовным законом, однако могло быть совершено и содержало ряд соответствующих признаков.
В связи с данными обстоятельствами мнения в научной среде также разделились.
Первый подход — деяние является преступным, но в профилактических и гуманистических целях законодатель освобождает от ответственности за него [4, с.77].
Второй подход — в деянии отсутствует состав преступления, отпадают некоторая общественная опасность в действиях и субъекте преступления, следовательно, ответственность исключается естественным образом [6, с. 155].
Тут следует уточнить, что признаки общественной опасности действий (бездействия) присутствуют изначально — однако они отпадают в ходе принятия субъектом преступления волевого решения об отказе, в чём и состоит особенность правовой природы данного действия. В связи с чем объективная причина для привлечения к ответственности имелась — в меньшей мере, чем при обычном незаконченном преступлении, ввиду наличия субъективного критерия — однако из гуманистических соображений законодатель решил отказаться от привлечения к смягчённой ответственности в данном случае. Следовательно, промежуточный подход между приведёнными выше точками зрения представляется нам оптимальным.
Мусаев С-М. И. утверждает, что содержание и юридические последствия добровольного отказа от совершения преступления и деятельного раскаяния после совершения преступления сходны — их разделяет лишь временной интервал, в то время как оба действия направлены на предотвращение/недопущение общественно опасных последствий деяния [2, с. 83].
Можно отметить, что обе меры действительно направлены на возможности предотвращения критических последствий и связаны с субъективным восприятием лица, совершающего преступление, однако временной момент «осознания» в данном случае всё же оказывает решающую роль, категорично отделяя условие ненаступления уголовной ответственности от основания освобождения за неё.
На практике в связи с добровольным отказом от преступления дело прекращается (основание — п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ). Такой подход соотносится с правовой доктриной и позицией законодателя: к ответственности за неоконченное преступление можно привлечь лишь в случае, когда оно было прекращено по объективным обстоятельствам, здесь же фигурирует субъективный признак.
Поскольку добровольный отказ от совершения преступления не влечёт за собой уголовной ответственности, следовательно, не влечёт он и судимости. В результате лицо не подвергается общегражданским последствиям — не ограничивается его пассивное избирательное право и право замещать некоторые должности и т. д.
Таким образом, добровольный отказ от совершения преступления — явление, имеющее дискуссионную правовую природу в научной среде. Однако для нас представляется оптимальным наделение деяния при добровольном отказе от преступления частичными признаками общественной опасности, характеризуемыми её исчезновением в связи с осознанными волевыми действиями субъекта преступления. Непривлечение лица, совершившего добровольный отказ, к уголовной ответственности с соответствующими правовыми последствиями отражает гуманистический характер отечественного уголовного законодательства.
Литература:
- Борисова В. Б., Шульга А. В. Добровольный отказ от преступления: проблемы теории и практики // Скиф. Вопросы студенческой науки. — 2019. — № 4(32). — С. 50–54.
- Мусаев С. М. И. Проблемные аспекты и особенности добровольного отказа от совершения преступления // Цифровое общество: научные инициативы и новые вызовы: Сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции, Москва, 22 декабря 2023 года. — М.: ООО «Издательство АЛЕФ», 2023. — С. 81–87.
- Мячин А. Р. Добровольный отказ от преступления // Вестник науки. — 2022. — Т. 2, № 5(50). — С. 43–49.
- Ханбабаев М. Р. Условия добровольного отказа от преступления // Colloquium-Journal. — 2020. — № 3–10(55). — С. 77–78.
- Щелоков С. А. Особенности проявления добровольного отказа от преступления в зависимости от стадии преступного деяния // Молодежь. Наука. Инновации. — 2022. — Т. 2. — С. 25–29.
- Яхьяева М. У. Юридические последствия отказа от совершения преступления // Основные тенденции и принципы реализации положений Конституции Российской Федерации в различных отраслях правовой системы Российской Федерации: Материалы II Международной научно-практической конференции, посвященной дню Конституции Российской Федерации, Грозный, 12 декабря 2019 года. — Грозный: Чеченский государственный университет, 2019. — С. 153–156.
