До принятия Федерального закона от 1 июля 2021 г. N 241-ФЗ «О внесении изменений в статьи 195 и 196 Уголовного кодекса Российской Федерации и статью 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» статья 196 УК РФ состояла только из одной части, в которой содержалось указание на совершение уголовно наказуемых действий (бездействия) руководителем или учредителем (участником) юридического лица либо гражданином, в том числе индивидуальным предпринимателем.
В настоящее время диспозиция части 1 статьи 196 УК РФ сформулирована таким образом, что преднамеренным банкротством является совершение действий (бездействия), заведомо влекущих неспособность юридического лица или гражданина, в том числе индивидуального предпринимателя, в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если эти действия (бездействие) причинили крупный ущерб.
Таким образом, вследствие принятых изменений законодатель исключил из части 1 данной статьи указание на исчерпывающий перечень лиц, подлежащих ответственности за преднамеренное банкротство, что существенно расширяет круг возможных субъектов преступления. Совершение рассматриваемого деяния лицом с использованием своего служебного положения или контролирующим должника лицом либо руководителем этого контролирующего лица в настоящее время выделено в п. «а» ч. 2 ст. 196 УК РФ.
Прежде правоведами критиковалось такое ограничение круга субъектов. Например, А. С. Щелокова высказывала мнение о том, что данная формулировка является существенным упущением, так как тем самым ею не охватываются контролирующие лица, хотя статистические данные недвусмысленно указывают на наличие высокой общественной опасности в возможности латентного влияния контролирующих лиц на деятельность организации через ее руководство [1]. Аналогичную позицию занимали также и И. М. Середа, Е. А. Бирюкова, указывая, что оставался нерешенным вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности заместителей руководителя организации, главного бухгалтера, членов совета директоров (наблюдательного совета) руководителя и членов временной администрации, конкурсного управляющего, руководителей ликвидационных комиссий, а также лиц, фактически выполняющих обязанности или функции руководителя организации [2].
Фактически все ранее перечисленные в старой редакции ч. 1 ст. 196 УК РФ субъекты этого преступления сохранились в действующей редакции данной нормы. При этом, в соответствии с действующей редакцией ст. 196 УК РФ руководители и учредители перенесены в число субъектов п. «а» части 2 ст. 196 УК РФ, поскольку они могут совершать преступные действия, только используя свое служебное положение, что теперь является квалифицирующим признаком.
Данная диспозиция имеет бланкетный характер, невозможно осуществить характеристику банкротства, не используя понятия, предусмотренные регулятивным законодательством и выработанные учёными-цивилистами. Это обусловлено, по крайней мере, тем, что банкротство напрямую взаимосвязано с юридическим лицом либо индивидуальным предпринимателем, организация и функционирование которых определены формулировками гражданского законодательства, а также тем, что предпосылкой появления уголовных конструкций о банкротстве выступил институт несостоятельности, сформированный в системе гражданского права.
Также считаем возможным коснуться вопроса о том, что после внесения изменений в рассматриваемую норму Федеральным законом от 1 июля 2021 г. N 241-ФЗ круг лиц, подлежащих ответственности по части 2 ст. 196 УК РФ, не ограничивается руководителем или учредителем (участником) юридического лица либо гражданином, в том числе индивидуальным предпринимателем, а имеет расширительное толкование, что позволяет практически относить к данной категории субъектов лиц, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия.
К примеру, при исследовании судебной практики нами установлены совершения должниками-гражданами (индивидуальными предпринимателями) таких деяний, повлекших за собой квалификацию по ст. 196 УК РФ, как: заключение сделок (кредитные договоры, договоры займа, соглашения о переводе долга — искусственное наращение задолженности) с последующим выводом ликвидного имущества, чем гражданами и индивидуальными предпринимателями лично осуществлялись действия, влекущие неспособность удовлетворить требования кредиторов с причинением крупного ущерба [3], [4], [5], [6].
В то же время, как указано ранее, в соответствии с действующей редакцией ст. 196 УК РФ руководители и учредители перенесены в число субъектов п. «а» части 2 ст. 196 УК РФ, при определении которых также следует обратиться к специальному законодательству в сфере несостоятельности. Кроме того, таковыми надлежит признавать и арбитражных управляющих — конкурсных и временных.
В связи с признаками субъекта особым и интересным вопросом выступает проблема фактического руководителя как надлежащего субъекта преступления, ответственность которых также наступает по части 2 ст. 196 УК РФ. Терминология «бенефициарность», «теневое руководство» и подобная ей, помимо уголовного права, встречается также в нормах гражданского (п. 3 ст. 53.1, 368 и сл., 860.1 и сл. Гражданского кодекса РФ), налогового (п. 2 ст. 7, п. 3 ст. 25.13 НК РФ) законодательства, законодательства о несостоятельности и о противодействии отмыванию преступно полученных доходов [7].
Таким образом, исследовав судебную практику по вопросу о круге лиц, привлекаемых к ответственности за преднамеренное банкротство, изучив имеющиеся в литературе позиции правоведов, нормы гражданского законодательства и специального законодательства о банкротстве, полагаем возможным прийти к выводу о том, что в круге субъектов, предусмотренных ч. 1 ст. 196 после внесения изменений (ФЗ от 01.07.2021 N 241-ФЗ), практически «остались» физические лица и индивидуальные предприниматели, в то время как все руководители и учредители юридических лиц, контролирующие должника лица автоматически ушли в число субъектов п. «а» части 2 ст. 196 УК РФ.
Литература:
- Щелокова А. С. Юридическая ответственность и механизм ее реализации в сфере несостоятельности (банкротства): проблемы и тенденции // Предпринимательское право. Приложение «Право и Бизнес». 2020. N 2. С. 41–46.
- Середа И. М., Бирюкова Е. А. Некоторые проблемы квалификации преднамеренного банкротства по субъекту преступления // Российский следователь. 2012. N 14. С. 12–17.
- Приговор Центрального районного суда г. Твери от 17.06.2019 по делу № 1–26/2019 // Интернет-ресурс Судебные и нормативные акты РФ (СудАкт) URL: https://sudact.ru (дата обращения: 08.04.2023).
- Приговор Ртищевского районного суда Саратовской области от 91.02.2020 по делу № 1–22/2020 // Интернет-ресурс Судебные и нормативные акты РФ (СудАкт) URL: https://sudact.ru (дата обращения: 08.04.2023).
- Апелляционное определение Верховного суда Республики Башкортостан от 03.02.2021 № 22–482/2021 // КонсультантПлюс: справочная правовая система. URL: http://www.consultant.ru. (дата обращения: 10.04.2023).
- Апелляционное определение Верховного суда Чувашской Республики от 14.06.202 по делу № 22–1394/2022 // КонсультантПлюс: справочная правовая система. URL: http://www.consultant.ru. (дата обращения: 10.04.2023).
- Есаков А. Г. Преюдиция в уголовном процессе: материально-правовой взгляд // Закон. 2022. N 1. С. 87–94.
