Статья посвящена изучению медиатекстов феминистской тематики. Материалом исследования послужили статьи в поддержку женщин, пострадавших от домашнего насилия, актуализируемые в социальной сети «Вконтакте» и на блог-платформе «Яндекс. Дзен» в рамках проекта «ТыНеОдна». Основное внимание уделяется средствам речевого воздействия на композиционном, синтаксическом, морфологическом, лексическом и графическом уровнях.
Ключевые слова : медиадискурс, феминистский дискурс, медиатекст, речевое воздействие, средства речевого воздействия.
История борьбы за женские права в России началась ещё в XIX веке, однако интерес к феминизму не угасает: за последние годы открылось много инициативных групп, блогов, крафтовых медиа, посвящённых популяризации и распространению идей феминистского движения, благодаря чему всё больше женщин начали причислять себя к феминисткам. Феминизм стал общественно-политическим явлением, обсуждаемым широкой группой людей, благодаря публикации материалов в крупных интернет-изданиях, деятельность которых не связана напрямую с освещением «женских» вопросов. Соответственно, феминистский дискурс обрёл новый статус не только как политический, но и как цифровой и медиадискурс. Ввиду роста уровня домашнего насилия за последние годы оно стало тематической доминантой феминистского дискурса, а его основными коммуникаторами и производителями теперь являются профильные организации, помогающие пострадавшим от этого типа насилия [4].
В настоящей статье мы рассмотрим средства речевого воздействия, используемые в медиатекстах проекта «ТыНеОдна» — организации, освещающей проблему домашнего насилия и занимающейся популяризацией борьбы с ним на общественном и законодательном уровне. Речевое воздействие (далее — РВ) — это воздействие на человека «при помощи речи и сопровождающих речь невербальных средств для достижения поставленной говорящим цели» [5]. РВ является объектом широкого научного исследования, и современные лингвисты не только дают собственные определения РВ, но и выделяют его типы, способы и средства [4, 5, 6]. К последним относятся качественная интерпретация описываемых событий, композиционное построение текста, аргументация, воздействие на уровне морфологии, лексики и синтаксиса [2].
На композиционном уровне средством РВ становится выдвижение отдельных элементов текста, а именно заголовка и лида. Они графически отделены от основного текста и бросаются в глаза даже при быстром просмотре публикации. Степень провокационности заголовка зависит от тематики статьи: информационные материалы сопровождаются ёмкими заголовками, в которых раскрывается содержание текста («Набор для самообороны: может ли он обеспечить женщине безопасность?» , «Пять признаков здорового развития отношений» ). Истории жертв домашнего насилия или новости об убийствах сопровождаются гораздо более экспрессивными заголовками: «“Я-то сяду, но сначала ты умрёшь”: История о родительской любви» ; «Били, бьют и будут бить?» . Среди тропов и стилистических фигур можно выделить риторические вопросы («Как работать с тревогой?» ), парцелляцию ( «Домашние насилие. Цифры» ), оксюморон («Восьмое марта — день женской смерти» ) и асиндетон ( «“Быть мамой — здорово!”: как Минздрав учит акушеров гинекологов говорить с женщинами, которые решились на аборт» ).
В отличие от заголовка, призванного захватить внимание читателя, лид должен удержать его и не позволить потенциальному потребителю информации переключиться на другой материал. В лидах, как правило, концентрируется основное содержание статьи (« 16 апреля в центре Графит в Москве прошла сессия арт-терапии с психологом Ниной Антоновой в рамках выставки «не ходи за белым кроликом», направленной на освещение темы абьюза и токсичных отношений.
Делимся отзывами участниц »). Однако иногда в этой части заголовочного комплекса выражается отношение авторов статей к описываемым ими событиям. Это делается или эксплицитно (« Никто не защищен от насилия. Мы можем никогда не узнать о том, что происходит за закрытыми дверями даже самих близких нам людей. Каждому случаю нужна огласка. Поэтому мы продолжаем вести Хронику домашнего насилия» ), или имплицитно, в том числе с помощью графических средств, например, использованием кавычек с целью подчеркнуть ироничное отношение к выделенному слову (« Люди часто пытаются найти в таких историях “причину” насилия и жестокости») .
В тексте, как правило, выполняются главные задачи проекта: распространить информацию о разных видах насилия и деконструировать сложившиеся гендерные стереотипы, предлагая новые установки. В связи с этим основными способами РВ в их текстах являются информирование и доказывание. Они реализуются с помощью таких средств РВ, как отсылка на конкретные источники, будь то исследования, если это тематические или аналитические материалы, сайты, с которых авторы собирают истории о домашнем насилии, или мнение экспертов (психологов и других специалистов). Не менее важным приёмом является аргументация: как правило, используются естественные и логические доказательства позиции автора материала. Описание или повествование встречаются в новостях о жертвах домашнего насилия или о статьях о насилии в жизни конкретного человека для того, чтобы читатель усвоил новые установки о невиновности жертвы насилия, необходимости обращаться за помощью и предавать дело огласке и др.
В заключительных частях текста можно отметить применение таких средств РВ, как диалогизация и интимизация, с целью сменить статус пассивного потребителя информации на активного участника движения. Взаимодействие с аудиторией происходит с помощью использования личных инклюзивных местоимений, объединяющих фигуру автора и рассказчика («Мы продолжаем рассказывать, как экологично и бережно поддерживать других людей, и напоминаем, что каждую неделю у нас проходят группы поддержки МеждуНами» ); прямого обращения к адресату, выраженного местоимением «вы» и глаголом в форме второго числа и множественного лица ( «Даже если вы считаете, что вы одиноки и обратиться вам некуда, то вы должны знать, что есть ещё один человек, который точно будет за вас при любых обстоятельствах — это психолог» ) ; вопросительных и побудительных конструкций, направленных на то, чтобы побудить читателя ко вступлению в диалог, к действию, и в то же время — на создание ощущение заботы о своих читателях («Бывают ли у вас сложности с принятием своих чувств?» , «Делитесь в комментариях, с какими токсичными формулировками вы сталкивались» ); императивной формы глагола в постах с побуждениям к конкретным действиям («Напишите себе письмо поддержки» , «Поговорите со своим внутренним критиком» ).
Стоит отдельно отметить призывы к развитию проекта, будь то участие в проводимых акциях, получение психологической или юридической помощи, финансовая поддержка. С помощью модального глагола «мочь» авторы дают понять, что у читателя есть выбор: «Поддержать проект вы можете по ссылке…» , «Вы можете записаться на [психологическую или юридическую] консультацию на нашем сайте…» . Призывы к финансовым пожертвованиям осуществляются в том числе через перечисление успехов, которых удалось достичь благодаря помощи читателей: «ТыНеОдна до сих пор существует, так как вы верите, что с проблемой домашнего насилия необходимо бороться, а женщинам нужна помощь. Мы вам очень благодарны и продолжаем работать только благодаря вашей поддержке».
Отмечается использование эмоционально окрашенных лексем «верите», «очень», «только», «необходимо» ( «ТыНеОдна очень нуждается в вашей поддержке», «Напоминаем, что сейчас проект ТыНеОдна существует только благодаря вашим донатам» ).
На лексическом уровне можно проследить феминистскую направленность проекта: в качестве средств РВ используются эвфемизмы (слово «аборт» во многих материалах заменено на «прерывание беременности» в целях снижения демонизации абортов как явления, негативно воспринимаемого в патриархальном обществе), англицизмы (в текстах феминистской тематики зачастую отмечается тенденция к глобализации, поэтому формы дискриминации обозначаются преимущественно иноязычными лексемами вроде мизогиния, виктимблейминг, кэтколлинг, харассмент ), феминитивы, служащие показателем женской «субъектности» в андроцентричном пространстве в целом и в языке в частности (встречаются как закреплённые в словарях и в узусе феминитивы писательница , актриса, жительница, художница , так и «новояз»: авторка, менеджерка, режиссёрка, психологиня ) [1]. Некоторые общепринятые термины переосмысляются: так, авторы предпочитают использовать термин сексуализированное (а не сексуальное) насилие ввиду положительной, по мнению проекта, коннотации слова «сексуальный», отвлекающего внимание от слова «насилие», создавая ощущение, что, насилуя, человек удовлетворяет свои сексуальные потребности, тогда как на самом деле насилие — это способ показать свою власть над жертвой, почувствовать себя сильным и способным влиять на другого человека, в том числе нарушая его телесные границы.
В текстах «ТыНеОдна» тропы встречаются достаточно редко в связи с необходимостью доносить информацию точно и не допускать возможных искажений. Однако изредка в материалах можно увидеть олицетворение («Стигма “сама виновата” часто преследует разговоры о домашнем насилии» ), метонимию («Минздрав разработал методичку по консультированию женщин, решившихся на аборт» ).
Таким образом, проведённое исследование показало, что феминистский дискурс отличается ярко выраженной прагматической направленностью. В медиатекстах феминистской тематики используется широкий спектр средств РВ с целью сформировать отрицательное мнение читателя о домашнем насилии и внушить мысль о ценности роли и места женщины в современном обществе.
Литература:
1. Боженкова Н. А., Негушина А. А. Интерперсональные характеристики русскоязычного феминистского медиадискурса (на примере telegram-канала «Дочь разбойника») // Культура и текст. 2021. № 4 (47). С. 240– 252.
2. Глинчевский Э. И. Средства речевого воздействия в языке СМИ // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 4. С. 18–27.
3. Желтухина М. Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ: Монография. Москва: Ин-т языкознания РАН; Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2003. 656 с.
4. Каминская Т. Л. Феминизм как модный медиадискурс: речевой аспект. Мир русского слова, 2021. № 2. С. 25–35.
5. Стернин И. А. Введение в речевое воздействие. Воронеж, 2001. 252 с.
6. Шелестюк Е. В. Речевое воздействие: онтология и методология исследования: монография. 2-е изд., испр. и доп. Москва: ФЛИНТА: Наука, 2014. 342 с.
