В последнее время теория справедливой войны стала очень популярной, хотя сочетание двух терминов — «справедливость» и «война» — сомнительно, потому что война для многих людей не может иметь ничего общего с моралью и справедливостью. Доктрина справедливой войны существует уже давно.
Ключевые слова: Гобинд Сингх, война, справедливость, теория справедливости, история.
Уже в 9 лет Гобинд осознал необходимость защищать свободу своего народа, право жить, иметь свою религию, идеалы и принципы.
Опыт мученичества его отца определил взгляды и действия Гобинда в течение следующих 33 лет — между 9 годами, когда его отец умер (1675) и его собственной смертью в возрасте 42 лет. В центре сильной империи он поставил перед собой задачу свергнуть плохую власть, а в условиях социальной деградации и религиозной коррупции он призвал к простоте нравов, единству цели и энтузиазму мечты [14, c. 27].
Его отец и девятый сикхский гуру Тег Бахадур умерли, бросив вызов высокомерию имперской власти, которая привыкла получать все, что она хотела, от смущенных людей. Даже в юности, когда Гобинд держал в руках отрубленную голову отца, он был убежден, что пламя, зажженное Гуру Харгобиндом, должно быть сохранено, чтобы его враги заметили его. Убедившись в том, что с несправедливостью тирана нужно бороться с вооруженным сопротивлением солдат с железной волей, он начал собирать свои войска и сосредоточился на их интенсивной подготовке. Он гарантировал, что его люди не отклоняются от религиозных и моральных целей. Сикхи не должны идти на компромисс в своей самооценке. Как сказал Гуру Нанак: «Сталь теперь будет определять судьбу тех, кто лишил других прав».
В 1685 году Гобинд уже стал десятым гуру (духовным лидером) сикхов, ободренным образцовым поведением и уверенностью.
Самым драматичным шагом Гуру Гобинда было раз и навсегда отделить сикхскую общину от пестрой массы окружающих национальностей. Он «крестил» своих соплеменников в братство, которое он назвал ХАЛСА (чистым). Это нововведение было направлено на то, чтобы дать каждому сикху культурное различие, дать ему чувство собственного достоинства и миссии и заставить его противостоять тиранам. Появление каждого сикха соответствовало символам хальсы [8, c. 162–172].
Отношение к кастовой системе, идолам, ритуалам, ортодоксальности, фанатизму уже отделяло сикхов от индусов и мусульман, но теперь наступило время развить самосознание сикхов. Основание Халсы привело к созданию сикхизма — третьей религии Индии.
Гобинд издал указ, что неотрезаемые волосы «кеса» становятся символом нового братства и здесь крылся глубокий психологический смысл.
Редко понимают, что причина, по которой Гуру не приказывал стричь волосы и бороду, заключалась в его желании возродить древнюю аскетическую традицию в Индии — в надежде, что новые сикхи также станут беспокойными пуританами. Он считал, что только аскетизм и чистое сердце дают право владеть оружием. «Оружие без священной кесы — и вы станете как стадо баранов, которые пойдут туда, куда вас ведут».
Легко идентифицируемые и отличные от других сикхских людей, они стали из-за тюрбана. Тонкий муслин, который связывал голову, должен был заботиться о длинных волосах, но его цвет и форма оставались вопросами личного предпочтения. И в качестве отличительной печати Гуру Гобинд дал каждому из сикхов имя Сингх, что означает «лев». Это особенно подходит для людей, которые боролись за свою личность в течение 230 лет [5, c. 32].
Акт преобразования общины сикхов в братство Хальса совпадает с фестивалем Байсах, который отмечается в Пенджабе после хорошего урожая.
Обращаясь к ним, Гуру Гобинд говорил: «Вы — сыновья Нанака, собственность Создателя, избранные… Вы будете любить человека, как человека, но преклонять голову — только перед своим Владыкой. Вы никогда не будете поклоняться стволу дерева, камню, идолу или надгробью. Всегда помните во время опасности святые имена владык: это Нанак, Ангад, Амардас, Рамдас, Арджун Дев, Харгобинд Сахиб, Хар Рай Сахиб, Харкришна и Тег Бахадур. Я делаю четки из этих имен, и вы должны молиться отныне не каждый за себя, а за всю Халсу. В каждом из вас должно возрождаться братство, вы — мои сыновья телом и духом». Общество без каст должно было стать большой семьей, объединенной идеями и верованиями.
В скором времени, когда Гуру Гобинд оказался перед лицом личной трагедии, ему пришлось доказывать силу своих собственных убеждений. Он потерял четырех сыновей. Но, получив известие и о гибели двух младших (7 и 9 лет), сказал на собрании, что, несмотря на гибель четырех детей, тысячи любимых им были еще живы [16, c. 21].
Демонстрируя на практике идеи товарищества, он здесь же окрестил пять первых ближайших соратников — Панч Пьяре («пятеро любимых»). Церемония была простой. В железную чашу, полную чистой воды, он добавил сахар и перемешал его острым мечом, что сопровождалось чтением священной для сикхов книги Грантх Сахиб. Магическая смесь сладости и стали — амрита (амброзия, дающая жизнь) — с тех пор давалась при крещении всем сикхам. После этого он резонирующим голосом читал строки, сочиненные им для этого случая: «Халса принадлежит Богу, и Божья правда всегда побеждает».
Более ста тысяч людей только сурового края Малва обратились в сикхизм за время 9-месячного пребывания здесь Гуру Гобинда [3, c. 19].
17 октября 1708 года Гуру Гобинд умер, уверенный в том, что Халса, которой он отдал столько сил и надежд, не подведет его. Но перед кончиной, зная, какой хаос наступит после его смерти, он завещал своему народу читать Грантх Сахиб. Общая мудрость святых, духовная энергия их работы, неразрушимая связь между членами Халсы должны быть руководством в жизни. А при необходимости кардинальных решений следовало доверяться Панч Пьяре. «Как только соберутся вместе пять сикхов, следующих нашем учениям, знайте: я среди них. Читайте наши священные книги, историю наших Гуру. Я вселил свой умственный и телесный дух в Гранд Сахиб и Халсу». Пока решения, касающиеся ежедневных дел, будут приниматься выборочными представителями, основная структура личного и этического поведения должна быть основана на Грантх Сахибе.
Предписание Гуру Гобинда всем сикхам читалось ими с тех пор каждый день после каждой молитвы. И вдохновленное участие всей общины в «уделе сикхов» привело в дальнейшем к впечатляющим результатам, за которыми стояла и которыми гордилась Халса [12, c. 14].
Гуру Гобинд был политиком и писателем, владел несколькими языками — персидских, хинди, пенджаби. В своих учениях Гуру Гобинд продолжал традиции, заложенные Гуру Нанаком — с горячей верой в единого Бога, который хотя и находится за пределами людского достижения, может познаваться через любовь, молитву НААМ — Его имя. В учениях Гобинда есть и развитие проповеди второго Гуру Ангала о СЕВЕ — служении человечеству, третьего Гуру Амардаса, делающего упор на умственном и физическом здоровье. Он объединяет и созидательные способности четвертого Гуру Рамдаса и пятого Гуру, с его любовью к индусам и мусульманам, литературным гением и постижением смысла мученичества. В нем жив доблестный дух шестого Гуру Харгобинда, убеждения его отца Тег Бахадура, девятого Гуру, в том, что если ты однажды протянул руку, чтобы поднять обделенных, никогда нельзя убирать ее, даже если это будет стоить твоей жизни.
У Гуру Гобинда было все достояние предшественников, а вдобавок сила превратить слабых людей в сильных, создать нацию и зажечь ее идеалами содружества Халсы [1, c. 32].
В воображении большинства людей Гуру Гобинд в основном представлен как воин. Было сказано, что «у меня нет других желаний, кроме желания начать войну за дело». Часто не понимают, какие психологические муки перенес Гобинд, прежде чем принять принципиальное решение применить силу для восстановления справедливости. В конце концов, каждый индиец знаком с диалогом, который состоялся между Кришной и Арджуной на поле Курукшетра (Бхагавад-гита). Арждун должен был пролить кровь своих родственников, это было его право и месть. Вечный вопрос: человек должен повернуть другую щеку, когда его бьют по одному, предать себя угнетению и тирании в надежде, что это изменит чувства диктаторов, или он должен противостоять тирании и ударить врага, чтобы гарантировать власть справедливости и добра? Гуру Гобинд оказался лицом к лицу с этой дилеммой.
Он по праву считается философом теории справедливой войны, изложив пять очень строгих условий ее основания [10, c. 17].
Война должна начинаться только после того, как другие средства оказались безуспешными. В его знаменитом «Зафарнаме», адресованном императору Аурангзебу, он писал на персидском языке: «Когда у меня не осталось выбора, я стал на стезю войны и заложил стрелу в свой лук. Когда другие благие намерения оказываются безуспешными, есть право вынуть меч. Он считал, что призван в мир поддерживать справедливость, уничтожать грех и дьявола. Он говорил: «Оружие существует, чтобы охранять слабых и карать коварных».
Война должна проходить без ненависти и желания мести. Хотя отец Гуру и двое младших детей были казнены Моголами, хотя его мать умерла от горя после этих потерь, хотя двое старших детей и многие из его близких пали на поле битвы, Гобинд никогда не просил сикхам, которые мстят убийцам и ведут с ними счета. Ни единого слова ненависти к исламу, религии моголов, не слетело с его губ. Он призвал водного канахия давать воду врагам. Он сказал: «На поле битвы я не делал различий между сикхами или мусульманами. Услышав крик боли, я увидел своего гуру и дал эту воду своему гуру [2, c. 12].
Война за справедливость должна вестись без желания получить прибыль. Следует помнить, что, хотя Гуру Гобинд выиграл много сражений за Бхангани, Надаун и другие районы Гималаев, он никогда не пытался оторваться от этих территорий, ни разу не позволил своим последователям украсть что-либо.
Войну могут начать только люди, воспаленные идеалами, а не наемники. Только при условии, что эти люди по своей воле подчиняются законам чести и этики.
Гуру Гобинд создал армию солдатов-святых. Себя и своих последователей он связал правилами рахматнамы — не пить, не курить, не приставать к женщинам своих противников и т. д. И введение этих правил не было простой формальностью. Те, кто не подчинялись им, не имели права называться сикхами.
Себя он считал смертным и равным остальным членам Халсы («Кто считает меня Всемогущим, должен быть проклят и уничтожен. Я никто другой, но раб Божий, как и другие люди»; «Моя сила удесятирена, потому что мое сердце чисто»; «Кинжал, нож, меч, который мы держим в своих руках, дан нам защитником вечным, бессмертным Владыкой небес»).
И наконец, вооруженный «крестоносец» должен сражаться без страха, не считая своих проблем, не сомневаясь в победе и не думая о последствиях. Тот же самый гуру привел пример, когда он создал застенчивую и неподготовленную группу торговцев и мелких торговцев против одной из самых могущественных армий в мире. Он сказал: «Я научу воробья охотиться на воздушного змея и человека, чтобы сражаться с целым легионом». Это был дух, который вдохновлял товарищей [11, c. 18].
Когда эти пять условий для Дхарма Юдх (священной войны) выполнены, воин может вступить в битву, убежденный, что нет ничего более благородного, чем смерть по справедливой причине.
Поэтому неудивительно, что сегодня, спустя 300 лет, мы чтим Гуру Гобинд Сингха как пример величия, доброты и благочестия.
Итак, первый постулат этой теории: война может начаться только после провала других средств разрешения конфликтов. Кажется уместным, не так ли? Второе: война должна вестись без ненависти и без жажды мести. Третье: результатом войны должно стать не получение выгоды (на грани утопии, но тем не менее). Четвертый, который вытекает из третьего: идеалисты могут вести войну, но не наемники. Человек должен идти в бой по убеждению, а не за плату. Наконец, мы должны без страха вступать в битву, верить в победу и не сомневаться в ее последствиях. Сингх подумал, что только при соблюдении всех пяти условий боец может быть уверен, что борется за справедливое дело. И если в этой битве он погибнет, тогда это будет более благородная смерть [9, c. 136–161].
Предположительно, противники, встретившие воинов Гобинд Сингха на их пути, могли считать себя счастливчиками. По крайней мере, то, что мы опрометчиво называем «рыцарскими методами войны», было гарантировано.
Литература:
- Амвросий Медиоланский. Об обязанностях священнослужителей. М.; Рига: Благовест, 1995.
- Аристотель. Политика //Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1983. Т. 4.
- Гераклит. Фрагменты//Фрагменты ранних греческих философов /Сост. и пер. А. В. Лебедев. М.: Наука, 1989. Ч. 1.
- Гроций Г. О праве войны и мира. М.: Ладомир, 1956.
- Кант И. К вечному миру //Собр. соч.: В 8 т. М.: Чоро, 1994. Т. 7.
- Кант И. Метафизика нравов в двух частях //Собр. соч.: В 8 т. М.: Чоро, 1994. Т. 6.
- Платон. Политик //Собр. соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1994. Т. 4.
- Руссо Ж.-Ж. Суждение о вечном мире //Трактаты о вечном мире. СПб.: Алетейя, 2003. С. 162–172.
- Сен-Пьер Ш. Избранные места из проекта вечного мира (в изложении Ж.-Ж. Руссо, 1760)//Трактаты о вечном мире. СПб.: Алетейя, 2003. С. 136–161.
- Тертуллиан. Об идолопоклонстве //Избр. соч. М.: Прогресс, 1994.
- Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть II–II. Киев: Ника-Центр, 2013.
- Фон Клаузевиц К. О войне. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007.
- Хайдеггер М. Введение в метафизику. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998.
- Цицерон. О государстве //Он же. Диалоги. М.: Ладомир, 1994.
- Цицерон. Об обязанностях //Он же. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М.: Наука, 1993.
- Шмитт К. Номос земли в международном праве jus publicum Europaeum. СПб.: Владимир Даль, 2008.
