Рассматриваемая статья посвящена теоретическим нормам определения критериев применения деятельного раскаяния виновного после совершения преступления. Верное понимание и выявление обозначенных критериев позволит правоприменителю правильно анализировать личность преступника и принимать решение, сравнивая с опытом прошедших лет.
Ключевые слова: институт деятельного раскаяния, основание смягчающее наказание, уголовное освобождение лица от наказания.
Проведение ретроспективного анализа любого правового явления имеет особое не только научное, но и практическое значение. В первую очередь, изучение исторического опыта становления и развития той или иной юридической категории позволяет проследить предпосылки ее возникновения, проанализировать этапы ее формирования и что более важно с практической точки зрения, этапы ее нормативного закрепления. Все это позволяет более глубинно оценивать правовую природу и социальную значимость любой существующей в настоящее время юридической категории, без отрыва от ее правопреемственности. Во-вторых, нельзя не отметить, что изучение положительного и отрицательного исторического опыта нормативно-правового регулирования того или иного правового института позволяет современному законодателю учесть ошибки прошлого, не допустив их в действующем законодательном акте, и напротив, заимствовать наиболее удачные, проверенные временем, правовые конструкции.
В равной степени это относится и к институту деятельного раскаяния, который прошел достаточно длительный путь исторического становления, и был известен еще дореволюционному российскому законодательству, пусть и не в том, привычном нам виде, в котором он имеет место быть в действующем УК РФ 1996 г.
Историки права [1, c. 18] склоны выделять, с некоторой долей условности, три этапа становления и развития института деятельного раскаяния в России:
— первый этап датируется временем появления Русской Правды, содержащей отдельные элементы вышеназванного института, и продолжается вплоть до 1917 года, именно в этот период происходит зарождение и формирование отдельных норм, так или иначе схожих с современной конструкцией деятельного раскаяния.
— второй этап опосредуется временем действия советского уголовного права (с 1917 по 1991 г.), в котором происходит переосмысление института деятельного раскаяния, придание ему большего уголовно-правового значения, иными словами, развитие института деятельного раскаяния.
— третий этап условно начинается с декабря 1991 года, и продолжается вплоть до сегодняшнего дня, именуется он чаще всего как этап формирования самостоятельности деятельного раскаяния как полноценного института российского уголовного права.
Более подробно в рамках данной статьи хотелось бы остановиться именно на первых двух этапах, особенно, втором советском этапе, поскольку он, как мы отметили ранее, играет первостепенную роль в понимании правовой природы и структуры института деятельного раскаяния, представленного в действующем УК РФ, т. к. именно деятельное раскаяние, закрепленное в уголовных кодексах РСФСР, является его прямым прототипом.
Так, на первом историческом этапе становления деятельного раскаяния такого понятия, разумеется, не существовало, однако отдельные элементы, схожие по своему предназначению и механизму действия все же имелись. В частности, в ст. 34 Русской Правды [2] закреплялось, что если лицо, совершившее кражу, до того как будет поймано за это, самостоятельно возвратит похищенное, оно не будет подлежать ответственности. По ст. 44 Русской Правды освобождалось от ответственности лицо, виновное в краже скота, но добровольно вернувшее его владельцу в течение одного года с момента кражи. В свою очередь, ст. 32 Русской правды допускала возможность возврата беглого холопа его хозяину с возможностью избежать ответственности за его укрывательство.
Можно заметить, что нормы уголовного права Древней Руси носили бессистемный, индивидуализированный и казуистичный характер, что продолжалось и в хронологически следующих нормативных актах, закреплявших подобные идеи раскаяния и добровольной сдачи: Соборное Уложение 1649 года [3] в ст. 2 гл. 2 предусматривало освобождение от смертной казни лица, виновного в государственной измене, но вернувшегося в Московское государство из-за границы; Артикул воинский 1715 года [4] в арт. 4 смягчал наказания виновным за богохульство, если они приносили публичное покаяние и жертвовали половину своего жалования церкви, а арт. 9 предусматривал смягчение наказания за дезертирство со смертной казни на шпицрутены, если виновный добровольно вернулся в часть.
Более системно к институту деятельного раскаяния подходило Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. В данном источнике права в качестве смягчающих обстоятельств предусматривался определенный перечень оснований, который вполне можно объединить формулировкой «деятельное раскаяние», или как это называлось Уложением «положительное поведение лица после совершения им преступления, свидетельствующее о его надежности»: явка с повинной, чистосердечное признание, если они предшествовали аресту, возмещение причиненного вреда, раскрытие соучастников, стремление предотвратить наступление общественно-опасных последствий от своего деяния [5]
Поощряющие положительное постпреступное поведение нормы содержались и в Уголовном Уложении 1903 года. В частности, если за преступление незначительной тяжести субъект незамедлительно уплатит штраф, а также возместит все убытки потерпевшему, он будет освобожден от уголовной ответственности. В отдельных составах преступления по тексту Уложения 1903 года также содержались поощряющие нормы, например, в ст. 574 (кража), ст. 581 (мошенничество) и т. д. Безусловно, чаще всего деятельное раскаяние поощрялось смягчением уголовной ответственности за экономические преступления, так как понятен был механизм такого раскаяния — уплатить штраф, возместить ущерб и пр. В отношении же преступлений, например, против личности, деятельное раскаяние было редкостью, поскольку каких-либо объективных возможностей оценить такое раскаяние, как и механизма заглаживания вреда по таким преступлениям, законодательством предусмотрено не было [6, c. 194].
После революции 1917 года начался так называемый советский этап реформирования уголовного, и не только, законодательства. На первых порах, в законодательные документы СНК РСФСР планомерно переходили дореволюционные нормы о деятельном раскаянии, которые лишь постепенно стали дополняться, пересматриваться и совершенствоваться.
Так, в первую очередь, законодатель взял курс на расширение возможностей, при наличии признаков деятельного раскаяния, не только смягчать ответственность, но и полностью освобождать от нее. Например, в Декрете СНК РСФСР от 08.05.1918 г. [7] и от 16.08.1921 г. [8] указывалось на освобождение от уголовной ответственности взяточников, которые добровольно сообщили о дачи им или ими взятки, заявили о попытке вымогательства взяток, а также оказывали всяческое содействие следственным органам в раскрытии и расследовании данного преступления. Очевидно, что таким образом законодатель пытался поощрить позитивное постпреступное поведение в тех сферах, которые в наибольшей степени были подвержены преступному поведению и нежелательны в новом советском обществе.
Первый УК РСФСР 1922 года был во многом построен на основе Руководящих начал по уголовному праву от 1919 года, и поскольку в последних не содержалось норм о деятельном раскаянии, в УК РСФСР 1922 года они встречались лишь фрагментарно, только в Особенной части УК, в качестве частных случаев. Например, ст. 114 УК РСФСР 1922 года, содержащая положения вышеназванных декретов об освобождении лица, давшего или получившего взятку, если они своевременно известят об этом правоохранительные органы и будут способствовать раскрытию преступления [9].
Решение отказаться от общих норм о добровольном отказе прослеживается и в последующих УК РФ, в частности, УК РСФСР 1926 года. Однако это вовсе не значит, что Особенная часть УК РСФСР 1926 года, по аналогии с УК РСФСР 1922 года, не предусматривала ряд составов преступлений, в которых допустимо было применить нормы деятельного раскаяния. К таким относилось дезертирство и незаконное хранение или изготовление оружия [10]. Возможно, включение деятельного раскаяния именно в такие составы преступлений были частично обусловлено влиянием Гражданской и Великой Отечественной войн.
В основном же, стимулирование посткриминального поведения в этот период происходило исключительно за счет принятия дополнительных нормативных актов. Например, секретного Приказа от 21.06.1937 года [11], которым от уголовной ответственности освобождались военнослужащие, участники контрреволюционных движении и организаций, которые добровольно явились и раскаялись в содеянном, оказав полное и всестороннее содействие следствию, выдав соучастников и т. д. Об этом же говорилось и в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 17.09.1955 года [12].
Многие из таких специальных норм, закрепляющихся в отдельных законодательных предписаниях, были закреплены в последующем в УК РСФСР 1960 года, который в отличие от своих предшественников упоминал деятельное рыскание как в Общей части, в качестве смягчающего обстоятельства (ст. 38) или назначения более мягкого, чем указано в санкции, наказания (ст. 43), так и в Особенной части, например, за измену Родине (ст. 64), дачу взятки (ст. 174), ношение и хранение оружия (ст. 218), сбыт наркотических средств (ст. 224) и т. д.
Среди обстоятельств, которые структурно входили в понятие деятельного раскаяния, УК РСФСР 1960 года называл: чистосердечное раскаяние, явку с повинной, активное способствование раскрытию преступления, предотвращения виновным общественно-опасных последствий своего деяния, возмещение причиненного потерпевшему ущерба [13, c. 46].
Совокупность таких признаков имела уголовно-правовое значение смягчающих обстоятельств, само же понятие добровольного раскаяния чаще всего можно было встретить в качестве специального основания освобождения от уголовной ответственности в Особенной части. Например, примечание к ст. 224 УК РСФСР 1960 года звучало следующим образом: «лицо, добровольно сдавшее наркотические средства, освобождается от уголовной ответственности за приобретение сданных наркотических средств, а также за их хранение, перевозку и пересылку. Лицо, добровольно обратившееся в медицинское учреждение за оказанием медицинской помощи в связи с потреблением наркотических средств в немедицинских целях, освобождается от уголовной ответственности за потребление наркотических средств без назначения врача, а также за незаконные приобретение, хранение, перевозку и пересылку потребленных наркотических средств» [14].
Несмотря на несомненное преимущество советского уголовного законодательства перед дореволюционным, в части закрепления перечня обязательных элементов, присущих деятельному раскаянию, что существенно облегчило как общее понимание этого уголовного правового института, так и порядка его применения на практике, тем не менее, законодатель по-прежнему не разработал в УК РСФСР 1960 года дефиницию деятельного раскаяния и не ввел легальную отдельную норму, посвященную данному институту. Тем более не понятно такое, несколько пренебрежительное, отношение законодателя к этому уголовно-правовому институту в виду того, что правоприменительная практика того времени демонстрировала его полную жизнеспособность и востребованность.
Однако нельзя не отметить также, что оценка эффективности и целесообразности дальнейшего законодательного использования института деятельного раскаяния все же приводила к периодическим дополнениям УК РСФСР новыми положениями. Например, в 1994 году он был дополнен примечанием о добровольном отказе за терроризм: «Лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению акта терроризма» [14], а в 1995 году — за участие в незаконном вооруженном формировании: «Лицо, добровольно вышедшее из незаконного вооруженного формирования и сдавшее оружие органам власти, освобождается от уголовной ответственности. В этом случае лицо подлежит уголовной ответственности лишь за деяния, содержащие состав иного преступления» [14]. Тем самым, очевидно, что законодатель видел позитивный потенциал в правоприменении института добровольного отказа, однако, считал, что это вполне успешно можно делать и в отсутствии общих норм о деятельном раскаянии.
Таким образом, подводя итог проведенному исследованию исторических тенденций развития уголовного законодательства о деятельном раскаянии в дореволюционный и советский период, можно сделать следующие выводы:
— законодательной формулировки деятельного раскаяния не наблюдалось ни в один из обозначенных исторических периодов, однако, это вовсе не означает, что фактических элементов нормативного закрепления поощрения положительного постпреступного поведения не наблюдалось — отдельные элементы деятельного раскаяния присутствовали практически в каждом источнике права, начиная с Русской Правды;
— развитие института деятельного раскаяния в дореволюционный период шло по двум направлениям: развитие норм о деятельном раскаянии в рамках соучастия и развитие норм о деятельном раскаянии применительно к отдельным составам преступлений, которые представляли особую угрозу обществу, и потому государство было заинтересовано в их раскрытии и скорейшем расследовании;
— по аналогичному пути шло формирование института деятельного раскаяния и в советский период, в котором особое внимание уделялось Особенной части УК РСФСР, с дополнением статей примечаниями о деятельном раскаянии и тех обстоятельствах, которые свидетельствовали о его наличии. Чаще всего, такими обстоятельствами признавались: явка с повинной, чистосердечное признание, заглаживание вреда, способствование раскрытию преступления, в том числе, путем сдачи соучастников, места укрытия похищенного и пр.
— составами преступлений, для которых предусматривалась возможность деятельного раскаяния, являлись первоначально лишь военно-политические преступления, как то дезертирство, уклонение от мобилизации и пр., а позже составы преступлений стали дополняться взяточничеством, ношением, хранением и заготовлением оружия, сбытом наркотиков, и даже терроризмом. Можно сказать, что возможности применить деятельное раскаяние к тому или иному преступлению зависела от политической повестки правящей власти и неблагоприятно складывающейся в отдельных сферах преступности криминологической обстановке.
Литература:
- Батаев И. А. Деятельное раскаяние как комплексный правовой институт: история и современность: монография / И. А. Батаев. — Ижевск, 2015. — 218 с.
- Русская Правда [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://ruknigi.net
- Соборное Уложение [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://ruknigi.net
- Артикул Воинский [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://ruknigi.net
- Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://nnov.hse.ru
- Харебин Д. Д. Историко-правовой анализ развития института деятельного раскаяния в России: от «Русской правды» до Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. / Д. Д. Харебин // Вестник Владимирского юридического института. — 2018. — № 2(47). — С. 192–199.
- О взяточничестве: декрет СНК РСФСР от 08.05.1918 г. [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.hist.msu.ru
- О борьбе со взяточничеством: декрет СНК РСФСР от 16.08.1921 г. [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.libussr.ru
- Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. от 01.06.1922 г. // Собрание узаконений РСФСР. — 1926. — № 15. — Ст. 153.
- Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. от 22.11.1926 г. // Собрание узаконений РСФСР. — 1926. — № 80. — Ст. 600. (утратил силу).
- Об освобождении от ответственности военнослужащих, участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях, добровольно явившихся и без утайки рассказавших обо всем ими совершенном и о своих сообщниках: приказ Наркомов обороны и Внутренних Дел СССР от 21.06.1937 г. № 082 [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://www.soldat.ru
- Об амнистии советских граждан, сотрудничающих с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.: указ Президиума Верховного Совета СССР от 17.09.1955 г. // Сборник законов. СССР. — 1968. — № 2.
- Баранова М. А. Деятельное раскаяние в истории российского уголовного законодательства / М. А. Баранова // Фундаментальная и прикладная наука: состояние и тенденции развития. — 2018. — № 1. — С. 44–49.
- Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. от 27.10.1960 г. // Ведомости ВС РСФСР. –1960. — № 40. — Ст. 591.
