В статье представлен результат анализа судебной практики по уголовным делам о групповом разбое. Автором выявлены особенности квалификации и проблемные стороны рассматриваемых составов преступления.
Ключевые слова: квалифицированный разбой, групповой разбой, особо квалифицированный разбой, квалификация разбоя.
Общественная опасность разбоя велика, поскольку происходит нарушение гарантируемых государством важнейших прав и свобод человека, таких как: жизнь, здоровье, честь и достоинство личности, телесная неприкосновенность, право на собственность. Групповой разбой характеризуется еще большей общественной опасностью.
Ответственность за групповой разбой предусмотрена в ч. 2 ст. 162 и п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ. При этом второй признак относится к особо квалифицирующим. Это связано с тем, что организованные преступные группы оказывают устрашающее воздействие на потерпевших и свидетелей. В тех же случаях, когда потерпевшие все же заявили о преступном посягательстве, давление, оказываемое преступными лицами на них и свидетелей по уголовным делам, часто приводит к изменению последними своих показаний и «развалу» уголовных дел в связи с непрочной доказательственной базой.
В действительности грань между двумя названными формами соучастия не всегда очевидна.
Обратимся к судебной практике. Так, судом установлено, что Санталиев и Булгучев, из корыстных побуждений, с целью необоснованного обогащения добровольно вступили в организованную преступную группу, созданную неустановленным следствием лицом на этнической основе, для совершения особо тяжких преступлений — нападений на граждан с применением насилия, опасного для их жизни и здоровья, в целях завладения их имуществом в особо крупном размере, в том числе автотранспортом, в состав которой, помимо них (Санталиева и Булгучева) вошли и другие не установленные соучастники. Данная группа отличается устойчивостью, соорганизованностью и четким распределением ролей между ее участниками.
Согласно разработанному Санталиевым совместно с Булгучевым и неустановленными участниками организованной преступной группы плану совершения преступлений, необходимо было совершить нападение на лицо, имеющее доступ к автомобилю. При этом, согласно распределению ролей, Санталиев должен был проникнуть на заднее сиденье транспортного средства и, применив к потерпевшему физическую силу перетащить потерпевшего на данное сиденье, лишить возможности оказывать сопротивление. В это время Булгучев и другие участники организованной группы должны были также проникнуть в салон похищаемого транспортного средства, заняв в нем места в зависимости от ситуации, оказать Санталиеву содействие в нейтрализации потерпевшего, после чего привести транспортное средство в движение и скрыться на нем с места совершения нападения. Далее, согласно преступному плану, Санталиев совместно с Булгучевым и другими участниками организованной преступной группы, на похищаемом транспортном средстве должны были покинуть район нападения, в процессе движения похищая личное имущество и денежные средства у потерпевшего, при необходимости применяя к последнему насилие, либо угрожая потерпевшему применением такого насилия, после чего, прибыв в уединенное место, высадить потерпевшего из автомобиля и с похищенным имуществом скрыться. С целью осуществления своей преступной деятельности и общения членов организованной преступной группы между собой, участники группы приобретали СИМ-карты, зарегистрированные на лиц, не имеющих отношение к данной преступной группе. Данные СИМ-карты участники группы в целях конспирации и сокрытия следов преступления периодически меняли. Также, для осуществления преступной деятельности организованной группы Санталиев с ведома и согласия Булгучева и других участников организованной преступной группы, приготовил нож, имеющий хозяйственно-бытовое назначение и не относящийся к холодному оружию [2].
Суд пришел к выводу, что квалифицировать содеянное необходимо по п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ. Из всех отличительных признаков организованной группы наименее очевидным в данном случае будет устойчивость, так как не имеется данных о времени существования подобной группы лиц. Ясность в данный вопрос вносит Постановление Пленума Верховного суда № 29 от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», где указано: «Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность…». Так, факт наличия налаженной системы связи, которая предназначена исключительно для приступного общения, указывает на техническую оснащенность.
Достаточно часто при квалификации группового разбоя встает вопрос об его отграничении от бандитизма. Более того, в научной среде некоторые авторы выступают за отождествление разбоя организованной группой и бандитизма [1, с. 362]. На данный момент основным отличительным признаком банды в теории и на практике признается вооруженность в узком смысле, то есть используемый бандой предмет или предметы должны соответствовать признакам оружия, закрепленным законодательно.
В некоторых случаях, преступления, явно обладающие признаками бандитизма, квалифицируются только по п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ. Так, Читинским областным судом рассмотрено уголовное дело в отношении участников устойчивой преступной группы Секретарева, Коренева, Пляскина и Сапожникова, обвинявшихся в совершении двух разбойных нападений на водителей большегрузных автомобилей с применением насилия, опасного для жизни и здоровья. Разбой этой группой лиц был совершен по предварительному сговору в декабре 2017 года и январе 2018 года на федеральной трассе «Чита-Забайкальск» с применением огнестрельного оружия [3].
Существует и практика квалификации по совокупности преступлений. В пример можно привести Приговор Самарского областного суда № 2–51/2021 от 28 сентября 2021 г. [4].
Теоретически не может быть признан бандитизмом разбой, осуществленный группой лиц по предварительному сговору. Проанализированная судебная практика соответствует этом утверждению.
Рассмотрим один из примеров. Согласно Приговору Тимирязевского районного суда г. Москвы от 05.05.2018 года вступив с неустановленным лицом (Х), в преступный сговор, направленный на совершение разбойного нападения и в целях реализации единого преступного умысла, Каримов и Х, подошли к ранее незнакомому А, и в целях осуществления своего преступного намерения, подвергли А избиению, нанеся множество руками и ногами по голове и телу. При этом Каримов достал из одежды заранее приготовленное неустановленное следствием оружие травматического действия, калибра 45 мм, из которого произвел выстрел в голову Х, тем самым причинив потерпевшему телесные повреждения в виде открытой проникающей черепно-мозговой травмы. Таким образом, Каримов и Х применили насилие опасное для жизни и здоровья, подавив волю потерпевшего к сопротивлению, в результате чего Х, потерял сознание, а Каримов совместно с Х, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, вырвали из рук Х полиэтиленовый пакет, с находившимися в нем денежными средствами [5].
Как видно из обстоятельств дела, несмотря на наличие вооруженного нападения, преступление нельзя квалифицировать как бандитизм, потому что у образовавшейся группы отсутствует необходимый для этого признак — устойчивость.
Таким образом, групповой разбой является конструктивно сложным преступлением, в связи с чем на практике могут возникать проблемы при его квалификации. До сих пор не выработана единая судебная практика в вопросе разграничения бандитизма и разбоя, совершенного организованной группой, с применением оружия.
Литература:
- Шибалова, М. А. Некоторые вопросы отграничения разбоя от бандитизма / М. А. Шибалова, М. И. Удалов // Эпомен. — 2021. — № 58. — С. 358–365.
- Приговор Хамовнического районного суда № 1–18/2021 от 29 июля 2020 г. по делу № 1–18/2021 [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.sud-praktika.ru/precedent/9116063/
- Официальный сайт Забайкальского краевого суда [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://oblsud.cht.sudrf.ru/6gHsvBdSRbN/
- Приговор Самарского областного суда № 2–51/2021 от 28 сентября 2021 г. по делу № 2–51/2021 [Электронный ресурс] — Режим доступа: URL:https://sudact.ru/regular/doc/Ah2uGzXriBLS/
- Приговор Тимирязевского районного суда г. Москвы № 5–230/2018 от 05 мая 2018 года по делу № 5–230/2018 [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://sudact.ru/regular/doc/y2aWGil9e4NS/
