В диспозиции ч. 1 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) законодатель указал, что наступление общественно опасных последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью человека в результате нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, должно сопровождаться неосторожной формой вины. В случае установления умышленной формы вины по отношению к указанным последствиям (как прямой, так и косвенный умысел) деяние следует квалифицировать как преступление против личности.
Неосторожное совершение преступного деяния возможно в форме легкомыслия или небрежности. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (далее — ТС) может быть совершено в любой из указанных форм.
Интеллектуальный момент преступного легкомыслия при совершении данного преступления заключается в осознании общественной опасности совершаемого деяния и в предвидении абстрактной возможности причинении вреда здоровью. Волевой момент выражается в отрицательном отношении лица к наступлению общественно опасных последствий, а также в самонадеянном расчете на их предотвращение. В свою очередь, под самонадеянностью следует понимать расчет на некие конкретные обстоятельства (например, переоценка собственных водительских возможностей), которые, по мнению виновного, должны не допустить наступления общественно опасных последствий [4].
Иногда на практике бывает сложно отличить легкомыслие от косвенного умысла. Так, при косвенном умысле лицо также осознает общественную опасность своего деяния, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает их наступления, однако сознательно допускает возможность их наступления и относится к ним безразлично. Соответственно, разница между двумя указанными формами вины заключается в том, что при легкомыслии лицо надеется и уверено, что общественно опасные последствия не наступят (например, лицо, превышая установленную скорость движения, уверено, что в любой момент сможет затормозить, справиться с управлением и предотвратить ДТП), а при косвенном умысле лицо безразлично относится к возможности наступления таких последствий (например, лицо движется с значительным превышением скорости, понимает, что может не справиться с управлением и не затормозить в нужный момент, что может привести к тяжким последствиям, и ему безразличен данный факт) [7].
Как верно указывает Л. В. Любимов, при косвенном умысле виновный сознательно допускает наступление общественно опасных последствий, т. е. относится к ним одобрительно, а при легкомыслии отсутствует не только желание, но и сознательное допущение этих последствий, и, наоборот, субъект стремится не допустить их наступления, относится к ним отрицательно [8, c. 110]. М. В. Федроченко высказала мнение, что нет необходимости определять разницу между безразличным отношением к последствиям и самонадеянным расчетом на их предотвращение, если отсутствуют данные, свидетельствующие о наличии у виновного прямого умысла в отношении наступивших общественно опасных последствий [11, c. 20].
Сложнее обстоит дело с установлением психологического отношения лица к общественно опасным последствиям, которые допущены в виде небрежности. Интеллектуальный момент преступной небрежности заключается в том, что лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий в результате совершения определенного деяния. Волевым моментом, характеризующим преступную небрежность, является поведение лица, при котором отсутствует направленность на предотвращение общественно опасных последствий [9].
В отечественной юридической литературе и науке уголовного права вопрос относительно содержания вины в преступлениях, связанных с нарушением Правил дорожного движения (далее — ПДД) и эксплуатации транспорта до сих пор является дискуссионным. Некоторые ученые, в т. ч. И. В. Божко, придерживаются позиции, что в преступлении, предусмотренном ст. 264 УК РФ, имеет место смешанная форма вины, под которой понимается сочетание умысла в отношении общественно опасных деяний и неосторожной формы вины по отношению к наступившим последствиям [5, c. 20-21]. При этом сторонники теории смешанной формы не исключают и той возможности, что лицо может нарушать ПДД не умышленно, т. е. они допускают своего рода раздвоение психического отношения лица к нарушению правил дорожного движения и эксплуатации транспорта и к общественно опасным последствиям. Соответственно, специалисты, придерживающиеся данного мнения, выступают за законодательное закрепление в УК РФ понятия смешанной формы вины.
На наш взгляд, данное нововведение не является необходимым, потому что в указанном преступлении фактически смешиваются не две формы вины, так как отношение к деянию и последствиям может быть и одинаковым, а две вины в области нарушения различных отраслей права — административного и уголовного права. Как верно высказалась на этот счет О. Н. Бондарчик, если в точности соблюдать терминологию, то можно сказать, что общественно вредное деяние, выразившееся в нарушении административных (дисциплинарных) норм, привело к наступлению общественно опасных последствий, выразившихся в нарушении уголовно-правовых норм [6, c. 19].
Так, рассмотрим следующий пример. Л. ехал по дороге с разрешенной скоростью движения, однако он в нарушение п.2.7 ПДД во время управления ТС разговаривал по телефону с использованием левой руки, не применяя техническое устройство, позволяющее вести переговоры без использования рук. В результате указанных действий Л. не заметил знаки 1.11.1 («опасный поворот») и 3.24 («максимальное ограничение скорости»). Подъехав к повороту, Л. не справился с управлением и произошло столкновение с рядом движущимся автомобилем Б. Б. не пострадал, однако сидящие на задних местах пассажиры Р. и М. получили травмы, квалифицированные впоследствии как тяжкий вред здоровью. Если же рассмотреть психологическое отношение Л. к нарушению ПДД, то можно прийти к следующим выводам: Л. сделал это, как минимум, дважды. Во-первых, он нарушил правило пользования мобильным устройством во время управления автомобилем. Он знал, что ему необходимо пользоваться специальным техническим устройством, однако умышленно проигнорировал требование п. 2.7 ПДД. В части же невыполнения требования знака 3.24 о снижении скорости, мы считаем, что Л. проигнорировал его не умышленно, а в силу своей невнимательности и отвлеченности от управления транспортным средством. Л. не заметил соответствующие дорожные знаки, хотя при должном внимании должен был их увидеть. Однако, квалифицируя деяния Л., суд пришел к выводу, что умыслом Л. не охватывалось причинение вреда здоровью Р. и М. и квалифицировал его действия по ч. 1 ст. 264 УК РФ [1].
Соответственно, психическое отношение лица к нарушению ПДД и эксплуатации ТС не может влиять на квалификацию преступления в целом. Однако суд в силу ч. 3 ст. 60 УК РФ может учитывать данный факт при выборе вида и размера наказания, учитывая степень общественной опасности личности виновного.
Мотив и цель являются признаками субъективной стороны, но в отличие от вины имеют факультативное значение. Мотив — это те внутренние побуждения, которые вызывают у лица желание и решимость совершить те или иные действия или бездействия. Цель — это тот конечный результат, к которому стремится лицо.
Некоторые авторы вообще отрицают наличие мотива и цели в преступлениях, совершаемых по неосторожности. Однако большинство отечественных ученых придерживаются мнения, что мотив и цель в неосторожных преступлениях присутствуют, но являются специфичными, имеют другой механизм формирования и проявления. Так, цель и мотив присутствуют в поведении, которое привело к общественно опасным преступным последствиям, являются признаками, характеризующими осознанное поведение субъекта [3]. Д. В. Смирнов писал, что в умышленных преступлениях есть мотивы к последствиям, а в неосторожных — к действию и бездействию [10, c. 110].
Так, например, рассмотрим следующую ситуацию. А, управляя механическим транспортным средством, понимал, что он опаздывает в аэропорт. Во избежание опоздания он, понимая общественную опасность своих действий, нарушил правила обгона, предусмотренные ПДД, и выехал на полосу, предназначенную для встречного движения. Завершить маневр А. не удалось, т. к. он неверно рассчитал свои силы и скорость потока движения автомобилей, как встречного, так и попутного направлений. В итоге произошло столкновение автомобиля А. с автомобилем Д., который погиб на месте [2]. Все исследованные обстоятельства дела говорили о том, что А., самонадеянно рассчитывая на свои навыки вождения и руководствуясь тем, что поток движения не был плотным, не желал и отрицал наступление общественно опасных последствий. Однако нельзя отрицать, что при нарушении ПДД А. поставил перед собой промежуточную цель — приехать в аэропорт вовремя. Мотив — внутренняя убежденность, что если он сейчас не пойдет не совершит маневр обгона, то скорее всего опоздает в аэропорт, а деньги, потраченные им на покупку авиабилета, не подлежат возмещению. Стоит отметить, что учет характера побуждений лица, толкнувших его на нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта, имеет большое значение при индивидуализации наказания [12].
Таким образом, можно сделать вывод, что вопросы характеристики субъективных признаков рассматриваемого преступления до сих пор являются довольно неоднозначными и дискуссионными. Несмотря на то, что отношение лица к самому факту нарушения ПДД может быть как неосторожным, так и умышленным, не считаем необходимым закреплять в законодательстве категорию преступлений со «смешанной формой вины». Факт умышленного нарушения ПДД может влиять на индивидуализацию наказания, но не на квалификацию деяния.
Литература:
- Приговор № 1–758 от 12.08.2018 Московского районного суда г. Рязани // Архив Московского районного суда г. Рязани.
- Приговор № 1–2/2017 от 16.01.2017 Октябрьского районного суда города Иркутска. URL: http://sud-praktika.ru/precedent/547170.html (дата обращения: 31.10.2021).
- Барыкин И. А. Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта // Инновационные подходы в современной науке. — 2020. — С.112.
- Батычко В. Т. Уголовное право. Особенная часть: конспект лекций. — Таганрог: ИТА ЮФУ, 2015. — 942 с.
- Божко И. В. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (уголовно-правовое регулирование и предупреждение): автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Ростов н/Д, 2011. — 28 с.
- Бондарчик О. Н. Преступные нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств и их предупреждение (уголовно-правовой и криминологический аспекты): автореф. дис. … канд. юрид. наук. — СПБ, 2005. — с. 24.
- Веселов А. В. К вопросу о квалификации преступлений, совершаемых в сфере безопасности дорожного движения и эксплуатации транспортных средств // Проблемы правоохранительной деятельности. — 2019. — № 4. С. — 36–37.
- Любимов Л. В. Дорожно-транспортные преступления: проблемы законодательного конструирования составов и дифференциации ответственности участников дорожного движения: дис. … канд. юрид. наук. — Волгоград, 2005. — 234 с.
- Наговицына А. И. Уголовно-правовая характеристика нарушений правил дорожного движения // Молодой ученый. — 2019. — № 47 (285). — С. 338–341.
- Смирнов Д. В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств: дис.... канд. юрид. наук. — М., 2004. — 196 с.
- Федорченко М. В. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств: уголовно-правовой и криминологический аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Нижний Новгород, 2004. — 32 с.
- Яшина А. С. Понятие транспортных преступлений в уголовном праве России // Отечественная юриспруденция. — 2019. — № 7 (39). — С. 28–33.
