Презумпция невиновности, выступающая одним из основополагающих принципов уголовного процесса, предполагает, что лицо считается невиновным, пока его вина не будет доказана в установленном законом порядке. Для того чтобы доказать свою невиновность, лицо может воспользоваться помощью защитника (адвоката). В свою очередь, адвокат, представляя интересы своего подзащитного, наделен рядом прав, которые он может использовать, собирая доказательства невиновности представляемого им лица.
Это подтверждено и судебной практикой. Так, в Определении Конституционного Суда РФ от 25.01.2012 № 173-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Овчаровой Л. А. на нарушение ее конституционных прав п. 3 ч. 2 ст. 38 и ч. 2 ст. 159 УПК РФ» указано, что право адвокатов-защитников осуществлять сбор и представление доказательств выступает важнейшей гарантией права его подзащитного на защиту от уголовного преследования. Кроме того, данное право выступает одной из форм реализации закрепленного на конституционном уровне принципа равноправия и состязательности сторон уголовного процесса. Данному праву адвоката-защитника, в свою очередь, корреспондирует обязанность участников со стороны обвинения (следователей и дознавателей) принимать решение по заявлениям (ходатайствам), направленным им адвокатом-защитником по вопросу исследования доказательств [3].
Одной из проблем участия защитника в процессе уголовно-процессуального доказывания выступает то, что законодатель не включил в систему доказательств по уголовному делу, отраженную в ч. 2 ст. 74 УПК РФ (показания и заключение специалиста; показания свидетеля, потерпевшего; показания и заключение эксперта; протоколы действий процессуального характера; вещественные доказательства; иные документы) ни способы сбора доказательств, предусмотренные в ст. 86 УПК РФ [1], ни способы, установленные Федеральным законом от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» [2].
Было бы логично предположить, что доказательства, полученные адвокатом-защитником, можно отнести к такому доказательству по уголовному делу, как «иные документы», однако единого мнения ни в науке, ни в законодательстве, ни в практике его применения по этому вопросу не выработано.
Так, можно обратиться к Обзору практики применения судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации при рассмотрении уголовных дел, утвержденному Президиумом Верховного суда РФ 08.12.2021, согласно которому в качестве иных документов, указанных в п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ, могут быть представлены документы, которые приняты межправительственными организациями международного уровня и в которых принимает участие Россия. Данные документы должны содержать информацию (сведения), на основании которых суд, участники уголовного процесса со стороны обвинения определяют факт наличия либо отсутствия обстоятельств, подлежащих доказыванию в ходе уголовного судопроизводства, а также иных обстоятельств, которые имеют значение для конкретного уголовного дела [4].
В подтверждение той позиции, согласно которой доказательства, полученные адвокатом-защитником, нельзя отнести к «иным документам», предусмотренным ст. 74 УПК РФ, выступает еще один аргумент: действующим законодательством не предоставлено право адвоката проводить процессуальные действия, единой формы и требований к проведению защитником, в частности, опроса того или иного лица законом также не установлено.
Решение обозначенной проблемы видится следующим образом: необходимо дополнить ст. 74 УПК РФ положением о том, что в систему доказательств по уголовному делу входят сведения (информация), документы, предметы, собранные (полученные) адвокатом-защитником в ходе уголовно-процессуального доказывания. Также, в целях единообразия применения данного нововведения, на законодательном уровне необходимо детально урегулировать процедуру, порядок и требования к документальному закреплению доказательств адвоката-защитника.
Думается, что следует согласиться с мнением М. Ш. Буфетова о том, что отличие адвоката (защитника) от иных субъектов уголовного судопроизводства заключается в том, что он способствует реализации назначения уголовного процесса. Так, адвокат устанавливает лишь те обстоятельства, на основании которых суд может вынести оправдательный приговор либо смягчить меру наказания. Кроме того, защитник препятствует тому, чтобы его подзащитный использовал в ходе своей защиты нелегитимные способы и средства [5, с. 56].
Итак, можно сделать вывод о том, что в целях реализации закрепленного на конституционном уровне принципа равноправия и состязательности сторон уголовного процесса законодателю необходимо дополнить УПК РФ положением о том, что сведения (информация), документы, предметы, собранные (полученные) адвокатом-защитником в ходе уголовно-процессуального доказывания, имеют силу доказательств по уголовному делу. Это, в свою очередь, выступит одной из форм реализации в полном объеме презумпции невиновности как одного из важнейших принципов уголовного судопроизводства и ознаменует окончательный переход от инквизиционного советского уголовного процесса к процессу состязательному, базирующемуся на соблюдении прав и свобод человека и гражданина.
Литература:
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921.
- Федеральный закон от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
- Определение Конституционного Суда РФ от 25.01.2012 № 173-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Овчаровой Людмилы Александровны на нарушение ее конституционных прав пунктом 3 части второй статьи 38 и частью второй статьи 159 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
- Обзор практики применения судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации при рассмотрении уголовных дел» (утв. Президиумом Верховного суда 08.12.2021) // Бюллетень Верховного Суда РФ, № 2, февраль, 2022.
- Буфетова М. Ш. Проблемы реализации права на защиту в современном уголовном судопроизводстве // ГлаголЪ правосудия. 2016. № 2 (12). С. 56–59.
