В статье анализируется законодательство в части определения субъекта ответственности, обеспечивающего безопасность ребенка в киберпространстве. Делая вывод о том, что единственным действительным защитником прав и интересов ребенка в сети интернет является его родитель, подчеркивается обязанность государства в обеспечении безопасной среды и условий для пользования детьми интернетом. Формулируется вывод, что пассивные действия современных родителей в части обеспечения безопасного использования детьми сети интернет соответствует концепту антикультура, при наличии которой невозможно как повышение уровня безопасности интернета для детей, так и достижение цифровой зрелости общества в целом.
Ключевые слова: дети, правовое обеспечение безопасности, информационная безопасность, правовая антикультура.
The article analyzes the legislation and defines the subject of responsibility that ensures the safety of the child in cyberspace. The author concludes that the only valid defender of the rights and interests of a child on the Internet is his parent, the author defines the obligation of the state to provide a safe environment and conditions for children to use the Internet. The author comes to the conclusion that the passive actions of modern parents in terms of ensuring the safe use of the Internet by children meet the criterion of anti-culture. In the presence of anti-culture, it is impossible to increase the level of Internet security for children and achieve digital maturity of society as a whole.
Keywords: children, legal security, information security, legal anti-culture.
Неоднократно исследователями подчеркивается, что «в современное время Интернет стал мощным средовым фактором, под влиянием которого происходит формирование личности современных детей и подростков» [4, с. 5]. Помимо возможностей, предоставляемых интернетом для детей, в особенности ориентированных на просвещение и образование, интернет есть площадка свободного доступа к любой, в том числе и небезопасной для детей информации, а также сам по себе интернет может стать местом совершения преступления в отношении ребенка.
Можно выделить три категории интернет-рисков для детей:
а) содержание (контент) и связанные с ним риски, в том числе материалы порнографического характера, кибергруминг (как вид онлайн сексуального насилия) и кибербуллинг;
б) риски потребительского характера, например, онлайн-маркетинг мошеннических операций;
в) обеспечение конфиденциальности и информационной безопасности, в том числе при использовании социальных сетей без достаточного понимания потенциальных долгосрочных последствий.
Статистические данные об использовании Интернета детьми и распространенности рисков ограничены. Данные являются часто фрагментированными и нерепрезентативными и предлагают мало возможностей для сравнительных исследований. В частности, определения рисков часто различаются, а методологии исследований также не имеют сходств, что затрудняет сравнение показателей распространенности рисков. Более того, поскольку деятельность, навыки и устойчивость детей неоднородны, их взаимодействие с онлайн-средой и последствия такого взаимодействия также различаются.
Дети и подростки в силу возрастной незрелости личности и неустойчивости её структуры наиболее уязвимы для разного рода негативных воздействий. Именно поэтому защита прав и интересов детей в киберпространстве должна стать такой же реальной и осязаемой для общества и государства, как и защита фундаментальных прав детей на имя, безопасность, семью, образование и т. д.
В соответствии со ст. 38 Конституции Российской Федерации, материнство и детство, семья находятся под защитой государства. Аналогичный по своему значению принцип содержится в ст. 1 Семейного кодекса РФ, согласно которой семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.
Значительное влияние на охрану семьи оказывают международно- правовые акты, отражающие позицию мирового сообщества по отношению к этой важной социальной ячейке. В ч. 3 ст. 16 Всеобщей Декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., провозглашается, что «семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства». Также и в Преамбуле Конвенции о правах ребенка 1989 г. прямо говорится, что «семье как основной ячейке общества и естественной среде для роста и благополучия всех ее членов и особенно детей должны быть предоставлены необходимые защита и содействие с тем, чтобы она могла полностью возложить на себя обязанности в рамках общества».
Ответственность за посягательства на интересы несовершеннолетнего, содержится в главе 20 УК РФ «Преступления против семьи и несовершеннолетних» и в квалифицированных составах преступлений других глав Уголовного кодекса, в которых те или иные права и интересы несовершеннолетнего выступают в качестве дополнительного объекта посягательства.
Анализируя законодательство в области защиты прав несовершеннолетних можно прийти к выводу об основополагающей роли родителей в такой защите.
Обязанности родителя по защите прав и законных интересов ребенка, обеспечение его безопасности установлены частью 1 ст. 64 Семейного кодекса Российской Федерации. Таким образом обеспечение безопасности детей в сети интернет является обязанностью родителя.
Впервые принятая в 2015 году Концепция информационной безопасности детей, утвержденная Правительством Российской Федерации от 02.12.2015 года № 2471-р, установила, что обеспечение информационной безопасности детей возможно исключительно при условии эффективного сочетания государственных и общественных усилий при определяющей роли семьи.
Однако нельзя не отметить, что предложенные механизмы в виде возрастных маркировок информационной продукции и блокировки сайтов с негативным для детей контентом, хоть и являются рабочими механизмами, применяемыми широко и повсеместно, но демонстрируют невысокую эффективность. Возрастные маркировки игнорируются как детьми, так и родителями, а заблокированные сайты достаточно быстро создаются вновь на других доменах.
Несложно предположить, что если бы подобные меры, принимаемые государством, исполнялись бы как самими семьями, так и предпринимателями, то уровень использования детьми негативного контента снизился бы в разы.
В таком случае в сети интернет остался бы только откровенно вредоносный для детей контент, который размещался бы умышленно преступниками, имея соответствующие преступные мотивы. Прогнозировать и пресекать такие деликты государственной системе было бы значительно проще.
Однако существенным по своему объему и степени вреда для детей является контент с возрастными ограничениями, но не запрещенный к свободному обороту.
То есть обязанность по охране прав детей в данном случае государство со своей стороны выполнило, оставив фактическую ее реализацию за родителями.
Причина необеспечения самими несовершеннолетними пользователями сети интернет своей безопасности кроется в непонимании опасностей, которые могут угрожать детям. Воспринимая интернет как виртуальную реальность, то есть ненастоящую действительность, фактически недействительность, ребенок в силу своего возраста не может перенести негативные последствия от использования опасного контента в реальную жизнь.
Причина необеспечения родителями безопасного использования интернета своими детьми гораздо сложнее. Государство, обеспечивая свои позитивные обязательства, предпринимает меры по уведомлению родителей о нежелательности контента в той мере, в которой это возможно, используя возрастные метки, однако родители данные метки игнорируют.
Представляется, что данный вопрос лежит в плоскости правовой культуры социальной ответственности и правосознания, и необходимо рассматривать неисполнение закона родителем, как антипод правопослушного поведения через призму негативных духовно-мировоззренческих явлений.
Подобное поведение, а конкретнее бездействие родителей несовершеннолетних, позволяющих своим детям свободное использование всего контента сети интернет есть следствие правового нигилизма: утраты взаимодействия между государством и населением, снижения гармонического равновесия в понимании каждой стороной своей роли и ответственности друг перед другом; детерминации социальной напряженности; правовой дезориентации; «поощрения» антиправовых ценностей; мотивации антиправовой агрессии; пассивности личности, ее отчужденности от активного, созидательного участия в социальном и государственном развитии [1, с. 10].
В реальной действительности поведение людей подвержено воздействию не только правовых, но и других социальных норм. Сталкиваясь с непреодолимой преградой, в том числе и юридического свойства, индивид стремится найти наиболее эффективное средство, которое ему наиболее доступно по времени и затратам использования, осязаемо по результатам. Современное российское право «проигрывает» иным социальным регуляторам именно по этим позициям [2, с. 25].
Данные сложности обусловлены спецификой отношений в области использования детьми негативного контента. «Имея накапливаемый негативный эффект, то есть эффект, который не проявляется быстро, родитель, не видя негативного результата от использования ребенком запрещенного контента «здесь и сейчас», но при этом ощущая свой комфорт от физически безопасного времяпрепровождения ребенка (ребенок находится в домашних условиях под присмотром взрослых) при минимуме своих физических, материальных и эмоциональных затрат на это, принимает решение о допущении ребенка к потенциально опасному контенту» [4, с. 180].
Свободный доступ в киберпространство ребенка при попустительстве законных представителей и в отсутствии фактического контроля за использованием ребенком контента является социальным явлением, создающим условия для преступных посягательств в отношении несовершеннолетних пользователей сети интернет.
То есть взгляды родителя, не усматривающего возможности использования вредоносного контента ребенком, его оценка ситуации, когда родитель, не может спрогнозировать последствия потенциального совершения преступления в отношении своего ребенка не могут обеспечивать социально-полезное поведение родителя в правовой сфере, в данной случае следует рассматривать как факт наличия информационной антикультуры у взрослых, являющихся родителями несовершеннолетних детей. Наличие же в целом правовой антикультуры в обществе является серьезным препятствием на пути общества к достижению цифровой зрелости (вопрос о правовой природе которой в одном из своих исследований поднимают Т. А. Полякова и А. В. Минбалеев [5, с. 107-116]) и безопасному для детей интернету.
Литература:
- Федоренко К. Г. Правовой нигилизм: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2001. С. 10.
- Полякова Т. А., Минбалеев А. В., Чеботарева А. А., Демьянец М. В., Наумов В. Б., Жарова А. К., Бойченко И. С. Модели правового регулирования обеспечения информационной безопасности в условиях больших вызовов в глобальном информационном обществе. — Саратов: Амирит, 2020. — 254 с.
- Ковалев В. В. Психиатрия детского возраста. — М: Изд.: Медицина, 1979. 608 с.
- Хомерики Н. С. Индивидуально-психологические особенности подростков с интернет-зависимым поведением: Дис. … канд. социол. наук. СПб., 2013. 186 с.
- Полякова Т. А., Минбалеев А. В. Понятие и правовая природа «цифровой зрелости» // Государство и право. — 2021. — № 9 — С. 107–116.
