Под политическим режимом обычно понимается то, как организована политическая система, как соотносятся модели, определяющие особенности доступа к власти со стороны различных субъектов в конкретном обществе, характеристики и стратегии борьбы данных субъектов за власть. При определении политического режима необходимо также учитывать уровень политической свободы.
Изучая политические режимы, современные исследователи обычно как эталон, идеал политического режима, к которому следует стремиться всем государствам, представляют демократию. Другие режимы обозначаются как авторитарные, тоталитарные, гибридные, причем современные тенденции в исследовании и выделении политических режимов выражаются в создании четкой дихотомии — делении на демократические и автократические режимы. Режимы, которые можно определить как «тоталитарные», почти все исчезли с политической арены. В качестве исключения можно упомянуть такие политические реликты, как политический режим в КНДР. Гибридные режимы, которые раньше выделялись как переходные формы, характерные для демократического транзита, сейчас во многих случаях определяются как автократические, поскольку реального перехода к демократии не происходит.
Описывая демократию, необходимо выделить критерии, по которым следует определять принадлежность того или иного политического режима к демократическому. Роберт Даль выделяет пять критериев демократического процесса:
«Эффективное участие. Прежде чем политика ассоциации будет принята ее членами, все они должны иметь равные и действенные возможности для изложения своих взглядов на существо этой политики другим членам ассоциации.
Равное голосование. К тому моменту, когда принимается решение относительно политики ассоциации, всем ее членам должны быть предоставлены равные и реальные возможности для голосования, причем все голоса имеют одинаковую силу.
Понимание, основанное на информированности. В пределах разумного каждый член ассоциации должен получить равные и реальные возможности для ознакомления с политическими альтернативами и их вероятными последствиями.
Контроль за повесткой дня. Члены ассоциации должны иметь эксклюзивные возможности для принятия решения относительно того, какие вопросы и в каком порядке подлежат обсуждению. Таким образом, демократические процедуры, предусмотренные тремя предшествующими критериями, ими не исчерпываются. Политика ассоциации всегда открыта для перемен, если таковых требуют ее члены.
Участие совершеннолетних. Все резиденты или по крайней мере, большая их часть, достигшие совершеннолетия, должны в полной мере обладать гражданскими правами, предусмотренными первыми четырьмя критериями. Чтобы оправдать этот тезис, нам придется разобраться в том, почему мы должны относиться к другим, как к людям, имеющим равные с нами права в политическом отношении» [2, c. 41–42].
Демократические режимы обычно рассматриваются современными исследователями как наименее конфликтогенные, наиболее устойчивые. Несмотря на то, что многие ученые склоняются к дихотомии, делению всех режимов на демократии и автократии, продолжает оставаться важной задачей определение третьего вида режима — гибридного, которое сейчас является приблизительным, концептуально нечетким. Гибридные режимы представляют собой сочетание институтов и практик, характерных для авторитаризма и демократии, могут одновременно классифицироваться как «демократии с прилагательными» и как «авторитаризмы с прилагательными» (например, «электоральный авторитаризм»). Основным отличием гибридных режимов от автократий является относительная терпимость к оппозиционно настроенным политическим партиям, СМИ и НПО (однако, приход к власти оппозиции при сохранении гибридного режима обычно исключается, что делает такие режимы ближе к автократиям).
С одной стороны, гибридные режимы могут быть неустойчивыми, подверженными дестабилизации, с другой стороны, некоторые из гибридных режимов могут существовать достаточно продолжительное время, поэтому степень их нестабильности, конфликтогенности должна определяться в каждом конкретном случае. Авторитарные режимы также можно разделить на отдельные типы, например, выделить однопартийные, военные и персоналистские режимы.
Принципиальная разница между подвидами авторитарного режима заключается в том, что в разных подвидах разные акторы играют ключевую роль: партия — при однопартийном режиме, армия — при военном, и непосредственно лидер — при персоналистском. Некоторые исследователи также делят однопартийные режимы на строго однопартийные (где существует единственная политическая партия), и режимы с доминирующей партией, когда в парламенте могут присутствовать другие партии, либо не являющиеся реальной оппозицией правящей партии, либо открыто заявляющие о ее поддержке. Кроме того, персонализм можно рассматривать как характерную особенность всех авторитарных режимов, так как всем таким режимам присуща персонификация власти [4, c. 380–381].
Современный российский политический режим с высокой долей вероятности можно отнести или к переходным демократиям, или к гибридным режимам, близким к автократии. Есть также исследователи, которые определяют Россию как «электоральный авторитаризм», «персоналистскую автократию». Несмотря на трудности с точным определением режима, некоторые исследователи отмечают: особенности российского политического режима заключаются в том, что власть находится в состоянии постоянного беспокойства относительно возможной дестабилизации политической обстановки из-за различных конфликтов (например, этнических, религиозных, социальных конфликтов). Данные конфликты могут породить нестабильную обстановку, выход ситуации из-под контроля и привести к краху действующей российской политической модели, во многом основанной на «ручном управлении» и неформальных связях различных политических акторов. Не исключено, что может наступить момент, когда постоянное подавление конфликтов государством может привести к лавинообразной эскалации противоречий в российском обществе.
Российское общество пока еще не может обратить конфликт в конструктивный диалог с помощью институтов гражданского общества. Различные стороны стремятся использовать государство для подавления друг друга, используя стремление власти ликвидировать конфликт как явление. Так как российская власть стремится вытеснить конфликт, а не использовать его конструктивный потенциал в рамках диалога между сторонами конфликта, то и важные решения, связанные с устранением причин тех или иных конфликтов откладываются, и напряжение в социуме постепенно растет, не находя выхода. Создается угроза очень быстрых и непредсказуемых изменений, подобных российским революциям начала двадцатого века или краху СССР в конце столетия [1, c. 93].
Актуальный российский политический режим не стремится к эффективному управлению конфликтами, во многих случаях предпочитая силовое подавление и вытеснение, замалчивание созданию действенных институтов, предназначенных для урегулирования и разрешения конфликтов. В условиях конфликта стороны действуют не соответственно закону, а на основе личных взаимоотношений, патрон-клиентских, клановых связей. Часто решающей становится возможность одной из сторон обеспечить себе неформальную поддержку государственных органов.
Можно выделить два типа конфликторазрешения и урегулирования конфликтов в различных обществах. Первый тип «раскручивает спираль социальной реконструкции и приводит к внедрению нового социального комплекса», в обществах, где доминирует подобный конфликтный стиль, конфликт несет функции стабилизации, интегрирует внутригрупповые отношения, с помощью грамотного управления конфликтом социумы меняются, преодолевают причины разобщения и реконструируют социальное единство. Второй тип конфликторазрешения и урегулирования конфликтов опирается на насилие, обеспеченное прямым вмешательством власти, и «может положить начало спирали социального разрушения, привести к упадку и полной дезинтеграции общества» [3, c. 106]. Таким образом, можно сделать вывод, что одной из насущных задач современного российского государства и общества является внедрение конструктивного конфликтного стиля и необходимое для этого дальнейшее совершенствование политического режима.
Литература:
- Алейников А. В., Пинкевич А. Г. Конфликтная специфика гибридных политических режимов: российский случай // Вестник Санкт-Петербургского университета. Конфликтология. — 2015. — Сер. 17. Вып. 3. — С. 85–95.
- Даль Р. О демократии / пер. с англ. А. С. Богдановского; под ред. О. А. Аляркинского — М.: Аспект Пресс, 2000. — 208 с.
- Иванов О. Б. О конфликтологическом подходе к актуальной типологии политических режимов // Власть. 2017. Том 25. № 4. С. 99–109.
- Харитонова О. Г. Политические режимы и режимные изменения в зеркале научного дискурса // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Политология. — 2017. — Т. 19, № 4. — С. 379–391.
